Стоя перед огромным иллюминатором, Шепард наблюдал за удаляющимся миром, покрытым огромными лесными массивами и изрезанным горными хребтами, вокруг которого кружился небольшой безжизненный спутник. На высокой орбите планеты замерли имперские корабли, некогда бывшие частью Двадцать второй Экспедиционной флотилии, но теперь им надлежало стать частью Сил Планетарной Обороны, ведь местное правительство с радостью подписало Хартию, приняло Согласие, тем самым подтверждая свое искреннее желания влиться в продолжающий расширяться Империум Человечества. Силам Двадцать второй Экспедиционной флотилии потребовалось всего несколько дней на то, чтобы объяснить встретившему их населению, кем они являются и с какой целью сюда прибыли, после чего несколько дней было потрачено на грандиозные торжественные мероприятия по случаю столь внезапной встречи. Ликующие люди, облаченные в очень необычные костюмы, из-за чего они скорее походили на ярких птиц, без колебаний приняли все требования Империума, выдали имперцам то, что они захотели, и подписали Хартию, сопровождая все свои действия клятвами верности и словами радости. Наверняка среди местного населения имелись несогласные с решением власть имущих, но их голоса никто не услышал и не желал слышать в громогласном радостном хоре, а если даже среди них и найдутся те, кто попытается сеять смуту и ратовать за выход планеты из состава Империума, то с ними быстро разберутся местные правоохранительные силы. Шепард улыбнулся, вспоминая, как стоял на одной из главных площадей столицы, а силовики, выстроившие стену из щитов, пытались удержать бесчисленные толпы ликующих горожан, желающих дорваться до примарха и прикоснуться к нему хотя бы кончиком пальца, чтобы потом было, что рассказать потомкам. Глядя на эту живую волну, заполонившую все прилегающие к площади улицы, занервничали даже Грозовые Львы, с тревогой поглядывающие на улыбающегося Шепарда, как будто горожане, будучи не в силах сдержать эмоции, в порыве чувств могли разорвать его на сувениры.
Сколько таких миров было присоединено к Империуму за прошедшие десятилетия? Шепард уже давно сбился со счета, но он зато мог с уверенностью сказать, что на каждый мир, на котором пришлось побряцать оружием и привести местных в чувство с помощью силы, приходилась добрая сотня других планет, население которых встречали гостей, прибывших к ним аж с мифической Терры, с искренним ликованием, после чего они незамедлительно изъявляли желание стать частью продолжающего расширяться государства. Где-то имперцев встречали как давно потерянных братьев, где-то — как богов. Где-то — как страшных чудовищ из древних легенд, приходящих по ночам ради свежей человеческой крови. Такое зачастую случалось на очень отсталых мирах, где прогресс не то что остановился, нет, его будто и вовсе не было, не осталось даже следов того, что он когда-то имел место быть. На некоторых планетах люди жили натурально в каменном веке, и примарху крайне сложно было принять этот факт, хоть он и видел его причины, корни которых тянулись к войне с Железными Людьми. Ему довелось увидеть планеты, где население фактически оказалось в настоящем средневековье, с феодализмом и всеми прилагающимеся к нему «радостями» жизни. Где-то заново переживали античность, а кому-то, напротив, повезло чуть больше, и им даже удалось вновь научиться летать в атмосфере своих планет, что казалось местному населению высшим достижением человеческой мысли. Многое довелось повидать примарху и всем членам Двадцать второй флотилии, и каждый раз они обнаруживали что-то новое и необычное.
Разумеется, имели место и сражения, иногда с людьми, но чаще всего с ксеносами, многие из которых даже не думали вступать в переговоры, а сразу же кидались в бой, словно один только вид людей вызывал у них неконтролируемую ярость, и лишь немногие из них прислушивались к голосу разума и начинали диалог с представителями Человечества. Вести переговоры с ними было очень сложно, подчас практически невозможно, ведь обе стороны постоянно ожидали подвоха от своих оппонентов, сама атмосфера на переговорах была чрезвычайно сильно пропитана всеобщим недоверием, но все же Шепард добился своего, и некоторые из этих рас вошли в список так называемых «санкционированных ксеносов», признавших власть Империума. Увы, данный список был не самым длинным, так как чаще всего все заканчивалось бойней.
Анализируя свои успехи и провалы, Шепард при этом отдавал отчет самому себе в том, что понятия не имеет, как идут дела у остальных примархов и каких успехов они добились, ведь начиная с того момента, как Император поручил ему захватить скопление Мундус, он ни с кем из них более не встречался, даже когда приходили известия о том, что Повелитель Человечества нашел очередного примарха. Получая эти вести, Шепард лишь пожимал плечами, да продолжал свой собственный поход, преследуя собственные цели, пусть и замаскированные видом того, что его влекут идеи Великого Крестового Похода, как и остальных примархов. Кто-то из них уже сражается под штандартами Империума, принося волю Императора в самые удаленные уголки Галактики, неся свет просвещения людям и гибель — ксеносам и всем несогласным. Кого еще предстоит найти и что нового они с собой принесут? Задумавшись об этом, Шепард принялся перебирать в памяти имена обнаруженных за эти годы примархов и то немногое, что он о них знал. Список был довольно коротким.
Фулгрим, спасший свой мир от загнивания, как экономического, так и духовного. Обнаруженный Императором на планете Кемос, он много лет провел вместе с Хорусом, обучаясь всему необходимому, и во время посещения Терры каким-то чудом сдружился с Феррусом Манусом, чего Шепард в принципе не мог понять, а потому он не сразу поверил донесениям своих разведчиков. Теперь же примарх, прозванный Фениксийцем, командовал Третьим Легионом Детей Императора, зарабатывая свою личную славу и достигая новых высот как на полях сражений, так и за столом переговоров.
Вулкан, уроженец Ноктюрна. Будучи великим кузнецом, как сообщал в своем послании Хорус, он тоже умудрился сдружиться с Манусом, а так же потратил годы на обучение на Марсе, воевал под надзором Императора, после чего собрал свежие силы и направился на воссоединение со своим Легионом, получившего название Саламандры. По слухам, ему были чужды ненужные разрушения и бессмысленное уничтожение всего и вся, и это внушало Шепарду хоть какую-то надежду на лучшее.
Рогал Дорн. О нем Шепард мало что знал, ему известно было лишь то, что примарх Седьмого Легиона пинками погнал население своего родного мира в космос, где создал могучее военизированное королевство, а при встрече с Императором передал в распоряжение Человечества могучую крепость, равную которой в Империуме еще не видели.
Робаут Жиллиман, что правил огромной и процветающей империей, раскинувшейся среди звезд. О том, что его нашли, Шепард узнал в тот миг, когда ему прислали приказ немедленно отправить Тринадцатый Легион в распоряжение их примарха, чему Шепард, прозванный населением одного из покоренных миров Владыкой Рока, никак не думал препятствовать. Благо, у него сложилось хорошее впечатления об Астартес Тринадцатого Легиона, и его Золотые Львы провели немало совместных кампаний с Рожденными Войной, которых, как Шепард понял, переименовали сразу же после того, как они принесли клятву верности своему примарху. Оставалось только надеяться на то, что они были действительным отражением своего генетического отца.
Магнуса Красного обнаружили совсем недавно, а потому о нем Шепард вообще ничего не знал, кроме имени, чему немало способствовал тот факт, что после этого поток вестей почему-то сошел на нет почти что полностью, и даже Де Вир пока молчал.
О каждом из них Шепард узнавал лишь из сообщений, которые периодически присылал ему Хорус, да иногда приходила весточка от Лемана Расса, но сам примарх не испытывал никакого желания встречаться с кем-то из обнаруженных братьев, опасаясь того, что он мог увидеть. К тому же нельзя было сбрасывать со счетов тот факт, что Луперкаль и Волчий Король могли быть предвзято настроены по отношению к очередному обретенному брату или же видеть в них только самые лучшие качества, игнорируя недостатки, а потому их видение могло не соответствовать действительности, но именно на этот случай Шепард отдал Де Виру все необходимые приказы. Он хотел знать, что его ожидает в будущем при встрече с примархами или от Космодесантников, если ему снова отдадут под командование какой-нибудь из Легионов, что еще не обрели своего родоначальника.
— У меня для тебя есть особое поручение, Баудолинно, — разговор проходил наедине, и о том, что он вообще состоялся, никто не должен был знать, включая магистров других орденов Легиона. — Но оно потребует от тебя от много отказаться.
— Я выполню любой ваш приказ, господин, — немедленно ответил Де Вир, — и я готов заплатить за это любую цену.
— Даже умереть для окружающих? — спросил Шепард. — Отказаться от должности магистра, от славы, добытой в бою? Осознанно все бросить? Ты готов пойти на это?
Магистр Братьев Тени с недоумением посмотрел на примарха, на его лице отразилась целая гамма чувств, смешавшихся в единый клубок. Наконец он смог взять себя в руки и спросить:
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
— Я хочу, чтобы ты создал собственную разведывательную сеть, что раскинется на весь Империум, — ответил Шепард, — и будет снабжать меня всей необходимой информацией. Обо всем, что происходит в самом Империуме, включая Терру и Марс, а также то, что творится в других экспедиционных флотилиях. Я хочу, чтобы ты подготовил агентов для их последующего внедрения во все имеющиеся структуры, что уже есть, и те, что будут созданы в будущем, благодаря чему я буду знать о каждом чихе, о каждом мало-мальски важном принятом решении. Но так как эту задачу очень сложно осуществить, постоянно пребывая на передовой, тебе придется уйти в тень.
— Каким образом? — спросил Де Вир.
— Если ты согласишься выполнить мое поручение, то ты погибнешь в бою или же твой корабль сгинет во время перехода через варп, решай сам, какой вариант для тебя наиболее приемлем, — пояснил примарх, прекрасно понимая, что Баудолинно уже все для себя решил. — Тебя похоронят со всему почестями, для Легиона ты будешь мертв, а потому твое место в ордене займет кто-нибудь другой, кандидатуру выберешь сам.
— Но почему именно я?
— Потому что это твоя стихия, — пояснил Шепард. — Все твои действия говорят о том, что ты умело работаешь с населением, распространяя среди них необходимые тебе идеи. Ты умеешь добывать информацию там, где остальные пасуют, и если дать тебе больше ресурсов, времени и свободы, то ты сможешь достигнуть небывалых высот. Так что ты мне скажешь?
— Я согласен, — не разочаровал его магистр, прекрасно понимая, чем именно ему придется пожертвовать. — Когда начинать?
— Немедленно, — последовал ответ. — Поступай так, как сам посчитаешь нужным, но держи меня в курсе всех своих шагов. Когда будешь готов исчезнуть, сообщи мне, после чего ты на долгое время будешь предоставлен сам себе. Не торопись, действуй аккуратно, но не мне тебя учить тому, как работать в тени. Тебе потребуется много времени и ресурсов, чтобы сделать все, как надо, а потому я не буду требовать от тебя немедленных результатов. Главное для меня — это успешный итог.
— Можете не сомневаться, господин, я все сделаю.
Баудолинно Де Вир «погиб» спустя почти шесть лет после этого разговора, в ходе ожесточенной кампании ордена Братьев Тени против хорошо развитой кочевой расы ксеносов, напоминающей помесь обезьяны и дикобраза. Большая часть боевых действий проходила в космосе, а потому вполне обыденной вещью стали абордажные атаки, в ходе одной из которых противник взорвал свой крейсер в тот самый момент, когда магистр Братьев Тени, лично возглавив одну из штурмовых групп, носился по коридорам корабля и расстреливал ксеносов из своих любимых болт-пистолетов. Когда крейсер, сотрясаемый серией внутренних взрывов, начал агонизировать, нескольким группам Астартес удалось эвакуироваться, но сам магистр ордена не успел добраться до челнока, и его гибель привела Братьев Тени в безумную ярость, в связи с чем раса космических дикобразов навсегда исчезла с лица Галактики. После всего произошедшего личный штандарт Де Вира украсил собой Зал Павших на борту «Покорителя», чьи стены были покрыты многочисленными бронзовыми табличками, на поверхности которых архивариусы скрупулезно вписывали имена погибших воинов Двадцать второй Экспедиционной флотилии.
В первый раз Баудолинно вышел на связь лишь спустя четыре года после своей героической «смерти», когда смог добиться первых хоть сколь-нибудь значимых результатов. И Де Вир сразу же сообщил примарху о том, что подобной деятельностью, судя по всему, занимается не он один. Доказательств у него на тот момент не было никаких, лишь косвенные подозрения, но Баудолинно считал, что кто-то еще из тени наблюдает за происходящим в Империуме, и его цели пока что оставались для бывшего магистра неизвестны.
Кто это был? Враги Империума? Кто-то из сыновей Императора? Или это был один из тех высокопоставленных Космодесантников, что командовали Легионами Астартес до тех пор, пока не будет найден их примарх? Ответа на данный момент не было, но Шепард знал, что от Астартес в принципе можно ожидать чего угодно, ведь многие из них зачастую были очень сильно не похожи на своих собратьев из других Легионов. В частности, об этом примарху говорил его опыт совместных действий Золотых Львов с Восьмым Легионом, от которого Шепард поспешил избавиться сразу же, как только скопление Мундус окончательно пало к его ногам, после чего Космодесантники, вышедшие словно из ночных кошмаров, вновь вернулись к Императору. Угрюмые и мрачные, с кожей бледной, словно пепел или костяная пыль, набранные из тюремных трущоб Терры, они, никогда не видевшие света солнца, сильно отличались от братьев-легионеров как внешне, так и по манере поведения, а их геносемя словно создавалось именно что под них: оно дало детям подземелий способность видеть в темноте, которая в разы превосходила аналогичную у их братьев из других легионов, что позволяло Шепарду успешно задействовать их в ходе ночных атак. Этот дар, правда, стал для них проклятьем, вынуждая смотреть на свет звёзд и солнц через светофильтры шлемов, и хотя теперь они передвигались при свете верхнего мира, внутри воины Восьмого Легиона всё ещё брели в ночи.
Оторвавшись от вида за окном и покинув свои покои, Шепард направился в командный зал, где примарха уже ожидали советники, а так как стоявшие на повестке дня вопросы не требовали его присутствия большом зале совещаний, прозванным Космодесантниками и матросами «Покорителя» Залом Мечей, совещание было решено провести в более узком кругу. За ним по пятам следовали Грозовые Львы, как если бы примарху могло что-то угрожать, да еще и на борту его собственного флагмана. Направляясь в командный зал, Шепард глянул на своих телохранителей, вздохнул и вернулся к размышлениям о Восьмом Легионе.
Они не знали полумер, не видели смысла в милосердии, а весь мир представал перед их взором будто в полутемных тонах, где свету попросту не было места. Космодесантники Восьмого Легиона были безжалостными убийцами, лишенными понятия о какой-либо чести, и от их методов холодела кровь в жилах у тех, кому довелось увидеть последствия их атак. Пусть теперь война с сервусами перешла на иной уровень, тактика Детей Ночи, как их называли за спиной, не могла не вызывать ужас и оторопь у тех солдат, кому довелось сражаться рядом с ними, а потому Шепард запретил своим журналистам из Новостной Службы, наконец-то заработавшей в полную силу, хоть как-то освещать деятельность Восьмого Легиона. При мысли же о том, что однажды их натравят на какой-нибудь человеческий мир, Шепарду становилось тошно, и все чаще его посещали мысли о том, зачем вообще Императору понадобился легион жестоких убийц? И кем окажется их примарх, если Космодесантники, как правило, оказывались отражением своего родоначальника?
— Какова наша следующая цель, господин? — раздался вопрос в тот самый момент, когда Шепард вошел в командный зал и оглядел своих советников. Над всеми, как и ожидалось, возвышался Первый капитан Казабон, сегодня облачившийся в темно-красную военную форму, которая лишь чудом не расходилась по швам на его широких плечах. Здесь же присутствовала и магос Таллисандра Фреззия, щеголяющая новыми, сверкающими хромом механодендритами, в назначении которых разобраться мог только адепт Культа Механикум. Лицо магоса, как и всегда, было закрыто маской, но никто из присутствующих не знал о том, что примарх все-таки довелось его увидеть, когда у него с Фреззией состоялся очень непростой разговор.
Лорд-командир Вольфган Сорам, как всегда подтянутый и суровый, потягивал дорогой амасек из бокала, но он убрал его, едва увидел примарха. Волосы на его голове поредели, на потемневшем лице прибавилось морщин, но возраст никак не повлиял на воинственность Сорама и его желание вступить в бой с каждым, на кого укажут примарх и Император. На его темно-сером мундире красовались всевозможные награды, полученные за мужество в бою и за победы, достигнутые полками Имперской Армии благодаря тактическому гению лорда-командира.
Присутствовали в зале и Юлий Сорк Кардай с Матиасом Лингом, а также и Максимилиан Вазье, который с каждым годом становился все тучнее, что, правда, никак не сказывалось на его умении убеждать огромные толпы в том, что правда всегда за Империумом. В зале отсутствовал только Джейсон Моррдис, под чьим руководством огромный флот направлялся к точке перехода, откуда навигаторы поведут людей к новому миру.
— А куда бы вы хотели отправиться? — спросил примарх, подходя к столу, как всегда заваленному звездными картами и многочисленными отчетами о состоянии войск.
— Подходит установленный вами срок для возвращения на Алессию, господин, — напомнил ему старший навигатор.
— Требуется произвести смену гарнизонов, — добавил Казабон, — и восполнить наши потери как в живой силе, так и в технике. И нам бы не помешало узнать, что твориться в Империуме, ведь весь последний год мы практически не получали новых сведений, что лично мне кажется очень странным. С того момента, как был найден ваш брат, примарх Магнус Красный, мы практически остались без новостей.
— Я знаю, — ответил Шепард, — и у меня есть подозрение, что дело как раз-таки именно в нем. Но если так, то в чем причина?
— Быть может, он походит на Ферруса Мануса? — осторожно предположил Матиас Линг. За прошедшие годы и без того худой астропат усох еще сильнее и теперь мог передвигаться лишь с помощью поддерживающего экзоскелета, сконструированного для него техножрецами.
— Надеюсь, что причина в чем-то ином, — будь Шепард суеверным, он бы перекрестился или сотворил еще какой-нибудь знак веры. — Я с ума сойду, если мне придется сражаться плечом к плечу с очередным маньяком! Нет, думаю, дело в другом, и совсем скоро мы узнаем причину этого подозрительного молчания.
Советники заулыбались и принялись переглядываться, понимая, что Шепард фактически одобрил возращение основных сил Легиона в свой родной домен, хотя кому-то придется с этим повременить. Прямо сейчас два ордена, Сумеречные Клинки и Объединители, усиленные полками Имперской Армии и титанами Легио Фламмей, сражались на других участках Великого Крестового Похода, зарабатывая славу как самим себе, так и всему Легиону.
— Мне передать распоряжения флаг-капитану и остальным навигаторам? — спросил Юлий Сорк Кардай, доставая из складок мантии вокс-передатчик.
— Да, — кивнул Шепард, — берем курс на Алессию.
***
Огромный флот продирался сквозь варп, направляясь к владениям Шепарда, которые он не посещал уже более двадцати лет, хотя его приказы касательно смены гарнизонных войск соблюдались неукоснительно. И все же Легион уже давно не возвращался в пространство Алессии почти что в полном составе, а потому по всей флотилии распространялось радостное возбуждение, которое, впрочем, осталось почти незамеченным Космодесантниками, которые практически все время проводили в постоянных тренировках. Не коснулось оно и адептов Механикум, ведь им предстояло проделать огромное количество работы, слишком много священных механизмов требовало их внимания, чтобы предаваться праздным глупостям. Но их мнения не разделяли ни матросы, ни солдаты Имперской Армии, ни пилоты, и уж тем более летописцы, которым постоянно приходилось жить в суровых военных условиях, дабы не повторилась история с «Ночной Стражей», хоть память о самом клубе начала постепенно стираться из воспоминаний людей, ведь все следы его существования на борту корабля были безжалостно стерты по воле примарха. Место «Ночной Стражи» занял офицерский клуб, куда не пускали гражданских и всех тех, кто пребывал в звании ниже лейтенантского.
Магос Таллисандра Фреззия в окружении своих помощников тщательно исследовала механизм, с благословения Омниссии обнаруженный на борту космического скитальца: на него Двадцать вторая флотилия наткнулась незадолго до того, как Золотые Львы присоединили к Империуму последний мир. Блуждающая по космосу мешанина из остовов кораблей, станций и безжизненного камня сразу же привлекла к себе всеобщее внимание, а потому у Фреззии не возникло никаких проблем, когда она выступила с предложением тщательно исследовать скиталец. Напротив, она получила полную поддержку как со стороны примарха, так и со стороны остальных его советников, и уже довольно скоро отделения скитариев и Космодесанта, ведомые самим магосом, погрузились на борт челноков и направились к столь манящей их цели. Там их уже поджидали орки и какие-то твари, которым даже названия не было. Драка была дикая, приходилось сражаться за каждый отсек и камеру, за каждый переход между уровнями, сориентироваться в которых было очень непросто, но оно того стоило.
Большая часть обнаруженного оказалась бесполезным хламом, испорченным как временем, так и орками, которые ломали все, что не представляло для них хоть какой-то ценности. И все же кое-что найти удалось, пусть и назначение эвакуированных устройств пока что оставалось неизвестным, но техножрецы были полны энтузиазма и неустанно благодарили Омниссию за столь ценные дары. И вот теперь они пытались разобраться в назначении одного из этих загадочных механизмов, выглядевший как додекаэдр, на каждой плоскости которого имелся разъем для контактов. От одного из адептов поступило предложение аккуратно разобрать устройство и со всем тщанием изучить его содержимое, но обдумав эту идею, Фреззия от нее отказалась:
— Устройство всего одно, и мы не можем им рисковать, — пояснила она свое решение остальным. — Малейшая ошибка может дорого нам обойтись, мы навсегда утратим возможность понять его предназначение, что станет ужасным грехом пред лицом Омниссии. Нет, я предлагаю пока что отложить его в сторону, а по прибытию на Алессию мы покажем механизм архимагосу Винатри. А сейчас принести Объект № 295.
Сервиторы принесли тщательно запакованный контейнер, и его содержимое со всем почтением было выложено на массивный стол, на котором покоились многочисленные инструменты, освященные самой Фреззией еще на Марсе. Тут все было гораздо проще, но от этого не менее увлекательно, ведь многие нюансы пока что ускользали от понимания техножрецов.
— Это, безусловно, элемент силовой брони, — уверенно заявил молодой адепт, но тут же смиренно замолчал, стоило Таллисандре внимательно на него посмотреть. Ее тяжелый взгляд ощущался даже через зеркальную маску, а потому адепт поспешил извиниться. — Простите меня, магос.
— Это элемент силовой брони, — произнесла Фреззия, будто никто ничего не говорил, — но можно увидеть, что питание к нему подводится иным образом, отличным от того, которым пользуемся мы. Я бы даже предположила, что у него имелся свой собственный источник питания, независимый от остальных систем доспехов. Более того, судя по его внутреннему устройству, можно сделать вывод, что все силовые кабели или же большая их часть надежно укрыты под доспехами, а значит, их куда сложнее повредить в бою. Занятно… — так оно и было, но куда сильнее Фреззи хотелось наконец-то прикоснуться к Объекту № 101, чье содержимое было настоящим сокровищем, к которому сам примарх проявлял неподдельный интерес. Но еще на моменте обнаружения стало ясно, что заниматься изучением находки на борту корабля было попросту глупо, требовались куда более лучшие условия для исследований и, признаться честно, более серьезные меры безопасности.
За этим неторопливым процессом время в мастерской, пропахшей машинным маслом, текло совершенно незаметно, и когда техножрецы наконец-то закончили свои дела и отправились по каютам, оказалось, что по корабельному времени на борту уже царила глубокая ночь. Большая часть светильников, белый свет которых лился с потолка, была погашена, включенным оставили лишь необходимый минимум. По бесконечным коридорам «Покорителя» более не слонялись люди, и лишь дежурные патрули совершали обход, следя за порядком на корабле, да Астартес, которым сон требовался в гораздо меньшей степени, иногда попадались на пути. Фреззия, ничуть не уставшая, все же направилась в свои покои неспешным шагом, мысленно сетуя на то, что архимагос приказал капитану «Кузнеца Истины» вернуться в Субсектор Алессия, и вот уже несколько лет магос вела свою исследовательскую деятельность на борту «Покорителя», тем самым лишившись доступа к некоторым уникальным механизмам, с помощью которых ей было бы куда проще изучать свои находки. Увы, не ей было спорить с Винатри, который был куда выше нее по рангу, и зачем бы ему не понадобился Ковчег, Фреззия никак не могла помешать капитану Тицию исполнить свой долг перед архимагосом.
Разумеется, добраться до своих покоев магос могла куда быстрее, если бы воспользовалась одним из пневмопоездов, но ей нравилось ходить по коридорам корабля, чувствовать ногами вибрацию палубы, исходившую от плазменных двигателей, этого огненного сердца могучего духа машины. Магосу нравилось прикасаться искусственной рукой к перегородкам и поручням, слушать шипение дверей, распахивающихся при ее приближение, наблюдать за сигнальными огнями. Временами она и вовсе испытывала ни с чем несравнимое желание полностью слиться с этим могучим судном, стать его частью и ощущать все то, что чувствует сам «Покоритель» как во время сражений, так и вне их. При условии, конечно, что дух машины столь грозного и могучего линкора примет ее, а не испепелит в мгновение ока разум невесть что возомнившего о себе ничтожества.
Механические ноги сами привели Фреззию к Залу Павших, что несколько удивило магоса, ведь в ее планы не входило посещение этого монумента погибшим воинам Двадцать второй флотилии, но ее словно потянуло туда магнитом, и пройдя сквозь массивную каменную арку, украшенную символами смерти, она оказалась в огромном помещении, в центре которого находилась высокая статуя из белоснежного камня — опустивший голову человек в простой кольчуге стоял на коленях, опираясь на рукоять меча, чье острие упиралось в черный мраморный пол, усыпанный золотыми звездами. Вдоль же стен возвышались огромные базальтовые плиты, на которых сверкали бронзовые таблички с именами павших Космодесантников и солдат. Здесь же присутствовали штандарты и личные вещи особо отличившихся героев Двадцать второй флотилии, покрывших себя неувядаемой славой в бою. Взгляд Фреззий против воли зацепился за потрепанное знамя 213-го Фадрекского полка, практически уничтоженного в ходе ожесточенного сражения против сервусов. Солдаты стояли насмерть, не желая отдавать противнику даже пяди земли, и ценой их стойкости и доблести стали жизни воинов, но и для сервусов цена оказалось непомерной. Когда подкрепление наконец-то прибыло к месту сражения, оно скорее походило на бойню: все вокруг было завалено трупами, разорванными на части артиллерийским огнем и изрубленными в ходе безжалостной рукопашной схватки; земля была пропитана кровью; горели останки плоти и бронетехники, из-под гусениц которых торчали массивные тела генотварей. Но в центре имперских позиций, невзирая ни на что, среди дыма и огня продолжал развеваться полковой штандарт, подле которого собралась немногочисленная горстка выживших, измученная, но не сломленная.
Видя перед собой это наглядное напоминание о войне с сервусами, Таллисандра невольно вспомнила свой разговор с Шепардом, состоявшийся вскоре после того, как Император и остальные примархи покинули скопление Мундус, оставив Золотых Львов, Детей Ночи и Рожденных Войной разбираться с сервусами самостоятельно. Магос несколько дней старательно избегала встреч с Шепардом, большую часть времени проводя в мануфакторумах «Кузнеца Истины», но в один прекрасный день ей сообщили, что примарх самолично прибыл на борт Ковчега, что он желает её видеть, и чем скорее, тем лучше. Деваться было некуда, игнорировать волю Шепарда было попросту глупо и даже недальновидно, плюс, он мог воспринять подобное поведение, как намеренное оскорбление, и в этом случае нельзя было предугадать, как он поведет себя дальше. В любом случае, архимагос Винатри вряд ли бы остался доволен подобным исходом, по итогу обрушив все свое недовольство на голову Фреззии.
Шепард ждал ее в небольшой обсерватории, оставив свою свиту снаружи, больше здесь никого не было. На миг магосу показалось, что у нее дрожат ноги, чего не могло быть в принципе, а также холодеют ладони, что также было откровенной глупостью. И все же Фреззия испытывала жуткую тревогу в тот момент, когда она прошла мимо замерших по бокам от дверей Грозовых Львов и вошла под своды обсерватории.
— Почему вы избегаете меня, Талли? — спросил примарх, оторвавшись от созерцания звезд. — Я вас чем-то обидел?
Фреззия замерла, не зная, что ответить. Она ожидала чего угодно, вплоть до яростных обвинений, а вместо этого Шепард мягким тоном интересовался, не обидел ли он ее! Не зная, как правильно реагировать на слова примарха, магос осторожно подошла ближе и замерла перед возвышающейся над ней массивной фигурой Шепарда, глядя на него снизу вверх.
— Я… Вы ничем меня не обидели, господин. Напротив, это я виновата перед вами.
— Вы? — удивился примарх. — Передо мной? С чего вы это взяли?
— Но ведь это я нашла способ подключиться к «Элизиуму»! — воскликнула Фреззия. — Я помогла вам войти в симуляцию, из которой вы не смогли бы выбраться, если бы не помощь самого Императора! Это была моя ошибка!
— Нет никакой ошибки, Талли, — мягко возразил Шепард. — Все, что случилось в тот день, произошло из-за моего желания поскорей закончить войну, вашей вины тут нет.
— Я должна была быть осторожней! Убедиться, что все работает исправно! Проклятье, да хотя бы сделать так, чтобы вы могли выйти из симуляции самостоятельно, без посторонней помощи!
— Нельзя учесть всего, всегда остается что-то за пределами нашего взора, — продолжал стоять на своем примарх. — Не забывайте, что я сам торопил вас, постоянно подгонял, и если кто-то и виноват в том, что вы что-то упустили, то только я и никто более. Вам не за что себя корить.
— Нет, вы не правы, — Таллисандра отвернулась и уставилась в пустоту. — Я отвечала за этот план с самого начала, я изучала системы сервусов и именно я должна была обнаружить, с чем на самом деле вы должны были столкнуться. А потому именно из-за меня Империум чуть было не лишился вас, как вы не понимаете? По моей вине вы могли погибнуть! — если бы она могла плакать, то по ее щекам уже бы текли слезы, но вместо органических глаз магос давно вживила себе искусственные. — Император чуть было не лишился сына из-за меня…
Очевидно, что-то в ее голосе привлекло наибольшее внимание примарха, так как он неожиданно приказал:
— Снимите маску, Талли.
— Что? — опешила Фреззия, замерев на месте, она даже не смела оглянуться и посмотреть на Шепарда. — Я не…
— Снимите. Маску.
Подняв руки к лицу, магос начала неспешно отсоединять контакты, через которые на внутренний дисплей маски поступал поток информации от массы датчиков, встроенных как в механодендриты, так и в само тело техножрицы. Она не торопилась, надеясь, что Шепард отменит свой приказ, но тот молча ждал вплоть до того момента, пока все контакты не были отсоединены и маска наконец-то не оказалась в руке Фреззии. Вот только магос продолжала стоять спиной к примарху, а потому он велел:
— Повернитесь, — возражать не было смысла, каждое слово было исполнено такой силы, что тело магоса само выполняло поступающие команды, игнорируя желания женщины. — Посмотрите на меня.
Фреззия скинула капюшон, подняла голову и посмотрела в глаза примарха, впервые за долгое время ощущая прохладу на коже лица. Она знала, что сейчас Шепард видел перед собой — на него смотрела женщина неопределенного возраста с крайне бледной кожей, давно не видившей солнечного света и изрезанной следами хирургических вмешательств, самым заметным из которых являлись искусственные глаза, светящиеся бледно-голубым светом. С их помощью Фреззия могла видеть мир в самых разных спектрах, подмечать детали, недоступные обычному взору. Темно-рыжие волосы с первой сединой были зачесаны назад и плотно прилегали к искуственно вытянутому черепу, среди них были заметные темные жгуты кабелей, а так же новые контакты, которые магос подготовила для будущих улучшений собственного тела. Тонкие губы едва прикрывали зубы, небольшой нос было глубоко посажен, брови отсутствовали как таковые. Фреззия знала о том, что для большинства людей Империума вид техножрецов был довольно отталкивающим, даже пугающим, местами их и вовсе терпели с трудом, наглядным примером чего являлось родное королевство примарха Шепарда. Там на служителей Культа Механикум смотрели с подозрением с самого первого дня, и пусть уже минули годы, с той поры мало что изменилось. Но сейчас Шепард смотрел на Фреззия без капли недовольства или неприятия, напротив, склонившись над ней, он заключил лицо магоса в свои огромное ладони и вгляделся в ее искусственные глаза, словно они были настоящими.
— Послушайте меня, Талли, — примарх говорил почти что шепотом, — послушайте и запомните раз и навсегда. Вы ни в чем не виноваты передо мной. Перестаньте себя терзать из-за того, что случилось, ибо я вас никогда ни в чем не обвинял и обвинять не стану. Что было, то было, и нет смысла возлагать на себя ту ношу, что вам не предназначена. Она моя и только моя. Поймите это. Виноват в произошедшем только один человек, и это я сам. Я.
Фреззия не смела даже дышать, ее искусственное сердце словно бы замерло, кровь перестала бежать по жилам, пока она вслушивалась в слова примарха.
— Мне нужна ваша помощь, Талли, — продолжал говорить Шепард, — но вы не сможете ничем мне помочь, если будете изводить саму себя.
— Чем я могу вам помочь? — прошептала Таллисандра.
— Помогите мне найти ту сволочь, что построила Рефрактории, и по чьей вине миллионы людей стали рабами в тюрьме для разума. Тюрьме, из которой им никогда не выбраться. Помогите мне найти виновника, истинного виновника произошедшего, и тогда мы воздадим ему за все его дела. Он ответит нам за все.
— Я сделаю все, что в моих силах, — без колебаний ответила Фреззия.
С того памятного разговора, сути которого никто более не знал, прошло немало лет, но, несмотря на все старания магоса, им не удалось сделать даже шага в нужном направлении, потому что ни Шепард, ни Фреззия не знали, в каком направлении следует вести поиски. Магос и ее окружение изучили огромное количество Рефракториев, захваченных Легионами Астартес, обрекли на смерть множество сервиторов, исследуя содержимое когитаторов, но кто бы ни стоял за созданием Рефракториев и «Элизиума», он очень хорошо замел за собой все следы, не оставив даже намека на ответ, зачем вообще все это было затеяно. Но Фреззия не сомневалась в том, что рано или поздно они найдут верный след и пройдут по нему до конца, найдя виновника всего того, что произошло в скоплении Мундус. И тогда груз вины, что по прежнему продолжал отягощать душу магоса, наконец-то спадет, подарив ей покой.
***
— Господин, хор астропатов перехватил сообщение, предназначенное для Легиона Ультрамаринов, которым командует примарх Робаут Жиллиман, — сообщил примарху Матиас Линг, протягивая ему запечатанный свиток. — Судя по всему, источник находится на одном из миров Империума, который семь лет назад был приведен к Согласию как раз-таки силами Тринадцатого Легиона.
— И что там? — спросил Шепард, крутя свиток в руках. Собравшиеся в командном зале советники внимательно следили как за примархом, так и за старшим астропатом.
— Сообщение гласит, что человеческий мир был атакован силами орков, и они просят помощи, — ответил Линг. — Мы могли бы откликнуться, но чтобы добраться до этой планеты, нам придется выйти из варпа и задать новый курс.
— Поганые твари, — прорычал Сорам. — Сколько бы мы их не били, они вновь выползают из своих нор!
— Судя по всему, в этом вторжении есть что-то особенное, Матиас? — Шепард не спускал глаз с астропата. — Или я не прав?
— Разумеется, вы правы, господин, — ответил Линг. — В сообщении сделан особый акцент на описании орочьего вождя. Орк огромен, его кожа имеет более светлый оттенок, и он с головы до ног закован в массивную черную броню, на которой закреплены шесты с трофеями, среди которых были замечены шлемы Астартес.
В зале повисла гробовая тишина, каждый из присутствующих четко осознал, кого именно описывает им астропат, а потому взоры советников обратились к Шепарду, который наконец-то распечатал свиток. Внимательно изучив его содержимое, он обратился к флаг-капитану, сидевшего напротив него:
— Джейсон, пошлите приказ на остальные корабли, а затем начинайте выводить «Покоритель» и всю флотилию из варпа, мы меняем курс.
— Будет исполнено, господин, — Мордис поднялся из-за стола и немедленно покинул зал, на ходу начиная отдавать приказания через вокс-передатчик.
Тем временем примарх встал и обратился к остальным:
— Друзья мои, как вы сами понимаете, наши планы только что поменялись. Жаль, что магистр Луи Санти и его Объединители сейчас не с нами, но тут уж ничего не поделать. У нас же с вами наконец-то появился не иллюзорный шанс схватить за зеленую глотку самого Монстра с Сандара.
