Огненная Кэтнисс

— Да, брось, Кон-Кон, — Фрэнсис выделяет голосом ненавистное прозвище, — я же твой лучший друг, неужели ты будешь отчитывать меня, как нашкодившего ребенка? Конан открывает рот, чтобы ответить рыжему магу, но я опережаю его. — Фрэнсис, ты подверг опасности своих товарищей! Разве не знаешь, что боевые заклинания в гильдии запрещены? Очарование той ночи прошло и почти стёрлось из памяти вместе с запахом горелой травы, сиянием звезд и странным чувством в груди. Устав требовал наказать наглого мага, посмевшего использовать такие опасные заклинания на территории гильдии, и моя речь пылала праведным негодованием, которое мой непутёвый друг пропустил мимо ушей. — Не обижайся, Кэтнисс, но не ты у нас главная, решение за Конаном, а у него в отличие от тебя есть чувство юмора. Это же просто безобидный огонек, — юноша щурит глаза, — или ты напугалась, Нисса? Такую самодовольную рожу сделал, даже врезать больше, чем обычно захотелось. Громко хмыкаю и качаю головой. — Напугалась? Как ты правильно заметил, это был всего лишь огонек! Упираюсь глазами в его лицо, в надежде увидеть на нем уязвленное выражение, но вопреки ожиданиям на нем появляется издевательская ухмылка. — Вот, Конан, и Нисса подтверждает: всего лишь огонек, совершенно безобидная шалость. А вот этот «огромный столб пламени», «огненный зверь» и как там ещё? Конан подносит к лицу лист с жалобой от согильдийцев и читает: — Всепожирающий костер. — Да, — продолжает Фрэнсис, — и это тоже не имеет ко мне никакого отношения. Сжимаю кулаки. Издевается? Высокомерный второсортный колдунишка! Спокойно, Кэтнисс. Я воин. Шумно выдыхаю. — Хватит шутить, Фрэнсис. Конан, заставь его уже наконец уважать устав гильдии. Разворачиваюсь к брюнету, но у того на редкость отсутствующее выражение лица. Впрочем, такое состояние вместе с мешками под глазами и щетиной на щеках стало для него обычным в последнее время. Но все же, это слегка меня задевает, как-будто я и вправду назойливая муха, которую ни один из них не хочет слушать. — Кэтнисс, ты смеёшься? Мы написали этот устав, и, между прочим, я был против запрета на боевую магию! Откидывает голову назад и смиряет меня недовольным взглядом. Я знаю, что значит этот жест, похоже, он решил всерьез со мной поспорить. Честно говоря, чувствую себя немного неуверенно, а я уже говорила, что терпеть не могу сомневаться в чем-то. Я воин, но я устала сражаться с собственным сердцем, я не понимаю чего оно хочет и почему снова ведёт себя так странно? В тот вечер я усомнилась в своей любви к Конану. — Я уже говорила тебе и повторю, что боевая магия хороша только на поле боя, на то она и боевая. А в гильдии живут только твои товарищи, ты можешь навредить им. Говорю с Фрэнсисом снисходительно, как с маленьким, хотя прекрасно понимаю, что это не лучший способ ему что-то внушить. Он же ненавидит, когда кто-то поступает с ним таким образом. Юноша срывается со своего места и приближается ко мне, протягивая руку с зажженным на кончиках пальцев огоньками. — Ах, ну, тогда подскажи мне, всезнающая Кэтнисс, что мне делать, если вся моя магия боевая, а? Я ведь огненный маг, забыла? Или скажешь, что мне тут не место?! Язычок пламени едва не касается ткани моего плаща, и, вероятно, стоило бы отойти, но я и не подумаю этого сделать. Почему он вдруг ставит вопрос таким образом? — И что теперь, Фрэнки, — шиплю ему практически в лицо, — подожжешь меня? Или ты намекаешь, что это мне здесь не рады?! — Да успокойтесь вы! — наконец подаёт голос Конан, — что за истерики, ребят? Мы же с вами создали эту гильдию, создали, я напоминаю, вместе. Фрэнсис сжимает руку в кулак, тем самым гася пламя, и отходит от меня на пару шагов, нарочито не глядя на нас с Конаном. Внутри меня все ещё сидит злоба, и миролюбивый тон друга не смог ее усмирить. Но я снова молчу, снова не хватает решительности, слишком дорожу ими обоими, они ведь когда-то спасли мою жизнь. — Фрэнсис, тебе нужно озеленить лужайку заново, уж извини. Маг кивает ему головой. — Так и быть, никчемные людишки, моя магия поможет вам. — Сходи с ним, Нисса, удостоверишься, что он не нарушает устав. Понятно, он хочет, чтобы мы пошли вместе, остыли и помирились, да? Значит, слушал нас все это время. Хочет ответить ему что-нибудь неожиданное, такое, чтобы его красивые глаза на лоб полезли, но я не могу. У меня нет причин отказываться присмотреть за Фрэнки. И, честно говоря, мало причин по-настоящему злиться на него, он ведь вел себя, как обычно: высокомерно, импульсивно, по-детски. И я ведь всегда принимала его таким. Значит, дело все же во мне? Я злюсь на что-то другое? — Хорошо, — отвечаю отрывисто, сверля колдуна глазами, — и не надейся, Фрэнсис, что я позволю тебе валять дурака. — Пошли уже, — сквозь зубы цедит он, смотря на меня через плечо, и направляется к выходу. Кидаю последний взгляд на Конана и тот смешно кривит лицо. «Фрэнки — такой Фрэнки, ты же знаешь, Нисса» Ещё вчера на улице светило яркое солнышко, но сегодня погода на редкость пасмурная для лета. Воздух тяжёлый и пыльный — все признаки приближающего дождя. Вижу удаляющуюся фигуру Френсиса, темно-синий грязный плащ и яркие рыжие волосы. Да, он, наверно, счастлив иметь такой цвет волос, он же так любит выделяться! Сжимаю и разжимаю кулаки. Неужели, мы поругались по-настоящему? Эта мысль ставит меня в тупик. Пару раз такое было с Конаном из-за вопросов, связанных с управлением гильдией, и мы даже не разговаривали несколько дней. Но с Фрэнсисом я никогда по-настоящему не ссорились, он, конечно, заноза в заднице, но перебранка с ним — дело обычное. Поспорили и забыли, но в этот раз как-то иначе. Да, совсем по-другому. Сглатываю. Фрэнсис уже поднимается к бывшему кострищу, когда навстречу ему выходит обиженная Каттджа. Парень игнорирует ее, а она кричит ему вслед что-то язвительное. Все как обычно, но тем не менее какое-то чужое. Небо хмурится, а оттого становится серым. Да, оно с того самого вечера ни разу не было просто голубым. Просто… Мне не хватает это лёгкости, поэтому мне так не по себе и я злюсь? Фрэнсис останавливается и деловито осматривают выжженную траву, а я внимательно слежу за ним. Я не хочу быть в ссоре с другом, но что мне делать в такой ситуации? Если показать ему, что мне не все равно, он чего доброго меня засмеёт, а сам он едва ли открыто признает, что ему есть до меня дело. — Сможешь исправить? Просто хочу нарушить тишину и не нахожу ничего лучше, как произнести очередную вещь, которая разозлит его. Маг не удостаивает меня ответом, но мне кажется, что подобное для него сложновато, он ведь привык разрушать, а не возрождать. — Попробую один ритуал, — начинается Фрэнсис деловитым тоном, который означает:"Пояснять нет смысла, ты все равно в магии ноль». — Тебе нужны какие-то ингредиенты? — отвечаю, подрожая ему. Фрэнки не успевает ответить, потому что в небе раздаётся раскат грома. Мы находимся в некотором отдалении от гильдии, и на мне, как назло, только лёгкий плащ, а ведь холодает. Фрэнсис шепчет себе что-то под нос и разводит костер, видимо тоже мёрзнет. — А ты знала, что я чуть не погиб на последнем квесте? — внезапно спрашивает он, присаживаясь на темную траву. Подсаживаюсь поближе к костру и отвечаю: — Откуда я могла знать? Ты только вчера вернулся. Он недовольно дёргает плечами, а затем обиженно и резко произносит: — Ты даже не спросила! Чувствую лёгкий укол вины, ведь мне бы тоже было бы обидно, если бы они с Конаном так поступили. Злость окончательно сходит на нет. — Я просто не успела, да и потом, ты выглядел нормально, — это худшее, что я могла сказать, и прежде, чем он успевает как-либо отреагировать на мои слова, я добавляю, — как ты? Он ухмыляется. — Значит, тот факт, что я был близок к могиле, вмиг уменьшил твое недовольство, Нисса? Тебе не все равно? Хмурю брови. Чего он от меня добивается? Видимо, он читает этот вопрос на моем лице, и тоже как-то мрачнеет. Кажется, внутри него идёт какая-то борьба. А я думала, что Фрэнсис то точно всегда на сто процентов уверен в своих действиях. — Короче, не то, чтобы мне было до этого дело. Но мы с тобой вообще ещё друзья? Или ты теперь настолько влюблена в Конана, что я у вас третий лишний? — он проглатывает следующие слова, будто напугавшись их, и внезапно начинает тараторить — нет, мне, конечно, пофиг, я найду себе других друзей. Я молод, красив и силен, толпы людей мечтают занять ваше место. И вы можете с Кон-Коном сколько угодно соса... — Фрэнсис! — визжу я. У меня наверно не только щеки, но и шея красная. Да что он вообще несёт? Откуда он знает?! — Ой, прости, целова… Кидаюсь на него, обеими руками опрокидывая на землю и прикладываю к горлу наконечник стрелы. — Просто заткнись. Тяжело дышу. Так стыдно, и я сержусь на него ещё больше, чем раньше. — Ты покраснела, — безапелляционно произносит он, -значит, я прав? — Значит, ты несёшь бред, Фрэнсис. Падаю на траву рядом с ним. — Ты не третий лишний… И мы с Конаном просто друзья! С каким пор мистер-мне есть дело только до меня самого стал таким проницательным? Да, возможно, в то время, что я была влюблена в Конана, я была немного рассеяна, но неужели даже Фрэнки заметил? А что же тогда все остальные? Поворачиваю голову в бок, чтобы взглянуть на друга, с радостью замечаю, что ему тоже неловко. Однако от этого не остаётся и следа, когда, замечая мой взгляд, он с наглым видом произносит: — А чего тогда ты такая красная, Нисса? Неужели от того, что никогда ни с кем не целова… — Я сказала заткнись! Ударяю его по плечу со всей силы, он ведь не думал, что я сдерживаться стану? Он отворачивается от меня и во всю смеётся. В небе виднеется вспышка молнии, и наконец на землю падают крупные капли дождя. А я, как назло, в одном лёгком плаще лежу на холодной земле. Черт, хорошо, что Фрэнсис теплый, хоть какая-то польза от его огненной магии. Температура тела у него выше, чем у обычных людей, наверно, он никогда не мёрзнет… Потеряно смотрю на разведённый костер, и в груди вдруг шевелится что-то теплое. Получается, для меня?