***
То, что Минхо волновался — слабо сказано. Он уже очень давно не танцевал, да и сидячая работа изрядно подпортила его физическую форму. Несмотря на это парень выложился по максимуму, будто от этого зависела его жизнь. Хотя, по сути, так оно и есть. Либо его возьмут, либо придется вновь мозговать, куда податься. Остаться в Сеуле, искать работу, может опять пойти учиться, или же вернуться на Чеджу, возобновив попытки построить совместную жизнь с Джисоном. Брошенный на неопределенный срок бойфренд, как и ожидалось, написал первым. Этой ночью. Джисон долго зла не держит, поэтому Минхо совсем не удивился его сообщениям. И, признать, очень обрадовался. «Я по тебе скучаю». «Очень сильно (╯︵╰,)». Он не мог скрывать, что испытывает тоже самое. «Я тоже скучаю, Джисон-а». «Ты скоро вернешься?» Минхо предвидел этот вопрос, но пока не был готов на него ответить. «Не знаю. Еще не думал об этом», — сознается он. Но если вдруг с подтанцовкой все сложится, тогда ему не будет смысла возвращаться. Минхо, честно говоря, очень хочет, чтобы его взяли, но совершенно не уверен, что ради этого сможет пожертвовать отношениями с Джисоном. Переписывались они совсем недолго, так как с утра Минхо нужно было идти на прослушивание. Джисон пожелал ему удачи, но искренне ли хотел, чтобы у него все получилось? Сейчас осталось только узнать результаты. Участникам обещали, что дадут ответ в течение недели, так как мероприятие продлили на несколько дней из-за большого числа желающих. Внушительное количество конкурентов заставило Минхо засомневаться в том, что его кандидатуру вообще будут рассматривать. Все-таки агентство довольно известное, и среди участвующих были профессионалы, даже те, кто уже имел опыт работы со знаменитостями. Минхо определенно им не ровня, но попытка не пытка. Больше всего огорчает то, что у него не было возможности нормально отрепетировать свой номер. Благо Минхо еще помнил кусочек выступления их университетской команды с батла на первом курсе, когда он был центром и самые яркие моменты хореографии брал на себя. Именно с этим номером они взяли первое место, и танцор надеялся, что удача и в этот раз от него не отвернется. Было же время… Порой приятно предаться ностальгии. Перед отъездом Минхо несколько раз практиковался на спортивной площадке около дома, а за день до прослушивание как-то умудрился отрепетировать в своей тесной спальне. Чеён весь вечер жаловалась на то, что тот без конца скачет и шумит, а ей вообще-то домашку в школу надо делать. В итоге сошлись на том, что один раз ради любимого старшего братика можно и потерпеть. Мама, которая ранее не одобряла тягу к танцам, наоборот, на удивление была счастлива, что сын наконец-то вернулся и решил заняться тем, что ему реально нравится. После завершения выступления Минхо прогулочным шагом направляется к станции метро и мимоходом оказывается в знакомом районе. Он не сразу вспоминает, откуда знает это место, пока не замечает перед собой злосчастную вывеску «Oxygen», которая в это время суток пока не горит синим неоновым светом. Заведение закрыто для посещения, но Минхо в любом случае ни за что туда бы снова не сунулся. Казалось, что он уже давно отпустил произошедшее, смирился, все-таки прошло немалое количество времени, да и с Чанбином они вроде как все уладили. Но очень некстати всплывшие подробности их совместного времяпровождения снова разворошили болезненное прошлое. Сейчас Минхо осознает, что правильно поступил, когда во всем сознался Джисону. Если бы Чанбин осмелился признаться Феликсу, тогда бы может и не возникла подобная проблема. Пускай они договорились держать это в тайне, но неужели Чанбин конченый трус, который втихую свалил в армию и оставил Минхо разбираться с его бывшим бойфрендом? «Почему не сказал, что встал на защиту нашей родины?» — в шутку пишет он, не ожидая ответа. В армии, насколько ему известно, телефонами пользоваться запрещают. «А надо было?» — но Чанбин, как ни странно, отвечает почти сразу же. «А вдруг тебя бы отправили к нашим злым северным соседям, и мы бы больше никогда не увиделись». «Какое упущение». Да, это точно Чанбин. Черствый немногословный придурок. «Когда ты возвращаешься?» «Я дома». Этот парень настолько невыносим, что его даже из армии выперли? «В Сеуле?» «Да, у меня отпуск». Зря он это сказал. Очень даже зря. Минхо ведь отлично помнит, где находится его квартира. Впрочем, если Чанбин категорически не хотел с ним видеться, то и не признался бы, что он в городе. «Надо встретиться». «Это вопрос или утверждение?» «Это приказ, рядовой Со». «А меня ты спросить не забыл?» Чанбин продолжает слать сообщения в духе «пошел к черту, я тебя не звал», но Минхо в приглашении не нуждается. Им необходимо поговорить. Пусть этот непробиваемый лоб опять включает свою гордость или пофигизм — Минхо все равно найдет способ до него достучаться, однажды уже получилось. Оба кашу заварили, вместе и расхлебывать. Только проделав весь путь Минхо задумался о том, что Чанбин так-то не обязан его впускать, даже из жалости, которой у него в целом никогда и не было. «Впустишь?» «Нет», — отрезает Чанбин, но всего через несколько минут спускается собственной страшно недовольной персоной. — Какой же ты предсказуемый, — дразнит уверенный в своей исключительности Минхо. — А то, что сюда заявился это нечто непредсказуемое? — бросает в ответ тот, заходя обратно в дом. Навевает воспоминания, но на удивление Минхо вовсе не испытывает неловкости. Чувства к Чанбину остыли, отчего возникло внутреннее ликование. Но, даже взглянув на него по-иному, нельзя было не заметить, как Чанбин изменился: коротко постригся, мало того, заметно повзрослел, стал мужественнее, шире в плечах, а руки… В самых сокровенных развратных желаниях Минхо был бы не против, если бы эти руки его придушили. Не сказать, что год назад Чанбин был совсем уж тощим задохликом, но таким рельефным телом вряд ли мог похвастаться. — Ты знаешь, армия явно пошла тебе на пользу, — комментирует тот, когда они входят в квартиру, а взгляд ненароком скользит по бедрам. — Будешь так пялиться на парней в казарме — тебе там точно долго не протянуть, — предостерегает Чанбин, словно это не очевидно. — Проверял на себе? — Иди к черту, — уже на автомате отвечает хозяин дома, опирается на кухонную стойку, скрещивает руки, смотрит непонимающе, как бы намекая, что здесь его никто не ждал. — Ну и? Что тебе от меня нужно? — Твой бойфренд все знает, — без долгой предыстории рассказывает Минхо, получая в ответ нервное негодование: — Он мне не бойфренд. Но Чанбин не скрывает, что понимает, о ком идет речь. — То есть тебя смутило только это? — Это был вопрос времени. Рано или поздно он бы все равно узнал. — А, вот как мы заговорили, — язвит Минхо, вспоминая, как год назад этот влюбленный дурак трясся при упоминании Феликса. — Я, конечно, подозревал, что тебе насрать, но не собирался быть козлом отпущения. — Ну, позлится и остынет, — и снова это дурацкое безразличие. — Да, остынет, когда снесет мою голову. Потом придет за твоей и… улыбочку его помнишь? — Не драматизируй. Это нормальная реакция, каждый бы разозлился, узнав подобное, но… — Чанбин прерывает фразу, не миг задумавшись, но Минхо не дает ему ее закончить: — Но Феликс не такой? Он простит? Так сходи, блядь, и извинись. Почему я должен один отдуваться за наш общий косяк? — А он так жаждет моих извинений? — закипает Чанбин. — Прошел целый год. У него наверняка уже другая жизнь, в которую мне лучше не лезть. Может проще не напоминать о себе и дать ему возможность об этом поскорее забыть? — он уходит от ответственности, и Минхо видит, что Чанбин просто боится познать осуждение от человека, которого ранее любил. — Да, проще убежать. Опять забиться в свой темный угол, вести себя как социофобный лох. Армия закончится, и что ты будешь делать со своей жалкой жизнью? — Минхо не просто злится, он пылает яростью, какую уже давно не испытывал. Дико хочется врезать по этой апатичной физиономии, чтобы высвободить весь накопившийся гнев. — Ты думаешь меня волнует твоя критика? — укоризненно замечает Чанбин. — Лучше следи за собой, мне нет дела до твоих попыток задеть меня. — Задеть тебя? — усмехается тот. — Да сдался ты мне, я просто хочу решить насущную проблему. — Ну вот решай и не втягивай в это меня. — Я понимаю, что некоторые ошибки не исправить, но ты мог хотя бы сделать вид, что раскаиваешься в своих поступках. — Ага, сходи в церковь, поставь за меня свечку, — Чанбин издевается, отказываясь принять сторону Минхо. Это нисколько не удивляет, но все же неприятно. Будто все дерьмо вывалилось на него, а Чанбин просто мимо проходил. И когда Минхо стал таким альтруистом? — Я хотел по-хорошему, но тебе как обычно похуй, — для него это ожидаемый вывод. — Жаль, что ты считаешь меня настолько хреновым человеком. Но я сделал свой выбор и считаю его правильным. Могу только извиниться за то, что не оправдал твои ожидания, — в словах Чанбина не слышится искренность, но парень напротив предельно ясно понимает, что диалог пришел к логическому завершению. Весьма неутешительному. — Да ни черта тебе не жаль. Не передо мной нужно извиняться, но дальше вдалбливать это в твою голову я не собираюсь, — бросает Минхо и собирается уходить. — Минхо, — вдруг окликает Чанбин, в ответ тот поворачивается, останавливаясь на пороге квартиры, — честно говоря, я… наверное, рад тебя увидеть. Но тебе не стоит больше сюда приходить, — эти слова он буквально выдавливает, но Минхо доволен, что вызвал у этого упертого болвана какие-то чувства. — Не переживай. Это был единичный визит, — он ставит точку. Но Чанбин еще успеет вспомнить, что с Минхо спорить абсолютно бесполезно. Итэвон. Суббота. Людей тьма тьмущая. А еще даже не вечер. Минхо чудовищно обидно, что сумма на карте практически равна нулю. В такие места без денег ходить — над собой издеваться. Но он преследует совсем иную цель. Минхо кажется, что он об этом пожалеет, но порой приходится переходить к радикальным методам. На некоторых людей совершенно не влияют разговоры, все фразы пролетают мимо ушей. Равнозначно к общению со стеной. Лишняя трата моральных ресурсов. Пора задействовать физические. «Это пиздец», — отправляет сообщение Минхо и терпеливо ждет ответ. «?», — лаконично, но все же реакция есть. «Тебе срочно нужно приехать. Если тебе даже чуть капельку не плевать на Феликса». «Что за уловки?», — просекает Чанбин. Но Минхо настойчив. «Отбрось всю эту хуйню, не выебывайся и приезжай. У тебя есть полчаса», — он готов перейти на угрозы, но это может отпугнуть Чанбина. Минхо отправляет геолокацию и до последнего верит, что его план сработает. Он сломает Чанбина. В прямом смысле. С этим парнем всегда нужно действовать жестко, без встряски он так и будет прятаться в своем панцире. На каждого человека найдется свой триггер. Минхо уверен, что Феликс все еще входит в категорию тех, кто может растормошить эту бесчувственную сволочь. Сквер — людное место. Отлично подходит. Минхо присаживается на свободную лавочку и ждет. Это безумие, но отказываться от авантюры поздно. Остается надеятся, что Чанбин не подведет, и все пройдет по плану. Забавно называть это планом, скорее подойдет словосочетание намеренное хулиганство. Наверное, стоило заранее немного выпить для смелости. Чанбин, слава всем богам, все-таки приезжает. Минхо замечает его издалека, нервозно оглядывающегося по сторонам, ожидающего увидеть какое-то ужасное происшествие. Но это наглый обман, может быть во благо, а может Минхо просто хочет эффектно выпустить пар. Он приближается к Чанбину, стоящему на тротуаре, абсолютно не понимающему, что происходит. Есть весомая вероятность, что Минхо зря задумал все это бесчинство, но в эту секунду его руки перестают подчиняться здравому смыслу. Первый удар в лицо он пытается смягчить, но, похоже, безуспешно. Чанбин, у которого моментально хлынула кровь из носа, потерянный в пространстве смотрит на нападавшего, яростным взглядом передавая, что кто-то слишком ахуел. — Ты ебнулся? Что ты, блядь, творишь? — гневно реагирует Чанбин, но Минхо вновь отвечает не фразами, а кулаками. Ко второму удару он был готов. Противник ловко уворачивается, но в ответ не нападает, поэтому Минхо вновь идет в наступление, по инерции двигается вперед, на этот раз целится не в лицо, а в живот. Но Чанбин застает его врасплох, делая вид, что блокирует удар, но тут же бьет локтем в висок, тем самым дезориентируя самонадеянного Минхо, после чего делает захват руки, заламывая ее за спину. Тот растерянно удивляется силе, что ему противостоит. Минхо хоть и дрался всю среднюю школу, но человек, получивший опыт в армии явно имеет преимущество. Проходящие мимо люди в ужасе обходят нарушителей порядка, не жалея бранных слов об их безобразном поведении в общественном месте, парочка школьников снимает происходящее на телефон, а кто-то даже свистит в знак поддержки. Драка с Чанбином — невероятно. Возвращение в горькое прошлое. И во второй раз Минхо со стыдом проигрывает, но уже не как в первый под моральным давлением, а значительно уступив в физической подготовке. — Что на тебя нашло, придурок?! — бесится Чанбин, не выпуская его из захвата. В итоге к ним подбегают двое полицейских, разнимая парней друг от друга. Минхо хоть и ожидал появления стражей порядка намного раньше, но не думал, что за это время Чанбин успеет его так потрепать. Недооценивать противника изначально — проигрышная позиция, но все же пока все идет по плану. — Молодые люди, свои отношения могли выяснять где-нибудь в другом месте. Зачем же устраивать драку прям посреди людной улицы? — недоумевает один из полицейских, что выглядит несколько помоложе, ненамного старше самих парней. — Спросите у этого поехавшего, — огрызается Чанбин, ладонью вытирая кровь из носа. — Вы вроде на хулиганов не похожи. Что не поделили? Девчонку небось? — усмехается второй полицейский, который держится более грозно, но страх все равно не вызывает. — Можно и так сказать, — издевательски бросает Минхо, практически смеется в глаза Чанбину, явно провоцируя, но перед двумя копами кулаками уже не помахаться. — Ладно, будем разбираться в участке, — полицейский постарше подталкивает Чанбина в направлении их машины, но тот начинает сопротивляться: — Послушайте, я не знаю, почему этот чокнутый на меня набросился, я ни в чем не виноват! — Повторяю, разберемся в участке, — грубее отвечает блюститель порядка. Второй молча ведет Минхо туда же. — Поймите, мне нельзя в участок, я служу в армии. Я не хочу проблем. Может у нас получится договориться? Уверен, что вы не хотите тратить свое время на такую мелочь, как случайная драка, — Чанбин не оставляет попыток выкрутиться из ситуации, что поражает Минхо, ведь обычно ему абсолютно наплевать, что с ним будет и какие ожидают последствия, а тут он готов бороться, дабы не запятнать то, что ему важно. Но сейчас это только на руку. — Драки случайными не бывают, поэтому мы и уводим вас. Еще хотел бы уточнить, вы вообще знакомы? — Да, — быстро отвечает Минхо, пока кое-кто не наплел еще чего-нибудь в свою защиту. — К сожалению. — Отлично, тогда это не займет много времени. По дороге в участок Минхо примеряет роль партизана и либо не отвечает на вопросы Чанбина, либо неприкрыто врет, чтобы еще сильнее взбесить и без того сердитого парня. Иногда поиздеваться над людьми очень приятно, особенно, когда они заслужили. Все же его немного гложет то, что эта ситуация могла серьезно сказаться на службе Чанбина, но, с другой стороны, Минхо больше не позволит ему безнаказанно сбегать и прятаться. Как только они наконец входят в участок, все взгляды ожидаемо устремляются в их сторону. — Офицер Ким, какой улов сегодня? — оживленно интересуется полицейский, проходящий мимо входа. Минхо по малолетке уже был в участке, причем несколько раз, но сейчас все ощущается совсем по-другому. Во-первых, потому что виновником был он сам, во-вторых, возраст уже не тот, чтобы восторгаться своей безбашенностью. — Ого, это вы их так или они друг друга? — уточняет еще один, рассматривая побитых парней. — Друг друга, — отвечает полицейский помладше, жестом приказывая двум нарушителям сесть за стол. — Значит у нас драка? Уже пьяные? А еще ведь даже не вечер, — разочарованно вздыхает тот, будто на их отдел взвалили в два раза больше работы. — Думаю, нет необходимости доставать алкотестер, они ведь не за рулем, к тому же не похоже, что они пьяные, не выглядит и не пахнет. От этого и интересно, что заставило на вид двух приличных парней устроить сцену в самом оживленном районе города, — размышляет полицейский постарше, садится напротив и включает рабочий компьютер. — Так вы нас сюда загребли просто из любопытства? — возмущается Чанбин, который сам почти всю дорогу не затыкался, выясняя, почему Минхо так себя повел. — Вообще-то это наша работа отлавливать таких как вы, — грубо замечает второй полицейский, что до сих пор сверлит взглядом их спины, видимо не собираясь присоединиться к своему коллеге. — Офицер Пак, вы можете вернуться к патрулированию, дальше я сам справлюсь, — к счастью, его тут же выпроваживают. — Так точно, офицер Ким, — он удаляется. Но дело это в корне не меняет. — Что же, я готов услышать ваши версии этого недоразумения, — вновь обращается к ним полицейский. — Я вам уже сказал, что ни в чем не виноват, — все также яро отстаивает свою позицию Чанбин. — Хорошо, он утверждает, что это вы набросились на него, — он смотрит на Минхо спокойно, похоже, действительно хочет разобраться в причинах произошедшего. — Это так? Если да, то почему вы это сделали? — Офицер Ким… я же могу к вам так обращаться? — вежливо начинает он. — Да, конечно. — Вы же все-таки полицейский. Скажите, вы считаете, что люди должны отвечать за свои поступки? — Безусловно. — Какого черта?.. — встревает Чанбин, но Минхо не обращает на него внимания. — Я, конечно, далек от вашего рода деятельности, но меня тоже возмущает, когда люди не признают ошибки и убегают от ответственности. — То есть вы вершили самосуд? — хмыкнув, спрашивает офицер Ким. — Можно и так сказать. — Не слушайте его бредни о справедливости, — наставляет Чанбин. — Он просто идиот, который не может отпустить старые тупые обиды. — Я вижу вам нравится говорить загадками, — раздраженно замечает полицейский и снова поворачивается к экрану компьютера. — Что вы там не поделили видимо я не услышу, но хоть могу узнать, кто вы такие. Назовите фамилию, имя, дату и место рождения. — А это обязательно? — удивительно, что у самого равнодушного человека в Корее нервы конкретно сдают. Минхо же достаточно спокоен, так как не впервые попадает в такое место, да и знает, что ничего серьезного им точно не грозит. — Мы же с вами не просто так болтать сюда пришли, поэтому да, установление личности — это обязательно. Чанбин шумно вздыхает и все-таки называет все требуемые данные, второй нарушитель вслед за ним. — Так-так, — офицер Ким внимательно вчитывается, — Со Чанбин у нас чист, ранее приводов не было. Вы говорили, что служите в армии, верно? — Да. — Почему вернулись домой? — Отпуск. По здоровью. Минхо, нахмурившись, кидает на него непонимающий взгляд. Чанбин не рассказывал об этом, но тот в свою очередь и не уточнял причины внезапного отпуска. Разве от этого человека-тайны дождешься информации, пока не спросишь напрямую? По большей вероятности все равно останешься в неведении. — А вот Ли Минхо у нас более интересный персонаж. В школьные годы было несколько приводов, тоже за драки, — довольно произносит полицейский, словно поймал опасного преступника, за которого дадут премию. — Прошло столько времени, что же тебя вернуло на кривую дорожку? — Некоторые неприятные обстоятельства, — вновь размыто отвечает Минхо. — Так, побои снимать и заявление писать будем? — этот вопрос вероятно адресован Чанбину. — Какое заявление? — растерявшись, спрашивает он. — Ну как какое? О нападении. Мы же уже выяснили, что первым был Ли Минхо, а вы защищались, верно? — Так и было, но… я не хочу писать никакие заявления. — Уверены? — Да. — Ладно, тогда сейчас составим протокол, и вы свободны. — Подождите! — резко восклицает Минхо, который не ожидал, что до этого вообще дойдет. — Прошу вас, давайте попробуем договориться. Мы с Чанбином правда друзья, которые немножко повздорили. Подумаешь, с кем не бывает? Мужчины иногда решают конфликты кулаками, вы же знаете. — Знаю, но вы могли бы разобраться друг с другом дома или где-нибудь в подворотне, а драка посреди Итэвона уже считается нарушением общественного порядка. Да и как вы мне предлагаете договориться, если вас уже привезли в участок, и нас видят и слышат мои коллеги? Ребят, это моя работа, не могу я вас просто так отпустить. — И чем нам может грозить наша небольшая оплошность? — жалобно спрашивает Минхо, стыдливо опуская глаза вниз. — Скорее всего будет первое предупреждение, но вы, Ли Минхо, однажды уже были пойманы за подобное, так что может быть и штраф. Как и ожидалось, в любом плане может быть изъян.***
— Хочешь поржать? — Чан-хен бесцеремонно входит в комнату младшего брата, но тот лишь равнодушно реагирует: — Ну? — Минхо загребли в участок. — Что? — в смятении спрашивает он. — Что он натворил? — Подрался прямо на улице, на Итэвоне, — безмятежно отвечает старший, с еле слышными нотами осуждения. А может Феликсу кажется. Минхо кого-то побил — обычное дело. — А что здесь смешного? — Феликс хоть и злится на него, но уж точно не намерен торжествовать по поводу чужих проблем. — Смешно тут то, что подрался он с Чанбином. Они вместе сидят там, ждут, когда составят протокол. — Ты это только что придумал? — хочется верить, что он просто ослышался. Возможно. Феликса бесит, что только при упоминании его имени сердце будто проваливается в желудок, а скрыть это от человека, который знает брата как облупленного достаточно сложно. — Мне Минхо только что позвонил. Зачем ему об этом врать? — А что, он у нас самый честный? — огрызается, но понимает, что это была бы действительно странная ложь. — Хорошо, допустим это правда, дальше что? Похвалить его за идиотское линчевание? — Надо его забрать. Ты должен поехать со мной, — Чан с непоколебимой уверенностью предлагает или скорее приказывает младшему, словно тот искал встречи с людьми, перевернувшими его некогда размеренную жизнь. Но даже не в глубине, а на поверхности души Феликса пугает и в то же время будоражит возможность вновь увидеть Чанбина. Останавливает непонимание смысла этой затеи. О чем они будут говорить? Стоит ли вскрывать старые, но еще не зажившие раны? Феликс и сам хотел бы избить этого сбежавшего без объяснений придурка, выяснить, зачем он так жестоко обошелся с человеком, которому признался в чувствах. Но младший — не Минхо, у него кишка тонка, чтобы причинить кому-либо вред. По большей вероятности при виде Чанбина Феликс просто встанет как вкопанный не в силах произнести ни слова, будет всецело поглощен страхом увидеть его привычный равнодушный взгляд и снова быть отвергнутым своей первой любовью. — Я не смогу, — кратко отказывает он. — Боишься? — быстро раскусывает его Чан. — Нет, у меня дела были вообще-то. — Какие же? — Это допрос? — Нет, просто не знаю, что для тебя может быть сейчас важнее. — Ты думаешь, мое присутствие там что-то решает? — Феликс не понимает, к чему ведет хен и почему вообще ему так принципиально, чтобы он встретился с человеком, который разрушил его любимому брату нервную систему. — Да, решает. Сам не понимаешь, что это и тебя касается? — Каким образом? — Ликс, я тебя уговаривать не буду, но ты ведь сам хотел расставить все точки над «и». Проеби этот шанс, если хочешь. Если бы на плече у Феликса сидели ангел и демон, он бы даже не понял, из чьих уст звучит это наставление. — Ты уверен, что это хорошая идея? — младшему тяжело принять решение. — Я тебя понял, тогда сиди. Адьос, — Чан разворачивается, демонстративно машет рукой, в которой держит ключи от машины и покидает комнату. Но Феликса надолго не хватает: — Ну ладно, ладно, окей, я поеду, но это останется на твоей совести. — Ха, пугаешь совестью человека, у которого ее нет. В пути братья практически не общаются, Чан включает свой любимый плейлист, внимательно следит за дорогой, а Феликс снова погружается в гнетущие мысли. Изменился ли Чанбин? Что ему сказать? Как реагировать? К чему приведет их встреча? Почему они вообще подрались прямо на улице? Откуда Минхо знал, что Чанбин здесь? Или это вышло случайно? Смутно верится. Феликс так и не приходит к какому-либо умозаключению, так как каша в голове заставляет жутко нервничать и жалеть о том, что он вообще согласился поехать туда. — Бля, смотри куда едешь! — негодующе восклицает Чан, ругаясь на водителя, который видимо собирался его подрезать. — Вот дятел! Покупают права, а потом гоняют как ненормальные. Феликс умалчивает о том, что старший сам долгое время ездил без прав, но благо в основном водил аккуратно. — Нам еще долго? — уточняет он, надеясь до последнего оттянуть неизбежное. — Нет, уже подъезжаем. И не соврал. Через пару минут Чан паркуется около участка, а младший понимает, что его откровенно мутит. — Есть попить что-нибудь? — Не нервничай ты так, — бодро произносит заботливый брат и хлопает по плечу, думая, что его задорный настрой как-то разбавит давящую атмосферу. Он проверяет бардачок и осматривает заднее сидение, но, как назло, ничего не находит. Феликс разочарованно вздыхает, в горле жутко пересохло от волнения. — Смотри, возле входа стоит автомат. Сходи купи воды, — предлагает Чан. — А мы не будем туда заходить? — С ума сошел? Я в такие места не хожу. — Я и сам туда не рвусь, просто спрашиваю. Сейчас вернусь, — Феликс выходит из машины, думая, что быстро расправиться с этим делом, но… …Все как всегда невовремя. Из участка выходит побитый Минхо, а за ним не менее потрепанный Чанбин с уже подготовленной сигаретой в руках. — О, — друг Чана замечает его первым, — вы быстро. Хочется отмотать время назад и снова оказаться дома, ведь фраза Минхо сразу же отрывает внимание второго от сигареты. — Ты поэтому сделал это? — Чанбин, игнорируя Феликса, обращается к виновнику произошедшего. Это молниеносно ранит. — Даже не подозреваю, как он здесь оказался, — как ни в чем не бывало нагло врет тот. — Ты точно больной. И с этим сложно не согласиться. Феликс так и стоит, наблюдая за всем, как персонаж ситкома, совсем позабыв о жажде. — А ты не хочешь поздороваться с нашим другом? — исподтишка действует Минхо, отчего хочется надавать ему еще тумаков сверху. — Я хочу покурить, — Чанбин избегает его. Но у Феликса просыпается второе дыхание, он резко осознает, что не просто так проделал этот путь, пошатнув и без того хрупкие принципы. — Я тоже, — слова будто сами вырываются. Такой смелый шаг Феликс сам от себя не ожидал. Курить, впрочем, от этой нервотрепки хотелось больше, чем пить. — Пошли, — холодно отзывается тот, но хотя бы не молча уходит. Это уже прогресс. — Тогда я подожду в тачке, — Минхо тут же удаляется, провожая Феликса намекающим взглядом. «Гад, какой же он, блин, гад», — проносится в голове, но он старается сдерживать гнев. Они уходят за парковку, подальше от любопытных глаз. — Не страшно курить возле участка? — беспокоится Феликс, который и сам не хотел бы попасть в неприятности. — Уже плевать, если честно, — от «мистера пофигизм» другого ответа и не дождешься. — Не бойся, тут никого нет, — но он внезапно все-таки проявляет внимание к прибившемуся, словно щенок парню и протягивает сигарету с зажигалкой. — Спасибо, — после первой затяжки благодарит тот. — Насколько я помню, раньше ты не курил. «Насколько помню?!» — негодует Феликс. Неужели Чанбин уже стер из памяти все, что с ним связано? И это ведь даже не какая-нибудь мелочь. — Времена меняются, — скрывая возмущение, отвечает младший. — Надеюсь, — кратко констатирует Чанбин, но тот не въезжает в суть: — На что? — Ты реально хотел покурить или собирался что-то спросить? — он тут же меняет тему, и эти слова звучат как претензия с намеком в духе «не хочешь отъебаться от меня?». Постеснялся, что будет выглядеть слишком грубо? — Что-то спросить? Почему ты говоришь такими формулировками, будто мы не знакомы? — Феликс не хотел подобного развития диалога, надеялся, что если не услышит, то может быть почувствует в голосе то, что Чанбин хотя бы немного скучал. Но этого совсем нет. — Значит второе, — игнорируя, отвечает он. — Но ты видимо не собираешься отвечать на мои вопросы, — едко замечает Феликс. — Ты прав, мы не виделись год и за это время вполне могли стать незнакомцами. Не знаю как ты, но я тебя не узнаю, — он делает последнюю затяжку и бросает сигарету, не докурив и половины. — С этого момента я бросаю курить, — и уходит, стараясь не показывать тотальное разочарование и боль. — Феликс, — внезапно Чанбин окликает его вслед. Просто называет по имени. Конечно же, он не мог его забыть, но это обращение придавливает Феликса к земле. — Я не хотел, чтобы так вышло. Он оборачивается и впервые находит в себе смелость рассмотреть человека, которого давно не видел, но пока не выкинул его прошлый образ из головы. Чанбин и правда изменился, как внешне, так и внутренне. Несомненно, стал крепче, скорее даже мощнее, будто готовился к съемкам в каком-нибудь фильме «Марвел». Известно, что в армии необходимо держать себя в хорошей форме, но Феликс такого контраста не ожидал, тем более всего за год. Если ранее Чанбин выглядел устрашающе из-за мрачного взгляда, то теперь к этому еще и прибавилось накачанное тело. Плюс разбитый нос тут очень вписался в тему. А насчет внутренних изменений… Возможно они не были такими глобальными, ведь Феликс знал, что Чанбин холодный и замкнутый парень. Но только не с ним. Такое нарочитое равнодушие в сторону некогда возлюбленного стало неожиданностью. Либо Феликс все нафантазировал, пытаясь уцепиться за то, что давно ушло. Чанбин сбежал тогда. Без единого объяснения. И, судя по всему, этим сказал все. — Если бы ты не хотел, то так бы не вышло, — и рассеявший иллюзии Феликс по наставлению Чан-хена своим уходом знаменует конец. Он быстро возвращается в машину, с трудом переваривая глупую сцену, что сейчас произошла. Радует то, что оба парня сидят спереди и не видят, с каким унылым лицом вернулся младший. — Ну что, как прошло? — бестактно интересуется Минхо, похоже верит, что его феноменальный план сработал. — Лучше не спрашивай. — Разговор не удался? — Он не состоялся. Не так себе Феликс представлял эту встречу. Самым ужасным сценарием было то, что они поругаются, наорут друг на друга, а то и дойдут то рукоприкладства. В этом случае он хотя бы выпустил пар, освободился от злости, что изводила его изнутри. Но получилось еще хуже. Они разошлись, словно между ними ничего не было. Феликс элементарно не смог задать ни одного вопроса из тех, что копились на протяжении всего года. Узнать, почему Чанбин просто исчез, словно его никогда не существовало. Феликс так и не понял, он испугался услышать правду или просто больше не видел в ней смысла. — Вот гондон, — не сдерживается человек, который сам же его избил. — Объясни, зачем ты вообще на него кинулся? — решает выяснить Феликс. Чану то небось уже все в красках за это время расписал. — С чего ты взял, что я был первым? — уходит от ответа Минхо. — Потому что он бы не стал, я его знаю, — или знал когда-то. — Так что между вами, черт возьми, произошло? — Да ничего не произошло. Считай, что он получил для профилактики. Ему полезно. — Невероятно, — гневно выпаливает Феликс, и его терпение на этом лопается. — Может это тебе профилактика не помешала бы?! — Ну давай, защищай своего долбаного бойфренда. Лучше бы спасибо сказал, — не менее агрессивно отвечает Минхо, верящий в то, что всегда прав. — Эй, эй, пацаны, полегче, — встревает обеспокоенный старший брат. — За что все вечно должны быть тебе благодарны? Прикрылся якобы помощью мне, чтобы просто так побить человека для развлечения? Кто тебя просил влезать? У тебя есть парень, вот с ним и решайте проблемы. Не знаю правда, как Джисон тебя терпит, — на этой печальной ноте Феликс не в силах продолжать ссору распахивает дверь и выходит, желая где-нибудь потеряться, быть подальше от Минхо, от всего этого дерьма, что свалилось кирпичом на голову. — Вообще-то он меня тоже избил, — оправдывается герой воображаемого бойцовского клуба. — Тебе полезно, — заканчивает младший, захлопнув дверь. — Ликс! — Чан выходит за ним. Феликс это предвидел, но вряд ли он заставит его остановиться. — Ну чего ты так завелся? Минхо не хотел тебя обидеть. Вернись, и поговорите еще раз, только спокойно, без оскорблений, как взрослые люди и все будет хорошо. — Ага, просто отлично. Пусть сначала он научится вести себя, как взрослый. Мне нечего обсуждать с теми, кто кидается на других с кулаками. — Куда ты собрался? У нас же тусовка сегодня. — Мне сейчас не до тусовок, хен. — А, по-моему, тебе не мешает взбодриться, — Чан до последнего стоит на своем. — Я хочу побыть один, — но тот непреклонен. — Так и куда ты пойдешь? — Пока не знаю, может прогуляюсь, может встречусь с Ёнджэ. Феликс ловит себя на мысли, что за прошедшие несколько часов он только сейчас вспоминает о нем. Причем, чтобы просто отделаться от вопросов. Он не уверен, что в данный момент хочет увидеться с другом. — Ладно, я понимаю, — наконец-то старший сдается. — Давай я подвезу тогда? — Нет, я не хочу… туда возвращаться. — Ты сам говорил, что это останется на моей совести. — А ты говорил, что у тебя ее нет. — Да, но я не могу бросить своего брата. Чан когда-нибудь сведет его с ума своей гиперопекой, но стоит поблагодарить его за надежность. Теперь у Феликса крупные проблемы с доверием, но он на сто процентов уверен, что хен никогда не оставит его одного. — Не переживай, я сам доберусь, я же не ребенок, — успокоившись, отвечает младший, чтобы тот смягчился и дал ему волю. — Хорошо, но пообещай мне, что с тобой ничего не случится. Я переживаю. — Обещаю. — Будь на связи, я обязательно позвоню. Надеюсь, что ты передумаешь и приедешь домой, даже если не захочешь с нами отдыхать, — Чан без напора, но все же с тяжестью на сердце отпускает Феликса. — А то, что я не смогу полностью расслабиться и повеселиться будет на твоей совести! — Думаю, тебе наоборот пора отдохнуть от проблемного брата, — по-доброму усмехнувшись, отвечает Феликс. Впервые за день он искренне улыбнулся.***
Чанбин превзошел сам себя. Сердце так не билось даже после интенсивного выполнения армейских нормативов, и, учитывая это, он себя не выдал. Ни взглядом, ни дрожью в голосе, ни прерывистым дыханием. Ничем. Заставил Феликса поверить в то, что это все пустое. Чанбин никогда в актеры не метил, но из всех эмоций безразличие научился изображать покруче самого Ди Каприо. Казалось, что за год чувства к солнечному мальчику остыли, но эта многострадальная встреча доказала обратное. Даже спустя долгое время ужасно сложно отпустить и забыть лучшее, что было в его жизни. Но Чанбин воткнул ему нож в спину и был очень удручен новостью о том, что Феликс до сих пор что-то испытывает к такому мудаку. И в то же время безмерно рад. Возможно, он готов простить Чанбина и быть с ним, несмотря ни на что, но сама мысль об этом слишком эгоистична по отношению к Феликсу. Удивительно, что такое решение принял человек, который всю жизнь думает только о себе. Но что, если Чанбин и сейчас действует лишь в личных интересах? Ему хочется верить в то, что им движет благородство, желание отгородить любимого человека от своей темной сущности и последующих страданий, но на самом деле провинившемуся парню просто стыдно и страшно завести разговор о его грязных бесчестных поступках. Чанбин не готов оправдываться, а уж тем более извиняться. Хотя, наверное, стоило. Феликс не должен был с ним видеться, да и вообще знать о его возвращении. Чертов Минхо как обычно ставит палки в колеса, но по факту Чанбин сам виноват, что ответил на сообщение и позволил этому любителю везде совать свой нос устроить представление прямо на улице. Попытки докопаться до правды, чтобы узнать причину этого глупого поступка не увенчались успехом, пока на пороге не возник Феликс. Хитроумный — очевидный — замысел моментально раскрылся. Но неужели обязательно было создавать себе и другим проблемы ради бессмысленной пятиминутной встречи? А если бы вообще ничего не вышло? Скорее всего тогда бы Минхо придумал что-то еще более изощренное или бы просто насладился тем, что врезал ему. Чанбин не отрицает, что заслужил, тем более сам душу отвел, когда обескуражил противника, ловко ударив в ответ и взяв в захват. Он привык портить нервы людям психологическими приемами, так как сопротивляться физически ему практически не доводилось, но есть некоторая прелесть в том, чтобы навалять надоедливому придурку. В итоге Минхо не добился конечной цели. Он так отчаянно просил или, вернее сказать, заставлял Чанбина поговорить с Феликсом, но долгожданная индульгенция не состоялась. Только кто из них от этого потерял больше? Чанбин понятия не имеет в какой стороне находится метро и топчется около этого треклятого участка. Поставить указатель — слишком большая роскошь. Из-за яркого солнечного света на экране телефона ни черта не видно. Он проходит чуть дальше по улице в поисках тени и встает под козырек небольшого магазинчика. Еще один повод для раздражения вызывает срочную потребность покурить второй раз. Чанбин убирает телефон, достает последнюю заветную сигарету, но… не находит зажигалку. Еще несколько усердных попыток оказываются тщетны и воспоминания о том, куда она могла деться приводят только к одному выводу. Феликс. Забрал его зажигалку. На память, что ли, оставил? Судя по всему случайно. Все равно бесит. И не зря говорят, что мысли материальны. Безрадостный Феликс неожиданным образом вырисовывается из-за угла, очень некстати направляясь в противоположную сторону. Наверное, заметил Чанбина, а может в отличие от топографического кретина знает, как пройти до метро. Но здесь что-то не вяжется, ведь он приехал сюда на машине вместе с Чаном. Так почему не вернулся с ним? Один из пороков Чанбина — излишнее любопытство. Именно оно толкает его незаметно проследовать за парнем, который буквально через сто метров обрекает его план на провал. — Ты меня преследуешь? — Феликс резко оборачивается, застукав наглеца. — Я хотел забрать свою зажигалку, — не растерявшись, находит логичное объяснение тот. — Извини, забыл сразу отдать, — он протягивает вещь, ставшую виновником их новой встречи. — Я так и понял. А как ты узнал, что я иду за тобой? — как бы невзначай интересуется Чанбин. — Увидел в отражении, когда проходил мимо той машины. — А, вот как. Ладно, не буду больше тебя задерживать, — решает отступить он, избавив себя от надобности покупать новую зажигалку. — Ты меня не задерживаешь… — неловко мнется Феликс. — Я просто шел куда смотрел. — Я думал ты уедешь с братом. — Собирался, но кое-что произошло, и я решил свалить. — Поругались? — все не унимает любопытство Чанбин. — Ну так, слегка повздорили с Минхо, — кажется, младший что-то недоговаривает. — Слегка? С Минхо то? Ты это видел? — он пальцем показывает на разбитый нос. — Этот придурок сегодня точно не в себе. — Вот поэтому я и взбесился. Не то что бы я за тебя заступился, просто раздражает, что он себя так ведет, думает, что ему все сойдет с рук, — оправдывается Феликс, но Чанбину приятна мысль, что ему не доставляет удовольствие то, что Минхо якобы отомстил обидчику. — Да, он в очередной раз повел себя как идиот, но у него была причина так поступить, — приходит к внезапному для Феликса умозаключению старший. — Какая же? Поиздеваться над тобой? Привлечь к себе внимание? — он сразу воспринимает услышанное в штыки. — Эта причина сейчас стоит передо мной. — То есть… он сделал всю грязную работу за меня? Думаешь я хотел тебя отпиздить, но духу не хватило, поэтому Минхо, как доблестный рыцарь, отстоял мою честь? Опешив от его слов, Чанбин прослеживает разительное отличие между робким дружелюбным парнем из прошлого и тем, кто сейчас, обозлившись на весь мир, отказался от руки помощи и отвернулся от близких. За год изменилось все, и именно он виноват в том, что когда-то безобидный Феликс теперь с легкостью причиняет боль другим, при этом разрушая себя. — Нет, я не это имел в виду, — объясняет Чанбин. — Мы так и будем обсуждать это прямо здесь? — но младший больше не настроен продолжать эту тему. — Извини, это я начал расспрашивать. Пожалуй, тебе уже пора. — Из всего за что ты мог извиниться, ты выбрал обычный интерес к моей персоне, — усмехнувшись, задевает его Феликс. — Я не тороплюсь, да и вообще еще не решил, куда идти, но я буду рад, если ты составишь мне компанию, — и делает очень заманчивое предложение. Хватит ли Чанбину сил от него отказаться? — Хорошо, у меня тоже нет никаких дел. Сложно признать, но ему чертовски этого не хватало, как глотка воды после долгого блуждания в пустыне. Феликс — палящее солнце, которое ненавидишь до тех пока оно не скроется за горизонтом, после чего путника мгновенно окутает пронизывающий холод. Чанбин боялся, что солнце больше не будет греть его, обрушит весь свой гнев, сжигая дотла в чувствах вины и стыда. К счастью, опасения не оправдались, пока. Они мирно, но все еще не без стеснения прогуливались по оживленным улочкам центра Сеула. Разговор шел туго, после выяснения отношений они почему-то боялись снова затронуть наболевшие темы, поэтому вели диалог сугубо вежливо, словно дальние родственники, которых заставили общаться взрослые. Темы ограничивались поверхностными рассказами о событиях, что произошли за время их разлуки. Служба в армии, учеба, дурацкое изменение климата, неинтересное им обоим, все что угодно, лишь бы не то, что по-настоящему волнует. — Я все хотел спросить, а почему ты вернулся сейчас? Есть какая-то причина твоего отпуска? — и наконец Феликс прерывает эту цепочку бессмысленных диалогов. — Ну, вообще я приехал на обследование, — признается Чанбин. — Что-то серьезное? — с неподдельной тревогой интересуется тот. Искреннее беспокойство смущает и одновременно заставляет почувствовать себя самым конченым идиотом в мире. Чанбин предательски наплевал на человека, которому до сих пор не все равно на его самочувствие. — Пока не знаю. Завтра иду в больницу. С сосудами что-то, иногда давление скачет. — Может из-за физических нагрузок? — Скорее всего. Я никогда спортом не занимался, еще и курить рано начал, а в армии отлынивать не положено. Я бы не удивился, если бы пиздец пришел моим легким. — То-то я и смотрю, что ты конкретно раскачался, — подмечает Феликс, и Чанбин переживает уже не о своем здоровье, а о том, что вдруг не нравится младшему в новом образе. Разумеется, он в курсе, что атлетичные парни на фоне худощавых выглядят выигрышнее, но Феликс же когда-то выбрал его таким, тощим как щепка. — Мне не идет быть качком? — отшучивается Чанбин, интересуясь честным мнением со стороны. — Ну, я бы не сказал… — аккуратно подбирает слова тот. — В целом, я никогда особо не придавал внимания тому, как ты выглядишь. Но если бы я был девушкой, я бы сказал, что сейчас с тобой кажется безопасно, как за каменной стеной. — А что бы сказал ты, парень? — ставит вопрос ребром старший. — А я бы спросил, с каких пор тебя волнует твой внешний вид? — мастерски парирует Феликс. — Не переживай, хорошее тело вряд ли может испортить человека. Если в меру. — Ну, в бодибилдеры я точно не мечу. — И когда ты уезжаешь? — съезжает с темы он. — В среду, — сдержанно отвечает Чанбин, не подавая виду, что теперь совсем не хочет возвращаться. Служба, конечно, далеко не летний лагерь, но она ощутимо помогла избавиться от многих навязчивых лишних мыслей, плюс там довольно неплохо кормят. Армейская рутина и физическая активность — лучшее средство от бесполезного самобичевания. Чанбин на какое-то время стал запрограммированным роботом, которого, как ни странно, вновь привел в чувства Минхо. А Феликс укрепил осознание того, что одиночество стало невыносимым. — Значит через три дня, — огорченно произносит он. — И за все это время ты не планировал встретиться? — и вот один из них в кои-то веки осмеливается задать неудобные вопросы. — Феликс, я… — неуверенно начинает Чанбин. — Ладно, можешь не объяснять. Я все понимаю, — но Феликс не хочет слушать его оправдания. Старший резко останавливается, тот обгоняет его на несколько шагов и в итоге почти сразу замечает отставшего Чанбина, оборачивается, бросая на него испытывающий взгляд. — Не нужно входить в мое положение, — он решительно поднимает глаза готовый раскрыть все карты, перестать бегать от собственных страхов, сказать все как есть. Это же Феликс. Человек, ради которого нелюдимый Чанбин был готов перевернуть мир, прежде всего свой, вечно одинокий и погруженный во мрак. — Поверь, я очень хотел тебя увидеть, пиздец, как сильно. Но я совершил ужасный поступок, потом молча бросил тебя, свалил в армию, хоть и не по своей воле. Мой отец узнал некоторые подробности моей личной жизни, точнее меня и Минхо кто-то слил, и я не хотел, чтобы всплыла какая-либо информация о наших отношениях, которая создала бы проблем и тебе. — Стоп, стоп, стоп, — Феликс останавливает тираду виноватого парня, словно на него снизошло озарение. — Ты не поверишь... но я в курсе, кто все это устроил. — А на этом месте поподробнее, — Чанбин заметно напрягается. Получается он напрасно пытался уберечь любимого человека от этих интриг? Но каким образом ему удалось выяснить, кто стоял за разрушившим их жизни шантажом? Неужели ему тоже досталось? — Я, конечно, не параноик, но предложил бы обсудить это не на улице, а в более уединенном месте. И Чанбину быстро приходит отличная идея. — Помнишь наше первое свидание? — Свидание? В тебе романтик проснулся? — смущенно спрашивает растерянный Феликс. Впрочем, автор вопроса тоже почувствовал себя странно, произнеся подобное слово. — Ну, мы много куда ходили… К тебе, в книжный… В антикинотеатр? И ведь действительно не забыл. — Он относительно недалеко отсюда. Думаю, за уединенное место сойдет. — А может ты просто хотел провести время, как в старые добрые? — провокационно уточняет младший, и вряд ли Чанбин сможет притвориться, что это не так. До места назначения они добираются на автобусе, решив больше не тратить драгоценное время на пешие прогулки. Чанбин мог бы свалить все на лень, но по факту хотелось побыстрее узнать правду о том, кто и ради чего его так жестоко подставил. И остаться с Феликсом там, где никто не увидит и не услышит. Только вдвоем. Как раньше. По дороге младшему несколько раз кто-то звонит, но он упорно игнорирует звонки, намекая на то, что в этот вечер ему больше никто не интересен. Заведение практически не изменилось, разве что на входе их встретил новый администратор, приветливая молодая девушка. Прошлый, честно говоря, Чанбину не нравился, но то, как год назад они над ним поиздевались было забавно. Инициативу в выборе фильма Феликс взял на себя. Помнится, что от предпочтений старшего он не в восторге. А тот в свою очередь от его. — Трансформеры? Серьезно? — нахмурившись, ворчливо реагирует Чанбин. — А что не так? — не понимает причину возмущения младший. — Фильм Майкла Бэя? Ты только никому не рассказывай, что смотришь его великолепные творения, а то подумают, что у тебя нет вкуса. — Я с повернутыми синефилами не тусуюсь. Ты же читаешь комиксы, с каких пор тебя не устраивают супергеройские блокбастеры? — недовольно замечает Феликс. — Вот именно, я люблю комиксы, а не какие-нибудь визуальные бессмысленные аттракционы с кучей взрывов. — Ага, куда лучше смотреть древнюю нудятину про чудовище из космоса. — На классику не гони! — Все, душнила, хватит. Мы так-то сюда не фильм смотреть пришли, — напоминает младший, и администратор тут же зависает, реагируя на двусмысленную фразу, в недоумении отводит взгляд от нетипичных посетителей. — Нуна, нам уже можно идти? — любезничает с ней Феликс, возвращая в реальность. — Ой, простите, заработалась, — растерянно отвечает она, после чего ставит их на счетчик и провожает парней в зал. — Приятного отдыха! — и, краснея, убегает. — Интересно, о чем она подумала? — Явно не о том, что мы будем разговаривать, — ухмыльнувшись, уверенно заявляет Чанбин. Они располагаются на удобном диванчике, предвкушая не самый приятный разговор. — Прежде чем я начну, пообещай, что не будешь злиться на Джисона, — выдвигает условия Феликс. — А он как в этом замешан? Хочешь сказать, он сдал меня и своего парня? — в замешательстве расспрашивает старший. — Сначала дослушай меня, — твердо произносит тот и приоткрывает завесу тайны. Чанбин слушает внимательно и узнает о помешанном отце Хан Джисона, о старшем брате Хенджина и их сложных взаимоотношениях, об их коварном плане оградить своих родных от плохой компании, дабы очистить репутацию. — То есть это все случилось только потому, что я якобы постоянно терся около Джисона и Минхо? Это звучит, как сюжет тупой неправдоподобной дорамы, — не верит своим ушам Чанбин. — И как давно ты об этом знаешь? — Может быть около месяца. Я и сам сначала не поверил, — признается Феликс. — Отец Джисона думал, что вы плохо влияете на его сына, наследника бизнеса, поэтому собрал компромат, чтобы от вас избавиться. Брат Хенджина этому поспособствовал и вообще сослал невиновного Сынмина учиться в США, потому что не хотел, чтобы они встречались. Влиятельных людей с властью в руках не заботит жизнь обычных людей. — Бред какой-то. Джисона же в итоге это не остановило, а расплачиваться пришлось всем нам, — Чанбин нереально зол. Он думал, что за этим стоит нечто более серьезное, боялся за будущее Феликса, а в результате оказалось, что чужого больного на голову папочку просто не устроило, что тот имел какое-то отношение к его сынку. — Вот именно, что Джисона не остановило… — с укором произносит младший. — Я был в шоке, когда Хенджин все рассказал и показал фотки с тобой и Минхо. Несложно было сложить два плюс два, к тому же Джисон подтвердил мои догадки, раскрыв ваш секрет. Я могу понять твой мотив и то, что ты не мог перечить отцу, но меня взбесило, что я узнал правду таким образом. У Джисона получилось объясниться перед Минхо и сбежать с ним на Чеджу, а я остался один, ни о чем не подозревая. Я решил, что тебе вообще плевать на меня. — Я поступил так как раз потому, что мне не плевать… Но сейчас осознаю, что это неправильно. Я боялся признаться и втянуть тебя в заваруху, так как не знал кто стоит за этим и почему. Я думал, что делаю как лучше, а по факту спасал свою задницу. Мне стыдно, Феликс. Поверь. Я реально испугался, ушел из твоей жизни в надежде, что ты справишься с этим как-нибудь сам. Я причинил тебе боль и хотел бы искренне за это попросить прощения, — Чанбин придурок вселенских масштабов, раз позволил себе так сильно провиниться перед любимым человеком и вместо того, чтобы извиниться тогда, когда это было необходимо, пустил все на самотек. — Дай угадаю, ты думал, что я смогу забыть тебя и жить дальше? — Феликс зрит прямо в корень. — Да, — стыдливо подтверждает старший. — Не было ни дня, чтобы я не вспоминал о тебе и не размышлял о причинах твоего поступка. Я пытался заглушить эти мысли, постоянно бухал и не только… И вот я был готов отпустить тебя навсегда, как вдруг благодаря Хенджину и Джисону я узнаю о том, что тогда на самом деле произошло. Я возненавидел вас с Минхо и, честно говоря, уже и не надеялся вновь тебя увидеть, но… ты здесь, извиняешься передо мной. Это кажется чем-то фантастическим, — похоже Феликс не слишком удовлетворен объяснениями Чанбина. Что ж, он заслужил. Не стоило рассчитывать на мгновенное прощение. — Ты не обязан принимать мои извинения. Просто знай, что я раскаиваюсь в содеянном. — Я хочу знать… ты и правда тогда что-то чувствовал к Минхо? — он определенно ревнует. Если бы не вся тяжесть ситуации, Чанбин бы, наверное, рассмеялся. — Нет, я никогда не испытывал каких-то романтических чувств к Минхо. В тот день у него сорвало крышу из-за расхода с Джисоном, который сильно разволновался и поэтому попросил меня найти этого недоумка. Мне пришлось забирать Минхо из клуба, где какие-то мудаки подбили его схавать экстази. Я не придумал ничего лучше, чем привезти его к себе домой. Да, тогда я поддался его провокациям, потому что перед этим мы с тобой тоже поссорились. Я еще не до конца осознал мое отношение к тебе и тут очень некстати подвернулся обдолбанный Минхо, который буквально запрыгнул на меня, — старший поведал обо всем, о том, как чувство одиночества и ненужности сподвигло их совершить то, о чем они оба впоследствии пожалели. Возможно, это слабое оправдание, но тогда Чанбин серьезно не понимал, что по-настоящему влюблен в Феликса. Накопленное напряжение сыграло свою роль, и он действенным методом подтвердил, что спонтанный секс с Минхо и рядом не стоит даже с обычными разговорами с человеком, который ему дорог. — Мы решили оставить это в тайне, но, в конце концов, он смог признаться Джисону, а мне не хватило духа. Минхо ничего не значит для меня, но у тебя есть право злиться, так как я поступил подло. — Может быть я сильно погорячился на этот счет… — внезапно отходит Феликс. — По сути тогда мы не встречались, и ты был волен делать что и с кем угодно. — И все же после я не ничего не рассказал, поэтому до конца жизни буду жалеть об этом. — Ты знаешь, я считал, что мне станет легче, если ты будешь мучиться, но честно говоря, я не хочу мстить. Нет смысла сожалеть о том, что уже прошло. Это не исправить. Ты попросил прощения, и я ценю это, но все-таки какая-то часть меня никогда не сможет это отпустить. Но теперь меня больше волнует то, что будет с нами дальше. Все закрутилось так быстро, что Чанбин даже не успел задуматься, а есть ли у их шатких отношений хотя бы проблески надежды на будущее? — Феликс, я пока не могу дать обещаний… — робко начинает он, чтобы лишний раз не обнадеживать парня. — Заткнись, — но тот в резкой форме прерывает его. — Давай не сейчас. Ты скоро уезжаешь, поэтому не будем тянуть кота за хвост, — и целует, неожиданно, но в то же время безумно долгожданно. Чанбину трудно поверить в то, что это не сон, после которого он вновь проснется в казарме, где пробуждающий рев дневального по роте моментально выбьет из воспоминаний сладостный вкус мягких губ. Но происходящее слишком остро воспринимается, чтобы быть лишь эфемерным видением. Застенчивый на первый взгляд Феликс до смерти боится высоты, но при этом чрезвычайно смело переворачивает его внутренний мир, ставит на Чанбина все, несмотря на то, что из-за него однажды проиграл. Только сейчас это уже не игра, не мальчишеская забава, а самая настоящая и жесткая проверка на прочность, рядом с которой даже армия не стоит. Сможет ли Чанбин в этот раз не похерить с таким трудом выстроенные отношения, человека, чье доверие он подорвал недостойным поведением? Но в данную секунду все попытки проанализировать возможные последствия уходят на второй план, ведь от заполнившего все пространство разгоряченного Феликса невозможно оторваться. Его юркий язык проникает в чужой рот, до дрожи проводит по нервным окончаниям, что Чанбину уже сложно сдерживаться. Он крепкими руками обхватывает худое тело, силой усаживая на свои бедра, отчего Феликс издает хриплый полный удовольствия стон, лаская слух необыкновенно сексуальным низким голосом. Напор усиливается, ладони блуждают по его тонкой талии и спине, прижимая к себе, пока пальцы Феликса сжимают напряженные мышцы на груди. — Я сказал сегодня, что не обращаю внимания на твою внешность, — прерывается он, рассматривая старшего чуть ли не фанатичным взглядом, — но, блядь, хочу признаться, что твое тело стало пиздец каким ахуенным. Чанбин не падок на комплименты, но полная восхищения фраза из уст Феликса действует на него как наркотик, обволакивая волной эйфории. — Если ты мне еще что-то скажешь своим ахуенным голосом, я рискую кончить прямо здесь. — Тогда тебе придется закрыть мой рот, — дразняще предлагает младший, и Чанбин ни секунды не раздумывая, продолжает влажный поцелуй. Возбуждение затягивается внизу тугим узлом, и он понимает, что сказанное им предостережение может оказаться правдой, но придется держаться до конца, дабы продлить желанный момент, вожделенно утонуть в эмоциях, которые, казалось, Чанбин больше никогда не испытает. — Ты… Я не знаю, что ты со мной делаешь, — он томно вздыхает, когда Феликс спускается к его шее. — Хочешь прекратить? — спрашивает тот, но не отвлекается от цели, нежно прикасаясь губами. — Ни за что, — он дает зеленый свет, позволяя Феликсу действовать куда развязнее, чертить языком узоры на горячей шее. Чанбин слегка приподнимает парня, чтобы сжать его ягодицы, а он в свою очередь плавно двигает бедрами, намеренно задевая чувствительное место. Это сводит с ума, глаза закатываются от блаженства, дыхание становится сбивчивым, а мысли только об одном. — Я тебя хочу. Феликс снова приближается его лицу, полушепотом произносит в самые губы: — Я весь твой, если в этот раз ты не посмеешь сбежать.***
Минхо, которого ранее от алкоголя не оттащишь, будто заново учится по-настоящему отдыхать и расслабляться. Зависнуть с лучшими друзьями — то, что сейчас нужно. Год пролетел незаметно, но напряжение от беспрерывной работы, кажется, копилось целую вечность. Отвязная студенческая жизнь осталась далеко позади, а новыми приятелями, с которыми можно почувствовать себя в своей тарелке, Минхо, к сожалению, не обзавелся. Да и некогда было в таком бешеном темпе просто взять и забыться. Попойки с Джисоном немного не то, так как он его бойфренд и логично, чем обычно заканчивается их совместное времяпровождение после пары рюмок. В последнее время даже это сошло на нет, младший успешно напивался в другой компании, и злому уставшему после очередной запарной смены Минхо приходилось постоянно забирать еле стоящего на ногах парня. А пить в одиночку никакого удовольствия не приносит. Теперь он понимает, от чего отказался, когда, не задумываясь улетел на другой конец страны в надежде на лучшую жизнь. Неужели это было зря? Жалеет ли Минхо о том, что выбрал Джисона, чья любовь затуманила ему разум? Но возвращаясь к воспоминаниям, он понимает, что вряд ли бы смог сделать по-другому. Минхо, несмотря ни на что, до сих пор испытывает глубокие чувства к своему парню, но не может отрицать то, что откровенно заебался и поэтому запутался. Чан-хен, похоже, совсем забыл о младшем брате, о котором без умолку талдычил еще час назад. Минхо по факту волновался не меньше, осознав, что именно он оттолкнул и без того разбитого Феликса не только от себя, но и от родного человека, ведь Чан, как ни странно, встал на сторону друга. — Не парься, этот говнюк получил по заслугам, — приободряет его старший после того, как узнает подробности случившегося. — Но походу это было нужно только мне, — совсем невесело произносит Минхо, чья гениальная идея с треском провалилась. — Я думал, ты поддержишь Феликса и тоже будешь меня осуждать. — А я и не говорил, что не осуждаю тебя, просто совсем не удивлен, что ты на это пошел, — Чан-хен всегда принимал друга таким, какой он есть, не пытался учить жить по своим законам. Да что уж тут говорить, этот парень и сам отнюдь не святоша. — А насчет Ликса… Здесь я бессилен. Я устал его спасать, все мои попытки он воспринимает крайне враждебно, не хочет, чтобы я вторгался в его личное пространство. Он мой младший брат, пускай и не родной, но я не имею права лезть туда, куда не просят. Взрослый человек должен уметь решать свои проблемы, но, если ему вдруг понадобится моя помощь, хотя бы словом, я всегда буду рядом и ни за что не предам его. Хенджин, услышав эту историю, наглядно высокомерно скривился в своей типичной манере. Даже комментировать не стал, пока не напился. — Да ну. Че, прям реально нос разбил? — переспрашивает, пытаясь поймать друга на лжи. — Ага, — кратко отвечает тот, не охотно возвращаясь к теме. — Но он тебя все равно уделал? — насмехается, отчего возникает желание сделать с его надменным личиком то же самое. — Ты думаешь, я бы ему проебал, если бы нас не повязали копы? — Не кипятись. Главное, что это было не в постели. — Бля, ты мудак, я тебя щас заставлю жрать салфетки, — возмущается Минхо, в шутку замахиваясь на не перестающего истерически угорать пьяного Хенджина. — Да заткнитесь вы! — рявкает Чан-хен. — Походу кто-то в дверь звонит или меня шизит. — А ты не пробовал музыку потише сделать? — Вы орете громче, чем этот ваш новомодный долбящий фонк! И старший не соврал. Как только они притихли, звонок стало слышно намного отчетливее. — Кто-то хавчик заказывал? — уточняет Хенджин. — Наверное, это Феликс вернулся, — оживленно предполагает Минхо. — У него есть ключ, — рушит его надежды старший. — Видимо Чанбин все-таки накатал на тебя заяву, за тобой приехали, — нахальная хенджиновская рожа так и напрашивается на взбучку. — Пойду проверю, — сдается хозяин дома и через минуту впускает к ним парня, того самого нахала, что крутился около Феликса на вчерашней тусовке. — Ты проходи, не стесняйся. — Всем привет, — как-то натянуто здоровается он, явно не воодушевленный их новой встречей. Неудивительно, ведь знакомство у них, мягко говоря, не задалось. — Ребят, если помните, это новый друг Феликса из танцевальной команды, Сон Ёнджэ, — представляет парня Чан, и те, не подавая настороженного вида, приветствуют новоприбывшего в ответ. — Честно говоря, я думал ты придешь с Ликсом. Он говорил, что планировал с тобой встретиться. — Он не отвечает на мои сообщения и звонки. Днем позвал на тусу, а сам пропал. Вот я и приехал, рассчитывая, что увижу его здесь. — Вот оно как, — старший сконфуженно чешет затылок, придумывая, как объяснить отсутствие брата. — Тут просто кое-что произошло, и он от нас отделился… — С ним что-то случилось? Он ушел один? — нервничает Ёнджэ. — Сейчас попробую ему набрать, — поддается панике Чан, доставая телефон. Но что-то подсказывает Минхо, что о Феликсе кое-кто уже позаботился.