***
Некоторые говорят, что, когда вы ожидаете чего-то хорошего или плохого, время летит быстрее. Те, кто это утверждают — идиоты! Сегодня вечером Гарри должен был выйти из больничного крыла, поэтому Гермиона сидела как на иголках. День тянулся так долго, что ей казалось, словно часы идут в два раза медленнее. Она пыталась сосредоточиться на чарах, которые объяснял профессор Флитвик, но мысли постоянно скатывались к Поттеру и происшествию с ним. Гермиона всегда искренне заботилась о Гарри и сильно переживала, когда парень попадал с травмами во владения мадам Помфри. Однако раньше, как ей казалось, были неравнодушные профессора, факультет, готовый помочь, Рон, в конце концов. Она чувствовала, что не одинока в своём беспокойстве. Но сейчас, когда многие уродливые тайны магической школы обнажились, было полное ощущение, что они с Гарри остались совсем одни во враждебном окружении. Хотя «неравнодушные» профессора все ещё присутствовали. Её передернуло. Конечно, есть их друзья: Невилл, Луна и Джинни, но… Удар колокола раздался неожиданно, прерывая её рассуждения. Гермиона было дёрнулась складывать сумку, но вспомнив, что следующими двумя уроками идут зелья, расслабилась и неторопливо стала собирать учебники и чистые пергаменты, на которые она так и не удосужилась ничего записать. Обычно девушка конспектировала каждое слово преподавателя, но чары, которые они только что проходили, она уже многократно отработала в Тайной комнате. — Гермиона, ты в порядке? — к рассеяно собиравшейся девушке бесшумно подошёл Лонгботтом. — Невилл? Да, я в порядке, спасибо, — кивнула головой Грейнджер и мазнула взглядом по прошедшему мимо Малфою. — Тебе не кажется, что он странно себя ведёт в этом году? — задумчиво спросил Невилл, провожая взглядом выходящего из аудитории слизеринца. — Что? А, мне всё равно. Не задирает нас, и ладно, — быстро сказала Гермиона, забрасывая сумку на плечо. Лонгботтом пристально и отчего-то слегка недоверчиво посмотрел на неё. Постояв так мгновение, он пошёл вслед за Гермионой. К его удивлению, девушка уже вылетела из аудитории, догнать её удалось только в коридоре. Подстроившись под её шаг, он продолжил разговор: — Гарри так долго в больничном крыле. Когда его выпустят? — Надеюсь, сегодня вечером, — вздохнула Гермиона. — Я уже дождаться не могу! Парень помолчал и закусил губу, будто на что-то решаясь. — Тебе не кажется, что нам есть о чём поговорить? — он вопросительно взглянул на подругу. — Нам? — Гермиона остановилась и острым взглядом посмотрела ему в глаза. Невилл скосил взгляд: между изящными пальчиками перескакивала, вращаясь, волшебная палочка. — Удобно! — он одними глазами показал на оружие. — Можно атаковать в любом направлении, не размахивая руками, да? — Невилл, не меняй, пожалуйста, тему, — напряжённо проговорила Грейнджер. — Да, нам, — снова вздохнул он. — Тебе, Гарри, мне, Луне и, возможно, Джинни. — Почему такой состав? — Чувствую себя как… У тебя лампы нет, чтобы мне в лицо светить? Гермиона подняла бровь. — Да, видел в одном кино. Что? Был я в кино два раза! Ладно. Такой состав, потому что все мы были в Отделе Тайн. — Рональд Уизли тоже там был, — парировала Гермиона. — Рыжий ублюдок… Просто ублюдок. Я вообще не понимаю, почему вы его терпели столько лет, — искренне сказал Невилл. Гермиона тоже не понимала, но к делу это сейчас не относилось. — Ладно, пойдём, а то опоздаем, — махнул рукой юноша. Некоторое время они шли молча, пока наконец тишину и негромкое эхо шагов не нарушила Гермиона. — Почему ты обратился с этим предложением ко мне, а не к Гарри? — Он всё равно без тебя решать ничего не будет, так зачем время терять? — ухмыльнулся Невилл. Грейнджер довольно долго молчала, старательно смотря в сторону. — Гермиона? — Да, Невилл, прости. Хорошо, я поговорю с Гарри сегодня. — Спасибо! — кивнул Лонгботтом. Они зашли в аудиторию зелий за минуту до колокола и на секунду замерли от удивления: перед доской стоял директор Дамблдор. — С большим удовольствием приветствую вас здесь, мои дорогие. Так как с уважаемым профессором Слагхорном приключилось ужасное несчастье, то пока мы не найдём нового преподавателя зельеварения, преподавать это сложное искусство буду я.***
Дверь больничного крыла открылась, и в коридор вышел Гарри Поттер, сразу же попавший в костедробильные объятия своей лучшей подруги и любимой девушки. — Меня внутрь не пустили, — глухо сказала она. — У них там что-то происходит. Думаю, это продолжение истории с профессорами Синистрой и Слагхорном. Ещё Дамблдор припёрся, велел завтра у него появиться, — добавил Поттер. Гермиона передёрнула плечами от отвращения. Гарри отстранился, внимательно смотря на неё. — Гермиона? — Просто пошли в нашу комнату! — раздражённо ответила она, отпуская Поттера. Хлопок аппарации, восторженный блеск глаз Добби — и вот они в «их» Тайной комнате. Гермиона потянула Гарри в кабинет к столу с разложенными на нём книгами, по пути рассказывая, как она занималась одна и чего достигла, какие заклинания выучила и как у неё впервые получилась невербальная беспалочковая Бомбарда. Поттер прекрасно её понимал: он точно знал, что происходило с его любимой ведьмочкой, пока он «отдыхал» на больничной койке. Зная страсть возлюбленной к учёбе, умноженную на беспокойство о нём, становилось очевидно: она отвлекалась, изводя себя бесконечными занятиями. Её и раньше надо было останавливать от «лёгкого чтения», а сейчас, при свободном доступе к запретной секции и плану тренировок… Гарри остановил её, придерживая за плечи, повернул к себе и легко подхватил на руки. — Гарри, что ты делаешь?! — возмущённо спросила Гермиона. — Несу тебя в постель! — он шагнул в сторону спальни. — В постель? — голос девушки сбился, а сама она покраснела. Это было как-то неожиданно. — Да, Гермиона, в постель, спать! — Ага, спать, я поняла, — согласилась Грейнджер, обвивая руками его шею. Сомниус — пальцы на затылке возлюбленной выступили проводниками невербального заклинания, и девушка в его руках обмякла.***
Гермиона проснулась первой, чтобы обнаружить, что дышит своему парню в шею, рука спросонья перебирает торчащие волосы, юбка задралась до пояса и сквозь несколько слоёв ткани чувствовалось… Девушка легко улыбнулась, даже не думая прекращать столь интимный контакт. Почему это её не слишком волновало? Почему с Роном было по-другому, и она вздрагивала от любого нескромного прикосновения, а сейчас сама так откровенно обнимает парня? Разве она не хотела остановиться на поцелуях? Может, потому что это не Рон? Она поёрзала, плотнее прижимаясь к своему волшебнику, потёрлась носиком о его шею и снова заснула, счастливо утопая в запахе и тепле его тела. В следующий раз она проснулась уже одна. Гермиона вскочила и, открыв дверь спальни, услышала знакомые шипящие звуки разрывающих воздух лучей и глухие взрывы результирующих заклятий. Кивнув своим мыслям, девушка пошла в ванную комнату, не уступавшую своими размерами ванной старост. Поттер взорвал очередной каменный манекен и присел на наколдованный стул. Сзади послышались лёгкие шаги, и к его шее прижались тёплые губы. — С моей магией что-то происходит. — Что ты имеешь в виду? — Гермиона встала перед ним и нахмурилась. — Ну… Я будто её не контролирую, — задумчиво ответил Поттер. — Хотел манекен взорвать — и вон, глянь, что случилось, — махнул он рукой. Гермиона обернулась: в каменной стене зиял кратер, в который можно было уместить взрослого мужчину. Если, конечно, компактно его сложить. — Мадам Помфри говорила, что у тебя будут проблемы с магическим ядром, — заметила Гермиона. — Да, но я думал, будет, наоборот… Ну, слабее там стану или ещё чего, — он в растерянности запустил руку в волосы. — Гарри, магия настолько неисследованная энергия, что нельзя быть ни в чём уверенным! — горячо заговорила Гермиона, стараясь утешить его. — Магия есть желание! — веско ответил он. — Тут ты прав. Я недавно ощутила это на себе, — кивнула ведьмочка с медовыми глазами. — Знаешь, — вдруг сказала она, — мне становится неинтересно на уроках! — Добро пожаловать в наш клуб, мисс Грейнджер! — усмехнулся Поттер. — Дурак! — она улыбнулась и ткнула его кулаком в плечо. — Ликорис говорил мне, что Хогвартс сильно сдал за последние несколько сотен лет. Ты можешь себе представить? — Мне бы хотелось поговорить с основателем рода Блэк, — сказала Гермиона. — Их есть у меня! — блеснул Поттер подслушанной по телевизору фразой.*** Прошло несколько дней ***
Совсем недавно Поттер был одинок, ни с кем не общался и отшатывался от любого обитателя замка. Однако сегодня Сьюзен увидела его воочию: красивый, подтянутый, сильный, оправился от артефакта и… держит Гермиону Грейнджер за руку. Вспоминая свои сны и ощущение полной безопасности и умиротворённости в объятиях героя, девушка грустно улыбнулась. Хотя мелькнула шальная мысль, а вдруг у них несерьёзно и Гермиона ему не девушка, а так, просто попросила протекции? «Надо с ней поговорить!» — с небывалой для неё решимостью подумала Боунс. Делая домашнюю работу в библиотеке, Сьюзен теперь то и дело оглядывалась: не идёт ли Гермиона. Несколько дней ей не везло. Но ранним утром в субботу она наконец застала девушку в секции «Зельеварение». — Гермиона! — радуясь возможности поговорить, чересчур громко воскликнула Боунс. Грейнджер тут же направила на неё палочку. Глаза выглядели испуганными, словно Сьюзен застала старосту за чем-то неприличным. — Сьюзен, прости, — выдохнула гриффиндорка, палочка мгновенно спряталась в складках мантии. — Доброе утро. — Привет, — она нерешительно приблизилась к девушке. — Мне надо с тобой поговорить, о Гарри, — Сьюзен запаниковала и без обиняков перешла к животрепещущей теме. — О Гарри? — нахмурилась шатенка. — У вас всё серьёзно? Просто вы так долго не разговаривали, а он мне так нравится, что я решила уточнить… — зачастила хаффлпаффка. — Может быть… — Вы все сговорились? — удивлённо прошептала Гермиона. Сьюзен, не расслышав её слов, продолжила свой неловкий монолог, нелепо взмахивая руками и отчаянно краснея. — Мне хочется верить, что я на что-то могу рассчитывать с его стороны. Он же такой добрый, и смелый, и… красивый. Но если он не просто тебя защищает, а у вас отношения, чувства, то я не стану вставать между вами. Грейнджер растерялась и застыла в молчании. Обычно ей нравилась Боунс: славная, тихая, трудолюбивая. Но засматриваться на ЕЁ Поттера? Впрочем, в этом нет ничего удивительного: даже когда он был в опале на пятом курсе, некоторые девчонки провожали его жадными взглядами. А уж теперь, когда он привёл своё тело и мысли в форму, от девушек нет отбоя. Разумно ли ревновать? — Нет. Разумно ли ему не доверять? — Тоже нет! Надо ли проучить Сьюзен? А, собственно, за что? — Гермиона, — тихо обратилась к ней рыжеволосая хаффлпаффка, слегка дотронувшись до плеча девушки. — Прости, Сьюзен, просто сегодня ты, совсем недавно слизеринки. Наверное, многие девушки в этом замке хотят его у меня забрать, — всё сильнее повышала голос гриффиндорка, как вдруг, будто что-то осознав, заговорила более спокойно: — Но только ты поинтересовалась у меня лично. Я благодарна тебе за это, поэтому скажу прямо: у нас с Гарри всё более чем серьёзно, — произнесла она строго и холодно. — Надеюсь, ты меня услышала и всё понимаешь? — Да, — пролепетала девушка, опустив взгляд в пол. — Спасибо, что сказала. Развернувшись, Сьюзен отправилась в гостиную родного факультета. Да, она всё понимала: ей не на что было рассчитывать, пока рядом с ним Грейнджер. Это с ней Гарри проводил всё свободное время вот уже шестой год. Ей надо как можно скорее его забыть! Вдруг тёплая ладошка легла на её плечо. — Сьюзен, — Гермиона развернула девушку лицом к себе, — я не думала, что ты так расстроишься, прости, если… Неожиданно Боунс всхлипнула и обняла Грейнджер. Сквозь отчаянные рыдания прорывались отдельные слова. Гермиона, как когда-то её мама, гладила девушку по голове и шёпотом повторяла: — Тише, тише, тссс. Но гриффиндорка застыла и холодок пробежал по спине, когда сквозь поток нечленораздельных звуков прорвалось слово «пожиратели». — Что? Какие пожиратели? — она отстранилась от хаффлпаффки и посмотрела ей в глаза. — На Рождество, — снова всхлипнула Сьюзен. — Пойдём, — с бешено колотящимся сердцем Гермиона повела её в пустой кабинет. «Что же ещё случилось страшного в это Рождество?» — беспокойно думала Грейнджер. Когда дверь была закрыта, а девушки устроились за столом, Боунс приступила к рассказу. — Дело в том, что моё увлечение Гарри началось очень неожиданно… — она нервно теребила пальцы, потом начала постукивать ими по столу, не решаясь продолжить. — Хочешь, я дам обет, что никому ничего не расскажу? — спросила Гермиона, осторожно накрыв рукой нервно барабанящие пальчики. — Нет, в этом нет необходимости. Просто трудно начать. Про свои сны я никому не рассказывала. Неловко обсуждать такие вещи… — она доверчиво посмотрела в глаза старосте. — Я не буду тебя осуждать. Я понимаю, в каком ты состоянии, и точно знаю, что нужно выговориться, тогда станет легче. Ты поступила честно, спросив сначала меня о наших с Гарри отношениях. В этой школе я уже не ожидала ничего похожего. И мне хочется чем-то тебе помочь. С чего всё началось? Сьюзен помолчала. Потом, словно решившись, тряхнула головой и заговорила: — Началось всё в Сочельник, — улыбнулась девушка, вспоминая приятные моменты вечера. — Мы с тётей сидели в гостиной у камина, она согласилась дать мне попробовать игристого пунша, как вдруг, — её глаза расширились, словно в очередной раз перед ней проносились жуткие сцены, — входная дверь взорвалась, и я услышала топот ног. Не знаю, сколько их было: тётя сразу повалила меня на пол, и вместе мы заползли за кресло. В комнату вошёл мужчина, высокий такой, страшный, тётя тут же послала в него проклятие и убила, а я… Я потеряла сознание от страха, — она потупила взгляд, словно стесняясь. Грейнджер прижала ладонь ко рту и тут же принялась успокаивать Боунс: — Какой ужас! Нет ничего постыдного в том, что ты лишилась чувств: ты перепугалась и стала свидетелем убийства, — она погладила девушку по плечу. — Я тебя прекрасно понимаю. — Спасибо, — прошептала Сьюзен и выдохнула. — Когда я очнулась, в доме уже работали авроры. Один из них заметил, что я открыла глаза, и хотел со мной заговорить, но тётя запретила и дала мне зелье снов без сновидений. Но перед этим… — она всхлипнула. — Я заметила, что всё вокруг было залито кровью: ковёр, ёлка, кресла, камин, стены! Понимаешь — всё! — выкрикнула она. — Тише, тише, успокойся! Потом вы говорили о случившемся? Она тебе рассказала, сколько было нападавших? — Думаю, она не хотела меня волновать. Нападавших, кажется, было трое. Не знаю, как тётя с ними справилась, — девушка погрузилась в себя, смотря в одну точку. — Она такая сильная и храбрая, не то что я… — Не будь так строга к себе! — горячо сказала Гермиона. — Что было потом? — Дом обвесили чарами, все каникулы нас охраняли. А когда я вернулась в Хогвартс, мне начали сниться кошмары. В них я утопаю в море крови, не могу дышать, но появляется Гарри и спасает меня, обнимает, и я чувствую себя в безопасности… — Как странно: спасла тебя тётя, а во сне всё равно приходит парень, которого все привыкли считать героем, — улыбнулась шатенка. — Да, — ответила улыбкой Боунс, — наверное, это неразумно. Но он и правда всех спасает! Тебя вот совсем недавно. Я так тебе сочувствовала, переживала, та ситуация с Маклаггеном… Как представлю… — она передёрнула плечами. — И когда ты вернулась в замок, воспоминания обо всех неприятных происшествиях вылились в твои кошмары? А в Хогвартсе единственный герой — Поттер! — Да, наверное, поэтому он и стал героем моих снов, — смущённо заметила Сьюзен. Покопавшись ещё некоторое время в человеческой психологии, девушки разошлись по своим делам. Но, спускаясь на завтрак, Гермиона вновь прокручивала в голове разговор: что-то не давало ей покоя. Надо поговорить об этом с Гарри!***
«Это уже становится традицией», — подумала Гермиона, удобно устроившаяся на руках Гарри, несущего её передохнуть на диванчик. Уютно устроившись на коленях любимого, она обняла парня и уткнулась носиком в его шею, продолжив свои размышления. «Но вот когда он понесет меня в постельку, в эту традицию явно надо будет добавить и кое-что ещё помимо сна! В конце концов, мне же неудобно спать в лифчике и юбке!» — Гарри? — Ммм? — Чем ты сегодня занимался? Поттер потянулся и скользнул губами по нежной коже шеи Гермионы, которая откинула голову, давая доступ его обжигающим губам. Девушка тихо простонала, зарывшиеся в черную шевелюру тонкие пальчики в чернильных пятнах сжимались, пропуская между собой шёлк волос. — Дамблдор. Очередной кинопоказ трудной жизни малолетнего психа, — выдохнул он, оторвавшись от своей девушки. — Мерлин! Гермиона, я не могу понять, зачем он мне всё это показывает? — вяло и расслабленно от близости любимой начал возмущаться Поттер. — Он не учит меня ничему! Ни одного заклинания я от него не узнал! Но зато я изо дня в день смотрю в омуте про ненормального ублюдка и его жизнь! Зачем мне это? Я ведь узнаю эту мелкую тварь! Помню его проекцию в Тайной комнате, когда он убивал Джинни и натравливал на меня василиска. — Гарри… — Это пиз… — Язык, Гарри! — строго прервала его Гермиона. Поттер успокоился и вдруг спросил: — Кстати, Гермиона? Ты ведь говорила, у тебя был разговор с Дамблдором перед каникулами. Девушка помрачнела и кивнула. — Да, после того, как Уизли стёр мне память, незадолго до отправления поезда. Он сказал мне, что ты озабочен своей миссией и сейчас тебе совершенно не нужны отношения. Пророчество довлеет и лежит тяжким грузом на твоих плечах, и тебе нужны друзья, а не… Ну, ты понял. А я, как магглорождённая… Он посоветовал обратить внимание на чистокровную семью, поддерживающую свет. Поттер сжал кулаки, а вокруг начала клубиться уже знакомая Гермионе магия. — Он сказал, что мне будет лучше с Уизли, они чистокровные и такая дружная семья поможет мне влиться в магический мир, сделать карьеру, поддержит и защитит от посягательств и клеветы. — Мерлин, это невероятно! — выдавил Гарри. — И ты повелась на эту чушь? — За кого ты меня принимаешь?! — дёрнулась девушка в его объятиях. — На мои отношения с рыжим это не оказало никакого влияния! Но на самом деле разговор был, конечно, не тем, которого я могла ожидать от директора школы, — призналась Гермиона. — Всеобщее благо… — протянул Поттер и вдруг вспомнил одну очень важную вещь. — Да, а как с тебя слетел обливиэйт? — Не знаю, думаю, рыжий кретин неправильно его наложил, — пожала плечами девушка, поглаживая пальчиком лоб над переносицей. — Я на каникулах вспомнила, когда мне приснился наш первый поцелуй! Этот привычный жест Гермионы — потирание центра лба над переносицей средним пальцем в момент размышлений — был таким уютно-домашним… Гарри уставился на эти тоненькие маленькие пальчики в таких трогательных чернильных пятнышках и буквально физически почувствовал, как его захлёстывает волна нежности к этой невероятной девчонке! Он аккуратно сжал её ладошку и медленно, смакуя каждую секунду, поднёс к своим губам. И так же медленно, с удовольствием, начал аккуратно целовать каждый пальчик по очереди. — Гарри, что ты делаешь? Они же такие… — девушка была явно смущена. — Тсс, солнышко, — прошептал он ей в ответ, не отрывая губ от кончиков её пальцев. — Они такие милые…***
В Тайной комнате раздавались щелчки и шипение заклинаний, блики света метались по древним стенам тысячелетнего замка. Разноцветные лучи разбивались искрами о щиты дуэлянтов, вызывая вспышки света. Гермиона достигла немалого прогресса в тренировках и большую часть заклинаний выполняла невербально, а некоторые даже без палочки. По словам Гарри, у него прорыв в беспалочковой магии произошёл именно в результате напряжённых многочасовых занятий. Гарри сидел в кресле, отдыхая после тяжёлого учебного боя. Гермиона постепенно превращалась в серьёзного противника, что его чрезвычайно радовало, да что там, он даже гордился собой и своей девушкой. Прошлогодние занятия в ОД не шли ни в какое сравнение с тем, что они получали сейчас. Гарри видел блеск в родных медовых глазах и чувствовал себя почти счастливым. Слегка погрузившись в эти раздумья, он поднялся и, зайдя в спальню, застыл, увидев Гермиону, которая только что вышла из ванной. На ней были только трусики. В горле у Поттера мгновенно пересохло. Грейнджер остановилась и, прикрыв грудь, смущённо посмотрела в лицо любимому парню. Она уже какое-то время планировала перейти к более близким отношениям. Её решение было вызвано и теми чувствами, которые она к нему испытывала и, как ни странно, всем тем дерьмом, которое происходило в школе. Прекрасно, когда новая и волнующая ступень на пороге во взрослую жизнь происходит с человеком, без которого не представляешь своё будущее и остаётся в памяти, а не зачищается обливиэйтом после изнасилования каким-нибудь ублюдком. Гарри пытался продышаться, зрелище перед ним было восхитительное: стройная фигура, тонкая талия, длинные ноги, невероятные волосы… невероятная Гермиона! А на бёдрах взгляд и вовсе завис. Грейнджер впервые видела такой взгляд, обращённый на неё. Она вдруг поняла, почему неожиданно краснела мама, встречаясь глазами с отцом. Гарри смотрел на неё потемневшими глазами, в которых плескалось восхищение и желание. Или восхищённое желание? Восхищение ей, Гермионой! Он не был похож на похотливый взгляд Рона или ублюдка Маклаггена, они не смотрели на неё, как на драгоценность. Этот взгляд был приятен, он ласкал её, пробегая невидимыми пальцами по телу, вызывая тянущее ощущение внизу живота, да что там говорить, она бы хотела, чтобы он всегда на неё так смотрел! Что-то в ней изменилось, успокоилось: она расслабилась, девушке больше не хотелось закрываться руками. Ситуация возбуждала и выносила мозги со страшной силой! У Поттера тряслись колени, болел пах и совершенно не соображала голова. Ему вообще стало казаться, что это сон. А раз это сон, то… Парень шагнул к ней, взял её руку, и девушка вздрогнула от ощущения тёплой ладони на обнажённой коже талии и горячих губ на своей руке! Ему было приятно вновь целовать её маленькую ладошку, эти милые тонкие пальчики! «Тахикардия», — вспомнил Гарри термин, который использовали реанимировавшие его медики. Наверное, именно тахикардию он сейчас и переживал, ощущая под ладонью нежную и гладкую кожу любимой ведьмы, которая, как ему казалось, никогда не будет его. Глаза приблизились, а губы обожгло: «Ты невероятная!» — чужое дыхание, не решаясь прикоснуться. К лежащей на талии руке присоединилась вторая и медленно, наслаждаясь, заскользила по нежной коже спины. Так нежно… Так осторожно… Гермиону трясло от незнакомых ощущений. Тахикардия передалась через прикосновение. Вроде он не делает ничего особенного, но почему тогда на неё это оказывает такое головокружительное воздействие? Тёплая ладонь, вынося мозги обоим, медленно скользила по спине, пронзая электричеством нежную кожу и, оказавшись между лопаток, слегка надавила, приближая девушку к своему хозяину. Губы оказались так близко, что касались самыми краешками друг друга. Гермиона вздохнула и рефлекторно облизнула губы, нечаянно коснувшись языком губ Гарри. Обоих встряхнуло. Было бы проще, если бы они целовались! Но это было более интимно и сногсшибательно, чем поцелуй, так близко, так… Дыхание, едва заметный и оттого ошеломительный контакт губ, взгляд, невозможность оторваться от этих колдовских зелёных омутов. Гермиона подняла руки и медленно, под стать губам, обняла его за шею. Она будто сдавалась, будто признавала что-то… или, наоборот, брала то, что уже давно принадлежит лишь ей одной. Скорее, второе, с четвёртого курса второе! Ладонь Гарри на спине скользнула выше и, миновав затылок, зарылась в густые волосы. Гермиона немного усилила объятия, наслаждаясь ласковыми прикосновениями пальцев к коже головы. Колдовство момента усилило её имя, тихо произнесённое его губами прямо в её. — Гермиона… Никакой похоти, никакого лапанья, одна лишь нежность и восхищение! Гермиона и не думала, что это может быть так… Так невероятно! Она прижалась к парню всем телом, не прекращая смотреть в его глаза. Поттер прерывисто вздохнул и, безуспешно попытавшись унять дрожь нежности, в очередной раз, обжигая её тело легкими прикосновениями губ, медленно опустился на колени. Гермиона выдохнула, ощутив его губы на своем животе, а ладони на попе. Она не чувствовала никакого протеста, когда он восхищённо что-то пробормотав, потянул вниз её белые трусики, скользя обжигающим языком по её животу. Она вновь вздрогнула и ошеломлённо застонала, когда его язык раздвинул её нежные складочки и добрался до той самой точки. Девушка тяжело задышала, постанывая на выдохе. Невероятная нежность и желание — всё только для неё! Поттер наслаждался ощущениями: гладкая кожа, упругая попка, сладкие стоны и эти, так давно желанные ладошки, зарывающиеся в его волосы! Его ведьма! Только его! Гермиона застонала и начала обмякать, ноги отказывались держать её предвкушающее нирвану тело. Гарри осторожно уложил девушку на пушистый ковёр и аккуратно, мягко разведя стройные ножки жадными восхищёнными глазами взглянул на узенькую полоску каштановых волос и восхитительную щёлку под ней. Гарри не знал, откуда у него эти умения и знания, что-то первобытное, наверное, желание заставить свою женщину стонать от удовольствия. Он просто наслаждался звуками, которые издавала его ведьма! Всё, чего ему сейчас хотелось, это заставить её стонать как можно громче, как можно больше доставить ей удовольствия. Гермиона с трудом удерживалась в сознании, язык Гарри вытворял с ней что-то совершенно невообразимое! Каждое его движение, прикосновение приводило к шторму в ощущениях, хотелось всего одновременно, и глубже, и быстрее… и чтобы он не останавливался! Она вжимала его голову в себя. Спальню окрасили громкие стоны, когда к языку присоединились пальцы. Такая влажная, такая горячая! Ладони парня сжали полушария очаровательной попки, язык, в очередной раз, вошёл в узкую щёлку девушки, и она застонала, почти закричала, бурно кончая, удерживаемая сильными руками. Она лежала на пушистом ковре рядом с Гарри, теперь точно со своим Гарри. Её трясло от новых, неземных ощущений. — Я люблю тебя, Гер… Гермиона закрыла его рот своим, впившись в губы сперва нежным и усталым, но затем всё более страстным поцелуем. Резким движением она разорвала его рубашку и поползла по телу вниз, оставляя губами влажную дорожку. Два последних предмета одежды не смогли оказать никакого сопротивления, но в этот момент очнувшийся от ступора Поттер резко приподнялся и, легким движением подхватив любимую на руки, шагнул к широкой кровати.