***
— Вот смотри, Гарри, — малиновый ноготок девушки отчёркивал строки в толстенном древнем фолианте, найденном ей на самых дальних полках библиотеки, — если учесть всё то, что мы уже знаем, и то, что рассказывал тебе наш добрый директор. Гермиона давно заметила, что при упоминании Дамблдора по имени у Гарри на лице отчетливо проявляется какая-то не просто неприязнь, а прямо ненависть. Она не понимала столь ярких чувств к покойному, с её точки зрения — раз Дамблдор уже мёртв, то и не стоит так уж сильно на упоминания о нём реагировать, но старалась обходить этот острый угол, облекая упоминание в эвфемизмы или иносказания с оттенками иронии и сарказма. В конце концов, Гарри много пришлось пережить, и не стоит его волновать по таким мелочам. — Так вот, получается, что создавать свои якоря Реддл начал вообще случайно, в первом подвернувшемся под руку предмете, — Гермиона продолжила: — Затем было родовое кольцо, а дальше он решил оставить фрагменты своей души в Артефактах Основателей. Мы знаем о двух якорях: Диадема Ровены и Медальон Салазара. Известны ещё два Артефакта: Меч Годрика и Чаша Хельги. В мече его нет, ты сам держал в руках. Остаётся Чаша. Если подумать логически, — девушка всё больше и больше погружалась в рассуждения, и разговор отчётливо приобретал черты лекции, — то можно сделать вывод, что Чаша — однозначно якорь, так как Реддл хотел использовать Артефакты всех Основателей, кроме меча, к которому он так и не смог получить доступа, — Гермиона перевела дух, и продолжила: — Теперь — где она может быть? Дневник был отдан на хранение преданному стороннику — Малфою, а Кольцо, Медальон и Диадема — спрятаны. Соответственно, наш искомый предмет может быть как надежно спрятан, так и храниться у… — девушка прервалась, заметив наконец, что парень сидит и смотрит на неё каким-то совсем не соответствующим важности момента взглядом. — Гарри! Ты меня слушаешь? Это важно, Гарри. — Я любуюсь тобой, Гермиона, — парень смущённо улыбнулся и, протянув руку, заправил прядку волос ей за ушко, умудрившись при этом и погладить её по щеке, и пропустить волосы между пальцами. Ей было приятно такое внимание Гарри к ней, внимание, которого так не хватало раньше, но Гермиона всё ещё была той школьной «Мисс Всему Своё Время» и попыталась вернуть парню рабочий настрой. — Но, Гарри, это же очень важно! — Гермиона, ты же знаешь, — он по-прежнему смотрел на неё влюблённо-восхищенным взглядом, — во всем, что касается книг, информации, выводов — я тебе не конкурент. И всегда, все эти шесть лет верил тебе, твоим знаниям. И ни разу не было такого, что бы ты была не права! Парень немного помолчал, глядя на свою боевую подругу, единственную, кто всегда, в любых ситуациях, была рядом с ним. — Я вообще верю только тебе. Только ты меня никогда не подводила и никогда не бросала. Взгляд девушки как-то странно изменился, карие глаза повлажнели, и она бросилась к Гарри, обнимая его своими фирменными объятиями. Ещё через мгновение раздались всхлипывания, и Поттер почувствовал, что его футболка стала намокать. — Эээ… Гермиона, ты в порядке? Почему ты плачешь? — забеспокоился он. — Всё в порядке, Гарри… Всё в порядке… Прошло несколько минут, в ходе которых Гермиона всхлипывала на плече у Поттера, а он пытался безуспешно найти причину её слез. Не то чтобы у неё их не могло быть, год выдался из ряда вон, но вот так неожиданно… Грейнджер была сильной, просто взять и разрыдаться было не в ее стиле. — Ладно, пойдем, Гарри, — она разомкнула объятия и вытерла глаза трансфигурированым платком. — Ты говорил, тут есть защищённый подвал? — Ммм… Говорил, там вроде раньше тюрьма была. А зачем нам туда? — удивился он. — Уничтожим наконец эти мерзкие крестражи!***
Тяжёлая, обитая толстыми железными полосами дверь открывалась медленно и с настолько омерзительным скрежетом, что хотелось зажать уши. Мельком взглянувший на них Кричер что-то возмущённо забормотал про то, что такая важная часть особняка, как тюрьма, в последние годы никем не используется, а славные традиции древнего рода Блэк оказались забыты. Это звучало как старая пластинка патефона, заезженная, скрипучая и совсем неинтересная, Кричер ухитрился уже неоднократно повторить эту речь. Правда, тюрьма в ней менялась на что-то другое или на кого-то. Наконец дверь распахнулась, и на подростков пахнуло затхлым воздухом, зажглись магические факелы, осветив довольно широкий коридор с четырьмя камерами по каждой стороне. Кончался же он еще одной дверью. Гермиона нечитаемым взором смотрела на живое доказательство того, что волшебный мир застрял Мерлин знает в каком веке. Подумать только, собственная небольшая тюрьма в подвале! Едва ли не в центре Лондона! И хорошо ещё, что заброшена уже несколько десятков лет. Учитывая то, что за последний год Гермиона узнала о чистокровных, она ни на секунду не усомнилась в том, что у других древних родов аналогичные помещения содержатся в полном порядке. — Кричеру надо прибраться! Да, Кричер обязательно приберётся тут! — бормотал домовик, семеня к двери в конце коридора. — Я подобное видела в Бастилии, когда была там на экскурсии! — прошептала пораженная Гермиона. — Только там ещё пыточный зал был. — Кричер покажет подруге хозяина! — радостно оживился домовик. — Как же без этого! Блэки великий род! Даже у Малфоев есть, а уж куда им до Блэков! Гарри передёрнул плечами, ему тоже было слегка не по себе. Они стояли перед очередной дверью, которую открывал эльф. — Вот тебе и пыточный зал… — негромко заметил Поттер, бросив взгляд на Гермиону, которая расширившимися глазами смотрела на открывшуюся им картину. Они стояли на пороге большого помещения размерами примерно сорок на сорок футов. В свете разгорающихся факелов начали проступать зловещие очертания каких-то приспособлений, расположенных вдоль стен. Справа стояло кресло, всю поверхность которого усеивали шипы, за ним виднелся жуткого вида стол с валиками, а слева находилась полукруглая железная клетка с шипами внутри, створки которой сейчас были приоткрыты. Было ещё множество устройств, о назначении которых даже не хотелось догадываться, не говоря уже о тех инструментах, что висели на стенах. — Гарри… Гермиона оцепенело оглядывалась. Одно дело видеть подобное на экскурсии в музее, а другое — в частном доме. Тот факт, что обладающая идеальной памятью девушка узнала почти все орудия пыток, только добавлял ей дрожи. Сейчас она даже завидовала Гарри в его необразованности. — Да уж… «Круцио» для слабаков! — пробормотал тоже немало пораженный парень. — Кричер, когда в последний раз все это, — он обвёл помещение рукой, — использовалось, — Поттер запнулся, — по назначению? — Кричер помнит! — эльф начал радостно делиться с ними воспоминаниями своей молодости — Пыточный зал шестьдесят пять лет назад, — Кричер оскалил острые зубы в блаженной улыбке, — а тюрьма — шестьдесят. Но всё работает! Молодой мастер и его подруга смогут всё это использовать, если немного подождут, пока старый Кричер почистит и смажет! — возбудился домовик, потирая костлявые ручки. — Нет, Кричер, спасибо! — содрогнулся Гарри. — Я хочу, чтобы ты собрал всю эту мерзость и уничтожил! Оставь только этот стол, — показал он поникшему эльфу на большой каменный стол в центре зала. — Кричер, стой! Это же историческая ценность, им Мерлин знает сколько сотен лет, — внезапно вмешалась Гермиона. — Сложи всё это куда-нибудь подальше. Домовик молча закивал, слегка искривив губы. Должно быть, подумал что-то вроде: «Припрячу всё на склад, почищу и смажу, вот вырастет у них наследник Рода, может, он захочет поиграться…» — Блэки не чурались маггловских орудий для пыток, — заметила Гермиона. — И что значит «Круцио для слабаков», Гарри? — О, ну это… — он замялся. — Я, когда тебя с Маклаггеном нашёл… Она подошла и, прижавшись к нему, обняла. — Не продолжай, Гарри, я поняла! Ту жуткую ночь она хоть и туманно, но помнила, как помнила и то, что с ублюдком сделал Поттер. Подобное чувство она испытала сама, когда крушила сапогами рёбра Уизли вместо того, чтобы воспользоваться палочкой. Гарри подошёл к столу и, достав из кармана две уменьшенные шкатулки, положил их на гладкую каменную поверхность. Взмахом палочки он вернул им нормальный размер. Щёлкнули замки, и откинувшиеся крышки открыли содержимое защищённых контейнеров, которые когда-то купил в Лютном Кричер. В одном лежали два клыка василиска, а в другом — Диадема Равенкло и медальон Слизерина. — Медальон, Гарри, — напомнила Гермиона. — Да, Кричер, — вспомнил Гарри и залез в карман, доставая поддельный медальон. — Держи, это медальон Регулуса Блэка. Я достал его из той пещеры, куда тебя водил Волдеморт. Мы с Гермионой решили, что он должен быть у тебя, как память. А настоящий мы сейчас уничтожим! Домовик затрясся и благоговейно взял из рук Поттера медальон. Из глаз ручьем полились слёзы, когда он надел его на шею, сжимая морщинистой рукой и что-то бессвязно бормоча, обращаясь то к Гарри, то к Гермионе. Тем даже стало неудобно от такого проявления чувств старого эльфа. — Давай, Гарри, — сказала Гермиона, подходя поближе к столу. — Думаю, мы должны это сделать вместе. Я уничтожу диадему, а ты медальон, — ответил Поттер, надевая перчатки из кожи дракона, которые ему дал Кричер. — Ты уверен, Гарри? — взволновано спросила девушка, прикипев взглядом к легендарному артефакту одной из основательниц Хогвартса, который Поттер выложил на стол. — Да, Гермиона! Я уверен! Под напряжёнными взглядами Гермионы и Кричера он достал один клык и, примерившись, с силой ткнул им в диадему, попав прямо в прозрачный драгоценный камень, находящийся в центре реликвии. Подземный зал заполнил чудовищный по силе вой, над диадемой взметнулось отвратительное жирное чернильное облако, в котором угадывалось чье-то уродливое лицо, безостановочно вопившее от боли и ярости. Двое волшебников и домовик упали на колени, зажимая уши, тщетно пытаясь таким образом как-то снизить воздействие того, что казалось эманацией чистого зла. Вакханалия продолжалась ещё несколько секунд, после чего на уродливой морде начали появляться белые пятна, будто оно растворялось в воздухе, и вскоре все стихло. — Мордред! — пробормотал оглушённый Гарри, вставая с пола и поднимая трясущую головой девушку и втягивая её в объятия. — Как ты, Гермиона, милая?! — Ох, Гарри! Я и не ожидала, что это будет так… Так оглушительно! — она обвила талию волшебника руками и, прижавшись к нему, пыталась унять колотившееся сердце, ощущая, что у Гарри оно тоже бьется как сумасшедшее. — Кричер, ты как? — Старый Кричер в порядке, подруга хозяина, — проскрипел домовик. — Да уж, ублюдок постарался! — Гарри смотрел на диадему с расколотым камнем. — Испоганил своей душонкой такой артефакт! Гермиона смотрела на него и думала, насколько же сильно повлияло на него то лето. Раньше он, конечно, не выказывал откровенного страха перед Волдемортом, но опасался его, а теперь Гарри стал каким-то фаталистом — это пугало её и беспокоило. Единственный страх и даже ужас, который у него остался, был связан с ней, с Гермионой. Грейнджер в это даже не верилось! Она отстранилась. — Покончим с этим, Гарри! — твёрдо сказала девушка, забирая у него перчатки и поворачиваясь к столу, раз уж он себя так ведёт, то и ей надо соответствовать! Гермиона взяла медальон из контейнера и, положив на стол, решительно ткнула его клыком василиска. Все трое невольно сжались, ожидая очередного злобного воя, однако ничего, кроме негромкого звяканья, они не услышали. Гермиона недоумённо посмотрела на клык в своей руке и перевела взгляд на не менее удивлённого Гарри. — Кричер много лет пытался уничтожить злую вещь! — вмешался домовик. — Ничего не помогало, Кричер наказывал себя и пытался, наказывал и пытался! Бедный хозяин Регулус, Кричер плохой эльф! — Может, его надо сначала открыть? Логично, что Слизерин или Волдеморт зачаровал корпус самыми сильными чарами, защищая ценное содержимое, — размышляла она вслух и попыталась открыть медальон. — Не понимаю, как его открыть. Гарри? — недоумённо спросила она. — Медальон из пещеры открылся без проблем, — бормотал он, вертя в руках крестраж. — И кстати, если ты права, то почему он тогда диадему и тетрадь с кольцом так не зачаровал? — Могу только гадать, вероятно, клык действует на сам сосуд души независимо от его прочности, а может, медальон зачарован действительно Слизерином, и Волдеморт просто не знает таких чар. — Так как его открыть? — Поддельный был создан Регулусом Блэком, поэтому и открылся без проблем, — задумалась она, — а этот создал сам Слизерин. Я поняла, Гарри! Клади его на стол и используй парселтанг, как ты это делал, открывая Тайную комнату. После вибрирующего шипения, от которого вздрогнули и Кричер, и Гермиона, крышка медальона открылась, над ним взметнулось облако и, прежде чем Гермиона успела что-то сделать, раздался шипящий, холодный голос Волдеморта. — Я вижу твои страхи, маленькая глупая грязнокровка! — прошипел он вздрогнувшей Гермионе, опешивший Гарри отшатнулся. — Уродливая заучка, которую используют «лучшие» друзья! — Гермиона! — повысил голос Гарри. — Ударь это клыком! — он сделал шаг к ней, и выметнувшееся то ли щупальце, то ли сгусток тьмы сбило его с ног, отбросив на несколько метров. То же самое произошло с беснующимся с другой стороны Кричером. — Грязнокровка, которой трёт память, собираясь использовать как шлюху один друг и уже использует другой! — продолжал шипеть злобный голос из колеблющегося облака, обращаясь к бледной как мел Гермионе. Над медальоном сформировалась картинка, где был Гарри и сёстры Гринграсс. — Ты и правда думала, что я променяю их на тебя? — усмехался призрачный Гарри. — Ты мне нужна, чтобы помочь в походе и было кого трахать, а потом я вернусь к ним! — Грейнджер, ты ведь уже поняла, что твоё место в нашем мире — служить настоящим волшебникам! — холодно засмеялась призрачная Дафна. — Гермиона, не слушай этот бред, ударь клыком! — орал пытающийся встать настоящий Гарри, однако его раз за разом сбивало с ног, девушка же похоже его просто не слышала, пребывая в шоке, наведённом ментальным воздействием медальона и страшными словами, звучащими из него. — Маленькая грязнокровка, а ведь он скоро… Тут Гермиона отмерла и резко опустила руку с клыком, вбивая его в самый центр открытого медальона! Раздался знакомый вой, облако рывком расширилось и начало таять. Гарри вскочил на ноги и, подбежав к Гермионе, аккуратно вынул из намертво сжатой руки клык, небрежно бросив его на стол. — Гермиона! — он повернул её к себе, поразившись выражению любимых карих глаз. — Гермиона, это все ложь! — видя, что она слабо, а вернее совсем не реагирует на его слова, Гарри подхватил её на руки. — Кричер, в спальню нас! Оказавшись в спальне, он снял со своей подруги обувь, уложил на кровать и, прижав к себе, устроился рядом. — Гермиона, это всё гнусная Мордредова ложь! — шептал он, гладя ее по щеке. — Я никогда не буду тебя использовать, и люблю я только тебя, а никто другой мне не нужен, слышишь? За всем этим шёпотом в попытке успокоить подругу он не заметил, как заснул. Впечатлений им обоим похоже хватило. Проснулся он от поцелуев, которыми покрывали его лицо нежные слегка влажные губы Гермионы, открыв глаза, он сразу поймал её взгляд. — Ты в порядке, милая? — Да, теперь да, Гарри. — Насчёт того, что ты видела и слышала… — Не стоит, я все понимаю! Понимаешь, Гарри, крестраж использовал что-то вроде ментальных чар, — вздохнула она, продолжая скользить ладонью по его шее. — Всё, что он говорил или показывал — это и в самом деле мои страхи. Знаешь, как в детстве боишься чудовища, живущего под кроватью, и ведь знаешь, что никого там нет, а всё равно страшно! Его магия заставила меня поверить, что всё это на самом деле. Хотя в случае с Роном страх оказался реальностью, — горько усмехнулась девушка. Гарри притянул её к себе и насколько нежно, как мог, поцеловал, лишь спустя несколько минут оторвавшись от её губ. — Знаешь, — ухмыльнулся он. — Там, в подвале, когда я использовал парселтанг, мне совершенно некстати пришла в голову мысль его нестандартного использования! — Что ты имеешь в виду? — непонимающе посмотрела на него Гермиона. — Ну, понимаешь, я заметил, что парселтанг шипит с какой-то вибрацией… — улыбался он. — О Гарри, честно… — закатила она глаза и заулыбалась. — Да, ты только представь, — перебил он. — Полукровка и магглорождённая с помощью жуткого парселтанга занимаются любовью! Да Слизерин же в гробу перевернётся!***
Проводить столь массовое мероприятие, как магическая свадьба, на которую приглашены множество гостей, спустя месяц после убийства лидера светлых сил, единственного мага, которого боялся Волдеморт, было, конечно, делом весьма рискованным. А уж учитывая, что это свадьба у Уизли, коих сторонники Тёмного Лорда именовали не иначе как «предатели крови» — решение выглядело чистым самоубийством. Ведь что может быть лучшей целью для демонстративной акции устрашения, чем сборище тех, кто поклонялся уже мертвому «богу»? Но Молли уперлась и не желала слушать аргументы и предложения провести свадьбу в безопасной, пока, Франции. Однако это прекрасно понимали и организаторы свадьбы, и лучше всего, наверное, сам жених. Чего только в результате не было накручено вокруг Норы и свадебного шатра! И защитные чары стандартного типа, и специфические гоблинские, Билл таки использовал служебное положение; сигнализация на аппарацию в окрестности; развёрнут взятый в аренду в том же Гринготтсе артефакт для прорыва антиаппарационного барьера. Но сильнее всего Артур и Билл жалели о том, что Молли категорически запретила им накладывать на всю территорию усадьбы Фиделиус! Мол, уж слишком много мороки по доступу кучи гостей. Если бы они только знали, к каким последствиям приведёт такое решение… Когда за несколько дней до свадебной церемонии к Гарри примчался патронус — койот — и голосом Билла Уизли попросил прибыть в Нору с самого утра на встречу с Министром Магии… Молодые люди переглянулись и чуть было вообще не отказались от визита, если бы не прозвучали ещё два слова: «завещание Дамблдора». Вот это было уже реально интересно Поттеру. «Уж не собрался ли старик вернуть таким образом ещё какой из фамильных артефактов Рода, как «подарил» когда-то на Рождество отцовскую мантию-невидимку?» — мелькнуло первой же мыслью. В результате ранним утром, когда солнце едва вышло из-за горизонта, Гарри и Гермиона сидели на мягкой софе в когда-то столь приветливой Норе. Впрочем, как ни странно, особо неприветливым дом не являлся и сейчас. Нервным, взбаламученным, стоящим на ушах — это да, но удивляться тут явно было нечему. Встретившая их Молли неожиданно крепко обняла обоих, со слезами на глазах высказалась скороговоркой о том, как ей жаль, что всё так вышло, что в первый раз за эти годы не смогли отметить день рождения Гарри в Норе, что… Потом махнула рукой в направлении гостиной и как будто аппарировала — так быстро унеслась по очередному срочному делу. Относительно благостное настроение, в коем пребывал Поттер, мгновенно сменилось искрами напряжения и агрессии к вошедшему в дверь рыжему, Гарри не мог даже в уме подобрать нужное и не слишком мягкое слово. Рон, однако, не проявил ни капли агрессии, лишь нервно сглотнул, с трудом отведя взгляд, метнувшийся было к легко одетой Гермионе, и пристроился на пуфике в углу. Гарри не успел даже спросить, что, собственно говоря, он здесь забыл, хотя вопрос явно был чисто риторическим, как в комнату зашёл мрачный, сильно постаревший даже за последний месяц Руфус Скримджер. Из разговора у Поттера сложилось отчетливое впечатление, что Министру про него довольно много рассказала мадам Боунс. Он даже не пытался давить и интересоваться, с какой целью покойный директор оставил троим подросткам неведомые артефакты в написанном ещё год назад завещании. Месячная задержка с его обнародованием Гарри нисколько не задела, ибо от директора ничего хорошего он не ожидал, и не ошибся: снитч с первого курса и меч Годрика Гриффиндора, конфискованный Министерством. Поттер заинтересованно смотрел на Скримджера. Создавалось впечатление, что Министр то ли ждал проявления недовольства с его стороны, то ли хотел поторговаться — меч в обмен на публичную поддержку его курса. Проблема состояла в том, что Гарри было наплевать…. Имея в загашнике несколько пропитанных ядом клыков василиска и умея кастить «Адское пламя»… Два метода на два оставшихся крестража: неизвестно где спрятанную чашу и ползающую рядом с Тёмным Лордом Нагайну. А меч… Да Мерлин с ним, в конце концов, заниматься историческим фехтованием Гарри не собирался, а без этого Меч Годрика Гриффиндора был обычной железкой, пусть и с исторически важным значением, годной только на стену повесить как украшение! Не дождавшись никакой реакции, Скримджер отдал Гермионе старую книгу с руническими надписями на обложке, задав предельно глупый риторический вопрос: почему директор оставил ей именно книгу? Получив столь же проходной ответ, мол, с детства обожаю читать, он отстал наконец от пары и обратил свой хищный, с улыбочкой взгляд на Рона. — «Последняя воля Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора»… Да, вот здесь… «Рональду Билиусу Уизли я оставляю мой делюминатор в надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне». Рон принял нефритово-серебрянный цилиндрик, щёлкнул им, и внезапно по всем граням артефакта побежали столбики незнакомых никому из присутствующих рун. Гарри и Гермиона уставились на него во все глаза, однако Министр устало вздохнул: — И каждый раз одно и то же — непонятные руны и никакого эффекта, — Скримджер мрачно оглядел троих подростков, как будто то ли ждал от них какого-то чуда, то ли просто не видел впереди ничего, кроме тьмы, встал, и, даже не попрощавшись, вышел из гостиной. Через десяток секунд камин вспыхнул изумрудным пламенем. Гарри и Гермиона вышли из комнаты, не оглянувшись на попытавшегося что-то сказать бывшего лучшего друга, и тут же были перехвачены его сестрой. Огненно-рыжая красавица в сказочно-прекрасном золотистом платье вызвала бы повышенное слюноотделение у любого психически здорового парня. Гермиона и Джинни захихикали над выражением лица Поттера и потащили его в тенистый уголок фруктового сада. Гарри, Гермиона, Джинни, Невилл и Луна — почти полная, слабовато только тренированная звезда. Именно это и было основным лейтмотивом прикрытого Муффлиато разговора старых друзей. Собственно, из пятерых практически неохваченной тренировками оказалась лишь Джинни, выматывавшаяся на подготовке к свадьбе. Отец Луны отправился на материк разворачивать выпуск «Придиры» вне зоны досягаемости пожирателей, и девушка все каникулы жила в Лонгботтом-Маноре. Несмотря на свой экстравагантный вид, Августа Лонгботтом была неплохим боевым магом и детишек гоняла до седьмого пота. В том, что лето закончится без происшествий и они встретятся первого сентября на вокзале Кингс-Кросс, сомневались все пятеро. У всех были для этого вывода собственные доводы и предпосылки, но консенсус по этому вопросу был общим и однозначным. Готовность к переходу на подпольный режим, тревожные сумки с чарами расширения, набитые всем необходимым, нелегальный порт-ключ до Франции у Августы, точки встречи для аппарации, условные сигналы по галеонам и условные фразы в письмах на случай различных ситуаций — казалось, обсуждено и оговорено было всё. Устало, а ведь праздник-то ещё не начался, Гарри выдохнул, и между друзьями начались обычные разговоры за жизнь, ну, почти обычные. — Рон совсем звезданулся! — смягчила инвективку Джинни, вполголоса рассказывающая друзьям последние новости. — Ему, похоже, прошлое лето так дало по мозгам, что за год в школе он очухаться не сумел. А тут вернулся, и опять понеслось. — Это ты о чём? — вежливо поинтересовалась Гермиона, которая сдерживалась при виде рыжего уродца исключительно из уважения к прочим членам семьи Уизли. Она старалась не отвлекаться на раздевающий взгляд Поттера, который не отрывался от нее после того, как она с помощью Джинни трансфигурировала свои любимые шорты и маечку в шикарное красное платье, подходящее для такого мероприятия, как свадьба. — Скорее, похоже, что звезданул, а точнее зазвездил его кто-то другой, — хмыкнул Невилл, покосившийся на уже что-то втихомолку пьющего рыжего с шикарными фингалами вокруг обоих глаз. — Так я об этом-то и рассказываю, он как год назад вблизи с Флёр столкнулся, так совсем берега потерял. И Обливиэйт, как мы зимой узнали, сумел выучить, похоже, чтобы на маггловских девушек охотиться да память им потом стирать. Хорошо ещё несовершеннолетним тогда был и следящих чар опасался. В Хогвартсе остыл немного, да и с Лавандой сошёлся, а потом, в общем, этим летом от него совсем прохода не стало. — Блядь, знаете, мало того, что приходится наглухо закрываться и в ванной, и в спальне, да ещё и чарами проверять, нет ли где нарушения целостности стен и двери в виде свежепроделанных отверстий, пришлось заклинание найти и выучить, представляете меня, листающую книги по строительству?! — компания засмеялась. — Так ещё и каждый раз выходя комнату свою запираю! А то был случай — и магически почистила, и постирала, а всё равно брезгливо, не смогла их больше надевать. А уж как классно в последнее время стало получаться невербальное Экскуро, не поверите… Гермиона передёрнула плечами в отвращении и ощутила твердую руку Гарри на своей талии. — У Рона очень активными стали мозгошмыги с тех пор, как он стал на девушек внимание обращать, — конкретизировала ситуацию Луна. — Причём они с крылышками цвета зависти порхают. Им хочется залететь на девушку, которая уже с кем-то. Вот на тебя, Гермиона, на… — На Флёр, — перебила её Джинни. — Как Билл застукал поганца, подглядывающего за переодеванием его невесты, так оба глаза и пробил. И мама ни ругать его не стала, ни синяки лечить. Она, похоже, давно всё поняла и рукой махнула, ждёт, когда Билл с Флёр поженятся и свалят в Ракушку. Вот тогда она за Рончика и возьмётся… — Да и Мордред с ним, с рыжим, — вмешался Поттер. — Джинни, похоже тебя ищут, церемония скоро начнется. Всполошившаяся подружка невесты убежала в шатёр, а за ней туда же направилась и остальная четвёрка, торжественная церемония начиналась. Не прошло и десяти минут, как отзвучали обеты, церемониальный шатёр магически преобразился в танцевальную площадку с фуршетом, а пятёрка друзей устроилась за одним из окраинных столиков. Увы, долгого спокойного отдыха у них не получилось. Стоило после полудюжины танцев Гарри отойти за бокалами сливочного пива, как возле Гермионы непонятно откуда нарисовался гость из не такого уж давнего прошлого — крепкий и высокий парень с густой черной шевелюрой и искривленным, как у боксера, носом — болгарский чемпион, знаменитый ловец и первый бойфренд мисс Грейнджер — знаменитый Виктор Крам. Крам наконец-то пробрался сквозь забитый танцпол к своей бывшей подруге, мило и жизнерадостно, несмотря на нерасполагающее к такому проявлению чувств лицо, улыбнулся, приобнял за талию и легко коснулся губами щеки. — Прекрасно выглядишь! Знаешь, после этих лет очень рад тебя видеть, а уж какой красавицей ты стала! И без того разгорячённая танцами Гермиона немного порозовела. Что и говорить, за исключением любимого, комплименты её внешности делали крайне редко. — Ты знаешь, хоть Флёр и прислала мне приглашение на свадьбу, но принял я его только потому, что хотел повидаться с тобой! — Гермиона удивлённо взглянула на парня, а Виктор продолжил: — Давай отойдем на пару минут, а то тут уж слишком шумно. Грейнджер бросила отдыхающим рядом Невиллу и Луне: «Передайте Гарри, что я сейчас вернусь», — и лёгкой походкой направилась вслед за болгарином. Присев за столик на самом краю шатра, Крам добавил: — Вообще я понимаю, почему она меня пригласила. С одной стороны, если бы меня кто–то обрабатывал круциатусами, пусть даже под «империо», я бы потом этого человека десятой дорогой обходил. Но, с другой, — человек под «империо» — это ведь и на самом деле не он! Сложно это всё. Хотя если бы Флёр мне не сказала, что ты тоже будешь, я бы и, наверное, и не пошёл, Уизли этих помню только по рыжему, который психовал тогда на балу. Гермиона промолчала, лишь поморщившись при упоминании Рона. Виктор развернулся к ней вполоборота и начал: — Гермивона, а помнишь наш разговор на корабле, как хорошо мы с тобой всё обсудили? Грейнджер фыркнула, недовольная темой начавшейся беседы: ту встречу, она бы даже не назвала ее «разговором», она помнила слишком хорошо. И если бы Виктор тогда не извинялся чуть ли не пару раз в день в течение целой недели за попытку распустить руки, то на этом их отношениям и пришёл бы конец. — Прекрасно я это помню, обсудили всё и закрыли тему. Тогда она заявила прямо в лицо сжавшего её в своих медвежьих объятиях слегка подвыпившего парня, что она не оголтелая фанатка чемпиона Дурмстранга и не собирается раздвигать ноги по первому требованию опьянённого своей славой спортсмена, не говоря уж о том, что ей всего пятнадцать лет! Тот факт, что она разрешила ему один раз себя поцеловать, совершенно не означает, что она готова позволить ему большее! — Так это мы тогда её закрыли, временно, но, Герми, тебе же сейчас далеко не пятнадцать, — девушка неожиданно почувствовала руку Крама у себя на коленке, автоматически столкнула её и злобно зашипела. — Да ладно тебе, Гермивона, ты же до сих пор одна, — рука вернулась и крепко сжала бедро сквозь тонкую ткань летнего платья. Вот это уже Грейнджер терпеть не собиралась, да и небольшой скандальчик свадьбу явно не испортит, ибо ещё до нас сказано: «Свадьба без драки — не свадьба». Легкое движение палочкой, невербальный ступефай, ослабленный, — не в бою всё-таки, и Крам вылетел с кресла, врезавшись спиной в соседний столик. Не успела Гермиона встать с палочкой в руке, как между ними вылетел белый от ярости Поттер. Возвращавшийся с бутылками парень увидел лишь спины своей девушки и давнего соперника, никого не слушая, вручил добытое Луне и направился за ними. Да, конечно, Поттер замечал, что собственническое чувство в отношении к Гермионе начинает зашкаливать, и порой ведет он себя совсем не по-джентльменски, но ничего с собой не то что не мог — и не хотел делать. Приблизившись незамеченным к присевшей паре, Гарри начал улавливать смысл разговора, зубы крепко сжались, глаза мгновенно налились кровью. В памяти всплыл четвёртый курс, Бал, тот поцелуй, который он не мог забыть долгие два года, прогулочки под ручку в Хогсмиде и раздевающий сальный взгляд в «Трёх мётлах»… Увидев же, как Крам наклонился и шепчет что-то на ушко его девушке, от чего Гермиона отчетливо покраснела, его мерзкую похотливую улыбку и эти полные противные губы, приближающиеся к щеке, руку, которая, судя по положению тела, собирается залезть к ней под юбку… Гарри чувствовал, как его наполняет что-то тёмное, и гнев на урода, осмелившегося приставать к его любимой, и ревность к Гермионе, нет, не за сегодняшнее, за четвёртый курс, за то, что открывается перед ним только сейчас. Он шагнул к Краму, и если бы в этот момент тело болгарина не вылетело из-за столика — последствия могли бы быть самыми печальными. Впрочем, и так Поттер еле дождался, когда слегка оглушённый гость поднимется из обломков мебели, чтобы тут же отправить его обратно, сломав попутно нос. Поттера начала переполнять злость, однако прежде, чем он начал крушить рёбра бывшего соперника и взбивать всмятку его внутренности, он почувствовал на предплечье прикосновение нежной руки, а затем его потянуло и закрутило, Гермиона аппарировала их обоих.***
Чуть слышный хлопок — и в неприметном, заброшенном и вечно пустующем тёмном закоулке между домами 10 и 11 на площади Гриммо появились две фигуры — парень и девушка. Парень сразу направился в сторону дома № 13, а девушка, чуть отстав, схватила его за руку. — Гарри! Постой! Ну, куда ты летишь? — в голосе девушки смущение перебивалось явной тревогой. — Что всё это нахрен значит?! — выпалил Поттер, которого сжигала ревность. Гермиона крепко обняла его и заговорила, посылая мурашки в шею своим жарким дыханием. — Постой! Я сейчас всё объясню! Только, Мерлина ради, успокойся и выслушай спокойно! Хорошо, Гарри? — Гермиона заглянула в глаза парню, который, чуть помолчав, пару раз вздохнул и утвердительно кивнул. — Тогда, на четвёртом курсе, когда Виктор пригласил меня на Бал — мне действительно было приятно его внимание, — заметив, как глаза парня опять блеснули злостью, и он уже открыл рот, чтобы высказаться, она прижала пальчик к его губам. — Не перебивай. Ты обещал спокойно выслушать. Вспомни, как ко мне относились? «Мисс Невыносимая Всезнайка»? «Гриффиндорская зубрилка»? Да даже для нашего с тобой друга, — девушку ощутимо передёрнуло от воспоминаний о Рональде Уизли, — я была «Библиотечным монстром»! — она взглянула на Гарри, который наконец-то чуть успокоился и внимательно её слушал. — А тут приглашение! На Святочный Бал! От Чемпиона Дурмстранга, самого молодого профессионального ловца национальной сборной, взрослого и уверенного в себе парня. Разумеется, в той ситуации, в которой я была, — Гермиона чуть насмешливо взглянула на Гарри, и тот потупил глаза, — мне было приятно его внимание! — Потом была та сцена, ну, та, что ты увидел. Но я была против и сразу Виктору об этом сказала! Что я его почти не знаю и не готова к такому быстрому развитию отношений. Он начал за мной ухаживать. Да, мне льстило его внимание и ухаживание, — Гермиона с вызовом взглянула парню в глаза, а потом с какой-то затаённой, чуть ощущаемой горечью в голосе добавила: — Ведь для всех остальных я была всего лишь «заучка» и «ходячий справочник»… Парень вскинулся, и попытался возразить: — Я никогда так к тебе не относился… Но девушка его как-то зло перебила: — Но и ни разу меня не защитил! Что же ты своему другу Рончику не заехал в нос ни разу, как сегодня Краму? Гарри потупился, действительно — за все годы он ни разу не встал на защиту Гермионы, ни разу не оборвал Рона, хотя тот умудрялся оскорблять и обижать девушку чуть ли не каждую неделю. Возразить ей было просто нечего. — Да, он приглашал меня на свидания. Да, я ходила с Виктором в Хогсмид. Но когда он предложил мне разгадать загадку ко Второму Туру в ванной для старост — я отказалась! Сказала, что у нас не настолько близкие отношения, — Гермиона взглянула на парня. Он внимательно её слушал и, похоже, что буря, кипевшая в его душе, понемногу успокаивалась. — А потом Виктор пригласил меня на ужин к себе, на корабль. И там, — Гермиона чуть замялась, и Гарри опять вскинулся, а глаза опасно блеснули. — Успокойся! Ничего не было! Он попытался перейти некую грань, — тут девушка загадочно улыбнулась, — а я припугнула его Ритой Скитер! Поттер поражённо и с каким-то восхищением смотрел на неё. Да, это его Гермиона Грейнджер, которая всегда умудряется найти самые невероятные выходы из ситуаций. Девушка полюбовалась на ошарашенного парня и, хихикнув, продолжила: — Видел бы ты его лицо, когда я заявила, что Рите будет очень интересно узнать, что совершеннолетний чемпион домогался до несовершеннолетней ученицы Хогвартса. А после этого мы только ходили в Хогсмид. И всё! И кстати, — Гермиона улыбнулась, — Виктор постоянно ревновал к тебе! — Ко мне? — вот теперь Гарри был по-настоящему ошарашен. — Но, Мерлин, почему? — Да потому что я постоянно говорила о тебе! Вспоминала про тебя! — она ткнула его пальчиком в грудь. — Рассказывала про тебя, — новый тычок. — А ты в это время вздыхал по той узкоглазой, — новый тычок пальчиком, на этот раз — обвинительный. Гарри потупился, а Гермиона перевела дыхание — похоже, гроза миновала. Они повернулись и направились к дому, но, сделав всего несколько шагов, девушка спросила: — Одного не пойму — бил ты сейчас Виктора зачем? — А что мне — стоять и смотреть, как эта губастая образина тебя лапает и обслюнявливает? — парень пожал плечами. — Так я уже не четверокурсник, чтобы молча, сжимая кулаки от бессилия, наблюдать… — Гарри возмущённо фыркнул. Девушка, однако, не удовлетворилась таким ответом, опять его обняла и прижалась. Похоже, что буря где-то там ещё бурлила. Его надо было срочно успокаивать. В принципе, где-то Гермиона понимала причину вспышки гнева, но гасить её нужно срочно, пока Гарри не пошёл вразнос. — Гарри, послушай меня, Виктор ничего такого не успел сделать или сказать! Немного, конечно, перебрал, и с чего-то решил, что я одна, но я ему сама всё доступно и понятно объяснила. Ну что ты завелся, глупый? Не денусь я никуда от тебя! — она прижалась к парню, заглядывая ему в глаза. Поттер смотрел в эти, такие любимые глаза цвета шоколада, в которых отражались звёзды, и успокаивался… Как каждый раз, в любой, даже самой паршивой ситуации, когда слышал её привычный и такой родной голос, когда она брала его за руку. Потихоньку суматошный бег мыслей замедлялся, и Гарри начинал оценивать ситуацию здраво. А действительно, вот с чего он так вышел из себя? Ведь и правда, когда он подскочил к Краму, Гермиона уже и самостоятельно с ним справилась. — Понимаешь, Мия, — парень левой рукой прижал её к себе, обняв за талию, а правой привычно взлохматив волосы, — поворачиваюсь, а там он, с тобой, и ещё и поцелуйчик этот, — тело Гарри опять напряглось, и девушка сильнее к нему прижалась. — Ну и вот вспомнилось сразу: и четвёртый курс, и Бал, и как в Хогсмиде тебя с ним видел, — он немного смущённо улыбнулся. — А врезать ему мне ещё тогда хотелось, и накатило как-то вот так… Гермиона, уже поняв, что наконец-то всё, гроза миновала окончательно, закинула руки ему на шею и, улыбнувшись, сказала: — Да, прямой в нос с правой у тебя получился просто великолепный. Почти как у Леннокса Льюиса! — и, потянувшись своими губами к его, тихо добавила: — Глупый! Мне никто, слышишь, никто кроме тебя не нужен! Никто… Сколько они так стояли и целовались в двух шагах от дома под звёздным небом, Гарри не знал. Может, минут пять, а может, больше, время, как и всё остальное в мире, сейчас не имело для него никакого значения. Вдруг краем глаза Поттер заметил приближающиеся к ним несколько фигур. Он даже не успел сообразить, что ему в них не понравилось, как чувство опасности взвыло, и он, схватив Гермиону за плечи, резко отдёрнул её в сторону, убрав с пути летящего в них синего луча…