Блэк несся над пригородом Лондона. Сильный ветер на высоте был пронизывающим, и в его потоках спонтанное, дерзкое решение начинало выглядеть как проблема. Куда он, собственно, везет свою добычу? Снейп был совершенно неподвижен, словно муляж или манекен. Блэк пошел на снижение.
…Посадка была медленной и осторожной — на деревенский тракт. Затормозили на обочине.
— В чем дело? — резко спросил Снейп. Его голос был чужим, и Блэк почуял, что это не просто высокомерная придирка. У Снейпа были все основания подозревать Блэка в хорошо рассчитанном подонстве, как в старые добрые времена. Когда он манил и манил Снейпа за угол, за ворота, в Хогсмид, в лес — и там они его отделывали вчетвером, выйдя из засады. Откуда Снейпу знать, что Блэк больше не такой?..
— Надо проверить масло, — соврал Блэк. Снейп слез и отошел к изгороди. Привалился к ней. Было похоже, что он едва сдерживается, чтоб не сказать колкость. Блэк снял шлем, проверил бак, покрутил ручки. Потом решил проверить шины. Ничего путного в голову не шло. Он не мог везти Снейпа ни к Джеймсу, ни к Люпину, ни в дом на Гриммо, ни в Хогсмид — из-за организованной там слежки. Снять отель?..
— Куда мы едем, Сириус? — устало сказал Снейп. — Хотелось бы понять, ночую ли я нынче в поле. И что у тебя на уме.
Блэк встал.
— Поклянись, что не свалишь, — оперся он на бак. Кружить у мотоцикла в одном ботинке было неудобно, и Блэк скинул его, зачем-то вытерев босую ногу о траву. — Я просто еще не решил. Зато здесь свежо.
— Я понял, Блэк, что ты не можешь заявиться со мной на свою вписку, где одни авроры, либо стыдишься Пожирателя Смерти, что справедливо. И что денег у тебя нет.
— У меня нет жилья, — сплюнул Блэк в сердцах. — Но обычно я ночую в Хогсмиде. Поздно понял, что тебе туда нельзя.
— Очень проницательно. Ваш аврорский отдел выдал мне волчий билет на посещение Хогсмида.
— Ну да… Глупо надеяться, что ты позовешь меня к себе.
— Отчего нет? — неприятно ухмыльнулся Снейп. — Особенно, если ты не прочь встретиться также с Люциусом Малфоем. Возможно, кстати, он будет не один.
— Что у тебя с ним? — достал папиросы Блэк. Вопрос был больной, и без никотина с ним было не разобраться.
— Ты понял. Не так ли?
— Я не понял, что именно я понял, — затянулся Блэк. — Некоторые вещи значат совсем не то, чем кажутся.
— Это очень старая история, — уклончиво ответил Снейп и посмотрел в поле.
— Он имеет на тебя какие-то права, — прощупал почву Блэк. — То есть я понимаю, факультет, то-се, он был префектом, теперь небось пасет тебя перед вашими…
грязнорукими (Блэк просто не смог удержаться от эпитета, который по аналогии с «грязнокровными» казался ему едким и блестящим). Хотелось бы, конечно, верить, что он тебе выгоден. Или что ты его боишься. Если можешь, соври мне, что так и есть.
— Ты дурак, Блэк, — посмотрел Снейп себе под ноги.
— Значит, все очень плохо, — опустил голову Блэк и стряхнул пепел. — Скажи хотя бы, что вы закадычные друзья, я как-нибудь пойму.
— Ты видел, что мы не друзья, — сощурился Снейп, глядя Блэку в переносицу. Этот тяжелый взгляд ощущался кожей, потому что ранние сумерки не давали рассмотреть выражение глаз. — Это же был ты. На Гриммо-плейз. Мантия-невидимка, полагаю, или какие-то новые чары невидимости? Запах марихуаны очень узнаваем, чтоб ты знал.
— Надо бы соврать тебе, Снейпи… но не буду. Хреново вышло, да. Почему ж ты не сказал, что узнал меня? Не сдал своим новым друганам?..
— Я догадался слишком поздно. Не имело смысла. Я не такой, как ты, Блэк.
— Это я понял.
…Блэк выкинул тлеющий окурок в траву. Свежело. За спиной Снейпа виднелись кресты сельского кладбища. Блэк пристально посмотрел на Снейпа и заметил, что тот дрожит. Крепко обхватил себя руками за плечи, словно это помогало сохранить тепло. Не надо много ума, чтобы понять, что этот разговор и отвратительные воспоминания не способствуют комфорту.
— Зачем ты за мной следил? — нервно спросил Снейп. — Не успокоился со школы?.. Полагаю, все твои мечты, наконец, сбылись. Уверен, что Поттер и Люпин получили от твоего рассказа бездну впечатлений.
— Я не такой, как твои подельники! — отрезал Блэк. — Ясно? Это было мое личное дело.
— Как тогда, после экзамена? — вцепился в изгородь Снейп, нагнув голову. — Вы отлично меня подготовили к текущему моменту, надо сказать. Как в воду глядели. Не передать, Блэк, как я вас за это ненавижу.
— А дружков твоих, которые, как я понял, пытают тебя для развлечения — не ненавидишь, нет?.. Чтоб ты знал — я зашел, когда ты был с младшим Лестренжем. Так что не ври.
— Ты ничего не знаешь, — отделился от изгороди Снейп. — Вообще ничего. В вашем аврорате сидят одни дебилы. С очень добрыми, беззубыми сердцами.
— Не меняй тему, Снейпи, — тоже выпрямился Блэк, словно намечалась драка, и надо быть настороже. — Я признаю, что мы поступили гадко. Но признай — не более гадко, чем эта меченая сволочь.
— От меченой сволочи, Блэк, я именно этого и ждал. Они меня не разочаровали. И тебя тоже.
— Я не понимаю, — схватился за голову Блэк. Черные патлы, пропущенные через пальцы, вздыбились. — Тебе что, нравится? Нравится, когда с тобой так поступают? Ты реально больной?
— Я не могу и не желаю это обсуждать с работником Аврората. У тебя плохая репутация, Блэк.
— Что, много пью?..
— Твои друзья ненадежны. Понятно? Вы не умеете распоряжаться информацией.
— Это кто же из нас такой тупой, интересно? Ну, я-то понятно. А кто еще? Джеймс?..
Снейп пожал плечами.
— Ремус?..
Снейп пожал плечами.
— Может быть, Лили?.. — по старой привычке Блэк забыл о Питере.
Снейп вздрогнул и ничего не сказал.
— Может быть, Альбус Дамблдор? — ухмыльнулся Блэк.
— Если он стал твоим близким другом, — процедил Снейп, — то да, надо быть настороже.
Блэк разом опустил руки и шагнул навстречу Снейпу. В сгущающейся темноте он стремился рассмотреть его лицо. Неуловимо под магглским одеколоном, почти выветрившимся за вечер, тревожной лентой тянулся тонкий аромат кориандра, дождя, полынных вытяжек и старых переплетов. Жаль, что он тоже был почти неуловим.
— Если ты знаешь что-то важное, Снейпи, — заглянул ему в зрачки Блэк, — скажи мне. Ты же поэтому завел разговор, да? Хочешь что-то передать? Может, я и дурак — но не слепой. Если б тебе это было не надо — ты бы со мной не поехал.
— Хорошо, — тихо сказал Снейп. — Это касается Эванс. Я ей соврал. Она надеется на зелье, которое я дал ей. Оно не сработает.
— Что?! — скривился Блэк. Он надеялся услышать что-то действительно важное, может быть — решающее в этой войне. Что-нибудь о гибели мира, древней магии или предателях. А тут снова все о семейном счастье Поттеров. — Какого черта, Снейпи? Скажи ей сам.
— Я не смогу, — вперился в него черными глазами Снейп, стало неуютно. — Их дом под следящими чарами мракоборцев, ты знаешь лучше моего. Поэтому заставь Эванс прекратить, пока не поздно.
Эти новости были отвратительными — потому что Блэк тоже ничего не знал о защитных чарах мракоборцев. Блэк не знал — а Снейп знает. Но девичья фамилия Лили приятно ласкала слух.
— С чего это ты внезапно решил ее просветить?
— Потому что ребенок может родиться раньше срока. Она хочет дочь, но таких зелий нет в природе. Я дал ей состав, который сделает ее ребенка похожим на мать. Это все, что может сделать зельеварение. Иначе, раскинь мозгами — все короли Логрии имели бы только сыновей со времен Мерлина. Сын-наследник — это так престижно. Что ты уставился на меня, Блэк? Трудно соображать?
— Зачем ты вообще дал ей этот состав — вот что непонятно! — притопнул Блэк ногой, — Какого черта ты полез в это дело? Лили тебя отшила еще в школе! Какое тебе теперь дело до ее семьи?
Снейп пожал плечами. Это было невообразимо. Безответственно, глупо, что-то не сходилось. Блэк в отчаянии тряхнул его за плечи. Запах кориандра стал ярче.
— Ее организм не справляется, — пробормотал Снейп. — В этом причина. Так бывает, Блэк. Невинное зелье, и неожиданный эффект. Она никого не слушает. Так что ты должен сказать Поттеру.
Блэк в сердцах сплюнул под ноги. Поганая роль — она все же досталась именно ему. Хотел того Снейп или нет — он сделал все, чтоб поссорить Блэка либо с Лили, либо с Джеймсом. Нет ничего хуже удела доносчика.
«Он темнит», — подсказывала интуиция, а она у Блэка никогда не ошибалась. — «Тут замешано что-то еще».
— И что будет, если она не прекратит? — давил Блэк, — она не выживет? И ты будешь виноват?
— Ребенок родится раньше срока, я тебе сказал. В неблагоприятный период.
— Насколько неблагоприятный?
— Смертельно неблагоприятный, Блэк.
— Для Лили?
— Для ребенка.
— Говори понятно, я что-то туплю. Что там, градусы гребаного гороскопа указывают на убийцу, калеку и будущего темного лорда? Гадалка нагадала, что сын Лили погубит Британию?
— Вроде того, Блэк.
— Это самая сраная чушь, какую я только слышал!
— Ты вообще не умеешь слушать, — качнулся Снейп. Его била дрожь: теперь Блэк ощутил ее физически, под руками. — И потому, если тебе дорог отпрыск твоего Джеймса — просто делай, что я говорю. Или устрой мне свидание с Дамблдром.
— Интересно, Снейпи, — от злого разочарования, замалчиваний, тревожных запахов и растущей тоски к Блэку вернулся школьный тон. Он словно спрятался за ним, поскольку не владел ситуацией. — Хочешь, как обычно, наябедничать директору на Джеймса, Рема и меня? Или для разнообразия на своих дружков-пожирателей?.. Думаешь, директор все еще готов вступиться за такого как ты, а?
Снейп огрел его по рукам знакомым жестом, от которого в блэковых глазах на миг потемнело. И просто ответил:
— Да.
— Что «да», Снейпи? — руки Блэка неумолимо тянулись к лацканам Снейпа, за которые так удобно хватать и трясти. — Решил разнюниться и умолять о пощаде?
— Решил наябедничать, Сири, — Снейп накрыл своими руками блэковы. Дрожь его внезапно прошла. — На своих дружков-пожирателей. Я давно мечтал, мы же слизеринцы. У нас не наябедничал — зря прожил день.
Блэк непонимающе моргнул. Он держал Снейпа за воротник, и не ощущал никакого сопротивления. От рук Снейпа, накрывших его кулаки, шло едва заметное тепло. Не гневный жар, не потная истома, не холод неприязни. А успокоительное и нейтральное тепло, словно Снейп взялся за два поручня при посадке в лондонский трамвай.
— Вот значит как, — ослабил хватку Блэк, но рук не отнял. — Может, поведаешь мне, чем тебя все же достали твои меточные уроды?.. Что там у вас за тайны?
— Нет, Блэк. Это не для твоих ушей.
— Серьезно? Может, ты наконец хочешь рассказать директору про свою херовину на шее, а? Поделиться богатым сексуальным опытом? Я тут слышал, директор наш в юности тоже отжигал, решил пролезть к нему в доверие на основе запретных склонностей?
— Я не скажу тебе, Блэк. Но директор Дамблдор будет очень мне благодарен, поверь.
— С какой стати мне верить тебе? Может, ты тупо хочешь подставить Дамблдора, свистнешь своим, они явятся на ваше рандеву и убьют старика, а?
— Устрой мне встречу с Дамблдором, и я расскажу тебе о своем ошейнике, — примирительно, но твердо сказал Снейп. — И о твоей кузине Белле.
— А, и Белла замешана! Ну ясно… — Блэк рефлекторно погладил Снейпа по груди, но вовремя опомнился и снова сжал воротник. Все это время он лихорадочно соображал, и потому не мог вполне контролировать тело. — То есть, тебе до зарезу нужен Дамблдор, и ты просто расскажешь ему нечто грандиозное?
— Именно.
— И что я за это буду иметь, Снейпи?
— Что захочешь, — убрал руки Снейп, и сразу стал выглядеть покорным, сдавшимся на милость победителя. Это было низко. Типичная слизеринская манера во всей своей гадостной красе. Но одновременно это было чертовски приятно и правильно. Устойчивый аромат горьких зелий бил по обонянию.
— Абсолютно все? — положил ему руки на плечи Блэк. В голове навязчиво крутилась чисто рациональная мысль: «Интересно, сможет ли он уйти от Известно Кого?»
— Да, Блэк — проси что хочешь.
— То есть, если я это попрошу — ты вот так возьмешь и уйдешь от своего гребаного Лорда?
— Конечно, Блэк, — незамутненно ответил Снейп. — Но желание должно быть только одно. Я так подозреваю — у тебя их несколько.
— А можно сделать так, что ты уйдешь с темной стороны, а потом просто так переспишь со мной? — улыбнулся Блэк, надеясь на свое обаяние. Хотя было ясно, что номер не прокатит, ибо все тлен.
— Уйти от Лорда, Блэк, — тихо сказал Снейп, — и уйти с темной стороны — это разные вещи. Уточни.
— Не заговаривай мне зубы, и не ври, — предупредил Блэк. — Лорд и есть темная сторона, и наоборот.
— Да неужели, — неприятно ухмыльнулся Снейп, сняв с плеч руки Блэка. — На темной стороне полно людей без метки. Не знал? Темный Лорд — это метка, Блэк. В чистой теории можно, вероятно, носить метку и не служить Лорду. В каком-нибудь Катманду. До первого дистанционного заклятья. Это когда все меточные слуги Лорда одновременно посылают Круциатус в метку одного из них. В которого не жалко. Несколько раз. Так давеча убили одного поляка, который решил заняться своим огородом в Гливице, отчалив без предупреждения. Поэтому, Блэк, никто не бежит. Некуда бежать. Ты думал, эта дрянь для украшения, не так ли?.. — Снейп поднял ироничные глаза, в которых плескалась жалость к чужому убожеству.
— Ты тоже к поляку приложился? — сузил глаза Блэк.
— Конечно, Сири. А ты думал — в меня слали заклятья, потому что не ценят, презирают и держат для вытирания ног?.. Все кончено, я свободный человек. А сейчас мне очень нужен директор Дамблдор.
…Блэк признался себе, что да — он так и подумал. Что именно Снейпа использовали как сливной бачок. Это было логично и соотносилось с тем, что Блэк видел. И кроме того — это делало Снейпа просто невинной жертвой, а не конченым негодяем.
— Я знал, что ты убийца, — скрипнул зубами Блэк, — но не знал, что тебе это нравится. Не думал, что услышу, Снейпи, как ты гордишься своим подонством.
— Директор Дамблдор, — давил Снейп. — Дай мне слово, что устроишь нам встречу.
«Действительно припекло», — отметил Блэк. — «Значит, пока я не соглашусь, он никуда не денется. И я вытяну из него, что смогу».
— А верно ли я понял, — уточнил он, — что ты готов уйти от Сам-Знаешь-Кого, хотя после этого тебя сразу убьют?
— В общих чертах меня так и так убьют, — посмотрел в сумеречные поля Снейп. — Так что я готов сделать именно тебя причиной. Может, Блэк, ты наконец успокоишься, и даже почувствуешь себя героем.
«Смешно», — отметил Блэк. Чего он хотел больше? Спасти душу Северуса Снейпа, изменить мир к лучшему, подарить кому-то надежду или кого-то переубедить? Или он просто хотел быть счастлив в том мире, который уже не изменишь?..
Смерти Снейпа он не хотел. Хотя, надо признаться — и в услышанное до конца не верил. Вникать не хотелось. Не хотелось обнаруживать тень Люциуса Малфоя, внезапную ценность Снейпа для темной стороны и патологически-крепкие связи, среди которых Блэку нет места. В лучах садящегося солнца алели скошенные поля. На периферии зрения расплывалась черным пятном сеноуборочная машина.
Снейп смотрел на линию горизонта. Спектакль закончился полчаса назад, и теперь Вальбурга Блэк — мать Сириуса и ярая сторонница Пожирателей смерти — уже донесла кому следует, что Снейп работает над заданием. Швейцар видел, как неразумный сын Вальбурги увел Снейпа прочь, а Снейп видел, как утром швейцару заплатили за слежку. А сколько было отрицания, когда персона Сириуса Блэка впервые всплыла в планах. Сколько оскорбительных намеков и недоверчивых смешков от меточных товарищей. Сколько гнилых попыток всучить ему для этой цели — устроить переговоры с Хогвартсом — перекошенного страхом Петтигрю. Это доказывало, где умница Снейп — а где все остальные.
Он был уверен, что Блэк все устроит. Иначе схема рухнет, и Лорд снова наденет на Снейпа ошейник. Ведь если слуга не может выполнить такого простого задания, как устроиться в Хогвартс преподавателем — ему остается лишь кормить собой амулет. Пока слуга не захочет жить настолько, чтобы ломать любые препятствия. Блэк был препятствием, Дамблдор был препятствием, но Снейп чувствовал, что его сила на расстоянии гнет их волю, ни у одного из них нет шансов. Он не знал, как именно будет действовать, что скажет или на что пойдет для доказательств лояльности. Его ничто не ограничивало. Он ничего не боялся.
Потому что Лили не любила его, и потому что Люциус Малфой ничего не помнил. Ни одна его жизненная ценность не платила ему взаимностью. Он уже все потерял — а люди, которым нечего беречь, неостановимы.
В том числе и по отношению к своим хозяевам. Идея обмана Темного Лорда гнала по внутренностям Снейпа горячий, наркотический адреналин. Только дайте мне повод, только дайте повод. Ты не убьешь ребенка Лили, самодовольная сволочь. Я докажу тебе, что мои услуги стоят дорого — о, гораздо больше, чем ты привык платить! Ты будешь впредь очень любезен. Ты подавишься своими словами о грязной девке, которую я ни разу не вспомнил, стоя перед тобой на коленях и безуспешно закрывая свое сознание. И будешь сожалеть. И твое особое ко мне отношение будет утешением, покрывающим ущерб.
Впредь ты не будешь мне приказывать — ты будешь просить. «Пожалуйста, Северус», — именно так. Потому что я буду обманывать тебя каждый раз, когда этого не услышу. Не давать желаемого. Ломать твои планы. Я знаю, что смогу. Теперь я все смогу.
…В глазах Снейпа полыхал жидкий огонь. Закат догорал.
— Ладно, — отступил Блэк, снова обтерев правую ногу об траву, словно встал в навоз. — Что там с Беллой? Ты обещал сказать, и это не желание, просто любопытно.
— Ты задавался вопросом, Блэк, — на лице Снейпа жил только рот, — куда пойдет накопленная моим амулетом энергия? Или, как всем вам свойственно, ты просто решил, что это эксцентричная пытка?
— А куда она пойдет? — насторожился Блэк, потому что оправдываться было поздно. Он смолчал про амулет, не считая его важным, а если б и сказал — никто бы не запомнил. Какие-то сексуальные чары, этим еще при короле Артуре никого было не удивить. — Это что, был накопитель?
…Какой же я болван! — понял Блэк. — Ведь у меня на руках были все данные! Про накопление и обнуление. «Извините, женщинам нельзя». Вот что значит халатность.
— Женщина выпускает из него всю энергию разом, да? — догадался Блэк. — В заданное русло? Что-то будет разрушено?
— Жизненная сила — это самая драгоценная вещь на свете, — смотрел в закат Снейп. — После бессмертной души, разумеется. А знаешь, Блэк, кто у нас питается жизненной силой?.. Охраняя узников тюрьмы Азкабан?
…Это знали все. Самая страшная реалия волшебного мира, хуже небылиц о Косматом Сердце. Дементоры. Те, кто выпивают из человека смех, а в конце концов — душу. Говорили, они питаются радостью и хорошими воспоминаниями. Версия для домохозяек, которые должны стругать послушных граждан, а не преступников. Бойся наказания! Иначе у тебя не будет хороших воспоминаний, только ужасные! Конечно, с магической точки зрения все должно быть несколько сложней. Дементор действительно питается жизненной силой — ведь на ней стоят и радость, и мечты, и жажда свободы. Где нет никакой жизненной силы — оттуда отлетает и душа.
— Что вы собираетесь делать с дементорами? — изменившимся голосом спросил Блэк.
— Их планируется переманить на еду, — без выражения ответил Снейп. — На очень качественную, замешанную на эйфории еду, на концентрат человеческого представления о счастье. Которого нет даже у десятка испуганных убийц, севших в Азкабан. Дементоры будут личной гвардией Темного Лорда. Всякая тварь ищет, где лучше, и ей покажут, где лучше. И дадут попробовать. А жрать народ у нас можно не только в тюрьме. Лондон — большой город.
Блэк понял, как холодны его руки.
— Что же должна сделать моя обожаемая кузина? — хрипло спросил он. — Переспать там с комендантом крепости, надев на него ошейник?
— Амулет будет на Рудольфе, — ответил Снейп. — Заходить в крепость не обязательно. Достаточно подплыть на лодке. Любопытно, Блэк, что твоя вторая кузина наотрез отказалась, и тем самым лишила моего друга Люциуса шанса отличиться. Хотя, возможно, он будет читать манящие заклинания.
Солнце село в полосу туч. Запах увядающей травы сразу стал резким и колючим, словно накосили репья. Трава под босыми ногами казалась мокрой. Издалека, из низины, потянуло болотом. Блэк понял, что часть его сознания пьянеет, а другая кристально трезва, и делается все ясней. И обе они существуют в нем гармонично и одновременно, почти не встречаясь.
— То, что ты только что сказал, — отстранился Блэк, — бесценно.
— Я сказал тебе это, потому что Дамблдор захочет информационный задаток, — прикрыл Снейп глаза. — Они в этом похожи. Директор и Риддл.
— Если ты сказал мне о
таком, — хмыкнул Блэк, — то представляю, что скажешь директору. То есть нет, не представляю… Похоже, Снейпи, ты и впрямь решил послужить светлому делу?
— Не твоего ума дело, — отстранился Снейп, миновал Блэка и побрел к мотоциклу. Глядя в прямую спину, Блэк увидел его новыми глазами. Непредсказуемого, умного, непотопляемого. Гордого. Каким страшным врагом он может быть! Какой отличный друг бы из него вышел! Мысленно Блэк понял, что уже сдался. Он, конечно, договорится с Дамблдором, и чем черт не шутит?.. Может и правда, не все еще кончено. Сведениям, которые может поставлять Снейп, не будет цены.
У мотоцикла Снейп вынул из-за пояса волшебную палочку — отлетела вбок фалда пиджака — и трасфигурировал сиденье в ботинок. Уронил рядом с первым, лежащим у колеса.
— Обувайся, — сказал он Блэку. — Тебе пора.
— Не понял, — подошел Блэк. — Мы разве закончили?
— Я — да, — спрятал палочку Снейп.
— А как же мое желание?
— Дай мне слово волшебника на скрещенных палочках и проси что угодно, — облокотился Снейп на руль. Блэк отметил, что никакого неудобства и осторожности в обращении с мотоциклом тот не испытывает, как раз наоборот — органично вписывается в машину. Это могло значить, что лжецу Снейпу выгодно изображать труса и невротика. А может, говорило об исключительной адаптивной способности.
— Ладно, — процедил Блэк, достав палочку и вытянув ее вперед. Снейп тут же выхватил свою. — Клянусь свести тебя с Альбусом Дамблдором для частной беседы!
— …Свести в течение пяти дней! — уточнил Снейп. — Иначе все отменяется.
— Клянусь свести тебя с означенным Альбусом в течение пяти дней! — кисло, но громко выкрикнул Блэк. — В обмен на исполнение своего желания, иначе все отменяется!
— Клянусь исполнить любое желание Сириуса Блэка в тот же момент, как он того захочет. Слово Волшебника!
— Слово Волшебника!
…По скрещенным палочкам пробежал золотой огонь. Клятва Волшебника была сильным контрактным волшебством. Нарушивший ее до конца дней своих лишался права на заключение любых магических контрактов. А к ним, как известно, относится пребывание в спортивных командах, участие в турнирах, работа в аврорате, в Министерстве Магии и иных особых местах, оформление дел у нотариуса и даже женитьба.
Снейп удовлетворенно кивнул. Вытащил из кармана блокнот, вырвал страницу с адресом: «Пошли сюда сову, когда договоришься о месте и времени».
Блэк понял, что его развели. Снейп знал, что он согласится. Даже адрес припас. Но с другой стороны, дело может быть добрым и нужным. И у него есть желание. К несчастью, интуиция подсказывала: к этому желанию Снейп тоже заранее готов. Хотя, в текущей ситуации это скорей хороший знак.
— Зачем ты убрал сиденье? — спросил он, чтоб потянуть время. — Не хочешь ехать дальше?
— Мы давно приехали, Блэк, — твердо сказал Снейп. — Ты поедешь отсюда один. Я пойду по шоссе и проголосую. Меня подберет какой-нибудь обыватель, не переживай.
— Видишь ли, Снейпи. Я пришел на свидание с тобой, Эванс разве не дала это понять?.. Ты знаешь, чем кончаются свидания? Я мечтал заняться с тобой любовью в каком-нибудь домике с видом на клен. Это и есть мое желание. Ты должен его исполнить сегодня, чтобы скрепить нашу клятву. Но теперь я не смогу довезти тебя ни до какого домика. Проблема понятна?
— Более чем, — равнодушно кивнул Снейп. — Но у тебя нет домика, о чем ты столь горячо поведал в начале нашего разговора. Поэтому наложи на свой мопед чары невидимости и иди за мной.
Блэк подавил дурноту, связанную с комплексом причин — неожиданной готовностью подчиниться, разыгравшейся фантазией и протестом — и сделал, как велено. Потом он влез в ботинки и бандитски сунул руки в карманы. Не больно-то и надо, — говорил его вид. Конечно, он не ждал романтической томности от этого вечера… или ждал?..
Снейп смерил его взглядом, развернулся и пошел поперек дороги. Напротив поля был луг в кипах деревьев, меж которыми уже залег туман. Блэк побрел следом.
Они оказались среди диких яблонь, за которыми темнели руины фермы. Рядом возвышалась группа лип, справа на холме рос тощий тополь, за ним не то липы, не то вязы — в сумерках было уже не разобрать. Широкие кроны издали казались черными. Снейп уверенно остановился среди этих деревьев и подтянул низкую ветку к глазам.
— Acer pseudoplatanus, ложный платан, — констатировал он. — Иначе Клен Белый. Исключительно хорош для паркетов.
Блэк машинально тоже нагнул ветку и уставился на разлапистый лист. Фамильный паркет услужливо возник перед глазами. Какого черта, Снейпи?..
Снейп отпустил ветку и сбросил пиджак. После этого он взялся за рубашку.
— На травке? — спросил Блэк, снова скидывая ботинки и снимая куртку. От его приличного костюма давно ничего не осталось, так что он куда более гармонировал с сельской местностью, чем Снейп.
— Можешь трасфигурировать шмотье в матрац, — равнодушно заметил Снейп, — Как ты уже понял, мне все равно. У меня было даже в карцере.
— Мог бы и смолчать, — стянул Блэк футболку.
— Это сделка, — цинично ответил Снейп. — И ты не знаешь главного.
— Да уж чего только я не знаю, — вылез Блэк из джинсов. — Если ты про свою метку, то я ее видел.
— Вот именно, — Снейп выбрался из брюк и стоял среди листвы, как тощий фавн. — Тебе вряд ли понравится.
— Не ври, — вразвалку приблизился Блэк. В темноте и листве он походил на античного бога кущ, возможно, из-за длинных косм. На голых плечах они выглядели крайне живописно. — Я уже спал с тобой, все было окей.
— На мне была подвеска, — ответил Снейп. — Это немаловажно.
— Не занудствуй, — опустил ему руки на пояс Блэк. — Единственное, о чем я жалею — нет виски. Давно хочу напиться с тобой в хлам.
__________________________
Если бы перед Северусом Снейпом поставили строй волшебников и предложили выбрать одного, с кем он пойдет в разведку — Блэк был бы последним в списке. Блэк вообще бы в список не попал. Это же касается совместного похода в пивную, работы в одном отделе, а так же общих тюремных нар. Блэк был наихудшим партнером для Снейпа, потому что воплощал собой все, чем Снейп был способен восхищаться, и одновременно то, что Снейп ненавидел до физических спазмов.
Блэк был парнем с гнильцой.
Популярный красавец расхожего типа, бунтарь, романтик, всадник на железном коне. Скорый на шутку, обаятельный. Чистокровный волшебник из древней семьи, что было решающим в первые школьные годы, так как с гарантией лишало Блэка обывательской пошлости, которую Снейп презирал. На самом деле он презирал зависть, в том числе собственную, когда ему удавалось ее распознать — и в детстве считал ее чисто магглским чувством. Магглы завидуют волшебникам, а полукровки — аристократам. Впоследствии это мнение оказалось ошибочным, зависть жила в людях независимо от их происхождения, однако определенная тенденция была.
Казалось бы, из одаренного природой Блэка, которому зависть чужда, выйдет хороший друг. Однако все хорошие качества в Блэке поворачивались изнанкой, как планеты в падении. Блэк был безответственным нарциссом, он грубо перешагивал через людей, которым нравился. Сила его характера проявлялась безнаказанностью. Он был глумлив, догматичен, склонен к профанациям. Впрочем, как все гриффиндорцы. Нет ничего страшнее веселой круговой поруки «Факультета Смельчаков». Каждый из них считал себя отважным, гордым, справедливым и лучшим из людей на том лишь основании, что Шляпа распределила его на Гриффиндор. Из гриффиндорцев получались отличные судьи, охотники на людей с аврорской нашивкой и военная милиция. То есть обслуга силового аппарата магической Британии.
Тема Гриффиндора в жизни Снейпа была очень болезненна и обширна. Ровно так же, как тема Слизерина у любого гриффиндорца. Это была форменная классовая ненависть, замешанная на старых и тухлых костях Основателей, на их вражде.
Политика Школы была предвзятой. На вершине социальной пирамиды находился непогрешимый Гриффиндор, все дерьмо которого списывалось на неразумную юность и жизнелюбие, ниже стоял Равенкло, нейтральный факультет интеллектуалов, дерьмо которого было слишком элитарным, чтобы всерьез кого-то заботить. В самом низу располагался хозяйственный Хаффлпафф, где учились люди недалекие и прилежные, как хомяки, их тип дерьма являлся удобрением. А ниже плинтуса располагались подземелья Слизерина, где не могло быть ничего, кроме дерьма, которое чем лучше — то есть ярче и талантливей — тем хуже, сиречь опасней. Слизерин был факультетом грешников. Сюда распределяли людей, склонных к индивидуальности.
Это началось не вчера. Хогвартс, расположенный на территории Шотландии, был основан при Кнуте I, в эпоху войн агло-саксов с данами, когда бриттов окончательно выперли за Адрианов вал. Историк магии мог бы обнаружить на территории школы следы этой эпохи — от приземистых гранитных рыцарей-защитников до руин древней пристани, ныне ушедшей под воду — туда прежде причаливали датские драккары. Имя Основательницы «Хельга» было датским, имя «Годрик» — англо-сакским, имя «Ровена» — бриттским, имени «Салазар» северная Европа вообще не знала. За века Хогвартс сильно изменился. И только древняя вражда осталась той же.
Едва увидев Блэка в Хогвартс-экспрессе, Снейп понял: этот развязный эфеб доставит ему много боли. Поэтому к нему не надо приближаться. На него не стоит даже смотреть.
Это не сработало. Снейп стал «Сопливусом» в тот миг, как Блэк его увидел — прямо в вагоне поезда. И жил с этой оскорбительной кличкой до сих пор, уже смирившись.
С Блэком было не о чем разговаривать ни в школе, ни после нее. Он был скучным и заносчивым собеседником. Но самое главное — он не давал Снейпу прохода. Он постоянно его третировал, доставал, бил по самоуважению, откровенно вредил, провоцировал на драки в темных коридорах — когда ярость застилает глаза, а заклятья из палочек ломают клювы каменным горгульям. Его действия были окрашены похабной двусмысленностью с полного одобрения остальных членов «банды мародеров». Если посмотреть на вещи совершенно трезво — благодаря гриффиндорской травле Снейп стал очень сильным волшебником. Он сражался один против четверых — потому что Слизерин не защищает таких, как Снейп.
Однако в текущий момент времени Снейпа волновали куда более сложные вещи, чем старая вражда. Внимание Блэка всегда было для него чем-то средним между проклятьем и помрачением, его надо было стряхнуть. И да, ни единой минуты он не допускал, что из этого выйдет хотя бы приятельство.
__________________________
