***
Приближалось время возврата Гарри и его команды из Хогвартса и напряжение в комнате, отведённой под «портальный зал», всё нарастало. Метавшаяся от стены к стене Гермиона в сотый раз корила себя за то, что позволила себя уговорить и отпустила Гарри на эту авантюру. Перед её мысленным взором вставала одна ужасная картинка за другой. Секунду спустя они все вылетели из головы, сменившись суровой, но от этого куда более ужасной реальностью. Что-то пошло не так, чертовски не так. Хлопнул порт-ключ, и с высоты нескольких дюймов на деревянный пол с глухим стуком приземлились Джинни Уизли с безумными глазами и какая-то неизвестная девочка лет двенадцати в мантии с гербом Хаффлпаффа. Не удержавшаяся на ногах соплюшка потрясла головой, оглянулась, и, обнаружив рыжую Уизли, бросилась на неё с воплем, переходящим в визг: «Убийца! Убийца!» — и явным намерением выцарапать той глаза. Пока Ремус и Тед оттаскивали мелкую от Джинни и выводили их обоих из зоны аппарации, раздался ещё один хлопок, и перед глазами обитателей Гриммо, 12 появилось тело высокого рыжеволосого парня. То, что это уже именно тело, было совершенно ясно по довольно большой дыре в груди, где в красно-коричневой каше белели обломки переломанных заклинанием рёбер. Помня, что должны вернуться ещё трое, побледневший Дэн подскочил и оттянул неизвестного ему мёртвого парня в сторону. К телу тут же бросилась хаффлпаффка и, упав рядом на колени, тонко и протяжно завыла. Апогеем стал последний хлопок порт-ключа, который явил всем Луну и Невилла, державшего на руках бессознательное тело Поттера, с которого тонкой струйкой текла кровь, заливая одежду и пол. — Гермиона, — прохрипел Невилл, — быстрее, какое-то проклятие в спину, мы не можем остановить кровь!***
С того самого момента, как группа Поттера вернулась, притащив тяжело раненного и истекающего кровью Гарри, труп Рона Уизли и какую-то первокурсницу с Хаффлпаффа, Гермиона находилась в одном из двух состояний. Полная отрешённость от всего, кроме достижения цели в периоды работы над раной Гарри и над необходимыми для его лечения зельями, и паника с тихой истерикой тогда, когда её заменяли у его ложа, насильно заставляя хоть немного поспать. Впрочем, спать без приёма успокаивающего и снотворного зелий теперь она не могла в принципе. С первой секунды, когда она увидела своего парня, без сознания висящего на руках друга, вся её сущность была поглощена одной целью — Гарри. Не прерывая цепочку диагностических и целительских заклинаний, она выслушала краткий рассказ Невилла о случившемся, и сразу же отсекла всё, что не касалось ранения Гарри: мелкая девчонка, труп Рона, истерика Джинни… Всё это сейчас имело исчезающе малое значение. Её мысли полностью занимал любимый и его ужасное состояние. Уже прошло несколько дней, но, несмотря на все их усилия, Гарри не становилось лучше! Он практически всё время пребывал в бреду, страшная рана на спине была воспалена и категорически не хотела закрываться. Ни чары, ни зелья — ничего не действовало — из-под повязки постоянно сочилась кровь. В парня литрами заливали кроветворное, которое Андромеда, Нарцисса и Нимфадора варили целыми котлами, ему давали поддерживающие и восстанавливающие зелья — всё было бесполезно. Не помогал даже бадьян, которым заливали рану пинтами. Заключение «консилиума», состоявшего из всех имеющихся в наличии взрослых магов, было однозначным: какое-то тёмное проклятие, наподобие снейповской Сектумсемпры, но вот как узнать — какое и снять его… Все лишь разводили руками — не зная, что именно за заклятие, а ни Невилл, ни Джинни не видели момента нанесения раны, можно было лишь гадать и надеяться, что со временем молодой сильный организм сам справится с этой дрянью. Кое-как с горем пополам совместными усилиями Ремуса, Нарциссы и Нимфадоры и тому, что Гермиона вспомнила про пятый курс и настой из маринованных щупалец растопырника, а у Луны нашлась пара флаконов этого редкого зелья, удалось немного почистить рану от остаточной тёмной магии, но большее — увы. Наверняка с этим могли бы справиться профессионалы из Св. Мунго, а возможно, даже и мадам Помфри, но в текущей ситуации обращаться что туда, что туда было чистой воды самоубийством. Да и вообще, строго говоря, обратиться за помощью было просто некуда, от слова совсем. Гермиона практически поселилась в их импровизированном лазарете, лишь изредка выходя из него посмотреть, как родные. А так — даже еду домовики приносили ей туда, и главное — таскали без устали книги из библиотеки. За эти несколько дней она узнала о тёмных проклятиях столько, что просто волосы дыбом становились, а в груди закипала ненависть к тем уродам, которые вообще такую мерзость понапридумывали! Но делу это совершенно не помогало, хоть Гермиона и продолжала рыться в древних книгах практически без перерыва, не тратя время больше ни на что… Впрочем, обстановка в Доме Блэк не способствовала желанию кого-то видеть или с кем-либо общаться. А Джинни — так и вообще иногда хотелось закруциатить до смерти! И пусть вина рыжей глупой девчонки была лишь косвенной, но за неимением… То, что Джинни страдала и ужасно переживала, как ни странно, почему-то Гермиону совершенно не трогало. И поделом! А однажды проходя мимо гостиной и заметив, что рыжую утешает Драко, что-то говоря ей успокаивающим тихим голосом, она лишь скривилась — нашли друг друга, два предателя! Хотя предателем Джинни, конечно, не была, но для Гермионы Грейнджер весь мир сейчас уверенно делился только на чёрное и белое. В один из вечеров родители не выдержали: — Милая, — мама говорила мягко и очень осторожно. В последнее время Гермиона стала слишком… резко реагировать на всё. — Тебе надо отдохнуть. На тебе уже лица нет. — Мам, — она в ответ лишь мотнула головой. — Некогда. Надо найти способ… — Но сейчас же всё стабилизировалось. Нужно не терять надежду. Тебе надо отдохнуть. Выспаться, — продолжала увещевать её мама. — Не могу. Как представлю, что Гарри… — горло Гермионы перехватил спазм, она всхлипнула и смахнула пару слезинок, которые появились против её воли. — Мам, ничего ведь не стабилизировалось! Кровотечение продолжается! Не будь у нас кроветворного, так Гарри уже бы… — не выдержав, она разрыдалась. — Гермиона, — папа подсел с другой стороны и обнял её за плечи. — Всё будет нормально. Он сильный парень! Может… — отец задумался, а потом неуверенно предложил: — Можно, мы глянем, что с ним? Возможно, что… — он пожал плечами. — Пап! — Гермиона взглянула на отца и чуть ли не фыркнула в ответ: — Это рана, нанесённая магией! Ты мало того, что стоматолог, а не хирург, ты ещё и… — она осеклась, чуть было не назвав родителей магглами, чего поклялась себе больше никогда не делать, и смущённо пролепетала: — Прости, пап! Я не это имела в виду. Я просто… — девушка смутилась окончательно и виновато отвела взгляд. — Ничего, Гермиона, — отец ободряюще прижал её к себе. Как в детстве. До Хогвартса и всего этого кошмара, который она когда-то наивно считала сказкой. — Всё хорошо. Мы понимаем… Но, — тут он улыбнулся, — я же не всегда был только дантистом. Да и дантисты — это, знаешь ли, не только страшная и ужасная бормашина.***
Как ни странно, но именно благодаря магглам — родителям Гермионы — и был достигнут прорыв в лечении жертвы тёмного проклятия! Ну, по крайней мере — направление, в котором нужно было двигаться. Когда они внимательно осмотрели рану, отец задумчиво почесал подбородок: — Смотри, дорогая. Края и ткани внутри раны как будто обожжены чем-то. Я бы даже сказал, что прижжены. — Да, — согласилась с ним мама. — Похоже, из-за этого они и не срастаются… Мысль отца о том, что если поражённые ткани просто вырезать, отступив от края раны на четверть дюйма, после чего посмотреть, как пойдёт процесс заживления, для Гермионы была как гром среди ясного неба, и она буквально расцвела от такого простого и элементарного решения. Правда, отец же и попытался было охладить её энтузиазм, напомнив, что они с мамой дантисты, а не профессиональные хирурги со специализацией в нейро- и микрохирургию, и сшить правильно волокна, а главное сосуды и нервы, им квалификации точно не хватит, на что воспрявшая духом Гермиона лишь махнула рукой: — Главное, папа, убрать поражённые тёмной магией ткани! А с остальным прекрасно справится бадьян и заклинания!***
— Стэн? Да, да, это я! Стэн… Стэн… Да помолчи хоть немного… Стэн, у нас всё в порядке, потом расскажу. Но сейчас мне срочно нужна твоя помощь! Очень срочно, Стэн! Добби аппарировал Дэна в большой торговый центр, где мужчина воспользовался таксофоном в знаменитой красной будке, чтобы позвонить своему старому другу и по совместительству деловому партнеру. Стэн занимал сейчас должность старшего хирурга в отделении травматологической помощи Королевского госпиталя Лондона. — Стэн, мне нужен большой хирургический набор, набор для дезинфекции, шовный материал… — Дэн на секунду задумался: бадьян это, конечно, здорово, но… — Тройной комплект шовного, Стэн! Ну и всё, что полагается: перчатки, маски, кислород в баллончиках с маской, обезболивающие, стерильные халаты и… Короче, всё для проведения хирургической операции в полевых условиях. Заплатить смогу позже, Стэн, но любые разумные деньги, если подготовишь всё к сегодняшнему вечеру! Услышав в телефонной трубке голос пропавшего несколько месяцев назад друга, Стэн Хопкинс едва не заработал себе сердечный приступ. Полиция предполагала похищение, и с каждым днем надежды увидеть Дэна и его семью живыми становились всё призрачнее. И тут вдруг звонок, отказ объяснить всё прямо сейчас и предельно странная просьба. — Дэн, конечно, всё будет! Но как мне это тебе передать, Дэн? Это же будет пара чертовски больших и тяжёлых кофров! — Как всё соберёшь, привези к себе и оставь в своём гараже, я заберу оттуда… И да, Стэн, я всё расскажу, но позже, хорошо? Пока могу только сказать, что с нами всё в порядке…***
Часов пять или около того спустя Добби притащил внушительных размеров баулы, которые Грейнджеры немедленно стали распаковывать, предварительно поручив дочери навести стерильную чистоту в лазарете, раздеть и очистить до сих пор пребывающего без сознания Поттера. Волшебники зачаровано и молча наблюдали за всеми этими приготовлениями, и лишь неугомонный Драко, последние дни перманентно пребывающий в состоянии озадаченности и неуверенности в наблюдаемой картине мира, а сейчас ведомый любопытством, попытался что-то выяснить, за что тут же получил очень строгий взгляд и завуалированный выговор от матери: — Полагаю, что мистер Грейнджер после объяснит тебе смысл их действий и назначение всех этих устройств, сын. Если, разумеется, сочтёт это нужным, а твой интерес не слишком навязчивым. — Да, мама, — Драко только и оставалось, что согласиться и ожидать дальнейшего развития крайне непонятной ему суеты, пытаясь удержать хоть какие-то остатки самоуважения и рвущегося на ошмётки шаблона «маги во всём превосходят магглов»… Перед тем, как в лазарет закрылась дверь, было видно, что спину парня протёрли какой-то салфеткой и накрыли другой, большего размера, с отверстием, открывавшим рану. Дэн, Эмма и Гермиона к тому времени уже облачились в странные одежды синего цвета и натянули на руки прозрачные перчатки… Конечно, участие Гермионы в операции первоначально вызывало дискуссии и споры у родителей…***
— Ты уверена, что справишься, дочка? — озабоченно поинтересовался отец, впрочем, с облегчением узнав, что она желает ассистировать. — Конечно, лишние руки будут совсем не лишними, но… — Да, пап, не волнуйся… Анатомический атлас я помню наизусть. И выучила все названия инструментов и их назначение. И запомнила все этапы операции, — она нервно дёрнула губами в попытке улыбнуться. — Вы же с мамой всё раз десять проговаривали! — Но, может… — мама засомневалась. — Привлечь кого-то из взрослых? Это всё-таки не самое лёгкое зрелище, и… — Эмма, — папа качнул головой, — меньше всего нам нужен рядом человек, который будет дёргаться, лихорадочно соображая, что такое «зажим» и в чём его отличие от «иглодержателя»! — Всё в порядке, мам, — Гермиона всё-таки смогла чуть улыбнуться, — не переживай. Я выпила успокаивающее зелье… Нет, не «Умиротворяющий бальзам», — качнула она головой, — никакой потери реакции, сонливости и прочего не будет. Только чистый холодный разум и приглушённые чувства. В общем, ближайшие пять часов я буду спокойной и невозмутимой даже в эпицентре извержения вулкана. Ну, что мне делать?***
Ремус, Невилл и Луна слонялись под дверью несколько часов. Под стеной терпеливо стояли Добби и Кричер, последний шипел, плевался и призывал проклятия на тех, кто посмел ранить любимого «Мастера Гарри». Практически все остальные обитатели дома собрались в малой гостиной, в тревожном и напряжённом молчании, ожидая новостей и, как они надеялись, положительного результата весьма странных для них манипуляций магглов над телом Гарри Поттера. Никто из них не был целителем, но все, так или иначе, сталкивались с их работой, причём в большинстве — на себе, в Хогвартсе и руками мадам Помфри. Ничего похожего они сейчас не видели… Наконец дверь импровизированной операционной открылась и вышла Эмма, на которую сразу устремились полные надежды взгляды. — Всё получилось! — выдохнула она, успокаивая ожидающих. — Гермиона сейчас каким-то образом наращивает потерянную мышечную ткань и заращивает эту жуткую рану… Теперь только пережить кризис… — непонятно для присутствующих высказалась Эмма и опять исчезла за дверью. — Кризис? — недоумённо переспросил Невилл у Римуса. — Из тела Гарри убрали нарглов, но они недовольны выдворением и попытаются вернуться, — пояснила Луна. — Нарглы могут быть очень настойчивы, и это для Гарри может быть опасно, ведь он сейчас не может с ними бороться самостоятельно. Ремус лишь улыбнулся этой трактовке сложностей «постоперационного периода» блондинкой — ещё во времена работы в школе он убедился, что рейвенкловка куда умнее, чем её принято было считать окружающими. — Всё будет хорошо, — кивнул он Невиллу. — Понадобится немного времени, но с Гарри всё будет в порядке. Парень в ответ облегчённо вздохнул, а синхронный, еле слышный хлопок показал, что эльфы отправились оповещать об успехе остальных…***
— Как вам это удалось? — потрясённо спросила Нарцисса, ощущавшая за спиной столь же потрясённую и единодушную, но молчаливую поддержку и Андромеды, и всех остальных. После завершения операции чета Грейнджеров взяла на себя первые несколько часов дежурства, принудительно отправив дочь спать. Но под утро та сменила их, заняв место рядом с постелью Гарри, и Эмме с Дэном, которым с трудом удалось по очереди подремать меньше двух часов на двоих, не очень-то и хотелось с ней спорить. А проснувшись и спустившись в столовую, Дэн с удивлением застал там всех обитателей дома, которые с явным нетерпением ждали новостей. Первый же вопрос, заданный миссис Блэк после приветствий, вызвал у Дэна усмешку: видимо, бывшей Малфой и присниться не могло, что магглы способны излечить жертву от тёмного проклятия. — Мы удалили поражённые магией ткани, правда, рана оказалась глубже, и удалять пришлось больше, чем мы первоначально планировали. После этого Гермиона вашими лечебными заклинаниями и зельями смогла запустить процесс наращивания здоровых тканей. Процесс идёт не так быстро, как нам бы хотелось, но динамика явно положительная, — ответил Дэн. — Конечно, в нормальной больнице, имея под рукой специалистов, лекарства и оборудование, парня бы и без заклинаний вылечили, — мужчина усмехнулся. — Правда, это заняло бы значительно больше времени… — счёл нужным добавить он, глядя на вытянутые от удивления лица. — Кстати, — настроение у Дэна было отличное, и он решил проявить великодушие и не наслаждаться моментом, а выяснить практические вопросы: — У меня сложилось стойкое впечатление, что площадь поражения увеличивалась с каждым днём… И полагаю, что в конечном счёте охватила бы всё тело парня… — Скорее всего, вы правы, Дэн, — кивнула Нарцисса, довольно быстро взяв себя в руки. — Такие проклятия, как правило, создают не для мгновенного убийства. Их основное предназначение — убивать жертву медленно, причиняя ей как можно больше страданий… — Мерзость какая, — поморщился мужчина. — Имея такие невероятные возможности, так бездарно их использовать… — Как Гарри? — перевела разговор на более безопасную тему Андромеда. — Очнулся. Первый раз даже раньше, чем мы предполагали. Всё-таки организм у парня просто невероятно живучий и сильный, — не то неверяще, не то восхищённо покачал головой Дэн…***
Первого пробуждения своего парня Гермиона не видела, так как спала под зельями, сам же Гарри его не помнил. Второй раз он очнулся уже на рассвете, с затёкшими мышцами, страшной головной болью, сильной жаждой и жутко чесавшейся спиной. Первое, что он увидел, с трудом скосив глаза, — это задремавшую в стоящем рядом с кроватью кресле Гермиону. У девушки были слегка покрасневшие веки, будто она много плакала, а круги под глазами и общий измождённый вид свидетельствовали, что предшествующие дни для неё выдались нелёгкими. Последнее, что помнил сам Гарри — это дикую жгучую боль в спине, такую сильную, что он не смог даже закричать, а потом темноту… Судя по всему, их вылазка провалилась и его эвакуировали в Блэк-Хауз… Оставалось лишь надеяться, что с остальными всё в порядке. Он пошевелился, пытаясь не то устроится поудобнее, не то почесать дико зудящую спину, и это движение вырвало Гермиону из дремоты. — Гарри, не шевелись! Тебе нельзя… — встревоженно сказала она. — Пи… и… ть… — от жажды у него не только горело всё во рту и в горле, но и пересохли губы и даже язык… — Нельзя, Гарри, милый, — Гермиона всхлипывала одновременно от радости, что любимый очнулся, от тревоги за него, от злости на его безрассудность. — Ещё четыре часа тебе пить нельзя, — ласково произнесла она, смачивая пересохшие губы ваткой с водой. — Потерпи… — она взмахнула несколько раз палочкой и наконец улыбнулась чуть более радостно. — Всё хорошо, Гарри. Сейчас ты опять уснёшь, а когда проснёшься — всё будет хорошо… Во время третьего пробуждения голова болела уже не так сильно, а вот спина чесалась просто ужасно. Ну и пить хотелось — до невозможности. — Спина чешется просто жуть как! — просипел Гарри. — И пи-и-ить хочу… — Конечно, чешется! Там дыра была с мой кулак, и сейчас всё заживает, — Гермиона поднесла к его губам стакан с невозможно вкусной холодной водой и всхлипнула: — Ты же едва не умер, Гарри! — Прости… — прошептал он, оторвавшись от пустого стакана. — Но я даже не знаю, что произошло. — Кэрроу тебя проклял в спину. Нарцисса считает, что это было какое-то родовое проклятие, — объяснила девушка. И зло добавила: — А все из-за этой рыжей дуры! — Хм… А Джинни тут при чём? — не понял он. — А у кого Карта была? — вскинулась Гермиона. — Кто должен был следить за окрестностями?! Мерлин?! — Гермиона, я не думаю, что тут вина Джинни, я ей не говорил следить за картой… — А у неё самой мозгов нет, да? — возмущённо прошипела Гермиона. — Да и вообще… Не успела отойти от убийства Рона, а уже в объятия Хорька бросилась. — Что?! Джинни убила Рона?! Так, — Гарри от таких новостей аж попытался привстать, — расскажи мне всё!***
После того, как Поттер пошёл на поправку, остро встал вопрос, что делать с трупом Рона, который поместили в стазис, и мелкой Джоан, которую опекало всё женское население Блэк-Хауса, кроме, разумеется, Джинни, на которую хаффлпаффка хоть уже и не бросалась, но смотрела с такой ненавистью, что оторопь брала. Да и с самой Джинни тоже надо было что-то делать — она с момента возвращения с неудачной, можно сказать, провальной операции практически не спала, мучимая кошмарами, в которых она раз за разом убивала брата. Малфой, который вначале решил выступить этаким утешителем и, чем Мордред не шутит, трахнуть привлекательную девушку. Но так и не осмелился сделать что-то в направлении «затащить рыжую в постель», ограничившись участием, поддержкой и утешениями — всё же младшая Уизли страдала по-настоящему. Она винила себя в смерти Рона, в ранении Гарри, в провале их миссии и в том, что подвела своих друзей. К тому же все эти дни участие и внимание к Джинни проявляли только Луна, Драко и Нимфадора Мордред-Знает-Как-Тебя-Теперь-Называть Блэк. Конечно, в лицо Джинни никто ничего не сказал, её никто ни в чём не обвинял, но она прекрасно замечала взгляды, которыми её иногда одаривала Гермиона, её родители, Невилл… А уж ненавидящий взгляд Джоан только слепой бы не заметил! Доходило до того, что хаффлпаффка просто отказывалась сидеть за одним столом с Джинни, и никто, включая саму Джинни, не мог девочку в этом винить. Но как бы там ни было, несмотря на то, что с ранением Гарри всё разрешилось, в Доме Блэк царила тяжёлая и унылая атмосфера, и с этим надо было что-то делать. Сам Гарри выздоравливал ударными темпами. В отличие от школы, где он пытался сбежать из рук целительницы при первой же возможности, сейчас, к удовлетворению Гермионы, парень прислушивался к советам Дэна и Эммы и неукоснительно соблюдал их рекомендации по режиму… Правда, он явно чем-то занимался — корпел над какой-то таблицей, что-то высчитывал, несколько раз Гермиона замечала лежащей открытой Карту Мародёров… Но так как всё это он делал, не нарушая предписаний, поднимаясь с постели только для осмотра и перевязки, то Гермиона особо не беспокоилась. А ещё её очень радовало, что Гарри довольно много общался с Дэном и Эммой (с отцом так вообще — по несколько раз в день, и беседы двух самых важных мужчин в её жизни были весьма продолжительными), и что сейчас её отец даже удивлялся своей изначальной враждебностью к Гарри! Дэн Грейнджер с недавних пор был абсолютно уверен — Поттер был идеальным парнем для его дочери — наблюдения за их отношениями, которые из-за ранения парня в значительной степени проходили на глазах у Дэна и Эммы только подтверждали это (хоть эта мысль по первой и стала для Дэна откровением!) А ещё он был ужасно доволен, что ублюдок, одурманивший его дочь наркотиками, чтобы втащить её в лживые отношения, оказался мёртв! Был в этом какой-то кармический бумеранг, как с удовлетворением считал Дэн, хоть и тщательно скрывал своё отношение к смерти Рона Уизли даже от жены. Хотя, когда он впервые осознал эту мысль, то ужаснулся, понимая, что с ним происходит то же самое, что и с их малолетними боевиками — он тоже начал ожесточаться, а ведь убитый собственной сестрой парень был не только младше их дочери, но и был её другом на протяжении долгих лет… С ужасом он отмахнулся от мысли: а что если бы в стазисе лежало тело их дочери. Как он смог бы жить дальше? А смог бы?