***
Шепард разглядывал голопроектор, на котором обозначались позиции имперцев и противника в скоплении Муднус, но так как данные постоянно обновлялись, то могло показаться, что транслируемое изображение живет своей жизнью, периодически меняясь и перестраиваясь, что несколько раздражало примарха, но с этим ничего нельзя было поделать. Разведка недаром ела свой хлеб, постоянно снабжая Легион и всю Двадцать вторую экспедицию самой свежей информацией как о действиях противника, так и самих имперцев, пусть подчас и расплачиваясь за эти сведения собственными жизнями, но по итогу Золотые Львы и Имперская Армия всегда располагали самыми свежими данными о действиях сервусов, чем никак не могли похвастаться ни Лунные Волки, с которыми Шепард все же делился сведениями, ни тем более Железные Руки, общение с которыми Второй Легион волей своего примарха свел до минимума. Шепард не простил им того, что вся эта бессмысленная война с ее бесчисленными потерями, которые легко можно было избежать, началась именно по вине Десятого Легиона, а также то, что Феррус Манус даже не подумал наказать виновных, как бы того не потребовали Хорус Луперкаль и Шепард. Любимый сын Императора был в бешенстве от того, что какой-то Космодесантник из Легиона Железных Рук посмел начать военные действия без его приказа, и это в то самое время, когда три примарха вели между собой крайне сложные переговоры и думали, что делать дальше. И если Манус даже не сомневался в том, что войну следует незамедлительно начать, то Луперкаль все же решил прислушаться к мнению Шепарда и даже, как ему казалось, нашел выход из сложившейся довольно непростой ситуации: Хорус собирался дать своему брату три месяца на то, что бы тот провел переговоры с местными и убедил их мирно вступить в состав Империума, а уж потом постарался узнать ответы на многочисленные вопросы, коих хватало в избытке. Но Луперкаль никак не мог предположить того, что все его идеи потерпят крах, не успев приобрести хоть сколько-нибудь осмысленный вид. Никто из примархов даже предположить не мог того, что Аутек Мор, которого Манус оставил вместо себя командовать эскадрой в системе Мальдар, решит действовать самостоятельно. Корабли под его командованием неспешно бороздили пространство вокруг планеты, что изначально должна была стать их целью, и вроде бы все выглядело нормально, хоть офицеры эскадры, присланной Шепардом, все равно следили за действиями Железных Рук, но они, привыкшие к тому, что Космодесантники полностью подчинены воле своих примархов, никак не ожидали того, что Мор начнет действовать абсолютно самостоятельно, не поставив никого в известность о своих планах. Корабли под его командованием внезапно изменили курс и, дав полный ход, направились прямиком к планете, подвергнув ее поверхность орбитальной бомбардировке из всех имеющихся в наличии орудий. Не успели силы под командованием Мариуса Эльге отреагировать на действия Железных Рук, ведь ответ местных последовал незамедлительно, словно они ждали чего-то подобного, и на имперский флот совершенно внезапно напали ярко-алые корабли, со стороны походившие на распахнувших крылья птиц, и залпами своих орудий нанесли немало урона силам Империума, из-за чего тем пришлось срочно отступить из системы, пытаясь понять, откуда вражеские корабли вообще взялись, ведь создавалось ощущение, что они появились совершенно из ниоткуда. Разбираться в том, чем руководствовались Железные Руки, было уже некогда, нужно было как можно быстрее сообщить примархам о том, что война уже началась, а уж потом решать, что делать с самоуправством Аутека Мора. Шепард помнил, в каком бешенстве был Хорус, когда осознал, что какой-то, пусть и высокопоставленный, Космодесантник посмел действовать без его дозволения, но не стал напоминать Луперкалю о том, что то же самое некогда проделал один из его Лунных Волков, пусть действия капитана Абаддона и имели несопоставимо меньший масштаб. Но еще больше взбесил Хоруса Луперкаля тот факт, что Феррус Манус на все обвинения братьев лишь пожал плечами и заявил, что будучи на месте Мора сам бы поступил схожим образом: — Это наши враги, — заявил примарх Железных Рук, будучи совершенно спокойным на фоне взбешенных братьев. — Если до вас не доходит столь очевидный факт, то быть может вам стоит отказаться от дальнейшего участия в Великом Крестовом Походе? Быть может, вы недостаточно для него готовы? После этих слов любви к Десятому Легиону со стороны остальных Космодесантников и офицеров Имперской Армии и флота резко поубавилось. Хорус был слишком уважаемой и авторитетной личностью, завоевавшим свою репутацию в бесчисленных сражениях плечом к плечу с Императором, чтобы кто-то посмел сказать ему что-то подобное в лицо. Шепард, пусть уже и заимел довольно неоднозначную репутацию среди имперских войск, тоже был не абы кем и зарекомендовал себя как военный лидер, одержавший множество побед и присоединивший к Империуму немало миров, как с помощью дипломатических переговоров, так и военным путем. В доблести обоих примархов никто не сомневался, а потому Лунные Волки и Золотые Львы практически синхронно угрожающе заворчали, стоило словам Мануса отзвучать под сводами зала. Кто-то из Космодесантников даже потянулся к оружию, словно желая кровью смыть оскорбление, нанесенное их примархам, но Шепард внезапно уселся на свой военный трон, чем немедленно приковал к себе всеобщее внимание. Оказавшись в обрамлении бесчисленных клинков, он обратился к Манусу: — Я буду очень тебе благодарен, Феррус, если ты немедленно покинешь мой корабль и больше никогда на него не ступишь, — это было уже настоящее оскорбление, который понял каждый, кто имел уши и хотя бы толику разума, и от этих слов многим стало действительно дурно. Присутствующие в зале совещаний до сегодняшнего дня даже предположить не могли того, что сыновья Императора, походивших на богов из древней истории Терры, будут ругаться между собой, нанося друг другу страшные оскорбления. — Господин, — голос магистра Ланса вернул Шепарда к реальности. — Мы вновь получаем запрос от Железных Рук поддержать их наступление нашими бронетанковыми соединениями. — Игнорировать, — приказал примарх. — После всего того, что произошло по вине Десятого Легиона, я не протяну руку помощи Манусу, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Сколько людей погибло понапрасну в этой войне по их вине, Пауль? Сколько городов разрушили Железные Руки, невзирая на все мои увещевания? Сколько еще должно погибнуть, чтобы они наконец-то огляделись по сторонам и осознали, что натворили? — Не знаю, господин, — тихо ответил магистр ордена Вечной Стражи, и даже могло показаться, что вычеканенный на его наплечнике темно-серый щит потускнел. — Я ведь пытался вступить в переговоры с сервусами, — продолжал рассуждать Шепард, ходя вокруг голопроектора. — Пытался начать диалог, но все без толку. Из-за Мануса! Который без колебаний разрушает города с погруженными в сон людьми, не желая ничего слушать! Сервусы в ответ атакуют нас все более яростно, и теперь даже Хорус уже не склонен вести переговоры, решив, что их время безвозвратно утекло. А Император молчит, словно все так и должно быть! Почему?! Ланс молчал, не зная что ответить разъяренному примарху, который с каждым мигом все больше начинал походить на взбешенного льва, мечущегося по клетке, и ничего хорошего не ожидало того, кто окажется рядом в тот миг, когда зверь вырвется на свободу. Но вот Шепард замер на месте, опершись руками о столешницу голопроектора и переводя взгляд с одной метки на другую. Часть его сознания работала сама собой, на основании полученных данных создавая полную картину происходящего на каждом участке фронта, одновременно с этим разрабатывая контрмеры действиям противника, решая, какие силы Двадцать второй флотилии куда отправить, где следует отступить, а где нужно, а то и жизненно необходимо как можно быстрее нанести удар сконцентрированными силами. Этот бездушный расчет некогда мог бы вызвать удивление и даже оторопь у Шепарда, но данное явление давно уже стало обыденным для примарха, а потому максимум, что оно могло у него вызвать, так это легкое сожаление, ведь чем бы не были заняты его мысли, разум все равно продолжал делать то, для чего он был изначально создан, — вести войну. — Господин, вы еще не отказались от своего плана? — осторожно спросил Ланс. — Мы склонны считать его все-таки… — Я все уже для себя решил, Пауль, — оборвал его Шепард. — Нет гарантий, что это положит конец войне, но я все равно должен попытаться. — Господин, если с вами что-то случится… — Со мной не случится ничего хуже того, что происходит сейчас. Я готов рискнуть, а твоя задача сделать все, чтобы первый этап плана был осуществлен. Остальное полностью зависит от меня и от того, удалось ли магосу Фреззии разобраться в нейроинтерфейсе «Элизиума». Если все удастся, я смогу поговорить с настоящими правителями Конгломерата. — А если у вас ничего не выйдет? — спросил Ланс, в то время, когда остальные присутствующие не смели даже рта открыть. — Тогда эта война закончится лишь в тот миг, когда эти миры окончательно утонут в крови, — с печалью в голосе ответил Шепард. — Миллионы, а то и миллиарды людей умрут совершенно напрасно, даже не подозревая о том, что происходит, не зная того, что они не последние представители человечества в Галактике. И это я еще молчу о потерях среди имперских сил. Ланс внезапно ощутил, что по его спине пробежал легион мурашек, как если бы он испытал некое подобие страха, пусть магистр и считал, что был давно избавлен от этого пагубного чувства, но слова Шепарда могли посеять тревогу в ком угодно и, как говорили шепотом некоторые особо впечатлительные личности, даже его братья-примархи не могли избежать влияния его слов, что проникали глубоко в разум людей и навсегда оставляли там свои следы, чтобы рано или поздно дать о себе знать. Космодесантники не особо верили в подобные россказни, но нельзя было не согласиться с тем, что слова Шепарда действительно оказывали сильное воздействие на тех, кто становился его собеседником. Противопоставить им хоть что-то было практически невозможно, но утверждать, что даже примархи подпадают под влияние Шепарда, не решился бы никто, у кого есть голова на плечах. Сыновья Императора были фигурами столь непостижимыми, что никто не осмеливался утверждать, что понимает их даже в самой малейшей степени. — Господин, — раздался голос магоса Фреззии из ожившего вокс-передатчика, — мы готовы. — Вы уверены, Талли? — спросил Шепард, и на некоторое время в зале повисла тишина. Очевидно, магоса уже давно никто не называл сокращенной вариацией ее имени, и теперь она не знала, как правильно реагировать. — Вы все проверили? Мне бы все же не хотелось, чтобы моя нервная система как следует прожарилась. — Эээ… Да, господин, — раздался неуверенный ответ, только его причина была не совсем ясна. — Мы все проверили несколько раз и провели все возможные тесты. Я уверена, что наши расчеты верны и абсолютно точны. — Хорошо, — произнес примарх, после чего обратился к Лансу и к безмолвно стоявшему здесь же Лукасу Маршу, рядом с которым, как всегда, замерли Грозовые Львы, готовые исполнить любой приказ своего лидера. Если, конечно, они не будут противоречить приказам самого Шепарда. — Пауль, пора начинать, готовь свой орден к бою. — Вечная Стража всегда готова, господин, — немедленно ответил магистр, гордо вскинув голову. Он был бесконечно рад тому, что из состава Второго Легиона именно его ордену, именно Вечным Стражам, а также Восьмой эскадре, частью которого и являлся орден, была оказана честь принять участие в исполнении дерзкого плана примарха: подключиться к «Элизиуму», войти внутрь виртуальной реальности и, если повезет, встретиться с лидерами Конгломерата, если таковые вообще существуют. От идеи примарха попахивало безумием, но офицеры Легиона и экспедиционной флотилии почему-то восприняли предложенный Шепард план как что-то само собой разумеющееся, будто чего-то подобного они и ожидали. — Моррдис, что скажете мне вы? — «Покоритель» и его эскорт полностью готовы, сэр, — доложил флаг-капитан, — Восьмая эскадра также ждет лишь вашего приказа. — Логейн? — Седьмая рота готова, — раздался скрипучий голос капитана Четвертого Легиона, сейчас находящийся на борту «Клятвенника», линкора класса «Голиаф». — Хорошо, — кивнул Шепард. — Моррдис, курс на Гердаз. Палуба под ногами слегка завибрировала, когда ожили маршевые двигатели, приведя огромное судно в движение, а следом за линкором потянулись остальные корабли, будто члены стаи за своим альфой. Взяв курс к точке перехода, они устремились к краю системы, в которой находились, в то время как экипажи кораблей готовились к переходу через варп, который каждый раз по ощущением был как в первый раз. Огромные бронированные створки опускались на иллюминаторы и обзорные окна, чтобы никто из людей не смог ненароком увидеть отсветы Имматериума, что могли свести с ума кого угодно, и даже Космодесант был подвержен воздействию энергиям варпа, хоть об этом мало кто знал. Такая информация не подлежала разглашению. Корабли неспешно пересекали по большому счету пустое пространство, в котором имперцам практически ничего не встречалось на пути. В системе, которую в данный момент пересекала эскадра, не было ничего интересного, лишь несколько небольших безжизненных планет да один газовый гигант, у которого не было даже хоть сколько-нибудь крупных спутников. Лишь поля астероидов крутились вокруг него, образуя широкие кольца, состоящие из камня и пыли, и можно было бы отправить туда зонды для исследования на наличие полезных ископаемых, но сегодня имперцам было не до этого, всё их внимание сейчас было сконцентрировано на плане примарха. Потребовались часы, чтобы достигнуть точки Мандевилля, но вот эскадра, основой которой послужила группа, состоящая из линкоров и тяжелых крейсеров, начала замедляться, в то время как энергиям с плазменных реакторов начала переправляться на варп-двигатели, и вот перед кораблями начал образовываться разрыв в ткани реальности, который становился все шире и шире, чтобы через него могла пройти вся эскадра, а в это время все незащищенные окна и смотровые площадки уже были полностью изолированы, люки — задраены, а команды матросов готовились начать патрулирование палуб и коридоров кораблей, чтобы быстро ликвидировать тех, кто не сможет избежать влияния энергий варпа и станет представлять угрозу окружающим. К сожалению, такие случаи были не так уж и редки, а потому необходимость в патрулировании всегда была актуальна. В этот момент ожили генераторы поля Геллера, окутав корабли завесой, защищающей имперские суда от разрушительных энергий варпа, и эскадра, окутавшись извивающимися всполохами потусторонних молний, устремилась к разрыву, погрузившись в него, как в гигантский водоворот. Последними через разлом прошла Восьмая эскадра, во главе которой шла боевая баржа «Герой веков», что являлась флагманом эскадры и служила базой для ордена Вечной Стражи. Но вот последний из имперских кораблей погрузился в Имматериум, после чего межпространственный разрыв наконец-то закрылся, тем сам восстанавливая хрупкий покров реальности в яркой вспышке излучения. Когда последнее судно исчезло в варп-разломе, так и оставшийся незамеченным имперцами зонд пришел в движение. Его черный, угловатый корпус поглощал всякий свет, а потому увидеть его даже вооруженным взглядом было практически невозможно, особенно если не знать, что именно ищешь. Со стороны зонд походил на вытянутый шип длиной в пару десятков метров, на поверхности которого не было ни антенн, ни каких-то других внешних устройств, и выдавал его присутствие лишь неяркий свет дюз ходовых двигателей в тот момент, когда он начинал двигаться. Подлетев к тому месту, где последний раз находились имперские корабли, зонд замер на месте, вновь никак себе не демонстрируя, и прошел примерно час, прежде чем он снова начал двигаться, но теперь взяв курс к бледно-зеленому газовому гиганту, где в поясе астероидов по прежнему пребывала оставшаяся незамеченной людьми станция, чьи системы безопасности временно ожили, стоило имперцам оказаться неподалеку. Ловко лавируя между астероидами и обломками кораблей, многие из которых пребывали здесь уже многие тысячи лет, зонд подлетел к станции, после чего исчез в одном из открывшихся ангаров, створки которого закрылись столь же быстр, как и открылись. Некоторое время ничего не происходило, но внезапно на черной поверхности станции стали загораться белые сигнальные огни, тем самым позволив оценить ее отнюдь немалые размеры. Распределяясь по многочисленным системам, энергия чудовищным потоком хлынула из оживших генераторов, за один только взгляд на которые техножрецы Марса отдали бы абсолютно все, что имели. Будь станция живым организмом, можно было подумать, что она просыпается после крайне долгого сна и теперь неспешно разминает мышцы, разгоняя кровь по жилам. С каждым мгновение огни на бронированной поверхности становились все ярче, и вокруг сооружения вспыхнуло золотое защитное поле буквально за миг до того, как станция исчезла в яркой белой вспышке, оставив после себя лишь поле из уничтоженных некогда кораблей.***
Прорываться к повисшему в бесконечной космической пустоте сине-зеленому миру пришлось с боем, ведь на пути у имперских сил встали корабли сервусов, чьи энергетические щиты очень хорошо выдерживали обстрел из имперских пушек, в свою очередь отвечая людям залпами из лэнс-излучателей, которые в большей степени походили не на то, чем пользовались люди, а на ту разновидность этих орудий, которыми пользовались эльдары, ведь вместо одного продолжительного луча, орудия выдавали целую очередь из множества зарядов, которые попадали по целям с куда большей вероятностью, чем их имперские аналоги. Имелись у противника в наличии как макропушки, так и торпедное вооружение, и они не просто не уступали имперского оружию, но в некоторых аспектах превосходили его. Макропушки стреляли куда чаще, чем этим могли похвастаться люди, что говорило о куда более ускоренном процессе перезарядки, а торпеды были куда более маневренными и обладали более значительной убойной силой, в виду чего попадание всего двух торпед могло уничтожить даже крейсер, и данный факт доставил немало проблем Имперскому Флоту с самого начала войны. Имелась у них и своя малая авиация, которая сошлась в смертельном бою с имперцами, но в данной сфере у сервусов не было особых преимуществ по сравнению с людьми, хотя последние отмечали, что истребители и штурмовики ксеносов имели довольно странный дизайн и словно бы не имели кабины пилотов. Понять, были ли они беспилотниками или же управлялись как-то иначе, имперцам выяснить пока что так и не удалось, несмотря на все попытки захватить хотя бы один летательный аппарат противника. Как бы там ни было, ксеносы яростно сражались, делая все от себя зависящее, только чтобы не пустить людей на поверхность Гердаза. Но сегодня сервусам пришлось столкнуться не абы с чем, а с «Покорителем», созданным не только для того, чтобы быть базой Легиона, но и для того, чтобы в одиночку уничтожать целые флотилии, чем сейчас линкор и занимался, обрушив на противника всю мощь своих орудий, выстоять против которых корабли сервусов уже никак не могли, ведь их энергетические щиты оказались не способны долго продержаться под ураганным обстрелом «Покорителя», который, все же, не смог избежать повреждений от ответных залпов. У противника имелось в наличии оружие, выдержать выстрел из которого могли только самые защищенные корабли Имперского Флота, линкоры, чьи пустотные щиты многократно перекрывали друг друга, а если и этого оказывалось недостаточно, то корабли от полного уничтожения спасала их толстая броня, принимавшая на себя основной удар волкитных штурмовых акселераторов, оставлявших на поверхности кораблей глубокие шрамы. Моррдис скрипел зубами всякий раз, когда очередной вражеский залп достигал поверхности линкора, но «Покоритель» продолжал продвигаться вперед, уничтожая корабли противника один за другим, избрав своей конечной целью массивный звездный форт, болтающийся на орбите планеты. При других обстоятельствах было бы желательно отправить туда когорты Космодесанта с целью захватить грозное сооружение и получить доступ к скрытым в его недрах технологиям, но уже в самом начале войны стало ясно, что сервусы не потерпят ничего подобного: каждый раз, когда имперцы пытались захватить один из вражеских кораблей, те отстреливались до последнего в попытке уничтожить абордажные команды, а если тем все же удавалось пробиться внутрь, то корабль, к глубокой печали техножрецов и под аккомпанемент их же громогласных проклятий, незамедлительно самоуничтожался, унося с собой всех имперцев, как тех, кто оказался на борту, так и тех, кому просто не повезло оказаться рядом. Вот только чего сервусы не учли, так это того факта, что их поведение люди решат использовать против них же самих, обнаружив, что можно уничтожать корабли противника гораздо более простым способом, путь и ценой некоторых людских потерь, взяв в качестве вооружения тактику отправлять на вражеские корабли абордажные корабли с солдатами Имперской Армии на борту. По сути отправляя людей на верную смерть, некоторые из офицеров Имперского Флота каждый докладывали примархам о своих успехах, пока сыновья Императора не прознали о том, каким образом эти победы достигались. Шепард и Хорус Луперкаль тут же запретили подобную практику в своих флотилиях, пригрозив расстрелом каждому, кто попытается проделать что-то подобное. Феррус Манус мало того, что не стал возражать, но всецело одобрил подобные методы войны. Моррдис помнил, в какое бешенство пришел Шепард, обнаружив, что Железные Руки продолжают активно пользоваться особенностями поведения сервусов, и получив всецелое одобрение своего примарха, раз за разом отправляли имперских солдат в качестве абордажных команд, намеренно обрекая тех на смерть. Космодесантники Десятого Легиона решили, что это были вполне приемлемые потери, минимальной ценой, которую можно уплатить за уничтожение вражеских кораблей. — Феррус сильно ошибся, когда назвал свой Легион Железными Руками, — бесновался Шепард вдали от посторонних глаз там, где его могли видеть лишь особо доверенные люди. И если даже для них это было крайней пугающее зрелище, то остальным и вовсе видеть разъяренного примарха Золотых Львов нельзя было ни в коем случае. Это зрелище могло навсегда искалечить их психику. — Ему следовало назвать их Пожирателями Людей, Железными Мясниками, Кровавыми Берсерками! Как угодно, но только не Железными Руками! Хотя бы Кровавыми Руками, им бы это подошло куда больше! Встряхнувшись, флаг-капитан вернулся к реальности, сосредоточив свое внимание на вражеском форте, приближаться к которому было равносильно верному самоубийству, и Моррдис не собирался рисковать флагманом всей флотилии, одним из символов Легиона и самого примарха, благо он сразу же решил, как поступить с фортом, едва узнал о его существовании. — Построение «Сигма», — приказал Моррдис кораблей сопровождения, — группе «Кратос» — приготовиться к прорыву. Начать подготовку «Аскалона» к бою. Эскортные корабли и суда Восьмой пришли в движение, выведя вперед линкоры, словно некий щит, и если бы здесь оказался сторонний наблюдатель, то он смог бы увидеть, что в центре построения, находясь под защитой массивных судов, находилась группа кораблей разных классов, и в тот момент, когда имперские силы пошли на прорыв, они в последний раз включили маршевые двигатели на полную мощность и устремились к вражеским позициям. Можно было заметить, что от обреченных на гибель кораблей во все стороны разлетались эвакуационные шлюпки и катера, что поспешили как можно быстрее оказаться под защитой грозных линкоров и тяжелых крейсеров, хоть и не всем удалось достичь цели. В тот момент, когда идущие полным ходом судам достигли вражеских позиций, космос озарился чередой чудовищных по своей силе взрывов, когда имперские брандеры, под завязку начиненные огромным количеством взрывчатых веществ и плазменных бомб, взорвались, на мгновение превратившись в новые звезды. Вражеские корабли мгновенно лишились своих щитов и большая их часть была немедленно уничтожена, а те, кому «повезло» выжить, получили столь критические повреждения, что их экипаж активировал режим самоуничтожения, в результате чего холодную пустоту космоса озарила еще одна череда взрывов, за которой имперцы наблюдали с безопасного расстояния. Они даже не попытались помешать сервусам, зная, что это бесполезно, и вражеские корабли, что могли стать ценным источником новых технологий, все равно самоуничтожатся, какие бы повреждения они перед этим не получили. Каким образом это происходило, имперцы не знали. За все время войны они не смогли захватить ни одного образца вражеской военной техники. На тех же, кто смог избежать повреждений, сперва набросилась имперская авиация, а затем к ним присоединились остальные корабли, уже практически безнаказанно уничтожая противника одного за другим. — Сэр, «Аскалон» к бою готов, — последовал доклад одного из офицеров, не отрывавшего взгляда от монитора когитатора, на который выводились многочисленные данные. — Цель — вражеский форт, — отдал приказы флаг-капитан, — огонь по моей команде. Моррдис не мог видеть того, что сейчас происходит, но так как один раз ему довелось стать свидетелем первых испытаний в условиях, максимально приближенных к боевым, он вполне легко мог представить себе, как огромная львиная голова на носу «Покорителя» неспешно раскрывает свою зубастую пасть, обнажая скрытое в ее недрах жерло орудия, которого не было больше ни на одном из имперских кораблей во всем Имперском Флоте. Быть может, что-то подобное было установлено на флагмане самого Императора, но флаг-капитан не знал, так ли это. Орудие выдвинулось вперед, впервые за долгое время явив миру «Аскалон» — огромную волкитную пушку, способную вести огонь на больших дистанциях, что в обычных условиях было нехарактерно для данного типа вооружения. Но «Покоритель» строился по чертежам и схемам, которые техножрецам предоставил сам Император, с использованием тайных знаний, корни которых уходили еще ко временам Темной Эры Технологий, и одним из этих отголосков как раз и стал «Аскалон». Глядя на форт сервусов, Моррдис наконец-то приказал: — Огонь! Яркий огненно-красный луч рассек черноту космоса, одним махом смахнув с форта его щиты, будто их и вовсе не было, после чего нанес конструкции невообразимый урон, уничтожая палубы, ангары и переходы, превратив многочисленные орудия и обслуживающий их персонал в сплавившийся шлак, а также нанеся крепости множество других повреждений, после которых вести бой было уже совершенно невозможно. Высвобожденная температура была так высока, что многочисленные системы сооружения моментально вышли из строя из-за перегрева, а также вызвала детонацию боеприпасов, из-за чего последовала череда мощных взрывов, тем самым нанеся форту ещё больше повреждений. — Выстрел успешно произведен, сэр. Перегрев «Аскалона» в пределах нормы. — Хорошо, — кивнул Моррдис. К сожалению, вести частый огонь из волкитной пушки было невозможно как раз по причине перегрева, но второй выстрел из этого чудовища, как правило, и не требовался. Одного попадания было более чем достаточно, а потому флаг-капитан спокойно отдал приказ убрать орудие, наблюдая за тем, как агонизирует вражеская крепость, разрываемая на части продолжающимися взрывами, которые уже явно были вызваны не вторичной детонацией, а запущенной сервусами системой самоуничтожения. Даже в этот момент ксеносы делали все от себя зависящее, чтобы технологии их создателей не попали в руки имперцев. С чем именно была связана эта самоубийственная, даже фанатичная тактика, так и оставалось для людей загадкой. — Господин, вражеские силы на орбите планеты уничтожены, — сообщил примарху Моррдис по вокс-связи. — Наши корабли готовы начать высадку наземных сил. — Отличная работа, Джейсон, — раздался ответ Шепарда. — Выходите на заданную орбиту, дальше мы справимся сами. — Если что, мы будем на связи, сэр, — сказал флаг-капитан. — Желаю удачи. — Спасибо, Джейсон, — ответил примарх, надев шлем и приготовившись подняться на борт «Немезиды». Следом за ним на борт «Громовой Птицы» должны были взойти Грозовые Львы, а те, кому из них не хватило места, уже заняли стоявшие рядом штурмкатера, чтобы сопровождать примарха не только на поле боя, но даже во время полета. — Фреззия, вы готовы? — Да, господин, — ответила магос, сжимая в руках массивный двуручный топор. Ее собственный челнок стоял неподалеку и уже во всю гудел двигателями. — Но следует соблюдать осторожность. Механизм довольно хрупок, он не должен получить повреждений ни в коем случае. — Принято, — кивнул Шепард, после чего включил свой вокс-передатчик, чтобы его слышали все без исключения. — Внимание, мы совершаем высадку в неизвестность, и я не могу точно вам сказать, что именно нас там ожидает. Скорее всего, нам предстоит принять бой, яростный и чертовски сложный, но я уверен в вас, как в самом себе. Я знаю, что вы меня не подведете! Глаза всех, кто слушал речь примарха, разгорались с каждым новым словом, в них читались решимость и готовность показать себя, продемонстрировать Шепарду, что он не зря выбрал именно их. Они не проиграют! Они сделают все, только чтобы примарх достиг своей цели. — У нас есть шанс закончить эту войну, — продолжил Шепард, — и мы воспользуемся им! Наши братья и сестры больше не будут умирать на полях этой бессмысленной войны, ибо для нас… — Важен каждый!!! — ответили ему громогласным ревом. Окинув солдат и Космодесантников уверенным взглядом, примарх поднялся на борт «Немезиды», и вскорости к поверхности планеты устремился целый поток из штурмкатеров и десантных транспортников, несущие на своем борту Астартес, воинов Имперской Армии, вооруженные силы Механикум, а также многочисленную технику, что должна была оказывать им поддержку. В тот момент, когда «Громовая Птица» вошла в верхние слои атмосферы, не встретив никакого сопротивления с земли, Шепард мысленно взмолился о том, чтобы его план удался. В противном случае эта война закончится только ценой немыслимой крови.