Круцио для души

      На юго-западе старой доброй Англии холмы, покрытые травой и кустарником, сменяли зелёные поля в графстве Уилтшир, графстве, чья история уходила назад не на жалкие века, а на добрые тысячелетия, о чём свидетельствовали ещё камни Стоунхенджа — одного из древнейших памятников, оставшихся на Островах от давно исчезнувших друидов. Тысячи лет как утратили действие все защитные и скрывающие местность от магглов чары, когда на эту землю пришли римляне, сменившиеся саксами и данами. Наконец, в одиннадцатом веке эта благословенная земля была покорена нормандцами, одним из которых был основатель Древнейшего и Благороднейшего Рода Малфоев.       Могучий, немногим уступающий по мощи и знаниям самим Основателям Хогвартса маг начал, а его потомки закончили строительство того, что все гости без капли лести называли красивейшей волшебной усадьбой на островах — Малфой-манора. Утопающая в зелени и серебряной водяной пыли от фонтанов, защищённая за сотни лет многими слоями сложнейших чар и украшенная заросшим плющом декоративным забором и разгуливающими тут и там павлинами. На вид Малфой-манор был как красивое и спелое яблоко… Да и семья в нём жила искренне любящая. Друг друга — и ни единой живой души больше. Но дело было не столько в любви, сколько в смерти. С каждым столетием золотой век Рода оставался всё дальше и дальше в прошлом и, наконец, в двадцатом веке это привело к катастрофическим последствиям. Они перестали полагаться на себя, рассчитывая обрести власть, стоя за плечом нового, очередного Тёмного Лорда. Вместо власти они получили рабство и «круциатусы». Ещё не взмыли в небо первые символы того, что впоследствии назовут Первой магической войной, как внутри этого спелого яблока, Малфой-манора, свила своё гнездо ядовитая гниль, воняющая трупами, болью и ужасом. В древних подвалах под основным особняком оборудовали уровни с камерами для узников, комнатами для пыток и залами для ритуальных казней.       Нельзя сказать, что за прошедшие между двумя войнами десять с небольшим лет это смердевшее болью и смертью хозяйство полностью заросло пылью и покрылось ржавчиной, но по-настоящему, а порой даже излишне активно его начали использовать только после возрождения того самого Тёмного Лорда, которому продался в рабство когда-то сильный и независимый Род. Увы, но на сей раз пленниками всё не ограничилось. Высокий, бледный, с лицом, похожим на змеиную морду, с палочкой в тонких пальцах, босиком и в чёрном балахоне, он появился на пороге Манора и принёс с собой смерть. Всё изменилось. Внешний облик сравнялся с внутренним содержимым. Тьма, зло и ожившие кошмары полезли из подвалов наружу. Во дворе обосновались неслышно плывущие над землёй дементоры, первым делом убив одни прекрасные растения и превратив другие в гротескные версии самих себя.       Плющ на заборе потерял свою зелень и ощетинился кривыми, хищно выглядящими шипами. Павлинов давно уже не было видно, вернее, не было видно живых птиц. Их обгрызенные гниющие тушки плавали в фонтанах, отравляя некогда чистую воду. Вокруг особняка, протяжно постанывая и подволакивая ногу, ходил оживлённый труп Люциуса Малфоя, совершенно целые голова и лицо входили в ужасающий диссонанс с объеденным практически до костей телом, хотя и оно отнюдь не мешало функционировать вновь созданному инфери так, как и было задумано. Внушать страх и отвращение. Выявлять тех, у кого столь ничтожная картина вызывает страх и отвращение. Пока безрезультатно, ибо посетители, которых вызывал к себе Волдеморт, аппарировали к воротам и, стараясь не показать никаких чувств, как можно быстрее проходили сквозь участок двора и заходили в дом.       В главном зале особняка около огромного камина стоял тяжёлый на вид стул с высокой спинкой, больше похожий на трон, чем на обыденный предмет интерьера. Перед сидящим на нем Волдемортом почтительно стояли братья Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, Мердок Трэверс, только что возглавивший ДМП, один из лучших наёмников Антонин Долохов, сотрудник отдела тайн Августус Руквуд и новый директор Хогвартса Северус Снейп. У ног Волдеморта свернулась кольцами Нагайна, эта тварь в последнее время выросла ещё больше, что было неудивительно на такой-то кормёжке.       Пожиратели смерти, ходившие в рейды, направленные на устрашение магглов, никогда не упускали случая подкормить любимого монстра их Лорда, привозя с собой маггловских детей. Волдеморт заставлял их раздеваться догола, чтобы пуговицы и прочие несъедобные предметы не доставляли Нагайне неудобств, после чего с наслаждением смотрел, как змея медленно заглатывает живых связанных подростков, первые несколько минут даже было видно, как они ворочаются внутри неё, пока не задохнутся. Нагайна была магической змеей, и ей, в отличие от обычной, не нужны были месяцы для переваривания еды такого размера. Тёмный Лорд любил своего питомца и по совместительству крестража и заботился о нём, и его слуги были всегда рады удовлетворить желания своего Господина.       — Итак, — прошелестел голос Волдеморта, — мы потеряли «Комиссию по магглорождённым выродкам», потеряли Ранкорна и множество чистокровных колдунов и ведьм, разделяющих наши идеалы: Макнейра, Тикнесса, Яксли и Амбридж. Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?       — Мой лорд, — Трэверс дрожащей рукой смахнул со лба ледяной пот, — мы считаем, что взрыв здания «Комиссии» устроили люди Боунс, и они же несут ответственность за захват Яксли и Амбридж, на которых наложили «Империус».       — А почему вы так считаете, Трэверс? Почему это не мог сделать Поттер со своей грязнокровкой и остатками этого их смешного Ордена?       — Для Ордена убивать совершенно нехарактерно, мой Лорд. Их так воспитали. Дамблдор. В пользу нашей версии говорит и то, что мы уже потеряли девять групп егерей, которые охотятся на грязнокровок, врагов магической Британии и предателей крови, — Трэверс хотел сказать ещё и про пропавший невесть куда «Ночной Рыцарь», но вовремя прикусил язык.       Волдеморт неслышно вздохнул. Ему страсть как хотелось мучительно убить этого идиота, но ближний круг в последнее время и так понёс серьёзные потери, а конкретно этого заменить сейчас было просто некем. Впрочем, это не означало, что Трэверс не получит свой урок.       — Трэверс, в самое ближайшее время я жду от тебя решения проблемы Боунс и её людей.       — Да, мой Лорд! — поклонился мужчина, но выпрямиться не успел.       — «Круцио»!       Змеиная морда Волдеморта исказилась, упиваясь наслаждением чужой болью, лица же остальных были невозмутимы и неподвижны словно белые маски, которые они привыкли носить чуть ли не двадцать лет назад.       Продержав пыточное почти минуту, Волдеморт с сожалением прервал заклинание, и хриплый вой Трэверса стих, сменившись еле сдерживаемым стоном и натужным кашлем. Он с трудом встал на подрагивающих ногах и, поклонившись, отошёл к остальным, вознося хвалу Мерлину, что теперь Лорд оставит его в покое хотя бы на несколько дней.       — Северус, как продвигаются реформы в Хогвартсе? Вы уже разработали укороченную программу для полукровок? Учиться все семь лет имеют право лишь чистокровные дети и те, кому это разрешу лично я.       — Да, мой Лорд, — поклонился Снейп. — Этим ещё Амбридж начала заниматься.       Вспоминать безвременно ушедшую ведьму, бывшую столь полезной для дела Тьмы, оказалось ошибкой, но небольшой, стоившей всего-то тридцатисекундного сеанса «Круциатуса», после которого Волдеморт продолжил разговор:       — Прекрасно. А что насчёт чистокровных нейтралов и так называемых светлых семей? — про «светлые семьи» Волдеморт сказал с таким видом, будто ему попалась Берти-боттс со вкусом дерьма. Лестрейнджи почти синхронно ухмыльнулись.       — Хогвартс-экспресс прибыл в Хогсмид вчера вечером, мой Лорд. При сверке списков получилось, что из светлых семей в школу прибыл только Рон Уизли, бывший друг ублюдка Поттера, остальные проигнорировали наши письма.       Не успел Волдеморт перевести взгляд на Лестрейнджей и Долохова, как последний добавил:       — Все адреса проверены группами егерей. По большинству никого не обнаружено, но несколько маноров найти не удалось, по всей вероятности, они скрыты Фиделиусами.       — Опубликуйте в «Пророке» списки неявившихся с предупреждением, что если они не появятся в течение недели, то…       — Я понял, мой Лорд, — снова поклонился Снейп.       Присутствующие один за другим вышли за ворота поместья, раздались хлопки аппарации. Никто не хотел задерживаться здесь дольше, чем было абсолютно необходимо, однако Рабастан Лестрейндж таки не удержался и окликнул Снейпа.       — Снейп, а много у тебя пригодных для развлечения девочек-полукровок?       — Тебе-то какое дело? — холодно ответил директор Хогвартса.       — Мы с Руди хотим наведаться к тебе и поразвлечься, — мерзко подмигнул ему Рабастан.       — И что я потом буду делать с этим куском мяса после ваших… развлечений? — ядовито осведомился Снейп. — Лечить за счёт школы и стирать память? Вы ведь просто трахаться уже не можете, — и Северус мгновенно аппарировал.       — Чёртов сальноволосый ублюдок! — зарычал Рабастан, не успевший выхватить палочку. — Эгоистичная мразь! Всё для себя, ничем с боевыми товарищами поделиться не хочет. Эх, были времена…       В целом он был совершенно прав: с началом учебного года у Снейпа появилось новое развлечение — портрет Дамблдора. Северус в красках расписывал ему, что сейчас происходит в Хогвартсе, демонстративно вызывал студенток-полукровок из тех, за кого точно некому было заступиться и, убедившись, что Дамблдору хорошо видно, насиловал их, наслаждаясь выражением лица старого мага. У Дамблдора ведь был план, согласно которому Снейп должен был стать директором и всячески защищать студентов, а сейчас Альбус наблюдал крушение всех своих надежд, и не будь он портретом, то обязательно заработал бы сердечный приступ.

***

      Решение о том, что Рон поедет в этом году в Хогвартс, принималось Молли и Артуром совместно, конечно, после беседы и с самим Роном. Основных причин было две: во-первых, для Рона это был последний год учёбы, а во-вторых и главных — Артур так и не решился перейти на подпольный режим, продолжая работать в Министерстве. Если про Джинни удалось солгать, рассказав всем, что она пропала без вести, предположительно погибла при нападении на свадьбе, то Рона ему могли уже и не простить. К тому же Уизли были не просто чистокровным родом, но входили в число Священных Двадцати Восьми, так что особых опасений за судьбу сына родители не испытывали.       Вот так и оказался Рон в полном одиночестве в купе Хогвартс-экспресса. В какой-то момент ему начало казаться, что перед ним сидит Гарри, поправляя свои нелепые очки, рядом поучительным тоном что-то говорит Гермиона, а вот застенчивый Невилл держит в руках свою жабу. Потом Рон встряхивал голову и вновь оказывался в пустом купе.       И путь в Хогвартс и сортировка, на которой было на редкость мало новых учеников, прошли уныло. Учебные будни начались вяло, никто не стоял над душой и не у кого было списывать. Более того, в Гриффиндорской башне почти не было студентов, и даже в шахматы обыграть было тупо некого.       Вообще, в последнее время Рональд Билиус Уизли был глубоко несчастен. Как-то так оказалось, что всё, к чему он стремился, чего просто ждал и чего страстно добивался, оказалось совсем не таким, как ему когда-то представлялось, оказалось, как ни страшно было даже так думать — не стоящим усилий и принесённых жертв. Рон теперь часто вспоминал зимние каникулы на первом курсе, своё отражение в Зеркале и тяжело вздыхал. Ну вот висят у него на груди значки старосты факультета и капитана квиддичной команды… И что?! И дело даже не в том, что значка «Лучший ученик» ему не видать… Толку-то с этих значков? Особенно когда они никому, по сути, не нужны! Быть старостой оказалось не очень прикольно даже изначально, особенно с такой занудной напарницей как Грейнджер, а уж в этом году, когда в школе всем в открытую заправляли слизняки… Складывалось впечатление, что времена Амбридж и Инспекционной дружины они вскоре будут вспоминать с умилительной ностальгией. Пусть не было Розовой Жабы и серебряных вышивок на мантиях змей, но был Летучий Мышь и слизеринцы, потирающие предплечья в предвкушении получения тёмных меток. Даже квиддич делал ситуацию не легче, а ещё горше! Команда? Это же ужас и позорище, а не команда! Да ещё и, невиданное дело, приходилось уговаривать в неё вступить!       Только сейчас Рон смог осознать всё: и что он приобрёл, и что потерял… О! Если бы он мог вернуть время назад! Да он самому бы себе в больничном крыле после Отдела Тайн, так бы по голове зарядил квиддичной битой, что… Вот только не было такого Маховика Времени, который вернул бы его больше чем на год назад. Да и вообще уже не было никаких маховиков.       Его мысли то и дело возвращались к тому роковому дню, когда, как оказалось, всё и начало рушиться… Какого Мордреда он тогда обливиэйтнул Грейнджер? А потом подливал ей зелья? Захотелось получить то, что есть только у Гарри?! Ну и как, получил? Да, получил, но… Но не то, что хотел! Гарри вместо того, чтобы позавидовать ему и начать уважать, просто… отстранился. Просто взял и отдал значок капитана. Просто взял и сказал, что не будет руководить ОД. И вообще в нём участвовать. И играть в квиддич… И… Поттер просто жил дальше своей жизнью, как будто никакого Рона Уизли и не существовало. И это было очень обидно. А ещё обиднее было, что Рона практически никто не поддержал. Даже сестра и та влепила ему летучемышиный сглаз, когда у Грейнджер вдруг слетел обливиэйт… И Грейнджер оказалась опять с Поттером. И остальные тоже: Лонгботтом, Лавгуд, Макмиллан…       Вначале Рон злился. Пытался демонстрировать своё недовольство. Только вот оказалось, что всем, а точнее — подавляющему большинству, на это было начхать. Что «Рон Уизли, лучший друг Гарри Поттера» и «просто Рон Уизли» — это разные статусы. Пока Поттер держался особняком — к нему никто и не лез особо. А как только вышел из своего состояния отчуждённости от всех и всего и начал общаться — к Поттеру сразу же потянулись, кинулись! И даже то, что он отказался играть за факультетскую команду, почему-то никого не волновало!       И этим, таким длинным летом у Рона оказалось много времени на то, чтобы подумать над всем этим. Особенно в последний месяц, когда они были вынуждены покинуть свой разрушенный дом и скрыться в маленьком коттеджике на берегу моря. В доме Билла и Флёр было не повернуться, постоянная ругань мамы с Флёр раздражала, и Рон уходил на побережье, где был предоставлен сам себе и своим невесёлым мыслям… Вот какого Мордреда он полез к Грейнджер? Захотел получить «то, чего не будет у Поттера»? Ну и немного помочь мелкой, которая достала своими стенаниями: «Гарри! Гарри! Свет в окошке!» Тьфу, драные подштанники Мерлина… И мамочка туда же: «Милая, он будет твоим, вот увидишь…» Ага, увидели, помог семье, трахни их всех мантикора! Да пусть бы Поттер сам разбирался с сеструхой и заучкой! Тем более, вот так вот, если вспомнить — Грейнджер совсем не огонь, и совершенно не стоила тех усилий, которые Рон на эту лохматую зубрилку затратил. Только и делала, что пилила его с удвоенной силой: и учится Рон плохо, и староста плохой, и вообще — … плохо, … плохо, … так не годится, о чём ты ты думаешь, Рон… МОРДРЕД! Вот зачем ему это всё было нужно, кто бы сказал, а?! .       В школе было тоскливо и уныло. И было страшно — отработка «Круциатуса» на уроках ЗОТИ друг на друге, и наказание за неуспех тем же «Круциатусом» от преподавателя, профессора Амикуса Кэрроу… Это уже не говоря про мерзких слизней, которые под предводительством Нотта чувствовали себя в школе королями, и Снейпа, которого за то, что он убил Дамблдора, назначили директором Хогвартса, и который теперь отрывался на всех, ни в чём себя не ограничивая. Эта мерзкая ухмылка, с которой он приказал гриффиндорке Элис явиться вечером к нему на «отработку», едва не заставила Рона вытошнить весь обед на пол прямо в аудитории, а побледневшее лицо девушки стояло у него перед глазами ещё очень долго. Три факультета старались держаться плотными группами, старшие всегда провожали младшекурсников и старались поменьше находиться вне аудиторий, факультетских помещений, и вообще присмотра преподавателей. Рон проклял тот день, когда послушался мать и отца, которые ему заявили, что он должен вернуться в школу, согласно Указу Министра Магии, а иначе у отца будут проблемы на работе.       И ещё было очень скучно. Те неумехи, которых Рон набрал в команду (да и то, честно говоря, при помощи Макгонагалл), совершенно не умели играть, и любимый квиддич — игра, которой он бредил с детства, мечтая блистать и сиять, превратилась в кошмарную каторгу, а не удовольствие… Да ещё и в спальне мальчиков седьмого курса Рон оказался в полном одиночестве.       Дин Томас был убит ещё в прошлом году… Нет, ну кто бы мог подумать, что он окажется оборотнем-анимагом?! Симуса Финнигана мать не пустила в школу, вместо этого быстренько отправив его в Америку к дальней родне. Даже во взрыв-карты перекинуться не с кем, и сиськи и жопы девок пообсуждать перед сном — тоже! Разве что дрочить никто не мешал и по поводу порядка в комнате и разбросанных вещей не ныл. Но больше всего Рону не хватало Гарри…       Он был где-то там, боролся и совершал подвиги. О нём, чуть ли не ежедневно, писал «Ежедневный пророк», и все с жадностью вчитывались в статьи о всё новых и новых преступлениях Мальчика-Который-Сбрендил и его шайки… А что хуже всего — с Гарри был Лонгботтом! Рохля, тюфяк и неумеха Лонгботтом! Подумаешь, один раз поучаствовал в приключении, немного поколдовал в Отделе Тайн! Да Рон с Гарри с первого курса такой жизнью жили! Он в шахматы Макгонагалл выиграл! И в Тайной Комнате Джинни Рон с Гарри спасали, а не Лонгботтом! И на третьем курсе угоняли Клювокрыла, спасали Блэка и останавливали Снейпа — тоже Рон и Гарри! Никакого Лонгботтома и близко с ними не было…       А сейчас вот, пожалуйста, — «Поттер и его шайка…» Даже мелкая и то каким-то образом умудрилась к ним прибиться и теперь участвовала в настоящих делах, в самых крутых приключениях вместо того, чтобы терпеть «Круциатусы»… Она изредка, окольными путями и от лица якобы двоюродной тётушки присылала Рону письма, в которых иносказательно и витиевато рассказывала, что они не опускают рук, борются и что-то там такое делают… И просила его не терять веры, мол, скоро всё закончится… И не нарываться и беречь себя… Прям как мамочка, Мордред! Тьфу!       А ещё — награды за каждого, даже за Лонгботтома! Рохлю и тюфяка Невилла Министерство оценило в целых две тысячи галлеонов! Ещё и пару раз в газетных статьях называли его «правой рукой Мальчика-Который-Сбрендил»! Это же просто невероятно, Мордред! Нет! Пожалуй, что Невилла Лонгботтома Рон искренне ненавидел! За то, что тот занял его место! Место, которое по праву принадлежало ему — Рональду Билиусу Уизли…       Братья тоже были чем-то таким заняты: Билл был в Ордене и Чарли что-то тоже для них делал… А близнецы, мало того, что создавали и заколдовывали для орденцев доспехи из драконьей кожи со встроенными заклинаниями Протего, так ещё и совместно с Ли Джорданом организовали радио, назвав его «Поттеровский дозор», и в своих передачах то и дело повествовали о новых акциях и достижениях в противостоянии «Группы Поттера» с Министерством и Сами-Знаете-Кем! И их передачи были куда более детальны и подробны, нежели статьи в «Пророке»…       И Рон, утащив в свою пустую спальню колдорадио из гостиной, с нетерпением ловил каждую передачу, с жадностью вслушиваясь в такие знакомые голоса Фреда и Джорджа, наперебой повествующих о новой удачной операции «Группы Поттера». С жадностью и тоской — ведь он тоже мог быть героем этих передач! Ну, какого Мордреда он полез к Грейнджер, а?! И Рональд Билиус Уизли заснул, заснул в надежде, что приснятся ему подвиги и приключения, шипение адского пламени и взрывы бомбард, и поля, заваленные телами, и он сам с двумя палочками в руках, с засученными рукавами, купающийся в восхищённых взглядах красавиц. Но нет, ему приснилось зеркало в больничном крыле в тот самый роковой вечер. И его взгляд в нём, наполненный победой и похотью. Рон проснулся в холодном поту, его тошнило.       — Долбанные домовики, — прохрипел он, — совсем от рук отбились, каким-то дерьмом нас кормят.

***

      — Волдеморт! — выкрикнул молодой аврор и нырнул за толстый ствол поваленного дерева.       Вокруг раздались хлопки, и на поляне появилась пятёрка егерей, неслышно взметнулся антиаппарационый щит, зашипели лучи заклинаний. С влажным треском лопнула голова у одного егеря, молча с дырой в груди упал другой, двух оказавшихся совсем рядом разметал на куски взрыв Бомбарды под ногами. Последний егерь прижался к поваленному дереву и панически заорал, он орал, прижав к груди руки, из которых выпала палочка, орал, понимая, что сейчас его убьют — и всё, его не станет. Мелькнула белесая вспышка, и крик перешёл в хрип и бульканье, когда режущее заклинание перерубило ему горло.       Времени терять было нельзя, поэтому авроры бросились к убитым, быстро и деловито потроша их сумки и карманы. Команда нуждалась практически во всём, и хотя пока ситуация была не критической, но кто знает, что будет завтра?       — Стив!       — Чего тебе, Мерлин тебя побери?! — воскликнул прислушивающийся — не раздадутся ли рядом новые звуки аппарации — Стив.       — Какая по счету это команда?       — Одиннадцатая! И отстань от меня уже!       — Ого! Пятьдесят пять человек наши уже накрошили! — восхитился аврор.       Десяток минут спустя, после цепочки случайных аппараций боевики из ударной группы присели, слегка расслабившись. По рукам пошли бутерброды и ёмкости с различными безалкогольными жидкостями.       Не пил только один из авроров, ухитрившийся затрофеить из кармана убитого егеря свеженький номер «Ежедневного пророка» и теперь с немалым охреневанием его читавший.       — Эй, ребята, представляете, что в стране-то происходит, пока мы по лесам шаримся?       — Чего там ещё? — хмуро отозвался Стив, руководитель группы.       А вот, слушайте:       МАГИЧЕСКАЯ БРИТАНИЯ ПОГРУЖАЕТСЯ ВО ТЬМУ?       (колонка главного редактора «Ежедневного Пророка»)       Не успели мы оправиться от предыдущего удара, унёсшего так много прекрасных благородных магов и ведьм, как проклятые Мерлином и Морганой грязнокровки и их сторонники нанесли новый. Такой, после которого Британия никогда не станет прежней. Удар, окончательно убедивший нас, что мы на войне. Войне на уничтожение. Войне, которая ведётся более не за превосходство той или иной идеологии, а за само выживание магического общества.       Вы все, дорогие наши читатели, знаете, что само существование магглорождённых выродков основано на том, что они воруют нашу магию. Но одной магии им оказалось мало. Воспользовавшись своим предыдущим актом чудовищной жестокости — уничтожением «Комиссии по маглорожденным выродкам» и убийством людей, удерживавших под контролем этих животных, они пошли гораздо дальше.       Выродки начали воровать наши личности, наши души и тела! Лучшие из нас, наши доблестные авроры всеми силами пытаются обнаружить этих тварей, и вчера они почти достигли успеха, перехватив неизвестного выродка, замаскированного под главу ДМП Корбана Яксли в Атриуме Министерства Магии. Почти, потому что, воспользовавшись тем, что внимание авроров было отвлечено, другой выродок в теле заместителя Министра Долорес Амбридж прошёл в кабинет и убил Министра Магии Пия Толстоватого!       Враги надеются, что этим они обезглавили Магическую Британию! Докажем им, что это не так! Сквозь горечь наших потерь, сквозь печаль о безвозвратно ушедших от нас людях пронесём нашу силу. Силу древних и благородных Родов, издревле, десятками поколений служивших нашему обществу. Силу чистокровных магов. Докажем им, что нас не сломить! Они объявили нам войну, но, клянусь Мерлином, мы её закончим. Но не раньше, чем будет выявлен и уничтожен последний выродок. Да, уничтожен! Хватит проявлять к ним доброту и милосердие, в их чёрных душах нет таких понятий, они не способны на сострадание, они чужие нам, они чистое ЗЛО!       Сплотимся вокруг нового Министра, когда он будет избран истинно демократическим путем, мы немедленно сообщим вам об этом. Пока же к временному исполнению обязанностей приступил Мердок Трэверс, одновременно возглавивший ДМП, глава Рода Трэверс, одного из Священных Двадцати Восьми.       Будьте осторожны и смотрите в оба. Враг может скрываться под любой личиной. Придумайте методы и постоянно проверяйте своих близких. Если у вас возникают подозрения — немедленно сообщайте в Аврорат.       И последнее, прошу сегодня, в 22:00 всю страну на две минуты встать и почтить память двух великих людей, которые навсегда останутся в наших сердцах. Корбана Яксли и Долорес Амбридж….       Мне даже не хочется думать, насколько страшной смертью они умерли, ибо изуверство наших врагов не знает границ, но зато я четко знаю. Мы отомстим. Ни один из виновных в этих чудовищных злодеяниях не уйдет от ответа. Жизнь и любовь не могут быть побеждены! Ярость наполняет наши сердца.       Смерть врагам! Мы сотрём саму память о них, пройдут поколения, и мы будем жить в чистой и прекрасной стране. Сплочение! Сражение! Победа!       — Охереть! — выразил общее мнение один из авроров. — Но что-то я сомневаюсь про оборотку, скорее всего, их заимперили и послали убивать.       — Кто что знает про этого Трэверса, которого тёмный ублюдок, похоже, теперь сделает Министром?

***

      В это же время Кингсли, Грюм и Боунс подходили к конспиративному дому Ордена Феникса.       — Пятьдесят пять егерей, говоришь? — крякнул Грюм.       — Не считая тех, кого накрыли сразу после бегства из Министерства, там их десять человек было.       — Шестьдесят пять, значит, неплохо, — густым басом сказал Кингсли.       — Присоединяйтесь. Есть у меня подозрение, что скоро мы дождемся кого-то посерьёзнее швали из Лютного, — сказала Амелия, поднимаясь на веранду дома.

***

      А практически в это же время в уютной комнате дома на Гриммо, 12 закрытой и заглушённой всеми известными заклинаниями, ибо её обитателям уж очень не хотелось, чтобы звуки их страстной ночной жизни просачивались наружу, попытался было развернуться нешуточный скандал.       — Нет, Гарри! Это слишком опасно!       — Но другого выхода просто нет, любимая! Мы перерыли библиотеку, допросили пленных ПСов — и ничего! Просто ничего, ни одной зацепки, кроме всем известных вещей про протеевы чары.       — Знаешь, ну и Мордред с ней! Проживу и так!       — Гермиона… Нам НУЖНО снять с тебя клеймо этого тёмного ублюдка, разве ты не понимаешь?       — Я могу с ним жить, Гарри! А вот если тебя убьют, то мне не жить, понимаешь?!       — Да кто говорит о смерти? В Хогвартсе всего-навсего трое взрослых пожирателей, Гермиона! Мелкие ублюдки в зелёных мантиях не в счёт! Никакой особой опасности нет, и к тому же со мной будут Невилл и Луна с Джинни.       В комнате раздались всхлипывания.       — Поттер… Если ты вернёшься хотя бы с одной царапиной, я тебя сама убью! Понял?!       — Ага.       — А пока… У нас же есть ещё немного времени? — поинтересовалась мисс Грейнджер, начиная освобождаться от того немного, что было на ней.       — Пары дней на подготовку должно хватить, так что «немного» — это довольно относительное понятие, — и мистер Поттер последовал её примеру.       …       Окинув последним нежным взглядом спящую девушку, Поттер вышел из комнаты, направившись в ту, что они использовали как центр подготовки вылазок. Там находился отец Гермионы, который стоял у стенда с картой Великобритании и попеременно смотрел то на неё, то на глянцевый журнал, который он держал в руке. Поприветствовав Гарри, севшего за стол, мужчина вернулся к своему занятию.       — Добби! — позвал Дэн.       Рядом хлопнуло, и появился гиперактивный домовик.       — Добби пришёл! Что Добби может сделать для Грейнджера Гарри Поттера, сэра?       — Добби, помнишь поместье твоих старых мерзких хозяев?       Добби одновременно и злобно оскалился, и замер в испуге.       — Нет, нет, Добби, это только ориентир. Оно находится в графстве Уилтшир, а к северу от него — Глостершир, и вот в нём, на востоке, почти на границе графств есть военная база американцев, Фэрфорд. Она большая, так что, думаю, ты её найдешь.       Добби яростно закивал, соображая.       — Так вот, ты можешь кое-что украсть с их складов?       — Добби сможет! — домовик от нетерпения запрыгал на месте.       — Ну, тогда слушай… — сказал мужчина, одновременно показывая домовику разворот журнала.        Поттер наблюдал за происходящим и думал, что надо было ещё раньше предложить обзавестись маггловским оружием. Он прекрасно понимал Дэна и его ненависть к собственной беспомощности и неспособности защитить семью, поэтому его просьба к Добби виделась абсолютно логичной, ведь кто знает, как будут развиваться события дальше.