Наследие императора

      Я в Шинжу. Я очень хочу пить. Жажда мучает меня. И тут появляется наложница Кан. Она принесла мне чай из хризантем. Перед глазами все плывет я с трудом различаю ее лицо — это Хэ Су в одеяниях наложницы. Она приторно мне улыбается протягивает чашку и говорит голосом императрицы:       — Я ваш человек, поэтому я позабочусь о том, чтобы вы взошли на трон. — Я сбит с толку и переспрашиваю:       — Матушка? — она молча, по-прежнему улыбаясь, наклоняется ко мне и мы целуемся, но вдруг она кусает меня в губы и вонзает нож мне в живот я чувствую острую боль и привкус крови.       Похороны брата Ван Му. Я угнетен и не понимаю как он мог умереть? Ведь я же спас его. Я в ужасе, что план императрицы удался. Я со страхом заглядываю в гроб, но там лежит император, а рядом букеты и венки из сорняков. Я еще раз заглядываю в гроб и в руках покойного вижу письмо. Я беру его, разворачиваю, но там изображение счастливого смеющегося человека. Я оглядываюсь назад и вижу императрицу. На ней плотная вуаль, но я знаю что она улыбается.       Я на охоте с генералом Пак. Я попал в логово волков. Они со всех сторон дерут меня на части. От ран все тело ломит и пылает. Мне удается расправится с ними. Генерал протягивает мне флягу с водой. С большим трудом я делаю глоток, у воды горький вкус, а генерал обвиняющим тоном говорит:       — Вы должны были защищать их. Я не понимаю его. Это же волки. Они бы убили меня. Оглядываюсь кругом и вижу, что это тела людей в храме. Я с недоверием переворачиваю ближайшего разбойника — это Ван Ё, у других тоже лица моих братьев. Я в ужасе. Заходят император и императрица они идут под ручку и мило болтают. Я пытаюсь закрыть от них это зрелище, а они хлопают в ладоши и говорят: С волками жить по-волчьи выть — такова жизнь во дворце. Покойники тоже начинают хлопать и со смехом изображать вой волков.       Я в горах. Здесь находится буддийский храм. Я стою над пропастью. Навстречу мне спешит монах. Его лицо перекошено от гнева. Я осознаю, что это мой двойник, со шармом и без маски. Он хватает меня за плечи, трясет и голосом Бэк А говорит:       — Со, очнись! Я в замешательстве, а он изо всех сил толкает меня с обрыва и я падаю…       Первое что я увидел, придя в себя, — пристальный взгляд Бэк А. Я собрался с силами и выдохнул:       — Су? Что с ней. — Бэк А потупил взгляд, но ответил:       — Ее второй день пытают, с целью выбить признание, кто ей отдал приказ отравить чай. Я застонал:       — Нет! — И начал подниматься с кровати:       — Бэк А, помоги мне!       Мы шли по дворцовым переходам и я еле держался на ногах, но мысль что моя девчонка кричит в руках палачей, придавала мне сил. Господи, она же совсем одна! Навстречу вышел Ван Ук. Я попросил Бэк А оставить нас наедине и рассказал восьмому принцу все, что знал сам, о плане императрицы отравить наследного принца. Восьмой принц спросил:       — Ты выпил яд ради своей матушки? — Я только покачал головой:       — Я сделал это ради Хэ Су и ради наследного принца. — Я просил его помочь Хэ Су и Ван Ук пообещал:       — Я найду доказательства ее невиновности.       С замирающим сердцем я брел вдоль камер, одновременно страшась и безумно желая увидеть Хэ Су. Ворох окровавленной белой ткани, безвольно раскинутые руки, потухший взгляд девчонки, дрожащей даже в забытьи. Я не стал окликать ее. В беспамятстве ей будет легче. Хоть ненадолго. Хэ Су сама почувствовала мое присутствие. Она перевела на меня мутный взгляд, силясь понять кто это и, когда узнала меня, ее глаза оживились, из последних сил она приподнялась на непослушных руках и слабым, сорванным голосом произнесла:       — Вы живы! Я знала, что вы не умрете! — я, как можно увереннее, произнес:       — Разумеется я жив. Какого-то яда недостаточно, чтобы меня одолеть. — Она пропустила мои слова мимо ушей и поторопилась задать тревожащий ее вопрос:       — Вы сделали это чтобы спасти меня? Вы думаете, что ваше упрямство изменит мои чувства к вам? Вы правы, мне будет труднее отвернуться от вас, ваше высочество. — Я отвел глаза, но потом посмотрел на нее, сквозь решетку камеры, и попытался пошутить:       — Даже и не помышляй о побеге. — Я не хотел давить на нее просто давал понять, что она не одна, что я рядом. Хэ Су вздохнула почти с отчаянием:       — Что же мне с вами делать? — Она стала наставлять меня, чтобы я слушал лекаря, не утруждал себя ходьбой и больше не приходил к ней. Я же старался запечатлеть ее в своей памяти: каждый синяк, каждую ссадину, спутанные пряди волос, запекшуюся кровь на лице, разбитые губы. Это придаст мне сил, когда настанет решающий момент. Я подчинился ее просьбе и молча ушел.       На аудиенции у его величества, я просил справедливо разобраться в деле Хэ Су, но очень скоро понял, что император заботиться не о справедливости, а о том, чтобы ничто не нарушало его планов. Я вспылил, но император тут же заставил меня пожалеть об этом:       — Еще раз придешь с этой просьбой — умрешь! И любой, кто посмеет просить за нее тоже! — аудиенция была окончена.       Я шел, пораженный до глубины души. Император высказал свое разочарование мной, но больше чем это, меня занимало то, насколько сильно я был в нем разочарован.       Если помощь Хэ Су означает смерть, то я выбираю умереть рядом с ней.       В день казни я спешил на площадь, боясь опоздать. При мне были только меч и моя решимость. На площади я поймал потерянный взгляд Хэ Су и бросился к ней:       — Су! — стражники достали оружие. Нет! Им не остановить меня. Я разбросал их парой ударов, даже не вынимая меча, и встал рядом с моей девчонкой, закрывая ее собой и обороняя от стражников:       — Она пойдет со мной! — Конечно они не сдвинулись с места и я обнажил меч:       — Должна пролиться кровь, чтобы вы меня услышали? — стражники дружно отступили, но не расступились. И тут примчался Чхве Чимон с криками:       — Королевский приказ! Эта казнь отменена! Найден настоящий преступник! — Я был ошарашен, что он имеет в виду? Хэ Су от напряжения лишилась чувств и я поддержал ее, не давая упасть.       Мы подходили ко дворцу Домивон, когда увидели как берут под стражу наложницу О. Девчонка кинулась к ней с криком:       — Госпожа! — я последовал за ней и оградил их от стражи попросив:       — Оставьте их. Дайте им немного времени. — Я не понимал, почему она? Ведь она, совершенно точно, не причастна к отравлению. Наложница О смотрела на Хэ Су с такой спокойной уверенностью, ее глаза были настолько безмятежными, почти счастливыми, что я осознал: она жертвует собой ради спасения моей девчонки, из любви к ней, она не побоялась гнева императора, более того сумела убедить его подписать ей смертный приговор!       Хэ Су не хотела мириться с новой несправедливостью и, стоя на коленях перед дворцом императора, денно и нощно молила его величество помиловать госпожу О. Я ни на секунду не забывал о ней, но, как и другие принцы, был вынужден строго следовать запланированному распорядку дня. Только мысль, что Су больше не угрожает смертельная опасность, давала мне силы быть вдали от нее и мысль о том, что мое присутствие может навлечь на нее гнев короля.       В день казни начался ливень. Обессиленная вынужденной голодовкой и необходимостью не двигаться с места, с истерзанным телом и израненой душой, Хэ Су продолжала стойко держаться под дождем. Было очевидно, что ей не удастся смягчить его величество. Я достаточно демонстрировал императору свою покорность, теперь его черед наблюдать. Я покажу свою решимость. Я вышел на площадь, закрыл Хэ Су, от дождя и, когда удар колокола известил, что приговор свершился, я просто был рядом. Я разделил с ней каждый миг ее отчаяния, не позволяя никому причинить ей вред.