***
Пожалуй, этот день с полным правом можно было назвать днём рождения самого знаменитого и бросающего в дрожь дуэта в правоохранительных органах будущей магической Британии. Поттер-Блэк, их боялся весь преступный мир, один ловил, другой сажал. Но об этом позже. — Гарри, я хочу присоединиться к тренировкам. Я хочу войти в твою команду! — произнёс Драко предельно, как ему показалось, непринужденно, раскалывая скорлупу на варёном всмятку яйце. У Невилла изо рта выпал кусок булочки, Нарцисса заинтересованно посмотрела на сына, а Гермиона, которая держалась поближе к Гарри, уронила чашку с чаем ему на брюки. — Бляяяяя! — взвыл Поттер, вскакивая и пытаясь охладить промежность дикими прыжками. — Гарри, ты ведь волшебник, — меланхолично произнесла Луна, зачерпывая ещё ложечку йогурта с вишней и солёным огурцом. Пудинга её лишили, поэтому приходилось страдать, обходясь йогуртом. Правда, страдала Луна не одна, Невилл её стараниями страдал тоже, правда, по другой причине. — Точно! — взмах палочкой — и дискомфорт исчез. Гарри злобно негодующе огляделся по сторонам, зашипев на Дэна, который старательно надувал щёки, из всех сил пытаясь не расхохотаться. — Честно говоря, Гарри, мне зять с варёным сам-знаешь-чем не нужен! — выдавил наконец Грейнджер и начал ржать, втягивая в этот процесс почти всех сидящих за столом. — Честно говоря, папа, температуры бы не хватило, — вызвала ещё один взрыв хохота Гермиона. — Знаешь, Хорёк, твоя просьба надолго останется в моей памяти! — Гарри осторожно потрогал промежность сквозь высушенные магией брюки, маскируя свои манипуляции низко свисающим краем скатерти. — Невилл, Луна, Гермиона, выбейте из него всё дерьмо! А ты! — указал он на струхнувшую Джинни. — Никакого секса до его первой победы на дуэли! Поняла? — Да, Гарри! — закивала Уизли, шкодливо улыбаясь. — И рот закрой! — Уууууу. Драко горестно вздохнул: «У каждого галлеона есть обратная сторона», — подумал он.***
После впечатлившего всех завтрака Невилл отправился в свою комнату. Сегодня был запланированный сеанс связи через парные зеркала с бабушкой и… родителями. Невилл дрожащей в руке палочкой постучал по судорожно сжатому в другой руке зеркалу: «Бабушка!» Стекло затуманилось, а потом в нём появилось встревоженное лицо Августы Лонгботтом, на этот раз без своей знаменитой шляпы. — Привет, Ба! Как вы там? — Невилл Фрэнк Лонгботтом! — Августа смотрела на внука, будто впервые видя его. По её мысленному приказу изображение в зеркале как будто отъехало назад, показывая совершенно непривычную картину. Исчезнувшая детская полнота, чёрная форма, сбитые костяшки на пальцах, маггловский пистолет на поясе, палочка на запястье и, главное, — шальной взгляд таких знакомых и одновременно незнакомых глаз. — Бабуля! — Невилл шутливо козырнул двумя пальцами. Впрочем, шутливость тотчас пропала, стоило ему увидеть родителей, которые лежали на кроватях и с глупыми улыбками протягивали друг другу фантики от конфет! — Что говорят новые целители? — мрачно спросил Невилл. — По сути ничего, — вздохнула Августа. — Говорят, надо понаблюдать месяц или два, чтобы что-то определённое сказать. А вы как там? Как Луна, Гарри, Гермиона? — Нормально! — с преувеличенной в разы бодростью отозвался Невилл. — Тренируемся! — Признайся, Невилл! Сколько? — Не понимаю, о чём ты. Ну, всё, мне пора, свяжемся через неделю! — Невилл деактивировал зеркало и, изо всех сил сжав кулаки, сел на кровать, борясь с гипервентиляцией. Рука скользнула на бедро, и ладонь сжалась вокруг рукоятки пистолета. Это прикосновение, словно прикосновение друга и напарника успокоило Лонгботтома. Он даже не дал себе труда подумать, а почему это была не верная многоцелевая палочка, а инструмент, имеющий ровно одно предназначение. Убивать.***
После случившегося за завтраком конфуза Гарри переоделся и спустился в подземелья Гриммо, 12, где его нетерпеливо ждал Дэн Грейнджер, стоящий у штабеля из пары десятков длинных и квадратных зелёных ящиков, два из которых находились отдельно от остальных. В следующем по коридору огромном зале раздавалось шипение заклинаний, обычно заканчивающееся взрывами. Там, совмещённое с обычной тренировкой, происходило уничтожение шаблона и гордости Драко Блэка, который не только по-новому взглянул на девушек, но и зарёкся когда-либо впредь называть Лонгботтома сквибом. Поттер в очередной раз оказался прав, этот, с позволения сказать, сквиб, убьёт его, Драко Блэка, раньше, чем тот успеет наколдовать Люмос. Когда было нужно, Драко был вполне способен быстро учиться и делать правильные выводы. — Твои эльфы это просто нечто, Гарри! На складах Хеклер-Коха сейчас, наверное, творится форменный переполох, — счастливо улыбаясь, заявил Дэн. — А как они узнали, где у компании склады продукции? — А мы и не знали. Всё это взято со склада при их штаб-квартире в городе Оберндорф-на-Неккаре. Видимо, держат там демонстрационные образцы для клиентов. — Так, и что же именно вы спёрли? — Гарри, как и любой парень, хотя бы несколько раз посмотревший или, в случае с Гарри, подглядевший телевизор, с раннего детства испытывал пиетет перед огнестрельным оружием, особенно армейским. И хотя волшебная палочка была не менее, а в большинстве случаев и более, смертоносной, она продолжала оставаться куском искусно выточенной древесины и вызывала совершенно иные, куда более мирные и гармоничные чувства, чем взятый в руки пистолет или штурмовая винтовка. Дэн ногой откинул крышку стоящего на полу ящика и достал оттуда одну из четырёх штурмовых винтовок чёрного цвета. К этому времени грохот в соседнем зале затих, и народ отправился наверх. Гарри окликнул проходящих и махнул рукой, приглашая присоединиться. Первой подошла Гермиона, обвила руками талию Поттера и вопросительно посмотрела на отца. — Итак, — начал Дэн, — это штурмовая винтовка Хеклер энд Кох HK417 со стволом двенадцать дюймов, так называемый штурмовой вариант. Немцы взяли лучшее у американской М16 и своей G36 и получили вот это. Калибр у неё 7,62×51, мощный патрон, этих ваших драконов может и не возьмёт, да и великанов только в уязвимые точки, но троллей и всё что меньше — завалит. — Откуда такая уверенность, папа? — подала голос Гермиона, пригревшаяся у Поттера под боком. — Это, конечно, не сто процентов, но, судя по тому, что мне рассказывал Лорд Ликорис о боевых действиях в средние века, кулеврины и арбалеты против горных троллей и оборотней, примерно так и есть. Конечно, на всякий случай снаряжать их будете только бронебойными патронами, мало ли что. И да, думаю, пользоваться ими будут только парни, так как вес одной винтовки почти девять фунтов. — А зачем они нам вообще нужны, если у нас есть палочки? — спросил Драко, до сих пор не познавший ДАО огнестрельного оружия. — Ваши палочки, несомненно, мощнее, но со скрытностью у них никак: вспышки, лучи, взрывы, грохот… А тут наложили на винтовку эти свои заклинания молчания, и в полной тишине разбираетесь с противником. — Точно! Вот я дурак! — простонал Поттер, заставив всех посмотреть на него. — Я в лесу использовал пистолет с этим длинным и неудобным глушителем, а всего-то надо было молчанку кинуть! И на ствол, и на патроны. — Тогда уж можно и заклинание облегчения веса использовать, — заметила Джинни. — Нет, Джин. Тогда и с отдачей будут проблемы, да и не факт, что механизм будет правильно работать. К тому же винтовки длинные и будут для вас неудобными, снизят мобильность, а мы всё же выше вас ростом, — ответил Невилл. Далее последовала получасовая лекция Дэна с демонстрацией одиночной и автоматической стрельбы, снаряжения магазинов и тому подобного. Не было только неполной разборки и чистки, ибо магия способна до невероятности облегчить самые разные бытовые дела. Ну а потом начались стрельбы, Гарри откровенно наслаждался, да и Невилл от него не отставал. Драко сначала скептически отнесся к этой затее, но потом втянулся и тоже начал получать удовольствие. Девушкам понравилось меньше, но их пользоваться винтовками в бою и не заставляли, хотя стрелять из них они должны были уметь, ведь мало ли что может случиться. Точностью прицельного огня группа малолетних боевиков, естественно, не отличалась, однако если схватка была не скоротечной, а имелось время на вдумчивое прицеливание в конкретную мишень, то та же магия радикально меняла ситуацию. Придуманное Гермионой заклинание, в котором она взяла за основу существовавшее заклинание «Укажи» и незамысловато назвала «Extrema Sagaciter», вызвав ворчание Поттера из-за использования латыни вместо старого доброго английского, позволяло до неимоверности увеличить шансы поразить цель. Магия сама поправляла положение винтовки, и промахнуться по указанной магии цели стало практически невозможно. Впрочем, ранее они уже испытали это с пистолетами. Они провели в подземельях весь день, прервавшись лишь на обед. В завершении дня был ужин, перед которым Гарри с Гермионой долго отмывали друг друга от пороховой гари. Кричер с Добби накормили всех совершенно потрясающими аргентинскими стейками, которые они готовили по оригинальной технологии, на углях без соли и перца, подававшихся отдельно, вместе с соусом и салатом из лука, томатов и салатных листьев. Как выяснилось, ушлые домовики нашли какой-то специализированный дорогущий ресторан, куда самолётом доставляли сразу несколько десятков коровьих туш, которые затем выдерживались от двух недель до месяца, прежде чем превратить в стейки и другие продукты. Домовики пару недель наблюдали за всем процессом, начиная от выдержки мяса до его приготовления и подачи, после чего «купили» пару выдержанных туш и поместили их под заклинание стазиса, снимая его лишь на время, достаточное, чтобы отрезать нужное количество для своей готовки. Мужская часть населения Гриммо, 12 едва ли не в голос стонала от потрясающего вкуса, тогда как женская была более сдержана в выражении эмоций, но и те и другие дружно осыпали счастливых эльфов горой благодарностей и хвалебных отзывов. Разомлевшая от усталости, их бесчинств в душе и вкусного ужина Гермиона заснула мгновенно, едва успев раздеться и накрыться одеялом. Гарри вырубился на несколько минут позже, притянув к себе обнажённую подругу, которая улыбнулась во сне и завозилась, устраиваясь поудобнее.***
Из сладкого сна Поттера вырвал периодически окликающий его, как сука-будильник, голос Кричера. — Чего надо?! — прошипел Поттер, стараясь не потревожить закинувшую на него ногу и руку Гермиону. — Хозяин! — делая страшные глаза, зашептал домовик. — Там тот смертник, которого неделю назад освободили от клейма, поговорить хочет! Прямо на прутья клетки кидается! — Кричер, я тебя не узнаю! — пробурчал Поттер, с трудом выпутавшись из постели и нащупыв в груде одежды свои боксеры. — Из-за какого-то ничтожного узника ты поднял меня ни свет ни заря! — Сейчас три часа пополудни! — обиделся домовик. — Да? — удивился Гарри. — Вот это мы поспали! — Мистер Дэн и миссис Эмма просили не будить никого из вас. Сказали, что вы очень устали вчера и вам следует отдохнуть. Если бы не этот смертник, Кричер не стал бы тревожить мастера Гарри и его леди. — Ладно, ладно. Всё в порядке, Кричер, — зевнул Поттер и принялся одеваться.***
В тюремном блоке Поттер подошёл к камере, где сидел этот самый Эйвери, который, увидев его, вскочил и бросился к решётке, горячечно заговорив, глотая слова: — Поттер! То есть Лорд Поттер! Прошу вас, умоляю, пожалуйста, снимите метку с моего младшего брата! Ему всего тринадцать лет! Гарри стоял и с некоторой долей брезгливости смотрел на узника. Куда девался весь апломб и чувство вседозволенности, с которыми он расхаживал по Косому переулку, как ему рассказал один из людей Амелии, участвовавший в той операции. С одной стороны, по-хорошему его нужно грохнуть, а с другой, — опасности он не представлял, где находится, не знал, да и убивать, а по сути, казнить вот так хладнокровно Поттеру не хотелось от слова совсем. — Почему ты принял метку? — Нас с Аланом заставили отец и брат. Поверьте, я говорю правду! Это случилось ещё год назад. — И где сейчас твой брат? — В Хогвартсе. Третий курс Слизерина, — выпалил он, с дикой надеждой глядя на Гарри. — Мы не хотели участвовать в этом безумии, но выбор был или метка, или «Круцио» и метка, или «Авада» от собственного брата или отца. — Ну, во-первых, в Хогвартс я за твоим мелким пожирателем не полезу. Во-вторых, ты пройдёшь углублённый допрос с веритасерумом, который сварит наш «любезный» мистер Снейп, и легилименцией, и если выяснится, что на тебе кровь — тебя казнят, если ты посещал эти рабские бордели — тебя казнят, если ты использовал на ком-то из магглорождённых или полукровок непростительные — тебя казнят. Ты понимаешь меня? — Да, Лорд! Я ничего из этого не делал и согласен на любые проверки! — Можно подумать, мне нужно твое согласие, — усмехнулся Поттер. — Если ты и впрямь ничего этого не делал, то мы тебя выпустим. С братом решай вопрос самостоятельно, но имей в виду, что твоим бывшим подельникам тебе лучше не попадаться, а то мигом превратишься в корм для змеи этого безносого сумасшедшего. Взамен я хочу, чтобы твой брат сообщал обо всём, что происходит в Хогвартсе и вообще у пожирателей: факты, слухи, сплетни — всё, что сможет узнать. И лучше бы ему оправдать мои ожидания, так как кроме меня метку с него не снимет никто. — Я вас понял, лорд! — Эйвери мелко дрожал. — Я дам тебе знать, когда придёт время вытаскивать его из Хогвартса. Кстати, он пройдет такой же допрос, как и ты, учти это. А теперь жди, — с этими словами он развернулся и отправился обратно.***
Поднявшись наверх, Гарри поздоровался по пути с Невиллом и Луной, напомнившими ему, что скоро обед, и отправился будить свою подругу. Процесс затянулся, а потом продолжился в душе. Одеваясь, Поттер подумал, что заниматься любовью с полусонной Гермионой, окончательно будя её в процессе, несомненно, станет одним из любимых его занятий, тем более сама девушка тоже, судя по всему, была в восторге. Одевшись, они спустились вниз, где за обеденным столом собрались уже все, кто был на Гриммо, за исключением подвальных сидельцев, конечно. — Миссис Блэк, миссис Блэк, — по очереди кивнул он Нарциссе и Андромеде, чувствуя себя как обычно глупо. — Гарри, мы же просили тебя называть нас по именам, — поприветствовала его в ответ Нарцисса. — В конце концов, это просто неудобно, да и не всегда понятно, к кому именно ты обращаешься. — Да, хорошо, — облегченно выдохнул парень. — Так вот, Нарцисса, Андромеда, я хочу попросить вас кое-что сделать. — Слушаем тебя, Гарри, — отозвалась Андромеда. — Во-первых, заставьте Снейпа сварить побольше веритасерума, а во-вторых, когда он будет готов, допросите этого Эйвери, с которого сняли метку. Я хочу знать, убивал ли он магглорождённых и полукровок, использовал ли на них непростительные, посещал ли он эти бордели, которые комплектуются магглорождёнными и полукровками. Используйте и веритасерум, и легилименцию, выверните ему мозги наизнанку, если нужно, но вытрясите из него всё это. — Хорошо, — кивнула Нарцисса. — Зачем тебе это, Гарри? — спросила Гермиона. Поттер пересказал разговор с пленником и что он решил сделать, если тот окажется чист. — Гарри, ты и правда его убьешь, если он в чём-то таком замешан? — спросил Люпин. — Нет, в жопу поцелую! — огрызнулся Поттер. — А что ты предлагаешь? — Его должны судить! — ответил тот. — И, Гарри, пожалуйста, не надо разговаривать со мной в таком тоне, я, в конце концов, старше тебя! — Знаешь, Ремус, мне в последнее время кажется, что всё наоборот, и это ты младше меня, причём сильно младше. Вот ты говоришь — судить, а кто его будет судить, если судов у нас сейчас нет кроме пожирательских пародий на правосудие? Предположим, мы победим, и суды появятся, но что с ним делать до этого? Кто и за чей счёт будет его кормить? Гриммо это не Азкабан и даже не министерские камеры временного содержания. Люпин мрачно молчал.***
Прошла целая неделя с того обеда, на котором Гарри попросил сестёр Блэк заняться пленным Эйвери и заставить работать Снейпа. Парень был даже рад этой неделе, рассматривая её как дополнительное время проверки на негативные последствия после снятия метки. Всё это время они проводили на подземном полигоне, тренируясь в магии и стрельбе. В процессе выяснилось, что заклинание точности не работает на противниках, которых стрелок не видит, даже если знать этого человека. То есть фактически бесполезным заклинание делали, что дезиллюминационные чары, что мантия-невидимка. Хотя, с другой стороны, стрельбу по площадям, где мог находиться этот невидимый противник, никто не отменял, поэтому они учились стрелять очередями и использовать Бомбарды таким образом, чтобы накрыть всю площадь предполагаемого нахождения противника. Расчёт был на то, что осколки и взрывная волна выведут врага из невидимости, либо нарушив его концентрацию, либо лишив его мантии. Тяжелее всех приходилось Драко, у которого почти на каждой тренировке рвало шаблон от понимания, насколько его физическая форма и дуэльные навыки далеки от того, что показывали Грейнджер, Лавгуд и Лонгботтом с Джинни. — Ну а ты как думал? — сказал Поттер в ответ на его смурной вид. — Подельники твоего папаши привыкли воевать, стоя на одном месте и пуская одно заклинание за другим. Пожалуй, лишь твоя сумасшедшая и, к счастью, покойная тётка пыталась что-то похожее на нас изобразить. А всё потому, что пожиратели не солдаты, а обыкновенные двинутые мясники. Короче говоря, Джинни пришлось забыть о сеансах расслабляющего массажа, да что там массажа, Драко так выматывался на тренировках, пытаясь доказать себе и другим, что он тоже может, что засыпал едва добравшись до постели. Сколько раз Джинни приходилось его раздевать и укладывать нормально, а не поперёк кровати — и не перечесть.***
Наконец Нарцисса с Андромедой сказали ему, что выполнили его просьбу. Веритасерума Снейп сварил целый котёл, и его после проверки разлили по флаконам, поместив под заклинание стазиса. То же самое сделали и с зельем для снятия метки, заставив зельевара в процессе его изготовления подробно описать сам процесс варки, ингредиенты и их подготовку. После чего Андромеда сварила это зелье сама, руководствуясь исключительно этими записями, и предупредила Снейпа, что именно он будет первым, на ком они проверят это зелье. Снейп лишь криво усмехнулся и напомнил, что он дал Обет жизнью и магией в том, что зелье не нанесёт вреда и предназначено лишь для активации метки для её последующего снятия. Что же касается Эйвери, то они допросили его с помощью веритасерума и легилименции и подтвердили, что он не соврал. В сущности, все его преступления сводились к участию в нескольких патрулях, в которых они больше пьянствовали, чем патрулировали, да оскорблений магглорождённых. Выслушав на очередном ужине сестёр Блэк, Поттер поморщился от внезапного тычка в бок локтем Гермионы. — Я думаю, что нам надо завершить эту возню с метками, а то мне Гермиона уже неделю по десять раз на дню напоминает, — сказал он, не обращая внимания на демонстративное фырканье подруги. — Завтра с самого утра мы снимем метки. Сначала со Снейпа, а потом с Гермионы и Драко. Пока-ещё-Грейнджер просияла и поцеловала Поттера в щёку. А вот Дэн вздохнул, снятие метки с дочери — это, безусловно, замечательно, но, с другой стороны, это означало, что теперь она будет участвовать во всех опасных мероприятиях наравне со своим парнем, а это Грейнджеру категорически не нравилось, а ещё больше ему не нравилась своя неспособность этому помешать.***
На следующее утро, примерно часа за полтора до завтрака, в подземной лаборатории зельеварения собрались все обитатели Гриммо, 12. Эйвери вышвырнули на улицу ещё вчера ночью, напомнив ему о том, что он должен сделать, и взяв Обет о неразглашении вольно или невольно, который гарантировано убьёт его, даже если бывшего упиванца будут поить веритасерумом или попытаются что-нибудь выяснить с помощью легелименции. Первым был Снейп, который положил на наколдованный стол руку с меткой. К нему подошла Андромеда с медицинской пипеткой, наполненной тем зельем, что сварила она сама. Всё прошло ровно так же, как и с Эйвери: после попадания на кожу змея на метке зашевелилась, Снейп побледнел от боли, а Гарри прошипел «Отпусти» — и всё было кончено. Зельевар, отряхивая руку от чёрной пыли, оставшейся от метки, смотрел на чистую кожу нечитаемым взором. И если раньше он не видел в своей жизни другого выхода, нежели служить двум хозяевам, то теперь он понял, что был у него и третий вариант. Просто поддержать Поттера и, избавившись от метки, так же просто уехать на другой конец мира, подальше от этих двух сумасшедших, чтобы жить так, как хотел он сам. Снейп постоял, дождавшись, пока Нарцисса с Андромедой просканируют его медицинскими чарами, и после их кивка отошёл к стене. Стоя там, он смотрел на Поттера и, несмотря ни на что, видел его отца. Он понял, что любой вариант действий, в которых ему пришлось бы помогать гриффиндорскому ублюдку, оставался бы чисто умозрительным. Злоба и ненависть с силой полыхнули в его груди, мгновенно отодвинув все мысли о жизни, которую он мог бы контролировать сам. Оставалось лишь дикое неукротимое желание убить это отродье и навсегда прервать ненавистный Род, после чего и умереть будет не жалко. Не Лорда. Не Директора. Именно Поттера он хотел убить сильнее всего. Именно за его жизнь он готов был расплатиться своей. Ненависть долгие годы подтачивала сознание Снейпа, оживляя его комплексы и неуверенность в себе, избавиться от которой он и пытался, насилуя беззащитных студенток и издеваясь над своими учениками. Сейчас он страшно жалел, что опасался Альбуса и отказал Слагхорну в идее «пригласить» эту грязнокровную всезнайку на их ежедневные развлечения, после которых можно было бы приказать ей всё рассказать своему дорогому Поттеру, будь он проклят! Мордред, да он бы весь старший курс Слизерина пригласил поучаствовать в развлечении, лишь бы морально уничтожить ублюдка. Чего Снейп не знал и не хотел знать в своей всепоглощающей ненависти, так этого того, что после этого «развлечения» ни он, ни слизеринцы не прожили бы и суток. Хотя, а если бы и знал? Не счёл ли бы он это достаточной платой за свершившуюся, наконец, месть? За свою загубленную жизнь. Что ему чужие, хоть гриффиндорцы, хоть слизеринцы? Теперь у зельевара оставался последний шанс прикончить последнего Поттера, и он намеревался им воспользоваться в полной мере. Снейп заранее сварил зелье выносливости, обезболивающее и даже зелье, ненадолго увеличивающее магическое ядро, правда, последствия были ужасающими, но Северусу было наплевать, так как он прекрасно понимал, что Гриммо он живым не покинет вне зависимости от исхода дуэли. Увлекшись своими мыслями, он не заметил аккуратный зонд легилименции, который запустила Андромеда, морщившаяся от отвращения. Драко сразу после попадания зелья на метку казалось, что в его руке кто-то ковыряется тупым и зазубренным ножом. Не выдержав, он коротко застонал от боли, которая мгновенно прекратилась, стоило только Поттеру прошипеть пароль. — Ты, надеюсь, понимаешь, Драко, что твой долг перед Лордом только что возрос многократно? — прошептала Нарцисса сыну, когда он подошёл к ней, то и дело бросая взгляд на руку. — Да, мама, понимаю. Наконец, подошла и очередь Гермионы, которая, едва ли не подпрыгивая от возбуждения, подошла к столу и скинула мантию, под которой на ней была только тонкая майка на бретельках. Метка у неё была на внутренней стороне руки и почти у самого плеча. Девушка легла на кушетку и закинула руку под голову, открывая доступ к отвратительному изобретению самозванного Лорда. — Будет больно, милая! — с сожалением произнёс Гарри, ему было известно, что подруга боится боли. — Наплевать, потерплю! — решительно произнесла девушка. К чести Грейнджер надо сказать, что она лишь зашипела и побледнела, когда зелье упало на метку. Сквозь пелену раздирающей руку боли она даже не услышала шипение Поттера. Потерев руку и посмотрев на неё, она широко улыбнулась, прежде чем с совершенно нехарактерным для неё визгом броситься в объятия Гарри. — Поттер! — раздался ненавистный голос. — Когда состоится обещанная дуэль? — Завтра утром тебя устроит, Снейп? — в тон ему ответил Гарри. — Вполне! — выплюнул тот. В этот момент Гермиона выпуталась из объятий парня и, решительно подойдя к Невиллу, выдернула у того из кобуры Беретту, на ходу передёрнула затвор и вскинула пистолет, нажимая спусковой крючок. Громыхнул выстрел, и лишь благодаря Гарри, который в последний момент толкнул её руку, пуля попала в стену в нескольких дюймах от головы Снейпа, обдав того каменной крошкой. Несостоявшаяся жертва даже не попыталась уклониться, лишь язвительно прошипев: — Что, Поттер, прячешься, как обычно, за юбкой? Сначала была твоя мать, а теперь эта грязнокровка! — Я сам тебя убью, ублюдок! Завтра утром! — с ненавистью прошипел Поттер и, обняв Гермиону, прошептал ей: — Не надо, я должен сделать это сам.