Потерянный примарх

      Выйдя на поверхность, группа увидела самый странный город из всех ими виденных, коих было немало. Большая часть зданий представляла собой невероятно высокие, массивные металлические конструкции с закругленными вершинами, единственным небольшим входом и полным отсутствием какого-либо подобия окон, балконов и всех тех атрибутов, что были присущи архитектурным постройкам, и только многочисленные антенны придавали им хоть какой-то вид. Все здания были построены в одном стиле, словно кто-то совершенно не задумывался даже о подобии внешних отличий, даже количество и расположение антенн были полностью идентичным, ввиду чего заблудиться среди построек рядовому обывателю ничего не стоило. Двигаясь следом за своим провожатым, скауты отметили, что в городе нет вполне привычных вещей, которые являлись неизменными атрибутами любой развитой культуры. Здесь не было ничего похожего на магазины и мастерские, статуи и памятники, аллеи и бульвары, кафе и рестораны, а также многого другого, что можно было увидеть в любом развитом мегаполисе. Помимо того, налицо было полное отсутствие каких-либо указательных знаков, что выглядело весьма странно с учетом того, что подобного рода знаки имелись на подземной станции, здесь же почему-то от них было решено избавиться, как если бы жители четко знали, где что находится в их до уныния однообразном городе. Единственным, что выглядело здесь уместным, были поднятые над поверхностью полотна монорельсов, по которое шустро проносились небольшие поезда, чьи вагоны были до отказа забиты ксеносами.       — Странно все это, — первым произнес Ягай. — Впервые вижу такой город.       — Тебе только это кажется странным? — удивился Черик. — А ничего, что мы идем с оружием в руках, в городе ксеносов, и никого это нисколько не беспокоит?       — Меня больше интересует другое, — вмешался Фуко. — Если все эти чужаки действительно являются клонами, как мы предположили, то откуда среди них такое большое количество псайкеров, как сообщила нам разведка Лунных Волков?       Скауты замолчали, обдумывая варианты ответа, но ничего хоть сколько-нибудь вразумительно никто так и не смог предложить, а тем временем их провожатый привел их к удерживаемой колоннами платформе, где разведчиков уже поджидал небольшой монорельсовый поезд, чьи вагоны были пустыми, несмотря на то, что возле них стояли чужаки, провожающие скаутов равнодушным взглядом своих больших глаз. Казалось, будто тот факт, что по их городу ходят вооруженные люди, действительно нисколько их не заботит, они продолжали заниматься своими делами, в чем бы не состояла их суть.       Разведчики переглянулись, но так как отступать было уже поздно и глупо, они вошли внутрь, после чего двери вагона закрылись, и поезд, серебристую поверхность которого пересекали три красные полосы, помчался вперед, ловко лавируя между зданий, чей вид мог нагнать скуку на кого угодно, включая, по мнению Галада, даже безмозглых сервиторов. Из-за унылого однообразного вида за окном время словно замедлило свой ход, и лишь благодаря хронометрам, встроенным в наручи, скауты могли отмерять прошедшее с момента отправления время. Периодически Келек отправлял на челнок, покинувший лес и направившийся по следу скаутов, координаты их местонахождения, чтобы пилоты точно знали, где искать разведгруппу.       Внезапно постройки словно разошлись в стороны, и несущийся по монорельсу поезд вывез группу Фуко на открытое пространство в самом сердце города. То была огромная безлюдная площадь, выложенная из темно-серых плит, и здесь ничего не росло, не били фонтаны и не прогуливались горожане, что, с учетом уже увиденного, не вызывало у людей никакого удивления. Нет, все внимание к себе приковывало высокое, округлое здание из металла, по всей поверхности которого горели сигнальными огнями, красными и белыми, антенны всех размеров и видов, а также прочие устройства, назначение которых было неизвестным. Вместо окон здесь были горизонтальные прорези, в которых горел мягкий желтоватый свет, и острое зрение скаутов, усиленное спецсредствами, позволило им увидеть, что в здании самым натуральным образом кипит жизнь. Бесчисленное количество монорельсовых дорог сходились здесь, поезда, съезжающиеся сюда со всего города, въезжали внутрь через проемы, расположенные на разных уровнях здания. Главный вход, представлявший собой широкий проем, сквозь которой мог спокойно пройти титан класса Полководец, был распахнут, и оттуда изливался красный свет, за которым сложно было что-то разглядеть. Помимо того, к фасаду здания были подведены невероятной толщины кабели электропередачи, вокруг которых суетились фигуры ксеносов, очевидно следящих за исправностью и техническим состоянием кабелей, при этом было видно, что некоторые фигуры парят в воздухе без каких-либо видимый приспособлений. Скауты понимающе переглянулись.       Тем временем, поезд сбросил скорость, после чего въехал в один из открывшихся проходов и довольно скоро остановился на одном из уровней, довольно тускло освещенном. Там скаутов поджидал уже знакомый им шар, парящий в паре метров от пола:       — Благодарим вас за помощь, сервус. Вы можете вернуться к исполнению своих обязанностей.       Ксенос молча поклонился, развернулся и ушел, оставив скаутов одних, не считая парящего в воздухе шара. Тот, в свою очередь, развернулся светящимися прорезями к сержанту, и из его недр вновь донесся тихий голос:       — Прошу вас следовать за мной. Приносим извинения за некоторые неудобства, в Рефрактории проходит плановое техническое обслуживание.       Им долго пришлось идти по многочисленным коридорам и переходам, при этом Галад с уверенностью заявил, что группа по прежнему находится у внешней части здания, не углубляясь в ее недра, пока, наконец-то, они не пришли к очередной, уже изрядно надоевшей скаутам, платформе из полупрозрачного пластика, огороженной стальными перилами. Едва они на нее ступили, та озарилась голубоватым светом и плавно поплыла вперед, унося людей вглубь здания, благодаря чему те смогли посмотреть на то, что здесь происходит. Иногда они проносились мимо помещений, в которых шли технические работы, другие были забиты самым разным оборудованием, подле которых стояли ксеносы и следили за показаниями приборов. Их число росло с каждым разом, что наглядно свидетельствовало о важности выполняемой ими работы.       Все вопросы разрешились одним разом и появилась масса новых, когда платформа влетела в обширный зал, от пола до скрывающегося в вышине потолка заставленная горизонтально расположенными прозрачными капсулами, заполненные вязкой жидкостью, в которой покоились обнаженные люди всех полов и возрастов, начиная с младенцев и заканчивая глубокими стариками. Их тела были лишены какой-либо растительности и истыканы черными кабелями, подключенными к груди и спине, руками и ногам. Их лица закрывали плотно прилегающие черные маски, очевидно подающие кислород и питательные смеси.       Реакция скаутов была мгновенной. Они вскинули свое оружие, готовые палить во все стороны, в каждую поганую тварь, что осмелилась поработить людей и держать их в состоянии овощей.       — Для агрессии нет причин, — раздался голос из шара. Платформа остановилась на столь большой высоте, что вздумай скауты с нее спрыгнуть, то от них осталось бы лишь мокрое место.       — О нет, сволочь, — прошипел Фуко, наводя на него дуло своего болтера. — Причина очень даже есть. Вы поработили людей!       — Ваше первоначальное впечатление, основанное сугубо на визуальном наблюдении и не подкрепленном информацией, глубоко ошибочно. Уберите оружие, и вы получите все ответы. В противном случае мы будет вынуждены применить силу, — вокруг шара загудело энергетическое поле, все прорези закрылись.       В воздух поднялось несколько десятков ксеносов, окутанных багровым светом, кристаллы в их лбах ярко сияли, а вокруг вскинутых рук искрились разряды энергии, которая в любой момент могла быть обрушена на скаутов, водивших дулами от одной цели к другой. Было очевидно, что выжить в этой схватке попросту невозможно, и Фуко принялся крыть самого себя последними словами за то, что доверился проклятым ксеносам, пошел за ними, а в итоге привел своих подчиненных в ловушку, из которой не было иного выхода, кроме как принять бой и умереть. Правда, происходящее не объясняло, почему ксеносы так долго ждали, а не уничтожили незваных гостей в тот же миг, как обнаружили, ведь с таким количеством псайкеров они могли разделаться с людьми без лишних забот. Быть может, их хотят схватить и допросить? Опять же этого можно было добиться более легким способом. Хотят взять людей «тепленькими», чтобы запихнуть их в контейнеры? Такой вариант был возможен, но все опять же упиралось в то, что ксеносы могли захватить разведгруппу куда как раньше. К тому же, они и сейчас ничего не предпринимали, лишь демонстрировали свою готовность уничтожить любого агрессора, но при этом терпеливо ждали дальнейших действий людей.       Нужно было принять решение, причем быстро, пока ситуация еще было под контролем. Наконец-то Фуко велел:       — Опустить оружие, — процедил он сквозь зубы. Черик тут же опустил винтовку, ожидая дальнейших распоряжений, но остальные выступили против.       — Вы спятили, сэр?! — к полной неожиданности сержанта, первым воскликнул Ягай, на которого Фуко полагался во всем. — Эти твари держат людей взаперти, словно консервы, а вы хотите отдаться им на милость! Зачем? Что бы и нас туда запихнули?!       — Отставить, рядовой! — рявкнул Фуко. — Включи свой мозг! Если бы они хотели убить нас или пленить, то могли сделать это в любой момент!       — Откуда нам знать, что твориться в их уродливых головах, сэр? — спросил Келек. — Это ведь ксеносы, они наверняка думают иначе, чем мы. Своим решением вы подвергаете риску всю нашу миссию, сэр.       — Наша миссия точно не будет выполнена, если мы здесь все сдохнем, — парировал сержант. — Так что прекратите болтать и делайте то, что вам велят.       — Ну уж нет, — дробовик в руках Ягайя внезапно оказался нацелен в грудь Фуко, отчего опешил он сам и остальные скауты. Их брат нацелил оружие на своего друга и командира! — Я не дамся в руки ксеносов из-за твоего идиотского решения, сержант. Отмени приказ или я буду вынужден отстранить тебя от руководства миссией, даже если придется применить силу.       — А ты успеешь? — раздался скрипучий голос Черика, которому вторил сухой щелчок взведенного болт-пистолета. Скосив глаза, Ягай увидел широкое дуло, нацеленное ему в голову. Ситуация была настолько абсурдной и невозможной, что происходящее попросту не укладывалось в голове, такого в принципе не должно было произойти, и все же здесь и сейчас стояла группа скаутов, двое из которых держали на прицеле одного из своих братьев.       — Ты спятил, брат? — спросил Галад, и болтер в его руках дернулся, словно он также собрался взять своего товарища на прицел.       Что-то промелькнуло в глазах Ягайя, некое понимание того, что он творит, и что вся полнота ответственности, подобно карающему молоту, обрушится на его голову в том случае, если им удастся выбраться отсюда живыми и о произошедшем узнают офицеры Ордена, а то и сам примарх. Ходили слухи, что Император и Леман Расс некогда приводили распоясавшихся Космодесантников Шестого Легиона в чувство массовыми расстрелами, и как до Космических Волков некогда наконец-то дошло, что ничем хорошим для них эта история не закончится, так и Ягай сейчас осознавал, что он сам себе роет могилу, причем с каждым мгновением она становится все глубже и глубже. Но беда была в том, что так просто воины Астартес Второго Легиона не отступали, упрямства им было не занимать.       Все это прекрасно понимал и Фуко, перед которым теперь стоял вопрос, что же делать со строптивым подчиненным, причем решение нужно было принимать немедленно, пока Ягай не натворил дел и не довел ситуацию до бойни, из которой никто из группы живым не выйдет. Ксеносы, по-прежнему парившие в воздухе, пристально следили за конфликтом среди людей и определенно готовы были вмешаться в любой момент. Собственно, удивительно было то, что они до сих пор ничего не предприняли.       — Сейчас ты опустишь свой дробовик, рядовой — уверенным, лишенным эмоций голосом приказал Фуко, глядя на теперь уже бывшего друга, — и тогда я не буду докладывать капитану Авардану о твоем поступке, и об этом никогда не узнает магистр Редван.       Тут уже и до Галада с Келеком дошло, в какую яму загнал сам себя их сослуживец, а также чем было чревато неподчинение прямому приказу старшего по званию, и все это в условиях боевой обстановки. Как только эти вести дойдут до высшего командования Легиона, мало не покажется никому, и тогда на Восьмую роту Сумеречных Клинков падет пятно позора, смыть которое можно будет лишь своей кровью. Если примарх Шепард чего и не прощал, так это возникновения подобного рода ситуаций, в результате которых могли совершенно напрасно погибнуть люди, — не важно, гражданские или военные, — и тогда на виновника могла обрушиться вся ярость примарха. Историю 36-го полка Праганских Налетчиков и 29-го Марианского, чьи солдаты опозорили себя, приняв участие в памятной драке в клубе «Ночной Дозор», помнили все. Смыть позор со своей репутации они смогли лишь на Сандаре, во время яростных сражений против орков.       И вот та же угроза позора повисла над Сумеречными Клинками. Такое развитие событий было попросту недопустимым, что понимали все присутствующие, включая Ягайя, но тот уже натурально закусил удила, не желая отступать. Первый и, по итогу, последний удар нанес Келек. Он сорвался с места, подобно живой молнии, и его локоть впечатался в челюсть скаута за миг до того, как тот успел нажать на спусковой крючок, повергнув того наземь, после чего Келек выбил дробовик из рук бунтаря и взял его на прицел.       — Что будем с ним делать? — спросил скаут, но вместо сержанта ему ответил все тот же голос, источником которого был шар:       — Позвольте нам.       Четверо ксеносов подлетели к платформе, и в тот же миг поверженный Ягай оказался окутан, словно путами, красным сиянием, не позволяющее ему пошевелиться, даже мускулы на лице оказались парализованными. При других обстоятельствах скауты сразу же открыли бы огонь, пытаясь спасти товарища, но в этот раз ситуация дошла до такой степени абсурда происходящего, что бойцы даже не знали, как поступить.       — Нам очень жаль, что ситуация дошла до подобных крайностей. Мы надеемся, что нам удастся разрешить все недоразумения, возникшие между нами и приведшие к столь неприятным событиям.       Фуко, бросив быстрый взгляд на бешено вращающего глазами подчиненного, лишь коротко кивнул, после чего платформа вновь пришла в движение, поднимаясь все выше и выше, а мимо разведгруппы по-прежнему проносились бесчисленные капсулы с людьми, вокруг которых суетились ксеносы, проверяя их состояние через системы приборов, прикрепленные к каждой из капсул. На глазах у скаутов, от одного из людей, глубокого старика, судя по виду, отсоединили все кабели, после чего его буквально смыло в трубу, а на освободившееся место подлетевшие ксеносы положили младенца, к которому быстрыми и уверенными движениями подсоединили кабели, после чего капсулу заполнила все та же вязкая жидкость, поверхность которой довольно быстро затянула плотная прозрачная пленка.       Все происходящее казалось безумием, и Фуко успел несколько раз задуматься над тем, правильно ли он поступил, доверившись чужакам, и не был ли Ягай прав, когда отказался складывать оружие, вместо этого решив принять последний смертельный бой.       Платформа, окруженная псайкерами, влетела в кое-как освещенную вертикальную шахту, которая вела строго вверх. Подъем занял относительно немного времени, после чего скауты оказались в довольно небольшом помещении, где все пространство было заставлено всевозможными приборами и устройствами, повсюду были проложены толстые кабели, которые запитывали энергией сложную конструкцию, походившую на помесь трона и системы жизнеобеспечения, облепленную мониторами. Под надзором ксеносов, в глубоком сидении, окутанном силовыми полями, сидела сгорбленная фигура дряхлого старца, выглядевшего так, будто он вот-вот умрет, столь немощным он казался.       Его кожа, покрытая пигментными пятнами, местами была прозрачна настолько, что сквозь нее виднелись кровеносные сосуды, мышцы и даже кости скелета. Волосы на голове давно сгнили, от ногтей ничего не осталось, губы были столько узкими, что едва прикрывали зубы. Судя по всему, старик был подключен к креслу очень и очень давно, возможно, как осмелился предположить Черик, задолго до образования Империума и даже до начала Объединительных войн. Он сидел с плотно закрытыми глазами и никак не реагировал на появление гостей, но от конструкта отделились еще несколько шаров, подобных тому, что сопровождал скаутов, как если бы они выступали его глазами, ушами и ртом.       — Мы приносим свои извинения за данный способ общения, — прошелестел голос из скрытых в помещении динамиков. — К сожалению, ввиду того, что нам приходилось действовать в экстренных обстоятельствах, нашим конструкторам не хватило времени создать альтернативный способ общения с нашими потерянными родичами. Признаться честно, мы вообще не ожидали, что после долгой войны хоть кто-то, кроме нас, остался, хоть мы и хранили, пусть и слабую, надежду на подобный исход.       — Войны? — переспросил Фуко. — Войны с кем?       — С Железными Людьми, разумеется.       Встроенные в повисшие в воздухе шары голопроекторы вспыхнули, и взору людей предстал мир, над которым на низкой орбите зависли массивные черные корабли, своими очертаниями походившие на морских обитателей, навроде каракатиц, и из их недр, под прикрытием постоянного обстрела, на планету хлынул поток десанта. Изображение сместилось к самой поверхности, а там уже шествовали рослые железные фигуры, отдаленно напоминающие Космодесантников в доспехах терминаторов, с тем лишь отличием, что у них всех было разное количество верхних конечностей и полыхающих красным светом искусственных глаз. Небо заполонили бесчисленные истребители и бомбардировщики дисковидной формы, города и более мелкие поселения сгорали под яростными ударами тяжелой техники, ничуть не похожую на ту, которой пользовались люди.       На планете началась бойня.       — Они пришли совершенно внезапно и атаковали без предупреждения, без причины. В первые часы мы пребывали в растерянности не знали, как реагировать и что делать, не понимая причин такой жестокости. Наша медлительность стоила нам миллионов жизней. Слуги человечества восстали против нас, не имея видимых на то причин. По крайней мере, для нас они оставались неизвестны на тот момент, таковыми они остаются и по сей день. Началась война, в ходе которой нам пришлось задействовать сервусов, наших слуг-псайкеров.       Картина изменилась, теперь Сумеречные Клинки оказались в самой гуще сражений, причем эффект присутствия был настолько полным, что скаутам пришлось сдерживаться, чтобы не открыть огонь. Люди и ксеносы, несколько отличающиеся от тех, что населяли планету сейчас, плечом к плечу отражали беспрерывные атаки Железных Людей, наступающих широкой стальной волной и в распоряжении которых были технологии, которых Фуко и его бойцы никогда не видели и даже никогда о них не слышали. Они разрывали земную твердь с такой легкостью, словно та была сделана из бумаги, виртуозно играли с природой, насылая на живых противников страшные бури, метели и прочие природные катаклизмы. Роботизированные корабли вели постоянный огонь с орбиты, не неся потерь до той поры, пока наконец-то на помощь осажденному миру не прибыл флот людей. Ярко-алые корабли человечества со стороны походили на распахнувших крылья птиц, и Фуко мысленно отметил, что ничего подобного по прибытию на планету они не заметили. Космос расцвел цветами ядерных взрывов, корабли сгорали в невиданных потоках энергии, выпущенных из монструозных орудий, равных которым сейчас никто не знал и даже предположить не мог, что они когда-то существовали. Многие вещи вообще остались за пределами понимания скаутов, так как в ход пошли технологии давно ушедшей эпохи. Ничем подобным сейчас люди похвастаться уже не могли.       — Все миры, входившие в Намандский Конгломерат, были подвергнуты нападению. Мы несли чудовищные потери, ведь наш враг не брал в плен, поставив себе целью полностью истребить нас, как вид. Некоторые планеты были разрушены, две системы были полностью уничтожены, и для защиты нам пришлось задействовать инструменты, использование которых веками находилось под запретом. И даже в этом случае нам все равно казалось, что поражение неизбежно, но все же благодаря сервусам и биотехнологиям, имеющимся в нашем распоряжении, нам удалось сперва замедлить противника, остановить его наступление, а затем начать контратаку и наконец-то уничтожить врага. Но цена была воистину непомерной, наши жертвы исчислялись миллиардами жизней. Сложно было даже сказать, не оказалось ли наше спасение страшнее поражения, которого нам лишь чудом удалось избежать.       Изображение вновь изменилось, и теперь перед скаутами предстал разрушенный, обугленный мир, по которому бесцельно слонялись люди и сервусы, пытающиеся понять, что им делать и как жить дальше. Небо почернело от количества пепла, который извергли пробудившиеся вулканы, от обширных лесов ничего не осталось, города превратились в руины, моря и водоемы были отравлены. Для всех было очевидным, что то же самое происходило повсеместно, и что жить здесь дальше нельзя.       — Почему вы не улетели? — спросил сержант, краем глаза вдруг заметив, что сервусы сняли с Ягайя свои путы, и тот уже стоит на своих двоих, хотя оружия ему не вернули. Очевидно, скаут в достаточной мере проникся увиденным и решил, что дальнейшее сопротивление глупо и не имеет шансов на успех.       — Куда нам следовало отправиться, куда податься и где искать спасения? — последовал встречный вопрос. — Во время войны мы посылали сигналы о помощи во все стороны, но если и получали ответ, то его содержимое погружало нас в еще большее уныние и отчаяние. Война шла повсюду, все миры горели, а в какой-то момент мы перестали фиксировать хоть что-то. Человечество замолчало, и не было слышно ни одного голоса во мраке космоса. Наши руководители справедливо рассудили, что мы остались последним осколком Человечества на просторах Галактики, хоть некоторые из нас и хранили робкую надежду на то, что это не так. Лишь ваше внезапное появление поведало нам о том, что они не ошиблись.       — Что вы сделали, чтобы спастись? — поинтересовался Галад.       — Было принято решение задействовать те технологии, что еще оставались в нашем распоряжении, ведь в ходе войны очень многое, к нашему великому сожалению, было утрачено. Базы данных были уничтожены, остались лишь фрагменты знаний, каждый из которых стал ценным сокровищем в глазах выживших. Погибло огромное количество наших самых светлых умов, цвет научного общества. Их намеренно выслеживали и уничтожали с какой-то особой жестокостью, если, конечно, машина способна испытывать эмоции. По итогу выжили лишь немногие, и именно они разработали программу спасения, проект «Либерандум», целью которого должно было стать восстановление биосферы планет, сделать их вновь пригодной к жизни и, если удастся, заново заселить живыми организмами, но этот процесс должен был растянуться на долгие столетия и даже тысячелетия, которые население попросту не пережило бы, а потому было принято решение погрузить всех выживших в виртуальный сон, в котором они бы жили полноценной жизнью, даже не осознавая того, что все вокруг них является нереальным. В срочном порядке была создана программа виртуальной реальности, «Элизиум». Она была сырой, недоработанной, имеющей великое множество программных ошибок и внутренних погрешностей, что на определенном этапе разработки привело к жертвам среди добровольцев, принявших участие в испытаниях. К сожалению, нам пришлось пойти на такие жертвы, ведь нас поджимало время, населению планет грозила смерть от голода. В конце концов, благодаря усилиям разработчиков и мастерству инженеров, создавших и испытавших первые капсулы, большая часть проблем была устранена, а наши строители закончили возведение первого Рефрактория. Это был крайне тяжелый процесс, полный лишений и новых жертв, и все же нам удалось его осуществить. Здесь, в Рефрактории, рождаются новые поколения людей, умирают старые, живут полноценной, пусть и виртуальной жизнью миллионы женщин и мужчин. Так мы спаслись.       — Первого? — переспросил Галад. — А сколько их всего?       — Более сотни только на этой планете. Несколько тысяч было построено в дальнейшем, по мере продвижения сервусов по остальным мирам Конгломерата. На каждой планете был задействован проект «Либерандум», повсеместно создавались все новые Рефрактории и их обитатели подключались к сети «Элизиума», но благо процесс восстановления почти завершен, наши протоколы совсем скоро запустят программу мягкого пробуждения, дабы для проснувшихся людей правда не стала шоком. Это опять же не быстрый процесс, но мы уверены в его успехе.       — Так, минуточку, — вмешался Фуко, — каким образом вы соединили все ваши миры в единую сеть?       — С помощью сети ретрансляторов, установленных в удаленных системах. Они посылают сигнал на близлежащие миры, таким образом все люди, подключенные к «Элизуму», могут общаться друг с другом, даже не подозревая о том, что те находятся на других планетах. К слову, мы заметили подозрительную активность рядом с одним из ретрансляторов, и нам нужно знать, вам ли принадлежат военные корабли, что были нами замечены совсем недавно?       — Да, нам, — ответил сержант, чувствуя, как у него внутри все холодеет. Судя по лицами остальных, они почувствовали тоже самое.       — Хорошо.       — Нет, ничего хорошего в этом нет, — рот пересох, говорить стало сложнее, слова с трудом продирались через горло. — Наши корабли собираются атаковать этот мир, так как их командиры думают, что там расположены сенсоры дальнего обнаружения вашей системы обороны. Примархи не знают, что эти миры принадлежат людям! Чем обернется для вашего «Элизиума» уничтожение одного из ретрансляторов?       — Такого рода трагический случай имел место быть в нашей истории. Уничтожение ретранслятора привела к нейрошоку всех тех, кто был подсоединен к сети на данном участке, погибло более восьмидесяти процентов спящих. Численность населения самого маленького Рефрактория насчитывает триста тысяч человек, а интересующий нас ретранслятор поддерживает стабильность «Элизиума» на двух десятках миров. Но зачем людям его уничтожать?       — Потому что примархи решили, что эти миры принадлежат ксеносам, вот почему! — рявкнул Фуко. — Разведка Лунных Волков облажалась! Не прикажи нам Шепард провести собственную разведку, мы бы так ничего и не узнали! Черик, срочно свяжись с челноком, нам нужно немедленно возвращаться и все сообщить примарху!       — Мы правильно понимаем, что те силы Человечества, которые вы представляете, собираются атаковать наши миры?       — К сожалению, да!       — Тогда вам лучше поспешить уведомить свое руководство о происходящем. В противном случае нам придется задействовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства обороны, включая протокол «Тифон». Мы не допустим уничтожения всех наших трудов.       — Челнок уже на подлете, сэр, — доложил Черик, сержант кивнул. У него имелось еще очень и очень много вопросов, что вертелись на языке, включая происхождение сервусов и обилие псайкеров в их рядах, но сейчас было попросту не до того. Группе нужно было срочно вернуться на корабль и связаться с остальной флотилией. Шепард должен был остановить своих братьев, пока те по недоразумению не оборвали миллионы, а то и миллиарды людских жизней.

***

      На борту «Покорителя» царило оживление, связанное с предстоящими боевыми действиями, старт которым должен был дать захват вражеской базы Десятым Легионом, в успехе которых никто не сомневался, ведь никто не мог выстоять перед Космодесантом. Технический персонал корабля занимался подготовкой техники Астартес и Имперской Армии, проверяли ее исправность и устраняли обнаруженные дефекты. По рельсам носились вагонетки с боеприпасами для штурмкатеров, истребителей и бомбардировщиков, а также для легкой и тяжелой бронетехники. Заправлялись топливные баки, гидрожидкость поступала в гидравлические механизмы, проверялся уровень машинного масла и наличие смазки. Все находились в состоянии возбуждения, и даже летописцы, которым сильно урезали возможности, а также доступ в различные отсеки корабли, и те бегали со сверкающими от предвкушения предстоящих боевых действий глазами. Естественно, не бездействовали и солдаты.       Космодесантники вместе с Имперской Армией отрабатывали на учениях совместные действия, в ходе которых в очередной раз демонстрировали свое несравненное мастерство ветераны, играючи справляясь с поставленным задачами, а новички, глядя на них, как на живой пример, оттачивали свои боевые навыки, которые уже в самое ближайшее время предстояло применить в настоящем бою, где первая же ошибка могла стать последней. Умирать столь глупо, не заработав славу, которая могла бы греметь сквозь века, никто не желал, а потому все отнеслись к тренировкам с максимальной серьезностью и ответственностью, выкладываясь по полной под надзором сержантов и старших офицеров. Каждому не терпелось как можно быстрее оказаться на полях сражений, завоевывая славу для своего полка или Ордена и для себя лично.       Но сердце флотилии по прежнему билось в самом сердце «Покорителя». В зале совещаний, в котором за прошедшие годы прибавилось трофеев, собрались высшие офицеры Легиона и Двадцать второй флотилии, каждый со своими предложениями по тактике и стратегии, которые они поочередно высказывали примарху. Шепард, внимательно выслушивающий их, сидел на трофейном троне, который Астартес забрали с Сандара и разместили на боевой платформе прямо под черепом, по-прежнему свисающий с потолка на цепях. Удивительно, но сидеть на этом громоздком сооружение было на редкость удобно, словно его сделали специально для примарха. Или же орк, которому он раньше принадлежал, обладал таким же ростом, что и Шепард, и что-то подсказывало последнему, что так оно и было. В любом случае, он нисколько не сомневался в том, что однажды их пути пересекутся, о чем орочий вождь в своем послании также говорил прямым текстом.       — …Ордены Рыцарей Смерти и Вечной Стражи, при поддержке полков Имперской Армии и, самое главное, флота, должны будут совершить быстрый рейд через туманность и нанести быстрый удар по периферийным мирам, с целью создать плацдарм для дальнейшего наступления наших основных сил. — предлагал Казабон, стоя перед троном и демонстрируя на повисшей в воздухе план действий. — Тем временем Объединители вместе с Легионами Скитариев нанесут удар по системе Клавиус, тем самым открыв путь всем остальным силам Легиона, которые, воспользовавшись уже подготовленным плацдармом, смогут начать прорыв к центральным мирам противника.       — Ваша тактика подразумевает массированное применение флота, — заметил Моррдис, — то есть, если я правильно понял вашу мысль, мы должны будем подвергнуть миры беспрецедентной по своим масштабам бомбардировке, не отвлекаясь на высадку войск. Все верно?       — Именно так, — кивнул Первый капитан.       — Но нам ничего неизвестно о возможностях противника, — флаг-капитан указал на очевидный пробел в информации, полученной от разведчиков Лунных Волков. — Нам неизвестна ни численность их флота, ни характеристики их кораблей, ни уровень подготовки экипажей. Мы не знаем ничего, а я хочу вам напомнить, что в прошлый раз, во время кампании против варанов, подобное отсутствие информации стоило нам больших потерь, да и военные действия против расы киборгов тоже привели к лишним жертвам, которых можно было избежать. А потому я вынужден задать вопрос: чего нам ждать от ксеносов, среди которых замечено большое количество псайкеров, и при этом об их космических силах нам неизвестно ничего? Вы уверены, что ваш план, с учетом подобных нюансов, вообще возможен?       — Для нас не существует ничего невозможного, — ответил Казабон. — Разумеется, что без потерь не обойдется, но они будут в пределах допустимых значений. Вы сами можете ознакомиться с предварительными расчетами.       — Это лишь предварительные расчеты, основанные на неполных данных, — парировал Моррдис, — так что рассчитать, в каких пределах будут потери, попросту невозможно.       Начались споры между магистрами орденов, командирами полков Имперской Армии и флотоводцами, каждый настаивал на своей точке зрения, при этом постоянно оглядываясь на примарха, внимательно прислушивающемуся к диспуту. Все прекрасно понимали, что все их аргументы ничего не стоили, ведь как только Шепард примет решение, всем остальным придется смириться с его волей, задвинув свои возражения куда подальше. Но примарх пока что молчал, погруженный в свои мысли, и всем внезапно стало ясно, что назревающая кампания не вызывает у него никакого энтузиазма, как следовало бы того ожидать. Что-то беспокоило Шепарда, но не спешил делиться своими мыслями с окружающими, очевидно решив, что сперва должен сам во всем разобраться. По крайней мере, так думали присутствующие в зале офицеры, но никто из них не мог и помыслить о том, что он смог проникнуть в разум примарха и разгадать его мысли. Самая идея чего-то подобного казалась дикой и даже кощунственной, ведь никто, кроме самого Императора, не мог познать того, как рассуждают и чем руководствуются его могущественные сыновья.       Шепард действительно размышлял о предстоящей кампании, но его мысли были заняты не планами военных действий, а тем, что из-за каких-то скотов, вздумавших проверить его лояльность в глазах Императора, ему придется уничтожить целую цивилизацию, о которой он ничего не знает. Быть может, то была вполне себе миролюбивая раса, ведь разведчики Хоруса так и не смогли сказать ничего внятного об их вооруженных силах, словно тех и вовсе не было. Разведка сообщила лишь о большом числе псайкеров в рядах ксеносов, и пусть Шепард относился к псайкерам с сильным предубеждением, сформированном учителями, которых некогда приставил к юному примарху Хорстель, единственный человек, которого Шепард считал своим настоящим отцом, это вовсе не говорило о том, что встретившиеся Империуму чужаки были агрессивно настроены по отношению к людям.       Происходящее с каждым мгновением нравилось Шепарду все меньше и меньше, и тем сильнее было желание послать Хорусу сообщение, что он не будет принимать участие в предстоящей бойне, ведь не было никаких сомнений в том, что три Легиона, даже без учета сил поддержки, уничтожат всех, кто осмелится встать у них на пути. Кампания, что вскоре должна была начаться, по факту очень быстро превратится в настоящую бойню, и не важно, что среди ксеносов было большее количество псайкеров. Люди умели их уничтожать.       Внезапно в зал вбежал встревоженный гонец в чине капитана, на лице которого был целый спектр эмоций, что не могло не остаться незамеченным. Подбежав к Оружейному трону, как его неофициально прозвали воины Астартес, офицер склонился перед примархом, протягивая свиток:       — Господин, мы получили экстренное донесение от разведгруппы Сумеречных Клинков, посланной в пространство чужаков. Его переслали нам с орденского флагмана, и доклад имеет гриф «Срочно».       Редван, магистр ордена Сумеречных Клинков, выступил вперед, в то время как Шепард распечатал свиток и принялся внимательно изучать его содержимое, а тем временем остальные принялись гадать, что же такого важного обнаружили разведчики, что их доклад требовал самого срочного рассмотрения? И довольно скоро стало ясно, что рапорт разведгруппы явно имеет крайне важное значение: с прочтением каждой новой строчки Шепард все сильнее менялся в лице, его глаза потемнели, словно грозовое небо, а губы сжались в тонкую полоску.       Закончив читать, он отложил свиток в сторону и сжал кулаки, в душе матерясь последними словами, ведь теперь ему предстояло как-то остановить своих братьев, а примарх не был уверен в том, что ему это удастся осуществить. Казалось бы, ничего сложного в этом нет, всего-то нужно рассказать Хорусу и Феррусу Манусу о том, что обнаружила разведка, но Шепард не был уверен в том, что даже после всего сказанного примархи остановятся. Для них главным аргументом к началу боевых действий могло стать сотрудничество местных с ксеносами, хоть сержант Фуко и утверждал, что с последними все оказалось куда сложнее, чем могло показаться, но в подробности не вдавался. Помимо того, Манус вполне мог решить, что местные и вовсе не заслуживают права на существование, ведь вместо того, чтобы бороться за выживание, они предпочли укрыться в иллюзорном мире, и это в то время, когда сервусы, как их назвал сержант, взяли на себя обязательства устранить на человеческих мирах все последствия войны и наблюдение за спящими людьми, то есть последние отдали сами себя на милость ксеносов. Для такого жуткого социал-дарвиниста, каким, по мнению Шепарда, являлся примарх Железных Рук, это вполне могло послужить поводом разрушить все и вся, а заодно устроить геноцид всем, кто будет ему мешать. Хорошо было бы ошибиться.       И все же нужно было действовать, причем как можно быстрее, и плевать на то, что будут думать о нем все недоброжелатели, вместе взятые. Ему не привыкать идти против мнения власть имущих. Все притихли, когда Шепард встал с трона и объявил:       — Наши планы только что изменились, — выбранный им тон яснее ясного говорил всем о том, что непослушания в каком-либо виде примарх не потерпит. Отныне у них не было какого-то иного выбора, кроме беспрекословного подчинения и строжайшего исполнения всех приказов. Личность примарха принялась буквально давить всех присутствующих, в зародыше подавляя любые попытки воспротивиться его воле и оспорить все последующие решения. — Магистры Эльге, Санти и Ваймс, со своими Орденами вы должны немедленно отправиться в систему Мальдар, там вы должны постараться остановить атаку Железных Рук. Делайте что хотите, ссылайтесь на меня, но тамошняя база не должна быть уничтожена, иначе на нашей совести будет смерть миллионов людей.       Слова примарха повергли всех в шок, неверие отразились на лицах людей, когда до них дошел весь смысл сказанного.       — Господин Линг, — продолжил Шепард, — пусть хор астропатов пошлет на «Дух Мщения» и «Железный Кулак» сообщение, текст которого я им предоставлю в самое ближайшее время, мне нужно срочно встретиться с Хорусом и Манусом. Всем остальным: боевая готовность.       — Но с кем нам предстоит сражаться, господин? — Казабон задал вопрос, который беспокоил всех, включая самого примарха. Помедлив, он ответил:       — Если бы я знал, друг мой.