***
Жизнь на Гриммо, 12 постепенно упорядочилась. Андромеда и Тонкс-Блэк с завидной самоотдачей занимались истязанием двух подростков, придумывая всё новые и новые тренировки. Нарцисса вела себя нейтрально-вежливо, пытаясь найти своё место в Роду и помогать тем, в чём она была сильна, а именно информацией о связях и взаимоотношениях британских волшебников. Её сын занимался попытками собрать воедино сломанный шаблон и отфильтровать свой лексикон, так как за некоторые слова в этом доме можно было с лёгкостью получить в морду, от чего не защитила бы ни палочка, за которую он и сам не рисковал хвататься, ни отсутствующий в мире живых папочка. Впрочем, даже при одном виде Драко Блэка за обеденным столом Гермиону, обычно успевающую на каникулах поиграть и в компьютерные игры, пробивало на хи-хи. Уж очень не похож был худой блондин с элегантной причёской на могучего чёрного дракона. Тед, Дэн и Ремус нашли много общих тем для общения и составили тесную мужскую компанию, к которой, впрочем, иногда присоединялась и Эмма. Они обсуждали магическую Британию, как последние события, так и общее положение вещей, причём даже женское присутствие не мешало достойно оценивать ситуацию с применением обсценной лексики, то есть доброго английского мата. В получении свежих новостей большого мира они целиком полагались на Добби, который утолял их информационный голод, похищая где-то свежие номера «Гардиан», «Таймс», «Дейли Телеграф» и других маггловских таблоидов, не забывая, конечно, «Ежедневный Пророк» и «Ведьмополитен». Из Пророка то они и узнали, что Гарри и Гермиона объявлены Нежелательными лицами №1 и №2 — ни больше, ни меньше. Именно благодаря Добби, точнее, и Добби, и Кричеру, удалось решить одну из основных проблем — добровольного самозаточения в тюрьму. Блэковская «Крепость вечности» по мощи защиты на единицу площади, несомненно, многократно превосходит защиту самого Хогвартса. Каким образом её создавали на века, теперь знал, наверное, только Лорд Ликорис Блэк, к которому Гарри с Гермионой и пришли за советом. Лорд знал, но категорически отказался говорить. Заявил, что повторить такую защиту невозможно, а средневековые магические детали и тонкости пока объяснять не станет, молоды ещё и наивны. Гарри с Гермионой переглянулись, но настаивать не стали, зная, что это бесполезно. Зато Ликорис подсказал им выход из тупика, в который они сами себя загнали, перед этим долго и укоризненно рассматривая обоих и бормоча что-то про Г.А.В.Н.Э. и забвение старых традиций. Оказалось, что сквозь любую защиту родового поместья, хоть дома, манора, хоть самого Хогвартса, способны проходить домовики. Но не все, а лишь те, кто принял клятву на служение данному Роду. Например, в Хогвартсе те, кто клялся в верности очередному директору школы. Такие домовики могли не только проходить сами, но и транспортировать с собой пассажиров. Задача была решена, и теперь они могли планировать вылазки на оккупированную упиванцами территорию. Конечно, за раз два имеющихся в наличии домовика могли перебросить всего четырёх человек, но это полностью покрывало имеющиеся у них боевые возможности: Андромеда с Нимфадорой и Ремус с Гарри. Остальным либо по тем или иным причинам из Блэк-хауса выход был заказан, либо в бою они были обузой. Казалось, всё складывалось просто великолепно, но Гермиону что-то беспокоило. Мысль, ускользающая в глубины сознания при попытке её подцепить. «Хотелось бы мне владеть окклюменцией в полном объёме, тогда я могла бы упорядочить разум», — в очередной раз сокрушалась она. В стране тем временем активно работала так называемая «Комиссия по регистрации магглорождённых», и, судя по публикуемым в газетах расценкам на всех магглорождённых и даже некоторых полукровок, ничего хорошего от регистрации ждать им не приходилось. Бросалось в глаза и то, что за женщин награда была заметно выше, чем за мужчин. Как им рассказала прячущая глаза Нарцисса, во время первой войны из числа пленных женщин убивали только тех, кто был совсем в возрасте, или тех, кто сопротивлялся до последнего, остальных же разбирали по манорам пожиратели, сначала из Ближнего круга, а потом и все остальные. Впрочем, «отбраковку» на свободу не выпускали, тех ждала страшная, но куда более короткая участь — оборотни. После Великой Победы Сил Света, вызванной исчезновением Волдеморта в Годриковой Лощине, Министерство в целом и Дамблдор в частности даже не озаботились специальным поиском и освобождением несчастных: зачем тратить ресурсы на поиски каких-то грязнокровок? Магглы ещё нарожают! Конечно, если они попадались в разграбляемых манорах опальных Родов, то можно было выпнуть случайно выжившую девушку наружу, предварительно одарив её тотальным обливиэйтом, исключительно из милосердия, разумеется, зачем ей помнить такие ужасы да и пропавших членов семьи? Но таких было немного, ведь Дамблдор практически в открытую вещал, что для Всеобщего блага (и чтобы окончательно не уничтожить чистокровных) надо дать пожирателям и сочувствующим второй шанс в виде прекращения преследования. Пожиратели вторым шансом пользовались с удовольствием, похищенные возвращались к оставшимся родственникам исключительно в виде найденных маггловской полицией трупов или не возвращались совсем, что происходило куда чаще. Что с ними происходило в манорах, Нарцисса говорить отказалась, и, извинившись, покинула гостиную, где проходил этот разговор. Как бы невероятно это ни звучало, но сейчас всё стало еще хуже: Министерство в открытую начало торговать магглорождёнными, вскоре после переворота опубликовав вместе с расценками на их поимку и специальный прайс-лист, где в комплект с жертвой шли документы, разрешающие её содержание. Бюрократия брала своё. А во вчерашней газете даже появилось объявление о проведении аукциона на относительно ценные лоты, с данными и колдографиями «товара», к счастью, облачённых в джинсы и футболки. К счастью, потому что происходящее очень напоминало рынок рабов. И, к счастью, среди пойманных, пока что, не было ни одной знакомой фамилии. Относительно спокойно к этому мракобесию отнеслись чистокровные обитатели Гриммо, 12, остальные бледнели, сжимали кулаки и ругались матом. Но, учитывая ставшую им известной организацию процесса перераспределения и продажи, даже нападение с целью освобождения нескольких пленных было на грани самоубийства, что уже говорить о штурме Азкабана, являвшегося основным местом их содержания! На данный момент даже думать о каких-то попытках что-либо предпринять было нельзя. Что, впрочем, не помешало Поттеру выскочить из-за стола и целых два часа с особым остервенением разносить в тренировочном зале всё в хлам, да так, что сунувшаяся было к нему самоуверенная Нимфадора получила по полной, и только бывший профессор Люпин смог угомонить своего бывшего студента.***
Столовая родового особняка Блэков очень нравилась и Гермионе, и её родителям. Помещение было не просто большим и роскошным, от него веяло стариной, аристократичностью и чем-то неуловимым, чего просто так словами не опишешь. Стены, отделанные тяжёлыми деревянными панелями, потолок с лепниной, в центре которого свисала монументального вида хрустальная люстра. По периметру стен висели многочисленные светильники с магическими огнями, а за огромными окнами, прикрытыми тяжёлыми бархатными портьерами, можно было наблюдать серое лондонское утро. В центре столовой стоял большой и длинный стол с двумя рядами стульев из тёмного дерева, которые сейчас неспешно занимали обитатели особняка. — Доброе утро всем! — поздоровалась бодрая Гермиона, входя в столовую под руку с заспанным, несмотря на контрастный душ, Гарри. Девушка села за стол и безуспешно попыталась пригладить вихры своего парня. Шла уже середина августа, пара начала обвыкаться с жёстким режимом дня, сил оставалось всё больше и больше, и конкретно сегодня Гермионе абсолютно не хотелось тратить эти дополнительные силы на боевую подготовку. Нет, ровно наоборот, вертясь под душем, она мысленно составляла немаленький список того, чем они с её парнем займутся ночью. Она улыбнулась и поцеловала Гарри в щёку, заставив Дэна закатить глаза. Такие совместные завтраки стали обычным явлением на Гриммо, 12 с подачи неугомонной Андромеды, которая оказалась настоящей находкой для их маггло-магической компании. — Доброе утро! — заставил себя сквозь зубы процедить приветствие Драко. Новоиспечённый юный и всё более сексуально озабоченный Блэк как раз и был вторым из присутствующих в доме, кто радовался практически насильственному целибату молодой пары. Но не сегодня. Мордредова Грейнджер хорошела день от дня, а ему, чистокровному магу, приходилось заниматься банальным онанизмом и привычно завидовать Поттеру! Бывшего Малфоя в последнее время Поттер откровенно бесил. Драко подсознательно сравнивал его со своим всегда безукоризненно одетым и причёсанным отцом, и сравнение, конечно, было не в пользу Гарри, будь он хоть трижды Лордом и боевиком запредельной для него силы! Драко угрюмо уткнулся взглядом в тарелку с завтраком. Столовая постепенно наполнялась, пришли Люпин с Тонкс, Нарцисса, Андромеда с Тедом и родители Гермионы. Дэн и Эмма с помощью зелий почти оправились от многомесячного заключения. Впрочем, некоторые нарушения в психике пройдут ещё не скоро и потребуют привлечения маггловских специалистов, обращение к которым, по понятной причине, было сейчас невозможно. К примеру, их до сих пор сильно напрягали волшебные палочки, и поэтому жители Гриммо, 12 в их присутствии старались не использовать магию. Чтобы облегчить их состояние, Тед регулярно работал с ними с помощью легилименции, пытаясь исправить нанесенный тёмными ублюдками вред, но пока результаты впечатляющими не были. Он однажды признался Гермионе и Гарри, что больше всего помогло присутствие рядом с ними старшей дочери. Кроме того, Тед настоятельно рекомендовал всем не волновать переживших ад людей сверх абсолютно необходимого. Стол заполнялся тарелками с тостами и беконом, яичницей и колбасками, джемом и маслом и многим другим. Добби и Кричер млели: почти у каждого обитателя были собственные предпочтения, поэтому работы по приготовлению завтраков, обедов и ужинов было много. Дэн научил преданно пучивших на него глаза эльфов тому, где брать продукты, оставляя за них деньги, которые Кричер менял в Гринготтсе. Поэтому они могли развернуться во всю ширь своей буйной фантазии, которая стала совсем уж неуёмной, когда Добби в очередном походе за свежей маггловской прессой украл заодно и толстую кулинарную книгу с красочными иллюстрациями. Гермиона почти прослезилась, обнаружив этих двоих в библиотеке, где они прилежно её изучали, бережно переворачивая страницы и периодически шикая друг на друга за лишний шум. С этих пор в библиотеке древнего, уходившего корнями в века магического Рода и появился отдельный шкаф, где домовики размещали «фолианты», как они уважительно их называли. Кричер, кстати, после первой книги искренне зауважал Эмму, Дэна и Теда как представителей тех, кто умудрился написать такое, а у Добби и прежде не было с этим проблем, единственные, к кому он относился с настороженностью, были бывшие Малфои. — Итак, Гермиона, какие планы на сегодня и завтра? — ехидно спросила с преувеличенной старательностью намазывающая джем на тост Андромеда. — Думаю, нам уже пора начинать планировать хотя бы ближайшее будущее. До начала учебного года осталось не так много времени, а мы даже не знаем, кто из наших друзей решится продолжить обучение, а кто рискнёт не подчиниться вчерашнему Указу Министра и уйдёт в бега, — совершенно неожиданно ответила Гермиона, не поддавшись на провокацию поверхностной легилименции, и улыбнулась Андромеде, принимая от Поттера тост с маслом и джемом. В упомянутом Указе было чётко прописано, что все чистокровные и полукровки, являющиеся учениками Хогвартса, за исключением ранее указанных лиц, обязаны прибыть первого сентября в школу для продолжения обучения. Не явившимся же грозили не конкретизированными, но явно страшными мерами воздействия. Дэн давно наблюдал за бойфрендом своей дочери, который был весь из себя дважды Лордом, ожидая, что он одёрнет Гермиону, взявшую, на его несколько консервативно-патриархальный взгляд, слишком много власти в отношениях и едва ли не всегда отвечавшей за парня, но Гарри лишь улыбался. Знал бы Дэн, что был далеко не единственным наблюдателем. Люпин видел в них Джеймса и Лили, Андромеда себя и Теда, Нарцисса печально думала, что так и не получила от бывшего мужа такого отношения, ну а Драко привычно злился, считая, что шрамоголовый дал грязнокровке слишком много воли. Доброжелательный и неторопливый разговор прервал сдавленный возглас Дэна и его ругательства. — О господи! Нет! Не может быть! — мужчина аж начал заикаться, привлекая к себе внимание присутствующих. — Папа, что случи… — не успела договорить Гермиона, как Эмма забрала у мужа свежий выпуск «Гардиан» и побледнела. — Сегодня, — всхлипывая начала Эмма, — в Париже, примерно в половине первого ночи погибла принцесса Диана, водитель автомобиля потерял управление, и они врезались в столб туннеля Альма. — О Мерлин! — прошептала Гермиона, смаргивая слёзы. Британцы любили королевскую семью, каждый член которой обладал внушительной армией фанатов. Например, самой Гермионе очень нравился совсем юный принц Гарри, не так, конечно, как Поттер, да и знать ему об этом было совсем необязательно. — А что вы все так всполошились? — спросил Драко, глядя на мрачного Поттера, плачущую Эмму и играющих желваками Дэна и Теда. — Подумаешь, погибла маггловская принцесса, ну и что? — Ты идиот, Драко! — припечатала Андромеда. — Она член королевской семьи! Это тебе не домохозяек убивать и насиловать! Одно слово королевы, и от магического мира Британии не останется и следа! — Подождите, но мы тут при чём? — изумился Хорёк. — Сообщается, что в этот день с водителем автомобиля, которого звали Анри Поль, машины, на которой ехала принцесса со своим спутником, беседовал человек в странной мантии. Охрана приняла его за эксцентричного фаната, что подтвердил и сам Анри, — процедил Дэн, читая газету. — «Империо»! Он наложил на него «Империо»! Прости нас, Мерлин! — не выдержала Нарцисса. — Этот людоед совсем обезумел! Гарри сидел и сосредоточенно ломал на кусочки поджаренный тост, будто это какая-то мысль, от которой он отбрасывал невозможные вероятности, кристаллизуя её. Гермиона, зная его как облупленного, начала волноваться: сейчас ведь придумает очередной самоубийственный план и понесётся его исполнять. И она не ошиблась. — Похоже, времени всё меньше, — задумчиво произнёс Гарри. — Я сейчас кое-куда… В общем, посещу пару мест. Нужно точно знать, есть ли те, на кого мы сможем рассчитывать, кто остался в стране и кто готов… — Гарри вздохнул. — В общем, встречусь с Невиллом, поговорим. — А этот сквиб тебе зачем? — презрительно высказался Драко. — Этот «сквиб» размотает тебе кишки прежде, чем ты даже сообразишь, что происходит! — резко ответил Гарри, вызвав привычно недоверчивое фырканье бывшего Малфоя. Завтрак был безнадёжно испорчен. Гермионе хватило лишь одного взгляда в глаза Поттера, чтобы понять: отговаривать его бесполезно, так как перед ней снова стоял тот, кто освободил её и родителей из плена. И вновь на Гриммо, 12 опустилась тяжёлым и удушающим пологом война, страх потери любимых и жалкая надежда этого избежать. В комнату, где Поттер натягивал на себя маггловские шмотки, засовывал в кобуру палочку, а по карманам пузырьки с зельями, зашёл Дэн, явно чувствующий себя неловко. — Гарри, послушай, — начал он, — я понимаю, что отговаривать тебя бесполезно, но… — он помолчал. — Но ты… Это… Парень… И Эмили тебя любит! — совершенно невпопад добавил он. — Эмили чудесная, Дэн! Тебе с Эммой удаются совершенно невероятные дочери! — улыбнулся, Гарри и, хлопнув Дэна по предплечью, позвал Добби, и исчез вместе с появившимся домовиком.***
В этом году вторая половина августа в южной Англии выдалась на редкость дождливой и пасмурной. Низко нависающее небо со свинцовыми тучами, ветер, швыряющий в лицо мелкодисперсный дождь — всё это навевало уныние, а особенно… развалины Норы, расплющенные на земле, потускневшие свадебные шатры, яркие цвета которых заносило водой. От развалин разносилась вонь. Для того, чтобы в этом «букете» распознать запах гари, приходилось принюхиваться, а из-за всепроникающего сладковато-противного запаха выворачивало и без этого… Отослав сообщение Невиллу с просьбой о встрече и получив в ответ «через два часа», Гарри задумался над тем, как бы эти два часа потратить с пользой. Он переместился к Хогсмиду, понаблюдав со стороны на, в общем-то, совершенно спокойную жизнь обитателей магического поселения. Глядя как волшебники вальяжно ходят по поселению, занимаясь своим ежедневными делами, складывалось впечатление, будто ничего не происходит. Глубоко в деревню Гарри не заходил, но с удовольствием посмотрел на плакаты «Разыскиваются», которыми были обклеены всевозможные поверхности. Колдофото были не очень, его, к примеру, похоже, относилась ко временам четвёртого курса и сделана была для Турнира, снимок Гермионы так же не отличался качеством. Но Гарри отметил для себя, что надо поставить перед Добби задачу — умыкнуть пару этих «постеров». На память. И на стену можно повесить, добавив к сириусовской коллекции постеров с красотками и байками. Ещё раз посмотрев на уютную деревушку, Гарри решил наведаться в Нору к Уизли. У него была пара вопросов к близнецам, помнится, те на пятом курсе носились с кое-какими идеями, которые в нынешних условиях были бы весьма к месту. Но соваться на Косую Аллею в их магазинчик было верхом безрассудства, потому Гарри приказал Добби перенести себя на окраину Оттери Сэнт-Кэчпоул — правило «не появляться прямо там, где тебя могут ждать» — Ремус и Нимфадора смогли вбить в его голову намертво, как и то, что вечное грюмовское «Постоянная бдительность!» — вовсе не признак старческого маразма… Окинув взглядом разорённый участок и разрушенный дом, с которым у него было связанно так много приятных воспоминаний детства, Гарри скривился: первый раз в жизни он ощутил этот запах гниющей, разлагающейся плоти в одиннадцать лет, ещё на первом курсе столкнувшись с Квиреллом, который, избавившись от чеснока, вонял так же. Осторожно переступая ногами, под которыми хрустела битая посуда, Поттер приближался к развалинам дома, борясь с желанием зажать нос и промыть глаза, которые начало резать. Под отцовской мантией его не было видно, и Муффлиато он на себя предусмотрительно наложил, но о головном пузыре даже не задумался, что сейчас ставило дружеский визит, внезапно перешедший в разведку в тылу противника, на грань провала. Гарри будто ледяными ногами переступал обломки. Он почти достиг развалин Норы, когда нога в прыжковом кроссовке наступила на что-то мягкое, и парень тут же обильно и с чувством проблевался, отвернувшись в сторону от разлагающегося тела незнакомой ему пожилой ведьмы, на руку которой он и ухитрился наступить. Утерев рот, он выпрямился и сделал вынужденную, но от этого не менее потенциально смертельную ошибку: откинув мантию, Гарри наложил на себя пузырь, ибо тошнота захлёстывала, и драться в таком состоянии было невозможно. Он выпрямился, вдыхая полной грудью магическим образом фильтрованный воздух, и огляделся. Мир вокруг напоминал картинку апокалипсиса из комиксов Дадли. Серое небо, воздух, всё ещё стоявшие в ноздрях запахи гари и разложения, а главное, трупы. Трупы, на которые он просто боялся смотреть, не желая узнавать в них тех, кого знал и уважал. Возможно, одноклассников и гриффиндорцев. Он ещё раз огляделся вокруг. Нет, цвет волос в грязи и давно запекшейся крови разглядеть было просто невозможно. Но реально ли, чтобы все члены семьи Уизли уцелели при нападении на их родной дом? Ответить на этот вопрос он не успел… — Поттер! Ну наконец-то! — заорал кто-то, а сам Гарри резким нырком ушёл в сторону. Волосы встали дыбом, прямо над головой пролетели сразу с двух направлений связки ударных заклинаний. Красно-фиолетовыми молниями прочертило пасмурное небо. На бегу Гарри вновь накинул на себя мантию и пару раз резко сменил направление движения. На его счастье площадных заклинаний типа Бомбарда Максима, а на пределе и Адеско Файр по нему почему-то не применяли. То ли не умели, то ли хотели любой ценой взять живым. — Где он?! — заорал слева хриплый мужской голос. Гарри начало трясти от бешенства! Эти твари… Эти твари… Он левой рукой вытащил из ножен на спине кинжал, выбранный в комнате, бывшей когда-то оружейкой Чёрного Рода. — Где-то здесь. Уйти отсюда нельзя, отвлечение внимания долго не продержится. Смотрим все в оба. — А его грязнокровка почему не с ним? Лорд хотел, чтобы с ней развлеклись в его присутствии, — это и стало последней каплей в чаше терпения парня. — Саммерс?! Саммерс, ты тут? Пресловутый Саммерс хотел отозваться, но не мог! Чёрное лезвие воткнутого ему в спину ножа перерезало диафрагму лёгких. Поттер дёрнул — и отточенное до бритвенной остроты лезвие ножа прошло сквозь рёбра и ливер Саммерса, достигнув печени. Гарри отстранился от своей жертвы, уложив его головой к дереву. — С моей девушкой решили поразвлечься?! — прошипел он в ухо умирающему оборотню. — Не первой и не последней… — и навсегда замолчал, когда обозлённый Поттер дёрнул рукоятку ножа. Гарри встал, вытащив нож из тела, и вытер его об одежду убитого оборотня. Хаммеру было страшно! Этот пятый день дежурства был невыносим. Что бы там ни говорили про Поттера, но было страшно, а теперь ещё и Саммерс замолк! В этот момент оборотень что-то почувствовал, но повернуться не успел — сильный пинок в спину, навалившееся на него тело и острое лезвие, перерезающее сухожилия подмышки. — Ну, здравствуй, сука!