***
Громкий хлопок аппарации разорвал мирную тишину шумящих от ветра деревьев и пение птиц, заставив их испуганными стайками заполошно взлететь. Покрытую травой землю разметало в стороны. Прошлогодние листья, куски дёрна и какой-то мусор разлетелись, создавая чистое круглое пятно. На небольшой полянке появились двое. Молодые люди тяжело дышали и были смертельно бледны. Девушка в красном платье, кое-где порванном и грязном, и парень в костюме, который тоже явно знавал лучшие времена. Они держались за руки, но сразу разошлись, держа место аппарации под прицелом своих волшебных палочек, явно опасаясь погони. Парочка в не подходящих для прогулок по летнему лесу костюмах напряжённо удерживала взгляды на точке, в которую они только что приземлились. Сжатые в руках палочки и напряжённые позы говорили о готовности мгновенно убить любого, кто появится рядом с ними. Прошло около десяти минут. Держать руки в одном положении становилось всё неудобнее. Гарри бросил взгляд на подругу, отмечая бледно-серое, сосредоточенное лицо, плотно сжатые губы, и задался вопросом: как она перенесёт сегодняшнее побоище на площади? Он знал про убитого ею оборотня в ночь нападения на Хогвартс, но тогда «откат» её не настиг. Парень решил, что Гермиона до смерти за него волновалась и потому затолкала возможную вину за убийство глубоко в своё сознание, не позволяя «откату» ударить с должной силой по всегда правильной девушке. Но что сейчас? Гарри опустил палочку и продолжил всматриваться в хрупкую девушку, отмечая бледные щёки и почти незаметно подрагивающую в изящной руке палочку. В этот момент его и накрыло. Он вдруг понял, что всё, что сейчас пережила Гермиона, из-за него! Не будь в её жизни Гарри Поттера, она была бы гораздо счастливее! Может, даже уехала бы в Болгарию, и не участвовала бы в опасных перестрелках, и не видела бы изуродованных трупов, часть которых теперь мёртвым грузом повисла на её совести. Он воспринимал присутствие верной подруги рядом с собой как данность, словно и не могло быть иначе. Мерлин, она могла бы сейчас находиться с родителями и сестрой на курорте, если бы не Гарри Поттер, которого с рождения преследуют несчастья! Он всегда думал только о своих потерях, а сейчас словно глаза открылись. Ощущения, захлестнувшие Поттера, были, наверное, не слабее чем после дома Боунсов и отягчались громадным, невыносимым чувством вины перед самым дорогим человеком. Он шагнул к Гермионе, она мельком взглянула на него и снова приковала всё своё внимание к точке аппарации. Гарри никогда не сталкивался с проблемой, когда невероятно трудно заговорить с Гермионой Грейнджер. Поэтому он просто обнял её тонкую талию и, прежде чем она успела что-то сказать, сполз на колени, уткнувшись головой ей в живот. Поттер ошибался: он пережил далеко ещё не все «откаты». — Прости! Прости! Я не знаю, кого мне благодарить за тебя, Гермиона! И за что мне такое счастье как ты! Прости, что тебе приходится столько переживать из-за меня! — молил он, стоял на коленях, обнимая ошеломлённую девушку в грязном красном платье. Гермиона моргнула и опустила палочку, чувствуя через тонкую ткань платья губы своего волшебника на животе. Он неразборчиво, с отчаянием что-то шептал. В этот момент события на площади догнали и её. Девушку затрясло, из руки чуть не выпала палочка. Грейнджер скользнула вниз в кольце его рук и, опустившись на колени, уткнулась Гарри в плечо. Спустя мгновение она разрыдалась, а он, обнимая её, сжимал в кулаке палочку, с которой медленно падали золотые искры. Сейчас как никогда эти двое находили спасение и утешение в объятиях друг друга. Находясь рядом, они словно обретали дом в чужом жестоком мире. Только мерзкое предательство «третьего друга» вынудило их пропустить полгода своей дружбы и отношений, что чуть было не привело к печальным последствиям. Но сейчас они рядом, ближе и дороже друг другу, чем когда-либо. Сколько они просидели, обнявшись, на холодной земле, Поттер не знал. Однако теперь ему было невыразимо стыдно за свой срыв, ведь она не должна служить подушкой для его слёз. Напротив, Гарри должен был успокаивать её, а не трястись в приступе неожиданно настигшей его истерики. Когда мысли понемногу начали проясняться, Гарри сообразил, что необходимо устроиться на ночлег. Устанавливая палатку, Поттер краем глаза поглядывал на Гермиону, изредка вытирающую покрасневшие глаза. Девушка устанавливала защитные и сигнальные чары вокруг полянки. Взмахи палочкой были изящными, воздушными и очень точными. Гермиона всегда колдовала красиво. Поттер вздохнул. Повинуясь чарам, палатка увеличилась в размерах и, чуть покачнувшись, замерла. — Я пойду переоденусь, Гарри, — шмыгнула носом Гермиона, скрываясь за пологом. Парень, помедлив, зашёл в палатку вслед за возлюбленной и обнаружил апатично сидящую на кровати Гермиону. Она смотрела перед собой недвижимым взглядом, сложив руки на коленях. Эта картина вызвала у Поттера столь щемящее чувство жалости и нежности, что на мгновение он забыл, как дышать. Девушка, несмотря на свою подавленность, нашла в себе силы переодеться в джинсы и футболку. На полу лежали кроссовки, один на боку. Рядом валялось скомканное и некогда красивое красное платье, оно будто символизировало окончание последних мирных дней, которые у них были этим летом. Гарри покосился на свой уничтоженный костюм и тоже пошёл переодеваться. Когда он вернулся, Гермиона сидела всё в той же позе, всё с тем же нечитаемым взглядом. Он присел рядом, пересадил её к себе на колени и обнял, поглаживая по гладкой коже спины, запустив руку под футболку. — Гарри, что происходит? — шептала куда-то в шею Поттеру Гермиона. — Мне страшно, Гарри. — Я знаю, Гермиона, это плохо, но если бы мы их не убили, то, я боюсь представить, что могло случиться с нами, с тобой… — пробормотал он и, замолчав, уставился куда-то в пространство. — Тебе просто надо это пережить. Девушка недоумённо посмотрела на него. А потом вновь прижалась, уткнувшись лицом ему в шею. — Скажи ещё, что потом будет легче! — как-то обречённо прошептала Гермиона. — Всё только начинается. Только начинается, Гарри, — жалобно закончила она. — Я знаю, что это неправильно, знаю! Но и ты понимаешь, что выбор у нас небогатый: либо сдаться и умереть, либо… Тут он встрепенулся, будто поймал интересную мысль и пальцем приподнял её подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. — Гермиона, а знаешь что? Езжай к родителям и оставайтесь все там, где они сейчас! Крестражей осталось всего два! Мы с тобой будем обмениваться совами! Давай, это отличная мысль! — он порывисто встал, спуская её с колен. — Одевайся. Гарри в волнении зашагал по палатке. Ему невероятно понравилась идея отослать подругу в безопасное место. — Сейчас аппарируем к… — Нет! — тихим, но твёрдым голосом перебила она, продолжая сидеть на кровати. — Что? Но почему, Гермиона?! — повернувшись к ней спросил Поттер, хотя уже понял, что она никуда не уйдёт. — Я не оставлю тебя, Гарри! Выкинь из головы мысль спрятать меня подальше, а самому геройствовать! Мы планировали всё вместе и искать будем вместе! — наверное, только пережитый пару часов назад кровавый кошмар не позволил ей возмущённо повысить голос. — Гермиона, но… Девушка встала и, предотвращая дальнейший разговор, взяла его за руку, потянув обратно к кровати. Устроившись у него на коленях, она крепко обняла любимого, успокаивая биением своего сердца. Гарри нежно собирал губами остатки слёз с её щек и трепетавших от его прикосновений ресниц. Потом она чуть повернула голову. Гарри прикоснулся к её губам своими, вовлекая в глубокий и нежный поцелуй. В который раз он подумал, что целовать её приятнее, чем впервые попасть в Хогвартс, чем выиграть матч у Слизерина на первом курсе. Руки сами собой скользнули под её футболку… Несмотря на очень приятный отход ко сну, ночь прошла тяжело. Лишь где-то сильно за полночь ему удалось забыться тревожным, нервным сном. Несколько часов подряд его милая, единственная билась в узах кошмаров. Гермиона постоянно просыпалась и цеплялась за любимого как за самое главное в жизни, как за последнюю отчаянную надежду. Что ей снилось, он, конечно, понять не мог, но по частым крикам «Гарри!», «НЕТ!», «Не надо!» и слезам, обильно текущим по нежным щекам, догадаться было нетрудно. Тяжёлые размышления, плотно оккупировавшие его мозг, также не давали уснуть. Днём и вечером, пока они чем-то занимались, общались, обнимались, любили друг друга, все сторонние мысли отодвинулись в глубину, на потом, на неопределённое «я подумаю об этом завтра». И вот это «завтра» в виде светлеющего входного полога палатки наступило. В полудрёме в его сознании всплывали всё новые и новые моменты, которым он никак не мог найти какого-никакого рационального или магического объяснения. Как? Каким немыслимым образом пожиратели обнаружили их вчера вечером? Очевидно, что это была не случайная пара в балахонах и масках, нет, полноценная боевая группа. Хотелось бы, конечно, верить, что искали не его, а, к примеру, штаб Ордена Феникса. Уж Снейп-то знал, где он находится, и вполне мог сдать место своему новому-старому хозяину. Но было одно «но»… Сперва упивающиеся явно пытались захватить их в плен и только после первой смерти начали тоже бить на поражение. Но откуда они взялись на их пути? Отследили совместную аппарацию? Предполагать подобное было страшно! Ведь это значит, что немыслимо скрыться, сбежать от них. Но нет, будь это возможно, ещё вечером, за пределами защитных чар палатки, появились бы чужие разведчики. Однако никого: развёрнутая сигнализация ни разу не подала сигнала о появлении посторонних. Куда они аппарировали со свадьбы в доме Уизли, не знал никто! Решение прыгнуть именно в тот тупичок между домами было чисто спонтанным. С такой же вероятностью они могли прыгнуть в тот скверик, в трёх кварталах от дома, в котором так полюбили гулять за этот месяц. Задача не имела решения, либо в ней просто не хватало исходных данных. Гермиона… Мысли о возлюбленной тоже довлели над Гарри. Она сильно изменилась за эти полгода: то милая и ласковая, то нервная и колючая; мурлыкающая в его объятиях и рычащая при попытке прикоснуться. Разумеется, он понимал, что с ней происходит: война, смерть, проходящая совсем рядом, и те, кого она отправила на встречу с ней своими собственными руками. Сам пережил что-то подобное в начале этого года. Впрочем, Гарри понимал и не понимал одновременно. Ибо как может мужчина, самой природой предназначенный для защиты своего очага, семьи, родины, понять, что творится в душе женщины? Женщины брошенной, да нет, бросившейся самой в это пекло? Даже не женщины, но семнадцатилетней девушки! Ей бы на свидания ходить, с ним, разумеется, красиво одеваться и танцевать на балах, а не лечить раны и не убивать. Впрочем, усмехнулся Поттер, потанцевать они как раз успели, незадолго до боя. «Из дома в ад», — вспомнил он маггловскую поговорку. Из мирной и уютной Норы в ад смертного боя. Парень тяжело вздохнул, покрепче прижал к себе успокоившуюся наконец девушку и рухнул в чёрное беспамятство. Гарри проснулся, наверное, за час до рассвета, в палатке ещё царил сумрак. Единственным освещением были несколько баночек с волшебными синими огоньками, трепетавшими внутри как светлячки. Все тревожные вечерние думы словно смыл этот короткий сон. Он опустил взгляд. Гермиона лежала рядом, обняв его и положив голову Гарри на грудь. Он провёл ладонью по её обнаженной спине. Этой уже почти перешедшей в утро ночью она занималась с ним любовью как-то особенно нежно. В некоторые моменты ему даже чудились слёзы на её глазах. У них происходило по-разному, он видел её в такие моменты разной: она была и донельзя смущённой, и неожиданно решительной, смущая уже самого Гарри… Он до сих пор воспринимал каждый момент близости, который у них был, чувственным подарком от неё. И сегодня он увидел и ощутил её другой. Юноша испытывал смешанные чувства: ему было досадно, что она отказалась уйти к родителям в безопасное место, чувствовал и эгоистичную радость от её решения, которое она приняла сразу и отмахнулась от попыток её уговорить. Поттер искренне считал себя виновным во всём, что ей довелось пережить за последние шесть лет. А особенно сейчас, ведь это он втянул её в дикое противостояние упивающимся смертью. Именно преданность и готовность всегда прийти ему на помощь привели эту невероятно красивую и умную девушку, которая сейчас мирно дышит ему в грудь, к трупам, смертельной опасности и вспышкам боевых заклинаний, лучи которых с сердитым шипением мелькают то тут, то там. Он вспомнил вчерашние события и содрогнулся. С ней могло случиться что угодно, от опасного ранения до… Парень поёжился. Он точно не смог бы этого перенести! Гарри смирился с потерей родителей, Сириуса, но потеряй он Гермиону — и всё… А сейчас они в каком-то богом забытом лесу, в палатке, вынуждены скрываться от психованных убийц. А может, это и хорошо, что она рядом, ведь только так он сможет её защитить? Гарри закрыл глаза, пытаясь уснуть, но противоречивые и страшные мысли действовали на мозги, как никакому кофе не под силу. На улице уже светало, в кронах деревьев шумел ветер и продолжали пересвистываться какие-то не унимавшиеся всю ночь птицы, когда Гарри уткнулся лицом в копну приятно пахнущих шампунем волос и снова заснул. Несколько часов спустя Поттер блаженно потягивался в постели. За тоненькой стенкой палатки шумел душ. Да уж, давненько у него не было столь приятного пробуждения после тяжелого вечера и нервной, сумбурной ночи. Пробуждения прямо во время единения их с любимой тел. Девушка медленно и плавно двигалась вверх и вниз на его твёрдом, как сталь, инструменте. Впрочем, спокойным и ласковым их секс был лишь до его пробуждения. Увидев открытые глаза и почувствовав, как изменилось его дыхание, Гермиона резко ускорилась, а потом и вовсе потребовала «как следует трахнуть её». Непривычный язык не помешал Гарри исполнить приказ со всей возможной настойчивостью, умением и страстью. И вот теперь полностью расслабленный телом Гарри лежал и ждал любимую. На душе, однако, скреблись книззлы. Что-то тревожное, что-то такое, на самом краю подсознания, как далекий, едва-едва слышный сигнал опасности. Все эти события, начавшиеся ещё в школе, в день смерти директора, едва различимые, но тем не менее, какие-то странные, глухо замалчиваемые происшествия за прошедший месяц, это нападение практически на пороге дома… Смутная тревога заползала, казалось, в мозжечок, и посылала сигналы в кончики пальцев, в которых начинало покалывать. Ведомый предчувствием надвигающейся катастрофы, Гарри натянул джинсы с футболкой и встал с постели. В этот момент створка двери отдёрнулась, и в комнату вошла Гермиона. Кожа ещё поблёскивала от влаги, но девушка уже одела трусики и плотный топик. Голова её была обёрнута полотенцем, закрученным в нелепый тюрбан. Сейчас она выглядела такой домашней и беззащитной, что у Гарри защемило сердце. Девушка нервно, почему-то через силу улыбнулась ему, натянула джинсы и, подняв руки вверх, чтобы размотать смешную конструкцию на голове, сделала шаг к нему, но Гарри этого шага уже не видел. Бывают в жизни такие моменты, когда не просто останавливается дыхание или перестаёт биться сердце, нет, Поттеру показалось, словно кровь перестала течь в его жилах, а все кости испарились из тела, как тогда, на втором курсе. В глазах помутилось, и он рухнул на постель. Взгляд ни на секунду не оставлял маленькой, куда меньше знакомой и уже привычной ему татуировки: уродливого черепа с выползающей из него змеёй. Тёмная метка скалилась на него с шелковистой кожи внутренней поверхности плеча Гермионы Грейнджер. Тук… Тук… Сердце всё никак не хотело запускаться. Девушка открыла рот и что-то сказала. Но он не то чтобы не понял, даже не расслышал ни единого звука. Гермиона перехватила его взгляд и мгновенно посерела. Кожа её как будто превратилась в старый пергамент с прочерченными на нём чернильным пером жилками вен. Гарри поднял взгляд и столкнулся с её — пустым и лишённым души. Девушка обречённо протянула руку к вещам и взяла свою джинсовую курточку… Внезапно вернулся слух вместе с диким, заполошным звоном сигнализации, настроенной на аппарацию в окрестности палатки. Зрение и слух — вот и всё, что было у Гарри. Он не мог произнести ни слова, не мог пошевелить пальцем. И нет, пронеслось где-то на окраине сознания, это не чары, это ему самому не хотелось ни двигаться, ни говорить. У него не осталось желаний, кроме одного — просто лечь и немедленно умереть. Потому что жить ему больше незачем. Однако ему не дали этого сделать. Видимо, Мальчик-Который-Выжил не может тупо сдохнуть вдали ото всех. Нет, ему, похоже, была предначертана куда более страшная судьба. Полог палатки резко распахнулся, и в ней появились две пары егерей. С нацеленных на Поттера палочек слетели связывающие и затыкающие рот заклинания. Вслед за слугами Волдеморта горделиво вошла Беллатрикс Лестрейндж. Она улыбнулась увиденной картине, шагнула вперёд и обратилась к Гермионе Грейнджер: — Хорошая, умненькая грязнокровочка. И какая исполнительная, — улыбаясь, произнесла ведьма и потрепала Гермиону по щеке. Гарри закрыл глаза.Глава 24. Палатка
9 июля 2018 г. в 17:58
Отдёргивая Гермиону с пути заклятия, Гарри одновременно испытал несколько ощущений: мгновенный и ледяной всплеск ужаса из-за присутствия рядом Гермионы, знакомое ощущение лёгшего на него щита и, наконец, лёгкий неприятный зуд, сигнализирующий, что над площадью подняли антиаппарационный купол. Последним и самым острым ощущением была злость.
Он повернулся к нападавшим. В руке тут же материализовалась палочка. Гарри впервые случайно использовал этот трюк в больничном крыле, на эмоциях, запомнил и повторил в бою!
Нападавших было шестеро, и лучи заклятий летели слишком часто. Перед Гарри тускло замерцал щит, поглощая луч. Пославший очередной Конфундус маг вдруг коротко заорал и взорвался кровавым конфетти. Вылетевший откуда-то сбоку луч Редукто проделал огромную дыру в груди другого упивающегося, пытавшегося подобраться поближе к девушке. Гермиона опомнилась.
— Расходимся! — скомандовал Поттер кивнувшей Грейнджер.
Они разбежались на десяток метров друг от друга, спасаясь от скользящих рядом с ними смертельно-опасных лучей. Почуявшие неладное, напуганные разорванными телами своих соратников враги с изумлением смотрели на появившиеся словно из ниоткуда укрытия.
Гарри с Гермионой до автоматизма отрабатывали трансфигурацию баррикад из любого ближайшего мусора, зная, что даже кусок картона, обращённый в камень, способен защитить от заклинания эффективнее любого щита.
«Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда!» — три практически одновременно сильно громыхнувших взрыва, веером лёгшие между нападавшими, ошеломили и дезориентировали их. Гермиона сжала зубы, стараясь отринуть лишние эмоции, и собиралась повторить обстрел упивающихся, как раздался новый хлопок, который предварял дикий вопль. Девушку затошнило, перед ней предстало омерзительное зрелище.
Бомбарды Гермионы дали возможность Поттеру подойти немного ближе и прикончить очередного упивающегося.
Грейнджер вновь яростно напомнила себе, что сейчас не время рефлексировать! Главное — помочь Гарри. Следующее её Редукто мгновенно испарило голову ошеломлённо трясущего ей высокого мага, которого, очевидно, контузило.
Врагов осталось всего двое. Они что-то истошно орали друг другу. Один из них трансфигурировал перед собой каменное укрытие, похожее на те, что делали Гарри с Гермионой. Девушка прикусила губу, горячка боя захватила её! Очередная Бомбарда — и укрытие, за которым сидел упивающийся смертью, разнесло в пыль вместе со спрятавшимся там человеком.
Плюгавый мужчина в маггловской одежде, сидевший за полу-поваленной оградой, опасливо посматривал на развернувшееся перед ним поле боя и что-то потрясённо шептал в сжимаемое в руке зеркальце.
Гарри любил заклинание Редукто, быстрое и сильное, что, несомненно, оценил последний оставшийся враг, у которого просто не стало таза, вырванного из тела безжалостным лучом.
Где-то вдалеке завыли сирены полицейских машин, напоминая Гарри и Гермионе, которая подбежала к своему парню, что пора немедленно покинуть поле боя.
— Гарри, надо уходить! — подбежала к нему запыхавшаяся Гермиона.
— Да, а куда?
— Дай руку! — потребовала она и, вцепившись в его ладонь, аппарировала.