Наследие императора

      — Как глупо. Чего же ты ждал? — Я не хотел отвечать на этот вопрос. В который раз меня поманила изменчивая надежда обрести семью. Почему кто-то принят, любим и счастлив лишь потому, что родился на свет? Почему у меня все иначе? Как мне получить свою долю любви? Я перепробовал все от смирения до убийства. Если стремление завоевать любовь причиняет страдания, почему я никак не могу остановиться и перестать страдать? Ведь в какой-то миг я поверил, что меня правда принимают в семью. Что я добился, достиг, заслужил, чтобы просто сидеть за столом, чтобы мирно вести беседу, чтобы брат наливал мне чай, а матушка…       А матушка жаждет власти. Для нее я орудие для убийств. Не принимая меня сама, она хочет, чтобы я думал, что и другие меня не примут. Она ждала, что ради нее, я убью наследного принца, ее доводом было то, что я лишь слепое орудие в руках императора, разменная пешка которой не жалко, щит ото всех неудач. Это так, но с первого дня император сказал мне об этом и, когда я держу удар, я не пешка в его игре. Не давая мне ничего, императрица хочет отнять у меня отца и брата. Не теперь! Я ее разгадал. Как она изменилась, когда я сказал, что достоин трона! Ее слова беспощадно хлестали меня:       — Ты думаешь, что тебе все дозволено? Правда думаешь, что чего-то достиг? Кем-то стал, из-за пары удачных мазков кистью? — не в силах и дальше терзаться, я почувствовал, что устал.       Мне хотелось только покоя и я пришел под окна Хэ Су. Свет горел — она не спала. Я не стал ее беспокоить. Даже просто мысли о ней заставили меня улыбаться. Я уже решил уходить, когда Хэ Су вышла из дома и поспешно направилась к воде. Я, невольно, пошел следом. Чтобы снова не испугать, я окликнул ее. И обнял. Но она оттолкнула меня, я видел, что она хочет держаться как можно дальше. Я смотрел и не верил глазам: она готова была бояться, защищаться, сопротивляться, но когда она закричала:       — Уходите, убирайтесь прочь! — меня охватил леденящий ужас. Неужели я снова ошибся? Неужели, как и образ матушки, я придумал себе Хэ Су? Нет! На этот раз я не сдамся! Просто моя девчонка в плену. В плену непонятной тревоги, но ведь я же не изменился. Я освобожу ее, верну прежнюю Хэ Су и именно к ней я обратился:       — Не отталкивай меня, не проси уйти, не говори, что я животное и приношу только несчастья, — я взял ее за руки и встряхнул:       — Не поступай так со мной, ведь ты — мой человек. — Я пристально, с надеждой всматривался ей в глаза, а она непреклонно возразила:       — Я не ваш человек, ваше высочество! — но я продолжал, обращаясь к моей девчонке и только к ней:       — Ты не можешь покинуть меня, пока я не разрешу и умереть ты тоже не можешь. Ты полностью мой человек! — и, с отчаянным стремлением удержать, я поцеловал ее. Мое сердце, моя душа, все мое существо кричало: «Ради бога, Хэ Су, вернись, я не смогу снова остаться один, я не могу без тебя!» Я не отпускал ее до тех пор, пока она не перестала сопротивляться и тогда я посмотрел ей в лицо. Дрожащая, с зажатыми кулачками, она молча плакала. Сейчас она и правда видела во мне чудовище и считала, что я поступил с ней как последнее животное, не способное сдерживать своих страстей. Она просто мне покорилась. И это — моя Хэ Су? Как же мне вызволить ее? Если нежность, мольбы и страсть заставили ее еще больше ожесточиться, закрыться и спрятаться, я не буду ее осаждать. Я дам ей то, против чего моя девчонка точно не сможет устоять и сама выйдет ко мне из-за неприступных стен. Я стану провоцировать ее при любой возможности. Я буду невыносимым, бесчувственным, самодовольным, лишь бы удалось вызвать ее негодование и гнев, чтобы она снова стала прежней. Во-первых, провокация действием: не сомневаясь больше ни секунды, я схватил ее за руку и потащил за собой. Мою девчонку всегда возмущало, когда я запросто обращался с ней, значит рано или поздно она должна будет очнуться и возмутиться. Во-вторых, эмоциональный подкуп: я посадил Хэ Су на коня и мы помчались навстречу ветру, если моя девчонка чего-то и жаждет, так это свободы. Я привез ее на побережье где, глядя на волны, мы встречали рассвет. Я видел, что она успокоилась и способна меня слушать и тогда я перешел к завершающей части плана. В-третьих, провокация на словах: я предложил ей бежать, но сказал, что за это меня изгонят из Сонгака и, давя на ее чувство справедливости, заметил, что меня всегда изгоняли и притесняли, хотя я никогда не приносил несчастий, не убивал животных ради развлечения и, без причины, не убивал людей. Хэ Су знала, как сильно я хотел остаться, она должна была возмутиться, но она сказала, что не может уйти из дворца и что любит другого человека. Прекрасно! Я смогу использовать это, чтобы достучаться до нее! И, сохраняя серьезность, я сказал что убью его, кем бы он ни был, если только это не принц Бэк А. Она наконец-то отреагировала:       — Что? — слабая тень от прежней девчонки, но это — уже прогресс! Я чуть не улыбнулся, и усилил эффект говоря, что она давно, еще с тех пор, как Ён Хва наказала ее, принадлежала только мне, что я без спроса поцеловал ее, насильно привез сюда, а теперь запрещаю любить другого и не чувствую себя виноватым. Было видно — она блуждает в закоулках своей души, но в ее глазах не было прежнего страха, чтобы убедиться в этом наверняка я подарил ей шпильку. Она не взяла ее, похоже дух противоречия в ней все же пробуждался, и расстроенно сказала:       — Я просто хотела помочь и не ждала от вас каких-либо чувств, — и при этом прямо посмотрела мне в глаза. Теперь я был уверен: прежняя бунтарка на месте и, что бы я ни предпринял, она скорее всего поступит с точностью до наоборот. Я ответил:       — Беги от меня, если сможешь. — Хэ Су не тронулась с места и не опустила глаз, — узнаю мою девчонку! Я улыбнулся и вложил заколку ей в руку:       — И выкинь это, если хочешь.       Мы шагом возвращались обратно и я улыбался. Мне удалось изменить направление мыслей Су. Пусть она еще не стала прежней, но она уже не сжимается и не дрожит как затравленный зверек. Навстречу нам выскочили Ван Чжон и Ван Ук. Они хотели забрать Хэ Су, но она решила вернуться вместе со мной. И снова я улыбнулся. Очевидно, что вчера ее решение было бы другим.       Наложница О искала Хэ Су, а увидев ее со мной с тревогой воскликнула:       — Неужели, вы покидали дворец? Поступая так, вы ставите под сомнение авторитет императора. Чем скорее вы нас покинете, тем меньше нам придется все объяснять другим. Я был вынужден признать ее правоту и только сказал уходя:       — Я доверяю вам.       Когда я пришел к Хэ Су в следующий раз, она была почти прежней и долго объясняла, что переживает за меня, так как я, по ее мнению, перепутал два чувства: дружбу и любовь. Я же сказал ей что для меня это одно и то же. Я понял ее маневр и ответил:       — А я переживаю за тебя. Ты пытаешься оттолкнуть меня, но со мной это не сработает. Я же сказал тебе быть готовой, — Я притянул ее к себе и сделал вид, что собираюсь поцеловать. Хэ Су не стала покорно ждать, а закрыла губы рукой. Я усмехнулся:       — Не переживай, я не сделаю это против твоей воли, — и, в подтверждение своих слов, отпустил ее. Девчонка вопросительно посмотрела на меня, а я ей в ответ широко улыбнулся.