Правда имеет много лиц

      — Почему сбрасываете вы, а проигравшим считаю себя я? — эти слова смешат, чего Савада, впрочем, и не скрывает, но по его лицу забаву вряд ли поймут. Улыбка не гасла у него с тех пор, как началась партия в покер, ещё самая первая; мужчина прав, через два раунда тот проиграет, ведь за их «столом» у одного соберётся одна из самых высоких раскладок; у сказавшего в руках будет каре, что неплохо, но сейчас не лучшая раскладка.       Партия заканчивается так, как он и думал, всё же интуиция лучшая: всегда спасала в играх.       — Сорок партий и ни одного проигрыша… — ещё через пару минут звучит от стороннего смотрителя (минут десять назад тот играл с ними). За их «столом» изначально было девять человек, а не одна Гриппи, как он думал, но всё равно! Карты — это замечательно, даже если не на деньги. Желание загадывает финальный победитель, так что из их оставшихся троих людей победить может любой, как они считали. Те, к «столу» к которых Гриппи привела его, шанса не имели с тех пор, как актёр подсел за их «столик». Покерфейс на него не действует, он не теряет фишек больше чем планировал (их потеря является окончанием игры).       Некоторые были уверены в своих картах и ставили всё, когда он также поступал — эти мужчины ушли одни из первых. За их «столом» девушек уже не было. В комнате нет столов, они играют на полу. На территории Хибари, что шокировало ещё, когда Гриппи, зашедшая за ним, как и обещала, без пятнадцати одиннадцать, начала показывать дорогу. Если они будут сильно шуметь, Хибари, спальня которого находится через три комнаты, проснётся и забьёт всех до смерти.       Хибари Кёя не знает, что на его территории действует подпольный карточный клуб и не то что ему об этом прямо сказали, но, когда она вела его играть, Гриппи сразу обозначила правила игры: не шуметь, не рассказывать с кем играл в карты, так как Хибари Кёя негативно относится к таким занятием в доме. И после этих слов они пошли на территорию Хибари. Намёками Гриппи обозначила, что за карточную игру достанется и ему, так что сдавать её не имеет смысла. Часа где-то полтора назад, когда он шёл за подчинённой Ямамото Такеши, Тсуна и не думал, что в карты играть будет не с одной женщиной. Он, конечно, знает всех оппонентов, но всё равно удивлён, что они заняли один из залов Хибари. Не тот, где в прошлый раз сидел Демонический Император, когда его привела Гриппи, больше, здесь, скорее всего, проходят собрания: явно выделено место для Главы, к которому никто не приближается.       Если он будет жульничать, то об этом расскажут синьору Рокудо и если его не получится обмануть, он, забыв про всех участников, признается синьору Хибари в карточной игре и будет забит до смерти. И, соответственно, его больше играть не пригласят; уйти он, кстати, может в любой момент, но тогда, не успев вернуться до новой партии, он станет проигравшим. Сейчас им раздавала Гриппи, вышедшая из игры четвёртой, она смотрит на него весьма внимательно, как и все остальные, явно пытаясь поймать в жульничестве, которого нет. Он сам новая карта, его самого нужно проверить. Его присутствие удивило остальных, но вслух никто ничего не произнёс, когда, войдя, он уселся рядом с Гриппи. Их «стол» был единственным с девятью участниками, в остальных не больше восьми, обычно даже меньше. В сторонке у террасы сидели те, кто выбыл; зал, в котором они сидят, имеет два входа, почти как и тот, в котором позавчера находился Хибари. Двери, через которые они вошли и двери, ведущие во двор, сделаны полностью в японском стиле, Шоичи сказал, что там в одном из прудов даже кои плавают! Но во дворе у Хибари стоят камеры, скорее всего, от нарушителей, что могли подкрадываться в закрытую забором территорию, потому никто гулять не выходит. Помимо железного забора, ограждающего всю территорию дома Буаче-третьего Аллерон ещё территория Хибари огорожена дополнительным забором.       — Я вам не говорила, что запрещено загадывать, синьор Тсунаёши, — привлекла внимание Гриппи, стоило ещё двоим проиграть, видно, оценив его гору фишек и пять у Диониста Эдоа, последнего его врага, — нельзя загадывать убийство или раскрытие любых слабостей членов семьи. Также нельзя рассказать с чем или с кем мы работаем, приказы, что мы получаем от Боссов или синьоров. Вред нам, вашей семье загадывать причинять нельзя, но вы всегда можете попросить кого-то для вас убить или деньги, но прошу вас ограничиться в сумме. Всё же у нас зарплата меньше, чем у вас.       Ему вообще-то не платят, те деньги, что предлагал Гокудера, это не зарплата, это помощь в игре.       — Не волнуйтесь, Госпожа Оливия, я не хочу ничего из того, что вы назвали. И жалкие лиры, что вы зарабатываете мне тоже в жизни особо не пригодятся, скорее, я хотел бы чтобы вы потратили мои деньги с выгодой для меня соответственно. Когда у Диониса закончатся фишки, я подробно всё объясню, — чувствуя, а не видя внимание, произнёс Савада самое безобидное из того, что сейчас мог. Это первый день игры, здесь нет совета Натсу, потому нужно показать себя с хорошей стороны; на него итак косятся, не веря, его оппонента и вслух многие поддерживают.       Дионист Эдоа, мужчина тридцати четырёх лет, работает на Хибари Кею в детективном агентстве, один из многих следит за объектами слежки. Даже изменами Хибари занимается потому того людей в агентстве много, всё зависит от количество заказов, просто определённый штат работает с определёнными проблемами и многие с глупостями. Впрочем, всем в Аллерон известно зачем Хибари Кёя работает в полиции из-за чего вовсе не против притвориться хорошими, поработать на благо народа.       Хибари Кёя, Тсуна очень сильно сомневается, что для семьи, а не собственного желания работает с полицией, но разуверять людей он не будет; мафиози, как и многие преступники, часто скрытно следили за жертвами или семьёй жертв так что другая причина слежки ни коим образом не могла изменить умения.       Эдоа не говорит о том, что не проиграл, не покупается на его очередную ставку на все фишки (их дают с начала сорок штук на человека, свои сорок Гриппи поделила на себя и его поровну), видно помня, как остальные даже с хорошими картами проигрывали, имея весьма хорошую раскладку на руках, но плевать. Он выиграет, что и делает в следующей партии ставя также как оппонент одну фишку вовсе не желая на долго затягивать с выигранной игрой, в отличие от всех присутствующих сразу зная от каких карт избавляться, а от каких нет.       — Как вы все знаете, из-за своего долгого отсутствия я сейчас слишком занят с делами чтобы выбраться куда-то, к примеру, в магазин, а у вас бывают выходные, — и работают люди в Аллерон, хоть и кажется круглосуточно, не более двенадцати часов в сутки; стоило синьору Эдоа проиграть, разбрасывая фишки севшим обратно раним оппонентам, начал Савада, не теряя ни улыбки, ни довольного тона, явному каждому, ну а, что? В карты ему нравится играть! — потому я сразу обозначу свои желания: первое и касающиеся всех, кроме Госпожи Оливии, Ремиджио и Ренато, скажите Михэль Альдо, до одиннадцати часов сегодняшнего дня, максимум до пол первого дня, что я хорошо играю в карты — вызовите у него желание со мной сыграть. Он сегодня утром, в пять утра, со мною едет во Флоренцию на пару часов, мне хочется там кое что сделать, а Михэль единственный кто будет следить за мной. Я хочу его помощи, там не будет ничего вредного, в чём он сам убедится, если вы волнуетесь, — а он то как раз думал, как уговорить закрыть глаза на сегодняшнюю его встречу. Заместителя Такеши в зале не было, спит, наверное, как нормальный человек. — от Госпожи Оливии, я на всякий прошу меня пригласить ещё раз, когда здесь будут играть, а то мне действительно нравятся карточные игры, а вы можете все обидится или подумать будто бы я жульничал, когда я честно все партии сыграл, — пользовался только семейной способностью, — Ремиджио, я хочу чтобы ты побыл моим водителем завтра. Бланк передвижений я тебе сброшу, о которых ты можешь сообщить людям из ИТ-отдела, они же изменят твои обязанности на моё сопровождение, как только ты им скажешь, что это моё желание. Уверен ещё и объяснят, что именно нужно делать сопровождая меня, — следить, охранять и нет в списке помогать; Верде уже сбросил ему встречи с людьми Бовино, как и то, где тот свидание своё проводит, но эти встречи весьма неплохо спрятаны, не нужно о них говорить, случайно будто бы пройдут. — И Ренато я прошу съездить, забрать один из моих заказов в постамате, в течении четырёх дней, — иначе отвезут заказ обратно, — положить который нужно в близлежащую к ванной комнате прикроватную тумбочку. Там будет небольшой пакет, если хочешь вскрой, проверь содержимое, но если там не будет ничего вредного прошу забыть, что видел. Поезжай на чём хочешь или попроси знакомых забрать содержимое ячейке информацию, о которой я также сброшу вместе с достаточной суммой, чтобы оплатить такси, однако не забывай, что только ты и я, пока не появится доказательство вреда кому-либо в нашей семье, должны знать о моём желание. Я хочу хранить в тайне свои покупки, — хотя в посылке лежат простые наушники в пяти экземплярах на всякий случай. Ехать в машине в тишине вообще-то очень скучно и редкие голосовые сообщения трудно слушать из-за скрытности. — Ещё партейку? — или он пойдёт к другим подсядет — имеет право или нет?       — Когда мы поймаем Вас на жульничестве Босс забьёт Вас до смерти, синьор Натсу, — не Эдоа, а ди Лорент что также работает на Хибари, произнёс предупреждение, на что Тсуна только шире растянул губы, как бы говоря: пытайтесь.       — Называйте меня Тсунаёши, Тсуна, Ёши или как удобно, Назаро, — ни капли не тронутый тем, что не исполниться, произнёс актёр, — как Босс вашего Босса мне видеться большая граница между нами, как только ко мне обращаются как к синьору или Натсу из-за чего я также всех называю по именам. — и как сомнительно, что делал настоящий Босс этой семьи, настоящий его работодатель, но Натсу перед ним не пристал, потому его за работодателя принимать не хочется.       — Обманщика, вроде Вас, я не буду назвать столь фамильярно, — но зная о его власти не просят по имени себя не называть; возможно из-за мысли о обмане или из-за злости видной только на дне глаз Назаро ди Лорента, партия идёт почти в том же составе. Добавляется к ним ещё один оппонент.       Альберт исчез (уехал по заданию синьора Гокудеры, как ему сказали, поставь он желание узнать где его няня у одного из подчинённых Альберта), умер скорее всего и кто с ним теперь будет работать большой вопрос. Гокудера ничего не говорил, замену не предоставил потому то, что он сам за себя в ответе стало явно. Тсуна совсем не против играть в карты, новых себе сопровождающих нашёл, хоть не всех из них может использовать, как знает, что и не делает загадывая и глупости вроде забора посылок, которых только сделает, в «перерыве» сбросив всем играющим с ним в первый раз желания на телефон, информацию кому обещал и деньги соответственно. Вторая игра тоже закончилась так как хотел того Савада.       — Завтра в это же время, — явно не смирившись с тем что не смог поймать его за жульничеством произнёс ди Лорент, видно поняв, что он не собирается ещё играть, с каплей просочившегося негатива, — я поймаю Вас.       — Я спрошу у Кёи может ли он своих людей, тебя, Назаро, одалживать мне на долгий период, — специально, чтобы позлить произнёс Савада словами демонстрируя уверенность в невозможности этого, следом видя после своих слов как сузились чуть глаза собеседника, явно несогласные со сказанным, — но вообще-то, несмотря на то как соблазнительно предложение, — получилось о целой неделе вперёд позаботится, — я приду завтра только если буду чувствовать себя хорошо, Назаро, пригласи меня лучше в другую ночь.       В эту ему очень спать хочется. Не то, чтобы в глазах двоится, но организм точно на грани. Его наверняка бы обманули, если бы кто мухлевал, но так всё хорошо, никто этим в комнате не помышляет возможно выученные на горьком опыте. Сомнительно, что первоначально место сбора было на территории Хибари, опасное это дело и какое волнительно чувство играть на территории весьма пугающего мужчины.       Передав отданные ему двадцать фишек Гриппи Савада подтягивается, чувствуя также лёгкое покалывание в ногах от сидения в одной позе. Когда он последний раз смотрел в телефон, а это было, когда произносились желания, отправлялись, когда сообщения, время было три восемнадцать. Дольше была вторая партия, минут на двадцать предыдущей.       — Завтра я занесу вам ваши фишки, — приняв свои фишки, произнесла Гриппи то, что сейчас не волновало, но Савада всё равно кивает, следом словами и лёгким маханием ладони прощаясь. Осталось не более полтора часа сна, но даже эта капля не принесёт вреда.       Коридоры не просто на территории Хибари, во всём доме были пусты, в окнах видны работающие лампы рассасывающую темноту. Весьма неплохо было из-за них видно улицу, но небо ещё было темно; дома в коридорах свет не горел, в двенадцать вырубается свет во всех коридорах, но из-за света на улице было видно и внутри дома.       В комнате, тоже было светло. На улице Сасагава не бегал потому ничего интересного замечено ничего не было, Тсуна быстро дошёл до своей комнаты даже если кроме нескольких отвлечении для смотрения погоды на улице смотрел в телефон. Шоичи ещё был в сети, как и Верде и многие его друзья. Написав Шоичи своих будущих сопровождающих, но не став говорить, что послужило причиной этих событий или почему пишет ночью, а не вечером или утром, Савада взял бельё и одну из рубашек с собой в ванную. Не то, чтобы он где-то испачкался, Хибари больше не лез, а никто больше с ним и не сражается, но в Италии жарко, даже в охлаждённом поместье потому Тсуна и хочет искупаться. Стоит конечно кондиционер у Хибари в зале в котором играют в карты, но вот в его кабинете не стоит стоя в кабинете Хибари. Обидно.       Душ занимает минуты шесть, спать в этот раз, даже грёбанные полтора часа, было не желанием — необходимостью — оттого Савада вытирается, передвигается и снимает линзы с некой резкостью, что символ спешки. Впрочем, как шаги по поместью, в комнате и ванной, все действия были беззвучными. Тсуну даже не волновало, что по демонстрированному им уровню скрытностью, если кто увидит, можно будет понять приближённую к его настоящему уровню силу. Сильнее он чем демонстрирует себя Хибари Кёе, что ожидаемо только для тех, кто знает его учителей, чем те известны, кем являлись при жизни или стали после смерти. Таких в семье Аллерон нет ни одного, но Хибари спит, а больше он никого не интересует.       Постелька не столь мягкая, как дома, но мягче пола на котором актёр просидел почти четыре часа и соответственно мягче, правда ненамного, кресла в его кабинете. На постель Савада почти что прыгает, но телефон нужно положить на тумбочку так как в пять вставать немного непривычно и нужно чтобы прозвенел будильник потому, потому на постель пригнуть как-то не очень получается. Присев, Тсуна сразу забирается под тёплое одеяло, довольно жмурясь разницей холода в теле и теплоты постели — вновь принимал контрастный душ.       — Что так поздно?       — В карты играл, — обнимая источник тепла тихо ответил Савада, удобнее размещая голову на мягкой, в отличие от вчера, подушке, — играли почти всегда десятеро, потребовалось время чтобы идиотов победить.       Ребята думают, что он мухлюет, затягивали партии надеясь поймать за обманом и это раздражало, как и Саваду так и его противников; Натс не подушка, не стоит друга оскорблять.       Недовольных желаниями которые актёр загадывал не было, лёгкие ведь те, но самим проигрышем недовольны были многие, ведь он ни одну партию не проиграл! Сам Тсуна сказал бы, что его оппонентам очень повезло, что ему нужны помощники иначе все, кроме Гриппи (потому что Савада девушек не обижает) бегали бы голыми марафоны в Генуе. По этой как раз причине И-пин запретила своим ребятам с ним в карты играть, не нужна её организации репутация извращенцев, за которых жители города воспринимают бегающих в белье школьников и студентов. Савада не настолько жестокий, чтобы несовершеннолетних травмировать пробежкой голышом. За то люди И-пин точно против азартных игр, наученные на «милосердном» опыте.       — Если бы в городе не жили дорогие мне люди вы все бегали бы голышом, — так Савада говорил запугивая.       Савада Тсунаёши оплатил обучение всем школьникам, обучающим в школе где правит И-пин и тем, кто работает под командованием его дочери (не все они учатся в одной школе), кто соответственно хотел учиться, но не мог себе позволить. Или мог, но для семьи тех детей это было существенным тратами. Один из таких детей был замечен его дочерью нелегальным заработком, что увидев ему сразу доступ перекрыли. Подросток истерил, говоря, что это нужно ему для существование и привыкшая всё делать силой, не словами, не зная, как усмирить И-пин привела ученика своей школы к своему отцу. Савада ребёнка бесконечным проигрышем вразумил, обучение и долги, что копили того родители оплатил, лишил ребёнка семьи позаботившись об усыновлении типа дальнего родственника, дал замечательную работу, надежду. Отдал, проще говоря, полностью свободного подростка в руки своей дочери. Сейчас тот является Главой студенческого совета, забрав на себя все внешние обязанности дисциплинарного комитета. За репутацию школы отвечает, из далека типа помогает И-пин. Сам достиг весьма высокой позиции в школе и среди хулиганов под командования Жёлтого Дракона.       После того парнишки Тсуна поиграл, в удобные тем игры, ещё с десятками детей помышляющим различным нелегальным заработком из Такаоке, Намимори и Симонооки, которыми потом за поднятие настроения, как сказал, оплатил их желания. Люди Жёлтого Дракона до смерти преданы своему Боссу из-за тех поступков её отца, которого, был период, за возлюбленного Главы принимали; многие с Савадой Тсунаёши хотят поиграть в карты, но в Такаоке, городе И-пин, актёр редко бывает, а где тот живёт не знают не приближённые его дочери. Как и не знают люди в Намимори, зная о дружбе своего благодетеля с Кусакабе Хару, женой Кусакабе Тетсуи, Главы Дисциплинарного Комитета на Хоккайдо. А в городе где Савада Тсунаёши живёт, в Симооке, все примкнули к Хибари Ячиру, так как она в основном занимается порядком в городе, что принадлежит, один из многих, её матери.       — Вы играли на деньги? — не мешая о себя греться, хоть и оставаясь напряжённым спросила подушка, на что Савада как-то по инерции под одежду холодные руки положил, чувствуя, как покрывается мурашками тело мужчины, что он касался.       — На желание, — улыбаясь, открыв глаза, чтобы посмотреть на своего собеседника довольно сказал Савада видя, в лёгком полумраке комнаты, как хмурится мужчина возможно недовольный сказанный, возможно потому что своим приходом в комнату он того разбудил; улыбка от чужой хмурости принимала более реалистичный вид. Холодная усмешка украсила губы, эта эмоция пряталась с момента, как вместо одной глупышки, было замечено десятки противников. Плевать, что играют в карты, но теперь нужно проверить что играют дома, а не где-то в стороне, ведь азартные игры — это больше чем плохо. За долг ты можешь привести к смерти семью, и вообще всех, кто дорог.       Сына учителя убить к примеру, не думая, пребывая в отчаяние, ублюдки могут.       - Если хоть один из этих ублюдков играет на стороне убью, лично, каждую азартную тварь.       Знание, что подчинённая Такеши играет не одна в столь опасную игру (игра на желание — это просто ужас! Лучше бы уж на деньги играли) было шокирующим, да и думал Савада будто сказанное об игре на желание было ложью, но в реальности? Опасно с такими людьми под одной крышей находится, не то, чтобы доверять свою или чью-то другую жизнь. Тсуна не против всех участников сдать Хибари Кёи, способствовать восстановления порядка в семье Аллерон. Карточные игры противозаконны и понятно дело, сейчас он в кругу преступников, для которых нарушать закон привычное дело, но всё же! Это пиздец.       Расследование, то есть ещё одно притворство азартным игроком, чтобы узнать всех участников займёт больше чем один день; сообщение о пагубном хобби внутри поместье Аллерон Шоичи уже было доложено, как и о успешном проникновении и просьбе посмотреть выходит ли из дома этот интерес. Тсуна довольно вновь опускает голову на подушку, где-то далеко от себя принося извинение за то, что проник руками под одежду, что сделал просто чтобы поднять себе настроение, ведь чужие страдания веселят. И это Савада произносит вслух игнорируя мелкость страданий и спокойствие партнёра по постели от его признания. Его друг, Натс, знает его уже четыре года потому должен был об этом помнить и поэтому скорее всего и не беспокоится.       Информация, которой владел Натс три года назад была потеряна полным уничтожением системы, воспоминания, что сейчас в друге насчитывают только три года; подарок друзей часто с ним разговаривает, того двоюродные братья часто играются в его комнатах. Только Тсуна не помнит, чтобы разрешал кому-то лезть в свою постель, да и его Натс тела не имеет. Значит рядом не Натс; разве друга он не положил на тумбочку?       — У тебя красивые глаза, — серые, плохо видные в полумраке, да ещё и с синяками под глазами, но они и своей внутренней яркостью напоминают очень дорого человека из детства; в отличие от своих друзей Савада не верит, что Моски, созданные Спаннером, не умеют думать, что равно «эволюционировать», «идти против приказов», «поднять революцию» потому Тсуна и не переживает чужим присутствием в постели. Даже если его решили сегодня убить, затеяли бунт. Он просто проговаривает, то что запомнилось в кратком просмотре на чужое лицо, актёр и не подозревал, что Спаннер наконец-то сделал своим детям иллюзию реалистичности на глаза. Давно вообще-то нужно было это сделать, а не тогда, когда он в отъезде. Не тогда, когда ему запретили ступать домой и точно не нужно было прятать такое желание от него!       Савада Тсунаёши очень мягко относится к каждому жителю своего дома, будь то люди, животные или роботы — последних в их семье, что запретили считать личностями, самое большое количество. Быть Главой семьи несмотря на то, что в семье всего девять человек весьма тяжёлая ноша с которой Тсуна с гордостью может сказать, что неплохо справляется. Не идеально, вообще, как Глава даже в сотню рейтинга не попадает, но четыреста сорок третье место занимает. И это неплохо. Среди миллионной то конкуренции, не преступная же их семья, обычная. Почти как мама-папа и я, только у него я, я и моя семья о которой я забочусь. Маленькая милая семья. Тсуна её почти четыре года собирал, шесть лет скоро как руководит.       — И что они тебе загадали? — бесстрастно звучит вопрос вызывая смешок, ведь тот глуп и руки греть не мешают, что не удивляет, но разве метал не холодный? Что-то не помнится, чтобы тела друзей были мягкие какими ощущаются.       — Я не проиграл ни разу. В мире вообще существуют только двое способного меня обыграть и в этом доме нет их, — сомневается Савада что шаман имеющий силу Тумана в своих руках заинтересовался бы обычной семьёй преступников, а в своём названном отце сомневаться нет смысла — тот был против знакомства с потомками своих друзей, говорил уехать, спрятаться; отклонившись, прекратив обнимать оказавшегося в его постели Тсуна мягко улыбается встречаясь вновь с взглядом мужчины, о котором и не подумал. Не хотел думать и не планировал. Но с другой стороны он и не дома, здесь созданий Спаннером нет, как и его родного Натса, копия лежит на тумбочке. Чистый лист, воссозданный почти две неделе назад, — я безумно удачливый человек, Рёхей, если игра не командная, для одного человека, карточная она, спортивная, лотерея или компьютерная — даже не зная правил я выигрываю с девяносто девятью процентной вероятностью. Я сотни раздевал до трусов и только один смог раздеть меня до брюк, — потому что как бы интуиция предка не была лучше его (действительно лучше), отец не обладает такой же, как у него, беззастенчивостью. По чистой случайностью их карточный поединок контролировался их общим иллюзионистом который питает определённые чувства к своему единственному Боссу, запоминая буквально каждый уголок раскрытой кожи Первого Вонголы, вместо того чтобы следить за ними. И плевать, что мухлежом они с отцом никогда и не занимались, мало ли?       Джотто не смог выдержать интенсивного взгляда после того, как потерял кроме рубашки ещё обувь с носками оставшись также, как он в одних штанах, что следующее должно было пасть на кон. Отец волновался, явно отвлекаясь, проиграв на две партии больше него, что было просто за гранью фантастики! Джотто, впрочем, всегда сторонится Деймона, нет ничего удивительно, что тогда они так и не доиграли, как и не удивительно, что после долго не играли. Появлялся ведь иллюзионист на каждой их забаве.       Чтобы было лучше видно ублюдка из-за которой и сегодня он спать не будет Савада занимает более удобную позицию: ложится с бока на живот, а ладонями придерживает лицо, упираясь локтями в постель. Безмятежная поза не показывающая и толику испытываемого неприятия.       — Я не азартный игрок, меня не пленит ни выгода, ни вкус победы — мне нравится сам процесс игры. Нравится играть другими словами, — как бы иначе он стал популярным актёром, нравится детям? Ему нравится претворяться, преобразоваться и соответственно играть с детишками. — И меня весьма забавляет как люди пытаются поймать меня за жульничеством, когда, к примеру, сегодня я в первый раз играл в покер, видя пару раз как играют в него на экране ноутбука, — когда читал мангу, чаще конечно видя лёгкое описание в книгах, — Прочитаю может сегодня правила, а то претворяться всезнающим весело, но глупо. И, на самом деле, увидеть подпольный карточный клуб дома было неприятно. Тем более услышать ставку, — желание очень опасная ставка, — я видел людей, что оказывались на краю из-за игрового азарта. Видел жертвы чужих ставок, неоправданных надежд в местах в которых не стоило и ступать, — и видел как дети играли в казино, в различные игры, добывая себе средства для существования; здесь все взрослые, преступники должные знать об опасности — таким нет прощения, — я проверю как далеко они заходят в желаниях, посмотрю кто играет и как далеко распространяется их жажда переступить закон, — играть на деньги вне закона, а ему предложили загадать деньги; он в центре одной из семьи преступников, его собеседник преступник, — а потом, на основе собранных данных, решу закрывать ли этот кружок по интересам или способствовать официальному разрешению. — преступники они всё же, могут и разрешить. В смысле убрать страх за наказание, который как раз и не срабатывает, продолжают же играть прячась скорее всего за лживой спинной Рокудо Мукуро — кто вообще мог поверить ему?       Сасагава Рёхей плохо виден, но виден, он того глаза красивыми назвал, обнимал, почти что лапал и ему ничего не сказали. Удивительно на самом деле, ведь в информации что сбросил Шоичи за все семь лет, что состоит Сасагава в семье Аллерон тот ни разу не встречался с парням. С девушками много, сотни было биографий (и сейчас встречается с одной), но с парнями ни разу. И в школе ими не интересовался, интересуясь старостой класса, девушкой, за которой даже ухаживал. Учился в Японии до восьми, потом, после того как родители умерли в Европе взят был под опеку церковью на севере Италии, рядом с границей Франции. Знает четыре языка: итальянский (на котором они сейчас разговаривают), французский (изученный скорее в церкви и на котором иногда разговаривает с Рокудо), английский (что стало известно после разговора с одной парой, отдыхающей в Генуе, но из-за несчастного случая, попавшего в больницу) и японский (на котором разговаривает с Рокудо и иногда с Хибари. Такеши на этом языке не разговаривает, не был по крайней мере замечен). Сасагава Рёхей холостяк и точно гетеро, но так какого тот снова в его постели? Савада не то, чтобы думал, что сегодня будет спать один — он просто не думал, что не будет спать один. У Сасагавы есть своя комната в поместье, важная работа в городе и самое главное — тот не появляется в доме Буаче-третьего, в доме в котором они сейчас находятся, бывает и неделями. Из-за него видно сука уже который день не уезжает.       Энергия закончилась часов так одиннадцать назад, но Тсуна всё равно, лишь поменяв позу, улыбается будто бы не одним глазом во сне, говорит тихо, но уверенно, словно спать вообще не хочет. Актёр видит, как в его игру верят, смотрят внимательно, что ощущается, но задав только вопрос почему поздно больше ничего не говорят, а ведь знают о раннем уезде. Хибари на ужине это сказал и на том же ужине присутствовал и Сасагава, Ямамото, Гокудера. Рокудо и Бовино не появлялись.       На самом деле его попросили о карточных играх не говорить и ему не стоило на глазах одного из Боссов семьи членов семьи оскорблять. Просьбу не говорить никому о найденном карточном кружке Савада проговаривает с лёгкой улыбкой, этой продемонстрированной эмоцией, как бы говоря о своём безразличие не выполнят если просьбу, что является истинной. Но просьба проговаривается и Сасагава хмурится ещё чуть сильнее, а потом прикрывает глаза и вздыхает, тихо, беззвучно, открывая их вновь.       — Что ты им загадал? — с уже большим безразличием звучит вопрос, хмурость исчезла, интереса ни в глазах, ни в тоне нет, слышна только лёгкая усталость будто бы это врач, а не он, уже которую ночь из-за одного ублюдка поспать не может! Савада Тсунаёши ни одной положительной эмоции к Сасагаве Рёхею не испытывает, не после разрушения своего распорядка сна.       — Сходить за меня в магазин и погулять со мной на встречах, — взмахивает рукой Савада понимая, после своих слов одну ужасную истину: ему, когда Сасагава уедет, нужно будет к мужчине самим на работу ездить, встречи типа искать, — мои ребята давно влились в ваши ряды, — или Тсуна не понимает почему люди Гокудеры и Бовино, вместо людей Натсу, его возят; его нынешние слова привлекают внимание Сасагавы, видно, как того брови вновь на миллиметры сдвинулись, как хмурость. Или работа мысли. — потому мне всё равно нужно ваших людей одалживать пока новую команду не соберу, так будут люди не только Хаято. Не будет столь сильное давление на его отдел.       Люди Натсу это конечно совет, но сомнительно что тот же к примеру, Ямамото, своего Босса лично на встречи возит. Глупые те, не несущие смерти, не то, что у настоящих донов. Любой может вместо него съездить, если человека правильно проинструктировать, обучить.       — Ты съездил за меня пару раз. — не отводя взгляда произнёс Сасагава, — Очень подробный отчёт был тобой составлен, — результат встреч которых он не отправлял, но видно врач в своего Босса очень верит; о чём были документы и отданные приказы на основе прочитанного Савада написал ещё находясь в кабинете собеседника, — Спасибо.       В этом доме его никто ещё не благодарил. Или он уже не помнит?       А нужна ли ему благодарность? Быть Натсу ведь его работа.       Сасагава чужие размышления не волновали, тот продолжал делиться своими размышлениями:       — Когда ездишь на мои встречи бери мою машину или моих людей, — и нет в словах сомнения что он сделает так ещё пару раз (ублюдок), или о том, что машину умеет водить (Гокудера ещё обучать вообще-то не начал и походу он должен знать какая машина у Сасагавы). И, соответственно, нет слов «помощь более мне не нужна» но есть «если не понимаешь, лучше не берись», что произносится следом за разрешением пользоваться чужими людьми и собственностью, — если ты ошибёшься, не сделаешь за меня то, что я сам могу сделать, многие могут умереть. Тсуна, моя работа, тебе не игра. Удача тебе не поможет; ты можешь стать убийцей, ошибившись. Я тебя так назову, допусти ты ошибку.       Я без тебя знаю, что убийца. Я здесь потому что убил его отца — человека что считал своим отцом убил!       От этого ублюдка нужно больше чем «спасибо» за то, что я делаю и буду делать, — с дёрнувшей внутри бровью прошипел Савада, чувствуя, как мягкая улыбка стала на пару миллиметров больше, просачивается его тьма, что не произошло бы, будь эмоции под большим контролем. И хоть Сасагаву можно понять, как и порадоваться чужой ответственностью сказанное всё равно бе-си-ло. В мире очень мало людей провели столько времени в изучении человеческого тела, болезней и способа людского бессмертия, не то, что излечения от заболевания, ядов чем он потому к внутренне испытываемому негодованию добавилась нота презрения.       — Я не ошибусь, — продолжая улыбаться отбросил чужие слова Савада желая конечно сказать больше, худшие и агрессивное, однако лучше этого не говорить, сдержаться. Но и говорить о своём умении тоже желания нет, Тсуна лишь вновь ложится на бок, стараясь не соприкоснуться с вторженцем и это у него получается, как и добиться свободы на сегодняшнюю ночь. — Мне вставать через пятьдесят две минуты, если не считать время которое я потратил на общение с тобой — я спать; извини, но я не вижу причин, почему должен спорить с тобой. Не веришь, считаешь, что не годен? Можешь уже сейчас называть меня убийцей о великий хозяин госпиталя святой Марии.       Госпиталь Сасагавы большой, площадью больше восьми тысяч квадратных метров, хорошо оборудован, идеально по слухам, некоммерческий. Работает полностью на деньги Сасагавы, семьи Аллерон и пожертвования и не самый большой в Генуе. Госпиталь Гаслини — это действительно огромная постройка известная на весь мир, но специализирующая на помощь детям, а у Сасагавы так, больница. Крупная, может даже крупнейшая в близлежащих областях, но в сравнении с некоторыми меркнет, до заключения контракта Савада о этой больнице и не слышал. Впрочем, как и о семье Аллерон.       Чтобы уснуть требуются мгновения, но на публику идёт минута в которую верят. Сасагава похоже слушает его дыхание, думает о его словах, но так ничего и не говорит. Впрочем, и не обнимает. Стоит врачу где-то минут через двадцать уснуть Савада сразу встаёт, берёт из шкафа одежду, в ванной моет руки, ходит в туалет, вновь моет руки, умывается и сразу же замирает. На груди виднеются бинты, сделанные в спешке ночью и их видел Сасагава не ощущая ран в его теле касаясь. И на глазах отсутствовали линзы, что были сняты также ночью, демонстрируя яркий янтарный цвет, видный правда ярким потому что в комнате горит цвет, но Сасагава же не слепой?       И спал, когда я в комнату вернулся, — сказал себе Савада спешно надевая линзы, а после убирая бинты с груди, — Сасагава может принять видимое за сон; линзы лучше больше не снимать.       Только растворив бинты в иллюзию Савада выключает воду, после подходит к взятой ещё в комнате одежде и обуви. Пламенем, ранее высушив и лицо, и руки; для переодевание требуется минуты две, а для того чтобы вернуться в кабинет ещё полторы минуты. Савада особо не волнуясь правильно поступает или нет в три пятьдесят восемь, когда им выезжать в четыре пятьдесят пять (за ним зайдут в четыре тридцать пять) отправляет заместителю Такеши сообщение о своём местоположении, то есть слова искать его в кабинете. Спать Тсуна не планирует, не хочет спать на диване, когда здесь, в этом убогом доме, есть постель, принадлежащая временно ему одному. И захваченная. Потому несмотря на желание помедитировать, входя в кабинет сразу принимается разбирать документы. Погрузившись в работу он тоже может абстрагироваться, левой рукой записывая важные заметки из прочитанного, как сказала интуиция сделать. Паранойя намекнула, что лучше убить Сасагаву, пока тот не убил их, ведь знает истинный цвет их глаз; потом свои же заметки прочтёт, спокойно отставляя прочитанное, и плевать, что не слово не помнит из читаемого секунды назад — это всё равно не важно. Вывод и нужное всё равно было записано. Интуиция, что назвалась Сасагаве удачей, поможет ему во всём. В себе Тсуна сомневается, а в силе, наследуемой от предка нет.       Две стопки, разбираемые обычно часа за полтора были спокойно разобраны за почти тридцать минут и если бы Гокудера не мог спросить о чём-то на написанное Савада всегда пользовался бы быстрой проверкой используемой, когда проверяет отчёты своих учеников. Они отчитываются своему Главе, его первому ученику, но неужто ублюдки думали, что он позволит им жить одним, когда считай и не обучил? Проверка происходит два раза в год, сколько как раз И-пин уезжает в Италию, но не в эти месяцы он ездит в Италию. Тсуна вовсе не думает, что его дочь окажется в опасности поехав к человеку на которого работает, даже если тот ранее избивал её.       Укладывая вторую стопку на пол, зная, что не успеет разобрать третью до прихода сопровождающего Савада без колебаний вернулся на своё кресло и расположив руки на столе спрятал лицо в изгибе локтя не понимая за какие грехи его заставили взяться за круглосуточную работу и уж тем более не понимая за что ему мешает спать какой незнакомец! Хочется рыдать, чтобы пожалели, и кричать от несправедливости, но Савада только приподняв руки к потолку, как в молитве, ладонями вверх, засмеялся. Искренне, тихо и счастливо — Сасагава ублюдок. Гокудера тоже. Натсу разумеется худший! Но! Но его недосягаемая мечта рядом, не страдает от хронической депрессии, смотрит на мир уверенным взглядом — не заперлась дома почти десятилетие как он думал! Все страдания, препятствия ничто перед таким счастливым событием.       В такой позе и слыша смех Савады застаёт заместитель Такеши актёра, Тсуна думал тот постучит потому, почувствовав приближение не прекращал веселится.       — Синьор Тсунаёши, — не реагируя на видимое, бесстрастно произнёс мужчина, открыв дверь и сразу направляясь к столу; Тсуна от неожиданного появления дёрнулся, ударился об спинку кресла, руки опустив больно ударившись ладонями о стол, — нам пора выезжать.       От двери до стола путь в две с половиной секунды, Михэль Альдо быстрее чем утихает боль становится перед столом. Не скрещивает руки, не смотрит в телефон, просто стал и смотрит, ожидая решения. Или слов. И вообще Тсуна не его Босс, откуда ему характер мужчины знать, зачем на него смотрят?       Михэль Альдо прирождённый убийца, до сегодня с ним Тсуна не общался, не виделся, потому этого не знал, из-за чего и напугался приближением, неожиданным входом.       — Конечно, — прокашлявшись, стирая с кашлем продемонстрированный испуг, произнёс Савада вставая; заместитель Такеши ни слово на видимое не сказал, дождался пока он дойдёт до него, чтобы продолжить инструктировать, направляясь к выходу:       — На часах четыре тридцать пять, поездка в Геную займёт сорок минут. Поезд отбывает с платформы в шесть. Хотите чем-нибудь заняться в городе пока ожидаете поезд или ехать сразу на вокзал?       Сейчас ранние утро, понятно почему время сократили — нет пробок, мешающих машин. У них будет с момента приезда в город до поезда около сорока минут.       — Давай сделаем остановку на улице Фьюмара, — минуты через две размышления в которых он спокойно идёт за идущем впереди мужчиной произнёс Савада, — где-то поближе к развлекательному центру Фьюмара, понаблюдаем как течёт вода, — вливаясь в море; в Италии в пять утра мало развлечений. Магазины закрыты, как и кафе, рестораны и прочее.       — Как вам будет угодно, — всё также бесстрастно звучит согласие.       Сегодня Савада, как все предыдущие дни, не оказывается приглашён в гараж семьи Аллерон. Два таких места на территории основного дома, дома в котором они находятся: подземное сооружение с правой стороны и здание с левой, каждое из мест насчитывает более двадцати машин; сегодня, как все дни до этого, машина ждала его уже в метрах двадцати трёх от дома, как только он подходит, Альдо распахивает для него дверь, что делал каждый водитель, не забавляя, где-то в душе шокируя. Во-первых, это кажется глупым, взрослый ведь человек, способный сам о себе позаботится, а во-вторым этим действием демонстрируется его настоящая позиция в семье, что плохо. Ездит же претворяясь обычным.       Машина чёрная, крутая, ну, а больше Савада в них ничего и не знает — не любитель такого способа перемещения любя сидеть дома; сидения внутри также чёрного цвета, на них его расписанные листки весьма выделяются — читать не хочется, также как куда-то ехать или думать. Хочется спать. Грёбанный Сасагава.       — Вы смеялись вспоминая с какой лёгкостью у вас получилось обмануть людей сегодняшней ночью? — стоит выехать за ворота звучит вопрос шокируя, актёр уже решил всю поездку до города в окно смотреть; Тсуна в мгновение напрягается, и также быстро к водителю поворачивается не предполагая, что сегодняшние проигравшие соперники уже успели на него настучать или это выполнить желание?       — Я не мухлевал, — погасив удивление не согласился Савада, — смеялся потому что захотелось — у меня что ли причин для смеха быть не может?       Михэль Альдо жестокий убийца, он заместитель Ямамото Такеши, который, в семье Аллерон имеет худшую репутацию из всех Боссов семьи. По собранной информации небольшой отдел Такеши равен около ста пяти человек основная работа которых убийство и обучению искусству убивать. Такеши единственный из совета Натсу не имеет гражданской оболочки, как и того люди. Мужчина, сегодня служащий ему водителем, в семье состоит пять лет, родина которого Америка, тридцать четыре года ему. Два года назад у того был преемник девятнадцати лет, пока того захватив не пленили. Семья Аллерон, Альдо, парнишку спасать не стали, а враги растворили того в кислоте что весьма привычно в мафии. Упоминание этого было найдено на ноутбуке Гокудеры. Тех ублюдков конечно уже убили, но так и спасать не стали.       Его водитель безжалостный убийца и бесчувственный человек, надеется на жалость которого не стоит также как переходить тому дорогу. Самое замечательно в заместителе Такеши так это то, что мужчина не мечник. Только в их верность верит Савада считая, что всех можно перекупить, найти нужно просто способ как это сделать.       Перекупать людей Такеши пока не хочется, да и не нужен ему человек не ценящий узы в услужение.       — Если вы так говорите, — вновь бесстрастно звучит согласие, но что-то Саваде тон не нравится, смех тот напоминает; так много раз происходило, ничего удивительного.       — За мной следило более десяти человек, если бы я обманул кто-то бы это заметил, — отвернувшись вновь к окну произнёс актёр слова, что он знает, никак не помогут — убийцы обычно верят только себе и своим Боссом, а вчера Такеши в кружке не было, как и самого собеседника.       — Мне сказали вы хотите что-то нелегальное провернуть во Флоренции, надеетесь на мою помощь — как насчёт своими глазами посмотреть, как вы не мухлюете? У нас сорок минут будет, игру одну провести получится.       Что за суки, — видя в отражении зеркала абсолютно безразличное лицо мгновенно промелькнула мысль, он-то думал, что о желаниях никому не рассказывают, а оказывается оно было весьма чётко передано. Даже то что говорить не нужно было передали.       — На желание, как с остальными, — всё также пусто звучит добавление.       Никому нельзя верить, — вновь напоминает себе Савада, — все его противники преступники, твари проще говоря.       — Только когда я выиграю ты выполнишь моё желание ни слово не сказав о нём потом остальным. Ни телепатией, ни письмом, какими-то каракулями, телом и прочие также нельзя будет сообщать — для всех мы должны будем погулять в музее, как планировалось и следом вернуться. Типа я передумал.       — Тогда, когда мы вернёмся, вы признаетесь синьору Хибари, что играли ранее в карты во Флоренции. Скажите, что я только на этих условиях позволил вам встретится со знакомым, уладил все ваши проблемы, — очернить себя короче потребуют и возвысить мужчину — плёвое дело.       Ответив согласием Тсуна говорит остановится тогда у вокзала, поиграют они в машине и ещё пара уточняющих вопросов приводит к знанию, что карты у мужчины с собой, как и сорок фишек которые поделят с ним пополам.       Пока они едут до города Савада читает правила в покер в которые играл ночью и в которые будет играть скоро вновь, потом читает информацию о ресторане, места в котором, во Флоренции, забронировал им Хибари, меню. И в конце, особо не беспокоясь происходящим, ещё не сыгранной партией обозначает своё желание.       — В музее мы будем около сорока минут, оставшиеся я буду разговаривать с одной женщиной, она с нами музей смотреть будет. В это время ты должен будешь побыть где угодно, но нас прерывать нельзя. Закончив с ней разговаривать я найду тебя. Моё желание — это забыть тебе о её существовании, о том, что я с ней разговаривал. Мы типа просто побыли в музее, и поехали домой, обсуждая, если тебе захочется, по пути домой, — на что время как раз будет.       — Вы ещё не победили, — выслушав, возможно подметив что-то сказал Альдо глупость о которой не знает, но Тсуна, впрочем, и не говорит обратных слов, через полчаса доказывает чужую неправоту. Он победил в тот миг как решил сыграть.       До отбытия поезда остаётся двенадцать минут. Подчинённый Такеши как-то безразлично принимает свои фишки, и только когда Савада уже выйдя из машины, подтянулся, размял руки и шею, выходит, следуя, а не ведя явно оказываясь немного не здесь. Возможно удивлённый своим проигрышем. К счастью Саваде не нужно спрашивать дорогу, он и так дойти до нужной платформы может, хотя билеты у Альдо. Мужчина только после касания к того руке и повторения ранее сказанного о билетах кажется приходит в себя.       — С вашей девушкой встречаемся? — стоит зайти в поезд сразу же спрашивает подчинённый Такеши пока Савада идёт к их местам, рядом те друг с другом, у окна. Первый класс. В эконом классе не столь много пространства, не в нынешнем быстром поезде, прямой рейс, идущий всего три раза в день, обратно добираться с пересадками.       — Нет, — игнорируя чужой интерес просто отвечает Савада, зная, что сидеть будет далеко от своего сопровождающего, хоть и в районе того взгляда. У разных окон, а рядом никто не сядет, что совсем непривычно. Не то, чтобы Савада всегда покупает билеты эконом класса, но и ложью будет сказать, что редко. Просто всё зависит от того куда он едет, зачем и как внутри всё поезда стоит. Если убивать, то нападать будут на богачей, проще просто купить несколько билетов в эконом купе добившись этим и пространства, и меньшей угрозы.       Тсуна действительно редко ездит в первом классе.       Альдо на холодный ответ не отреагировал задавая следующий вопрос, даже если присев Савада рукой и словами указал какое место у мужчины. Подчинённый Такеши не уходит, встал напротив и ждал ответа на свой вопрос, не повторялся. Вопрос вроде бы о том, кто девушка, сфера её работы, что равно «зачем она вам?», но это Савада игнорирует, уже доставая телефон из кармана.       — Нерезза «работает» барменом — я хочу нанять её на работу. Буду уговаривать работать на себя.       Молчание около него говорит либо о работе мысли, либо ещё чего.       — Вы меня сейчас разыгрываете? — вновь бесстрастно звучит вопрос, на что Савада пожимает плечом не соглашаясь:       — Зачем мне это? — этот его вопрос принимают. Не уходят ещё минуты две, возможно колеблясь, но так ничего и не говорят. Стоит мужчине отступить Савада включает музыку на самую тихую громкость, подставляет динамик к уху, вновь отворачиваясь к окну. Поездка займёт два часа двадцать четыре минуты, в восемь двадцать четыре они будут во Флоренции, там они уже будут передвигаться на такси о чём договорился Хибари кстати ещё вчера. Весьма педантично, не то, что помощь Гокудеры, а ведь он только посмотрел на мужчину. Номера машин скажут Альдо, сказав ему только время. Всё оплатил Хибари и оплатит, как только поездки состоятся и завтрак будет избран. Поездка в ресторан (хорошо хоть некоторые рестораны в Италии работают с восьми) их следующая после вокзала цель.       Тсуна почитал бы документы, присылаемые ему друзьями, но энергии нет. Спать хочется, но спать в поезде это самоубийственное занятие на которое Савада бы пошёл, однако не сейчас — сейчас важно оставаться в живых. Важнее чем, когда бы это не бы это не было. Важнее чем на Битве представителей.       У такси Альдо распахивает ему дверь на заднем сидении самим садясь на переднее, ведь передние места для личного водителя и личного телохранителя. Альдо занял место которое и должен был, Савада ничего против этого не имеет, следуя воле мужчине вплоть до музея. В ресторане их встретили, привели к столику дождавшись заказов (и здесь стул для него отодвинули; Тсуна заказал себе чай, что давно хотелось попить, пусть тот и не такой вкусный как ему нравится). Следующие такси приезжает к ресторану через двадцать три минуты. В девять тридцать восемь они оказываются у Уффици, в сорок привезут Нереззу Фульго. Тсуна встречает её, как только та входит в музей в который он сам вошёл минуту назад.       — Позвольте вам всё показать, синьора, — мягко предложил Савада до этого секунды стоя у одной из композиции, девушка явно колеблясь соглашается пока его охранник с безразличием смотрит на него и его действие, аурой только проецируя удивление. Никто на это не реагирует.       Вспоминая как ему всё рассказывали Савада говорил те же слова, голос сделал чуть тише, смех с нотой торжественной печали или насмешки. Порой добавляя к известным историям ту, которую знал при жизни о предметах, картинах его друг, давно проводивший ему по музею экскурсию.             На самом деле Тсуна не может сказать, как выглядит хоть один предмет на который ему показывали, его это ни тогда, ни сейчас не интересовало. Искусство не является его хобби. Его собственный лучший друг является желанием, ему часто потакает Савада.       — На этом экскурсия закончена, — улыбаясь краем губ оповестил Саада людей что собрал своим голосом, демонстрацией предметов которые его отвезли как раз смотреть; заместитель Такеши, что, как и все слушал рассказы, замечает к себе внимание весьма быстро, встрепенулся. Тсуна тому качнул головой в сторону, как бы намекая сходить погулять, следом переводя взгляд на девушку, что с момента той встречи стояла рядом с ним. Почти что за руку идя. — синьора Фульго, вы не возражаете, если мы продолжим наш разговор в другом месте? — удивление от выделение её из толпы быстро гаснет у женщины, Тсуна видит, как узятся глаза, как резко ему бросают «нет», явно не то подумав. Не обратив внимание на обращение. — Нерезза, мой человек привёз вас, — мягко прервал Савада чужой уход. Девушка даже не успела и шага ступить, обратно удивлённой разворачивается и на его протянутую руку смотрит с пренебрежение, но видно оценив рядом стоящих бросает «веди». Чему Савада и следует, опуская руку.       Нерезза Фульго, женщина двадцати шести лет, у неё есть богатый жених, у которого та живёт с того родителями в Энна когда сама родом из Риези. Познакомились в баре Кальтанисетте как раз в котором она работала. Уже как почти три недели готовится к свадьбе, по родителям особо не скучает, как и по брату, но это не из-за денег, давно начала жить одна, снимала комнату в Кальтанисетте до встречи со своим парнем. Мечтает открыть кофейню. Родители не из богатых, но накопили достаточно чтобы отправить ребёнка в университет, ведь даже если образование в Италии бесплатное взносы тоже не совсем маленькие. По факту образования нет, но это не страшно, в стране в тридцати лет с лишнем обычно корочку и получают.       — Вы можете спросить другого экскурсовода интересующиеся, — стоило дойти к забору вокруг музея произнесла девушка, идущая позади него, Тсуна сразу же обернулся, чтобы посмотреть кто это за ними идёт.       — Это мой телохранитель, — разворачиваясь обратно проговорил Савада, особо не беспокоясь преследованием, наверное, тоже выбирается подальше, чтоб погулять, — не обращайте внимание, Фульго.       Минут восемь требуется чтобы дойти до берега Арно. Тсуна, в метрах двадцати убедившись, что никого рядом нет, когда ещё шёл, разворачивается.       — Синьо…       — Где доказательства что с Лукасом я буду несчастна? — не давая и слова вставить, первая заговорила девушка, — видеозапись ваших слов желательно, синьор, — «синьор» звучит весьма злостно, Тсуна понимает, что это непрощение за обман в музее, будто бы он представился там работником, просто предложил показать музей.       — Я не говорил, что ваш партнёр вам изменяет, Фульго, — мягко отбрасывает слова Савада, — я сказал, что лишь бросив вы его у вас появится шанс стать счастливой — я могу помочь вам добиться счастья.       Можно было оставить на Шоичи общение, но на Шоичи оставлено было только передача писем, как и написание — слова Тсуна придумывал сам; сказанное разумеется удивляет, раздражает.       — То есть таким уродским способом вы предлагаете встречаться с вами?! — резко восклицает женщина, — я люблю Лукаса — я ни за что не предам его! Не разлюблю!       — Сильнее, чем своего жениха вы любите свободу, Нерезза, — Савада изначально готовый даже к пощёчине, но видно пока сдерживались, даже сейчас не ушли, высказав остановились, выслушали, — я не обещаю вам любовь, но я дарую вам шанс на любовь и свободу. Выбери вы меня, а не своего же…       — В отношениях у женщин свободы нет, — вновь перебивает женщина, — никого не волнует, вас не волнует, синьор, что я на самом деле хочу. Всё чем вы можете быть более привлекательнее Лукаса, так это более обширным счётом, что сомнительно, ведь вы скорее всего один из его оппонентов. Вы хотите Лукаса ввести в замешательство уведя меня. Я знаю. Вы свободы мне не даруете.       Связались с Фульго уже как пять дней, та уже точно хорошо подумала над его словами, оценила, что он говорит о свободу, когда мог и ошибаться, многие та хотят ничего не делать и быть счастливыми и богатыми. Считается что так желают только девушки, Тсуна считает, что всё вовсе не так — все хотят быть счастливыми, просто желания у всех разные.       За встречу с ним Савада пообещал оформить на имя родителей девушки дом в Милано, фотографию которого отправлял Шоичи и именно поэтому как бы собеседнице не нравится разговор та не уходит, разговаривает. Если за полчаса он не убедит на своё предложение, он обязан будет исполнить желание. Контракт заверен нотариусом, лежит у Фульго дома.       — Если я начну с вами встречаться мужчина за которым я ухаживаю будет в замешательстве, — не беспокоясь отбрасывает слова Савада, добавляя без стеснения, что встречался конечно с женщинами, но предпочтения отдаёт мужчинам (в любви да, но в постели те около пяти процентах только были). Женится на мужчине хочет, а не на женщине. Эти его слова удивляют, а потом собеседница хмурится, явно не понимая, что он несёт, что от нее хочет, если она его не интересует, — я никогда не говорил, что вы мне нравитесь, Фульго, я сказал, что могу сделать вас счастливой — с каких пор «встречаться» или даже «брак» стали синонимом «счастье»? Я хочу, чтобы вы стали работать на меня.       — Шпионила за Лукасом?       — Меня не волнует ваш жених или его наследство, — чуть покачал головой Савада, словами и действиями показывая, как глуп вопрос, — я желаю, чтобы вы добились влияния, стали известной по пройдённой схеме, а потом поделились своим влиянием со мной. Стали частью моей семьи, подчиняться моему будущему парню стали сохраняя почти полную автономность, приезжая порой к нему, или ко мне, если у меня получится уговорить его женится на мне, для согласование будущих действий. — Кровь собеседницы принадлежит древнему роду о чём Савада женщине и говорит, не рассказывая сколько времени потребовалось найти наследницу одной из четырёх известных семей в Генуэзской республике неизвестной обществу. — Мне прекрасно известно, что вы не образованны и по факту полностью бесполезная для меня женщина, но я верю в кровь и в то, что обучиться может каждый. — В конце концов он же как-то обучился, хотя так и не поступил в университет; не всем нужно заканчивать университет чтобы добиться в жизни существенных результатов, с корочкой проще устроится на работу, но многих корочка же и не интересует, — я дам вам время обучиться. Учителей, книги, дом, деньги — вам не нужно будет заботится ни о чём в своей жизни кроме как о учёбе. Вам будут готовить ту пищу которую вы хотите, вы будете носить одежду которую хотите, в комнате у вас будет стоять всё что вы хотите. То есть вначале вас будят кормить по определённому меню, но это вы в любой момент можете сказать поменять, как и сходить приобрести себе другую одежду, не та что будет в вашем шкафу мною выбрана. Вы можете выкинуть всю мебель в доме, просто сказать и её выбросят. Вы будете принцессой маленького королевства за одно лишь требование. Учитесь с той скоростью с которой можете. Не хотите, хорошо, заставлять никто не будет. Я дам вам три месяца после которого вы будете должны показать мне первые результаты своей учёбы, допустим, показать, что вы поняли, как развивать бизнес заработав хоть один доллар, и вы будете принцессой ещё месяца три, но следующая демонстрация должна быть сложнее. Хотите попробовать?       На самом деле важна кровь, а не обучение, ведь в их мире есть пламя, а он Небо, которое умеет пользоваться всеми существующими пламенями в мире.       За провал он наказывать не будет, что Савада говорит не теряя безмятежную улыбку с губ, с которой повторят, что даёт шанс стать богатой, а с деньгами можно купить всё, свободу, почти что счастье и даже любовь. Все ведь могут как он претворится обычными людьми найдя себе партнёра, что влюбится не в деньги, как он нашёл Фульго, да?       Напомнив о своей игре Савада подмигивает, но на это кажись не обращают внимание. Женщина опустила взгляд, смотрит где-то в области его шеи, на реку возможно.       — Вы хотите видеть меня королевой соседнего государства, что потом подчинится вашему, — не поднимая головы, через пару минут, в которые Савада успеет заметить Альдо, что стоял в метре полтора от собеседницы, хмурится, проговорила женщина именно то, что он приблизительно и хочет сделать. После его краткого «да», внимание полностью оказывается на его лице, — я отправлю деньги своей семье, — с вызовом ставит перед фактом женщина, походу уже приняв решение, ведь в конце концов можно просто три месяца отыграть и всё бросить, уйти нетронутый, как он обещает разрешит сделать.       — Конечно, — кивает Тсуна заметив, что сразу поняли о невозможности привезти родственников в королевство, будут ведь мешать.       — Я накуплю себе кучу нарядов и косметики!       — Если принцесса хочет у неё будут фрейлины, помогающие одеваться, наносить на её лицо косметику, помогать мыться.       Так всегда было в книгах которые он читал: Фульго, от услышанного, чуть качает головой, поджимает губы, а потом говорит то, что не ожидалось:       — Я готова кровью подписать этот контракт, — уверенно звучат слова; Тсуна от сказанного хмурится, с губ почти скрывается «какого чёрта», но преобразовывает в обычное «чё?», — если вы не обманываете меня, сделаете меня своей принцессой, то королевы преданнее меня вы не встретите, — игнорируя видное непонимание, продолжает собеседница, — могу ли я узнать ваше имя, синьор?       — Сава… кхм, то есть Синьке, — он ведь иностранец и это явно, так?       Это женщина странная или он что-то не понимает? А, впрочем, плевать — если она чуть больная на голову — это даже хорошо, легче примет, что он с ней сделает.       — Псевдоним, — констатирует Фульго, на что Савада пожав плечом уточняет:       — Став вы королевой вам также будет дан псевдоним. Это сохраняет семью в безопасности, — о которой Нерезза беспокоится как он и думал, видели они отчёты траты собеседницы, что та деньги родителям, которым деньги как раз не особо в сравнению с ней нужны, отправляет.       — У тебя много принцесс? — отбросив сказанное задаёт следующий вопрос собеседница.       — Ты вторая, но первая была на заказ — то есть не для меня создана, — следом перешёл Савада с официального разговора на дружеское, — обычно я просто создаю маркизов и графов. Ты первая королева которую я создам. На самом деле я надеюсь, что тебя одной будет достаточно для своей миссии, всего их сейчас три; по моим подсчётам мне нужна одна королева, два графа и несколько десятков виконтов. У меня много собственности и людей, не беспокойся, жить ты будешь одна. Мне хватит сил, чтобы создать королевство которое я хочу, — даже если его королевство — это семья которую он покинет через два с половиной месяца.       — И ты будешь в нём королём, — констатирует Нерезза то, что удивляет и смешит — Боссом семьи Аллерон? Преступной семьи? Ну нахрен.       — Я союзник, — со смехом отказывается Тсуна, — король, которого я поклялся защищать, подчинился королю королевству, которого ты должна будешь помочь стать тем, которым я хочу его видеть. Раз я не смог его удержать, я, насколько смогу, — пока длится контракт, — помогу королевству которое он полюбил, — а если не полюбил, то и натравить свои силы можно, — расцвести.       Можно предположить, что он плохо защищал или помогал, но так в доме за котором он следил сын учителя возможно никогда и не жил! Его с самого начала обманули, а он купился, верил, что защищает! Савада убить себя хочет за сделанное или вернее за то, что ничего не сделал для того, которого поклялся защищать.       — Безответная любовь. — вновь констатирует Нерезза.       — Не то, чтобы я хоть раз признавался, — отбрасывает слова Савада, — в нашем нормальном мире девушке не добиться равенства в браке, а как быть мне, когда я знаю и вижу, что он любит женщин? Когда-нибудь он женится, и я не представляю женщину счастливей его избраннице. Он будет любить её как сокровище, — любит ведь свою шлюху как какую-то драгоценность, — будет дарить ей подарки, словно не зная, что она им пользуется, веря в её любовь, когда всей округе известно сколько таких как он она также сильно любила. Нерезза Фульго, прошу тебя, стань королевой, что я без ненависти в сердце смогу принять как его супругу. Я вложу в тебя все необходимые знания, тебе нужно будет только сортировать их, сделать шаги к счастливому будущему — мужчины лучше него ты никогда не встретишь.       У Нереззы Фульго светло каштановые волосы, обычные короче говоря, совсем не похожие на жёлтые патлы той суки, что он, когда-нибудь убьёт. Она младше девки его возлюбленного на два месяца, и она обычная, она не спит с парнями потому что они богатые, обычная женщина которую вовсе изначально не планировалось подложить под сына учителя, он вовсе не будет против если Фульго станет недосягаемой звездой его возлюбленного о чём говорит улыбаясь. Он просит становится королевой, не для того, чтобы разорвать отношения между шлюхой и его смыслом жизни, а для того, чтобы помочь ему восстановить репутацию о чём повторяется, со смехом уточняет то, что говорить не планировалось, но она, интуиция говорит, что лучше сейчас раскрыть все планы:       — Если ты случайным образом станешь иконой в мыслях моей давней любви, даже пошли ты его куда подальше я обещаю твоего избранника назначить своим наследником. Сделал бы тебя, но в этом случае первая принцесса тебя убьёт, ведь она драконья принцесса, записнная в моём завещании только потому что Дракон. Люблю этих красавцев. Нерезза Фульго, ты уверена, что хочешь работать со мной?       — Уверена, — пренебрегая его второй просьбой звучит согласие, — когда ты отвезёшь меня в моё королевство?       Ему нужен минимум один звонок, чтобы всё подготовить, Шоичи ещё день чтобы всё купить, а некогда убийцам все расставить.       — Раз ты согласна то поедешь сразу в королевство, — мгновенно приняв решение, как быть с не существующим временем, предлагает Савада руку за которую сразу же берутся, — считай, как проснёшься, уже станешь принцессой. Поездка долгая, потому прости если укачает.       — Я оставила наш контракт в шкафчике.       — Мои люди заберут его, не беспокойся, — а почерк девушки он уже знает, чтобы написать от её руки «извини», что единственное найдёт её жених в пустых комнатах, — твои старые вещи тебе нужны или может у тебя есть что-то дорогое для тебя у него дома? Все твои документы я также распоряжусь забрать, поставят на прикроватную тумбочку и, ах, забыл сказать, романы заводить пока не станешь королевой нельзя. Любовь отвлекает.       Как его отвлекла, ведь иначе бы от Гокудеры просто убежал раз убить нельзя — отец противостоял, когда они уже план разрабатывали.       — Среди фотографии с ним у меня есть фотографии семьи, они ещё нужны, — идя под руку с ним спокойно сказала Нерезза, что согласилась свою личность стереть из мира; Тсуна чуть кивает на сказанное, пока идут рассказывая, что раз ничего не нужно из старого оставлять то и вещи на ней выкинут, как и телефон оставив только сим-карту. Переставят который в новый телефон. Одежд купит он немного, на первое время, чтобы девушка могла вдоволь погулять по магазинам. Покупки, ей таскать не нужно, только примерить и сказать, что она их хочет, её охрана всю её потаскает, отвезёт домой. Или выбрать в журналах, что её также стопкой будут ждать дома, их купят на её размер который они уже знают, но от этой истины Фульго не прекращает сжимать его руку. Удивление чувствуется, но Нерезза слушает и улыбается, явно довольная, как Тсуна и предлагал: богатыми хотят быть многие, а девушек легче всего соблазнить вкусной едой, красивыми вещами и всесилием каким он обещает наделить и наделит наследницу древнего имени.       — К несчастью у меня нет времени обучать вас постепенно, Нерезза, — посадив женщину в машину извиняющее проговаривает Савада прощаясь, — потому я надеюсь вы меня поймёте, — в последний раз коснувшись своей новой подчинённой Тсуна захлопывает следом дверь краем заметив, как падает та, кто только что расслаблено сидела. Возможно у неё даже пойдёт кровь из носа. С этим он закончил, а краткое сообщение «вези её в Америку» покажет следующий план действий, ведь его созданное королевство стоит в Малибу, где теперь будет жить его первая фигура. Получив сообщение машина отъезжает, Савада видит это и улыбается, но уже не фальшивой мягкостью, а довольной усмешкой. Разные это эмоции.       Такси к ним приедет через семь минут; может стереть Альдо память? Пока Мукуро нет это безопасно делать вне поместья. В поместье чувствуется сильная иллюзия, как и в больнице Сасагавы.       — Расскажешь хоть слово из того, что слышал и утром не проснёшься, — спокойно констатирует Савада не отрывая и взгляда от телефона, по которому сообщает Шоичи, что договорился, девушка согласна работать на него. Что просила забрать из своих вещей и где положила контракт. Её «извини» он напишет в поместье.       — Вы угрожаете мне? — выделив местоимение, похоже не поверив, уточняет убийца, на что актёр улыбается краем губ.       — Да, — спокойно звучит согласие, — впрочем я могу стереть тебе память, твой выбор молчать или забыть. Мне не сложно убить тебя или любого которому ты расскажешь о моих делах за спиной семьи, — ведь деньги то могут подумать у него от заработка семьи имеет, а слова о того, что они преступники и он дон всех этих ублюдков, — но убивать я не люблю, потому и предупреждаю.       В возрасте ещё семнадцати лет Савада Тсунаёши отказался от права наследовать кровавый трон семьи Вонгола, королевской семьи.       — Если всё так, то зачем вы приехали? Вы могли, как говорите, убить синьора Гокудеру и дальше жить припеваючи       — У Хаято есть сестра, — что на самом деле мало кто знает и в первые часы его особо не волновало, не подумал он об этом тогда даже, хотя и знал, — она моя близкая подруга. Я не хочу лишать её последнего члена семьи, — ведь той родителей убили, а супруг и дети конечно тоже семья, но о своём брате Бьянке многое рассказывает, часто о том говорит. Он всё из тех рассказов о вкусах своего работодателя знает, — да и в нашей семье состоит человек которого я очень сильно люблю, и я узнал это только благодаря Хаято — я приложу все силы чтобы наша семья стала намного могущественнее.       — Нас не интересует сила.       — Я прекрасно знаю, что наша семья сторонится остальной преступности, не состоит ни в одном альянсе, — которых в мире два, некоторые даже Мельфиоре кличут королевской, равна ведь сила и древность семей, — но также я знаю, что гражданская наша репутация очень хромает и у нас много врагов — об этих мелочах я позабочусь, — ведь сам как раз ненавидит преступников в семью которых вступил и с одним из которых разговаривает.       — Как Вы узнали, что мы преступники? — стоило закончить говорить сразу же звучит вопрос, — Вы не должны это знать, быть гражданским.       Смех скрыть не было желаний и плевать, что Натсу может быть тупым — пусть страдает!       — Сколько лет я по-твоему правлю этой семьёй, Михэль? — раскрыл руки Савада, оторвавшись от телефона, — может не с самого начала я понял, что ребята скрывают от меня кем мы стали, — или вернее с кем он заключил договор, — но это вовсе не значит, что я всегда буду оставаться невежей. Им нравится думать, что я не знаю ничего, и я не против им подыграть.       Альдо смотрит на него, идиота, вслух говорящего о преступности, что табу и молчит, хотя удивление в глазах, в теле, не погасло.       — Я буду молчать, — открыв для него дверь машины, как в прошлый раз, приглашая присесть произнёс почти что ложь заместитель Такеши. Тсуна чувствует обман и нет одновременно — в озвученном решении мужчина ещё сомневается и Тсуна решает пока ничего не делать, в Геную ещё три часа возвращаться, спросит, когда ехать уже по трасе в поместье будут.       Из Флоренции в Геную прямо ходят только три раза в день поезда, и ходят много автобусов, что не столь поздно прибыли бы в Геную (он правда всё равно бы опоздал), но видно зная о встречи в четырнадцать часов Хибари купил билеты на два поезда, чтобы вернуться с пересадкой. Два часа тридцать две минуты получится, но тоже неплохо. Если пробок не будет даже не опоздает на встречу.       Где-то минут через семнадцать после начала первой поездки без стука входит в его купе Альдо, похоже изменив решение, уверенность уже преобладает в того взгляде.       — Я слышал вам ещё нужны люди, для вашего плана, избавить нашу семью от врагов, — только прикрыв дверь сразу говорит убийца, что похоже пришёл пока не по его душу, — я не могу вам пригодится больше, чем просто не говорить Боссу о ваших делах?       Предложение не фальшивое, искреннее, хоть и не уверенное, Тсуна это знает, как и то, что на него решились не в плохом смысле, а для того, чтобы, если он уедет, не оставить план не выполненным. Достаточно взглянуть на собеседника чтобы понять это.       И Альдо ещё немного сомневается, но это всё равно подталкивает предложить помощь.       — Нерезза Фульго ещё не знает этого, но она будет очень много работать, — потеряет дня четыре, кстати, после получения значительного куска знаний; его нынешний телохранитель силён, не лишним был бы в его оппозиции, но есть один большой минус, — она со стороны принесёт в семью хорошую репутацию, сама найдёт себе людей или я кого-нибудь ей отдам или найду, но, а те, кто мне сейчас нужен, изнутри восстановят репутацию. Я думал о привлечении заместителей ребят к моим занятиям, это было бы даже лучше всего, однако мне сейчас нужны графы — хоть один. У тебя нет знаний чтобы им быть и обучить я тебя им быть не могу, потому что на обучение нужно время. Тебе нельзя пропасть недели на две, Такеши не то подумает. Подожди пока я начну набирать виконтов, я тебя приглашу.       Чтобы разбираться с преступностью изнутри нужно знать значительно больше, чем нужно знать гражданской, Савада подумывает кого-то из Бовино в свою авантюру притянуть. О тех в Аллерон волноваться не будут, не заметят.       — Пропасть — это что конкретно делать две недели? — думая не больше двадцати секунд уточнил уже произнесённое Альдо, заставляя где-то внутри закатить глаза, хотя вопрос хороший. Непонятно он всё же объяснил потому тот, как и должен, был задан.       — Читать книги.       Быть без сознания, принимая знания как свои воспоминания, вернее, но это говорить нет смысла — всё равно же не может резко заболеть к примеру, не с пламенем внутри и обладателями пламени Солнца в доме. В худшем случае ещё и Сасагаву позвать могут.       — И этого будет достаточно чтобы стать графом?       — Нет, но остальные этапы можно будет делать и в кругу семьи. Первый этап ты не осиливаешь.       — Значит появись у меня время прочитать книги я получу шанс стать графом? — этот вопрос, очередное упрямство, заставляет оторваться от телефона и уже не пренебрегая ответит «да» и «ты не подходишь», но оказывается только в его голове, — думаю, если мне повезёт, я свяжусь с Вами в течении недели, синьор Тсунаёши. — приготовьте для меня книги, раз какая-то барменша может стать для Вас королевой то и я смогу стать графом.       После этих слов заместитель Такеши покидает его купе, беззвучно закрывая дверь и Тсуна конечно понимает, что понизил планку для становления графом, но некто обладает прям огромным самомнением; Тсуна был бы вовсе не против, если бы Альдо его удивил. Только не так как тот удивляет, когда они пребывают в Геную, и он объясняет зачем ему нужно в знакомый ресторан.       — У вас больше нет дел на сегодня, — не отрывая глаз от дороги, произнёс заместитель Такеши, — я знаю, что у вас первоначально должна была быть встреча в четырнадцать часов, однако вчера синьор Гокудера её отменил. Он сказал, что по его желанию вы больше не будете ездить на встречи, только на те, которые сами себе запланируете.       Ради этой грёбанной встречи, которую отменили, он сегодня спать не ложился, а Хаято даже не соизволил ему это сказать, сообщив походу об этом телохранителю?! Савада резко почувствовал желание высказать работодателю очень многое, но вздохнув успокоился, сдержал слова. Вновь перенёс внимание на оставленные ещё утром документы — Гокудера ублюдок и плевать, что он и так спать сегодня не стал бы.       Вспомнив о том, кто сегодня был в его постели актёр спешно глотает таблетка — эта сука, как показывает статистика сегодня вновь будет с ним спать. Сегодня Тсуна придёт ещё позже чем вчера в спальню, он уже решил принять приглашение.       Несмотря на все колебания лёгкой улыбки с лица Савада не стирал, а Альдо и не прекращал везти его домой.       Дом, не свой соответственно, встречает атакой, приближением. Уклонится от удара инстинктивная реакция.       — Эээ… я тебе что-то…? — голос точно не Хибари и Тсуна, не собираясь вступать в бой, идя сразу в кабинет, где нужно было первоначально оставить документы спешно поворачивается, удивляясь отсутствием того, от которого уклонялся.       — Н-нет, — в мгновение подбежав к «противнику» качнул головой Савада, — извини, я подумал меня хотят ударить. — глаза Такеши, а это именно он на пороге встретил его, в мгновения темнеют, отчего Тсуна отводя взгляд, чувствуя ауру, изменил свои слова:       — То есть я подумал, что Кёя вновь хочет поиграть, когда у меня сейчас совсем нет настроения, — но всё равно к тому зайти нужно, о чём всплыло какой-то волной.       Такеши тянет губы в весьма пугающем оскале, потом трепет, весьма мягко, его волосы и развернувшись оставляет его одним, выходя во двор.       Улыбка Такеши очень красивая, — напомнил себе Савада чувствуя, как дрожат ладони и губы и пот, течёт сейчас по спине вовсе не от жары, — Такеши красивый, а не страшный, — но и он не слепой, верно? Тсуна испугался знакомую ауру смерти, оскал, что процентов так на семьдесят похож на оскал человека встреча с котором будет равна его смерти. Тот ему об этом не говорил, однако некоторые вещи и произносить не требуется, как например предупреждение от ублюдка которого напомнил ему Такеши. Как же Тсуна скучает по нему.       Сон, самое что ему сейчас не хватает — это сон, на грани не получается сдержаться, быть Натсу. Однако отсутствие сна и убирает инстинкт самосохранения, Савада спокойно гасит страх, эмоции на лице идя к тому уклоняясь от которого, как думал, пренебрёг Такеши. Сегодня его всё равно уже сильнее не напугают.       Распахнуть дверь или постучать — вот в чём вопрос. Вспомнив, в каких позициях его застают, если не стучат, Савада стучит, после только приоткрывая дверь.       — Извини, Кёя, може…       Хибари Кёя был явно занят, смотрит конечно на него, вторженца, но общается с двумя своими подчинёнными, один из которых что-то похоже показывал на листах на столе своего Босса. Он не вовремя. Но Саваду ответ на вопрос действительно волнует. Того птичка сидит на мониторе компьютера, ноутбук уже на столе не стоит — был вещественным доказательством?       Могу ли я одалживать иногда твоих людей? — отправляет Савада первым сообщением в следующем написав имена тех, которых как раз хочет одолжить. Второй раз звук приходящего сообщения (краткое пиликанье) звучит уже ближе. Тсуна чувствует, как к нему приближаются, тишину в комнате, внимание, направленное на него, но всё равно продолжает писать ещё одно сообщения. Понимает, что отвлекает, но какая уже нахрен разница, если Хибари идёт к нему?       Тсуна чувствует, как уголки губ дёргаются вовсе не демонстрируя панику в голове, скорее в привычно мягкой (тупой) улыбке. Сейчас, начни они сражаться, сдержаться будет труднее.       — Зверёк, — получив третье сообщение с явным предупреждением в голосе произнёс очень классный мужчина, Тсуна бегал от него несколько лет даже не являясь хулиганом и не являясь объектом преследования. И-пин взрывалась стоит только ей увидеть Хибари Кёю, когда была совсем ещё ребёнком, а они, если гуляли, то все вместе, потому своего префекта актёр в средней школе изучил вдоволь и поперёк. Он даже бы не удивился, если бы все те, кого он расспрашивал о Хибари Кёе думали будто он в того влюблён, когда расспрашивал о распорядке дня, передвижениях чтобы как раз не видеться. Наверное, именно потому что не то подумали они часто с возлюбленным И-пин и виделись; как его ещё не загрызли за взрывы в священной средней-Нами?       — Да? — убрав внимание от телефона, с яркой нотой радости спросил Савада, мгновенно блокируя гаджет в своих руках.       Хибари ничего не говорит, сообщения походу даже не читал, да и он того позвал, а не тот его, потому несмотря на явное ожидание в глазах Тсуна, разблокировав телефон, приподнимает экран перед Хибари, демонстрируя заданные вопросы. Его бывший префект видно, как пробегается взглядом по тексту, а потом, переведя взгляд на него, смотрит словно на дурака. Но не явная эта эмоция, безразличие в глазах, теле, голосе, однако чувство такое возникло.       — Зверёк, — уже безразлично повторил Хибари, а Тсуне так и послышалось «идиот», но это не было произнесено из-за чего становилось смешнее. Воображение веселит. Актёр отпускает телефон, чувствуя, как губы дёргаются в улыбке, что лучше конечно погасить; Хибари, наверное, спрашивает ни много ли он о себе возомнил.       — Просто… — он идиот, что прервал чужую работу — увидел, что занят, нужно было сразу уйти, — Хаято одалживая мне своих людей весьма напрягает свой отдел — разве не так? Я подумал, что будет лучше распределить нагрузку, — когда нужно бы собрать команду, но будто бы Гокудера это ему позволит.       — У всех поинтересовался? — скрещивает руки на груди Хибари то ли обиженный, что последний, то ли ещё чего, но был явно недовольный. Нота раздражения от его объяснения мелькнула и тут же погасла.       — Ммм… Ты первый, — вспомнив что должен ещё подойти к Такеши с которым только общался, нужно спросить об Альдо, нужно будет оценить чужой план через неделю, как сказали, пожал плечом Савада, — Хаято кажется не беспокоит мнение своих людей, не волнуясь отправляет со мной каждый день нового, Такеши вчера предложил одного, я надеюсь не на один день — я к нему ещё подойду; мы пересеклись на входе, куда-то ушёл. Рёхей сказал брать его людей, когда я для него куда-то езжу. У Мукуро людей капля, я, пожалуй, их трогать не буду, ну, а людей Ламбо в доме нет, хотя он отправил ко мне человека, когда захотел встретиться — если пересекусь с его делами спрошу, — но вообще не будет, у ребёнка забирать подчинённых — это так себе поступок; Ламбо двадцать три, он взрослый, но Тсуна не забывал, как пытался этого взрослого пять лет назад усыновить, сражаясь буквально за право опекунства. Савада не проиграл, добровольно отказался согласись опекун Ламбо на его требование, — Мне не то, чтобы сильно нужны твои люди, но, а вдруг, ты обидишься, что я не пользуюсь твоей помощью? — хотя обида и Хибари Кёя точно стоят далеко друг от друга, однако скажи он о проигрыше людей собеседника в карты о тех, как и о себе, можно уже будет не заботится.       — Мы не должны тебе кого-то одалживать, — ставит перед фактом Хибари, шокируя, Тсуна чувствует, как расширяются глаза, потому что с чего это? Он что совсем никто в этой семье? А Хибари видит удивление, и никак не меняет в лице или позе, продолжая говорить истину, что походу должны была быть известна. Такой в сказанном тон. Актёр чувствует, как гаснет улыбка, — Ты не должен спрашивать нас о таких глупостях; все наши люди твои люди. Всё что тебе нужно сказать это когда и кто будет недоступен.       Ты Глава этого дома, — вот что не произнося говорит Хибари и пусть Тсуна знает роль кого исполняет, власть чувствуется только после того, как её весьма подробно объяснили. Сам актёр думал, что будет сражаться за возможность ублюдкам выполнить его желание, стать его сопровождающими.       Сказав всё то, что он походу и так должен был знать (правда должен был) Хибари, прекращает скрещивать руки, но пока ещё не уходит, хотя явно собрался это сделать, продолжает отчитывать:       — Стучи, когда входишь в чужую ванную и, если ответ может подождать, в спальню. Чтобы я больше не видел эту твою неуверенность; я могу для тебя что-нибудь ещё сделать?       Куда уж больше, чем кусок уверенности, что Хибари буквально всунул в его грудь своими словами? Тсуна кивает, показывая, что «да», может. Хибари никак не меняется от положительно ответа, ждёт.       — Два дня, не нападай на меня два дня, — вместо признания в любви, что хотело сорваться говорит Тсуна зная, что слова не одобряться, но и не то, чтобы в Хибари он был влюблён, но как же классно сказали. За этим мужчиной Савада бы поухаживал, даже если бы бросил недели через две в лучшем случае, — я неправильно распорядился своим временем и сейчас, чтобы успеть всё обещанное подготовить, мне нужно дня два с большим упорством поработать. Я не планирую этой ночью даже спать, но ночь бессонная будет только одна, если я не буду отвлекаться, больше, чем нужно для выживания. Я поломаю тебе руку, через два дня, если дашь мне время, — предложение конечно так себе, но Тсуна видит, как исчезает лёгкая хмурость на лице Хибари появившаяся стоит только попросить не лезть к нему заменившись на мгновенное удивление, а сейчас оценку в глазах. Его буквально сканируют беглым взглядом с головы до ног; Савада искренне надеется, что завтра Сасагава свалит или он заставит того свалит что-то сотворив в того больнице завтра вечером. Ставить под угрозу невинных особо не хочется, не в его вкусах, потому закажет членов семьи Аллерон.       Оценив всё его дохлое тело в котором не должны заметить и край ран, а бинты он все убрал, Хибари протягивает к лицу руку, ладонью давит на замазанные синяки под глазами, словно они как-то проявили себя. И не видит на своей ладони пятнышко крема потому что он отличный актёр давно знающий какая косметика устойчивее остальных. Собеседник задумчиво хмыкает, вновь смотрит в глаза или вернее под них, словно чувствует оставшиеся частицы на коже ладони, почувствовал синяки (это невозможно, его тело не демонстрирует изменение, только цвет под глазами меняется) удивляет ещё раз:       — Ты можешь прийти ко мне с любым вопросом, — что значит «я помогу» не произнесённое.       Гокудера послал его, грубо говоря, вообще ничего не объяснил, а теперь и своих людей, что объясняли работу Натсу, убрал, а Хибари что-то объяснит? Это тоже кроется в сказанном. Вот как после этого можно отрицать кто из ублюдков в этом доме лучше, но с какого-то он в влюбился в худшего ублюдка. Влюбляться нужно было в Хибари, также как И-пин влюбилась много лет назад.       Чуть качнув головой, Савада вновь мягко улыбнулся говоря, что понимает, чем занимается, что на самом деле не так, но раньше документы находил Альберт, а сейчас если он сам будет копаться на складе документов Гокудера его убьёт. Не то подумает и убьёт. Впрочем, Тсуна понимает, что делает, попросит совета у Гокудеры, когда непонятные им темы скопятся в большем количестве, а сейчас его дела — это просто игра. Претворится Боссом работодателя       Хибари, чуть сузил глаза, явно не верит, вместо того, чтобы принять ответ.       — Через два дня приходи к одиннадцати утра, — такими словами звучит согласие дать передышку, а у него встреча через два дня в десять утра, он никоим образом не будет в поместье в одиннадцать.       — Хорошо, — спокойно звучит согласие, встречу-то можно перенести, а попытка растянуть терпение Хибари как бы не привела к разрушению нынешнего соглашения; получив согласие его бывший префект разворачивается, возвращаясь к своей работе. Тсуна тоже без прощания покидает комнату, тихо прикрывая дверь, сразу удаляясь из территории Шипастого демона. Переговоры, которые и не собирались проходить прошли замечательно, с огромной выгодой для себя. Теперь нужно пройти в кабинет не оставляемый, сбросить другу и одному из проигравшего в карты изменение в расписании. Сообщения отправляются по пути в комнату.       Помыв руки в ванной, Савада идёт в кабинет — никто не беспокоит. Ни внутри, ни по пути. Бумаги Савада на стол буквально швыряет, пишет вообще-то на написанных документах — эти листы нужно будет переписать. Покупка стопки чистых листов становится одним из желанием, которое Савада просит совершить в течении двух часов, всё равно сейчас в городе. Одному из должников желания актёр сбрасывает деньги и за бумагу, и за такси — это пиздец. В глазах темнеет, Тсуна видит, как по краям темнота дрожит, желая точно, заполнить видение. Его собственный рекорд без сна одиннадцать дней, но норма семь, а не семь, четыре часа сна, и ещё четыре дня без сна. Чтобы выспаться после семи бессонных ночей нужно поспать минимум десять часов! Сасагаву хочется убить. Не только конечно из-за сна, но всё равно хочется!       Тсуна поднимает несколько стопок на стол и избранный отчёт на котором продолжит писать вновь берёт с левой стороны, там стоял тот, который он не понял. Листов где-то сто семьдесят. Сейчас опасно сорваться, но первый кто попадается под руку — это как раз тот, кто первый останавливает от прочтения не важных ему отчётов.       — Тсунаёши Натсу слушает, — спокойно говорит Савада подняв, наверное, для звонившего на первом гудке, почти сразу как зазвонил телефон. Стоило ответить, как трубку буквально секунды через четыре сбрасывают, номер незнакомый — наверное какой-то спам.       Убей эту тварь. — Такое сообщение вместе с номер отправляет Савада Шоичи, — настроение и так нет, а некоторые ещё и напрашиваются. Нет, я жалеть никого не хочу и не буду, — потому что его никто не жалеет! Потому что не в его кабинете стоит сотни не волнующих его документов которые ему нужно прочитать.       Савада чувствовал, как с каждой секундой ему становилось всё более наплевать на возложенные на самого себя обязанности, на фальшь, изображённую на лице, и даже вопросы Гокудеры, Такеши по поводу поездки. Такеши на ужине упоминает своего заместителя сразу давая понять, что больше тот с ним не встретится, ведь занят как сказали, но сомнительно что занят, как Альберт, да?       — Босс наказал Михэля, — отвечает ему один из подчинённых Такеши (Дислао Рето, в семье два года и через четыре дня два месяца) что играл против него вчера и сегодня, вновь проиграл. Ответ на вопрос — это его желание, — сейчас он спит в лазарете. Когда Босс наказывает нас нам запрещают оказывать помощь более чем стандартным лечением так что если вы хотите с ним поговорить вам требуется подождать неделе полторы-две. Я передам Михэлю ваш интерес.       Прошло уже больше десяти часов с момента приезда, но какого же хрена? Не уж-то можно так ошибиться, чтобы запретили встречаться на две неделе с ним и…       Погодь, ему встретиться нельзя, а Рето можно встретиться?       — Такеши наказал Михэля из-за меня? — уточняет Савада, а подчинённый Такеши, ещё один прирождённый убийца, но его он и ранее видел, от внимания, вопроса даже в ауре не меняется, не то, что в лице или теле. Безразличие такое чувство шло от мужчины, — что Михэль сделал? Он был я бы даже сказал лучшим из всех моих сопровождающих, в карты со мной сыграл, — перед этим обвинив конечно в жульничестве, но всё же.       — Когда вы приехали или вернее вечером, когда Босс вернулся, встретил вас, Босс приказал сдохнуть, но не допустить на вашем теле ни синяка, ни царапины. Михэль позволил себе расслабится, потерять вас в толпе — приказ считайте не исполнил. Должен был быть значит наказан.       Его никто не терял, никакая толпа не уносила; это был план Альдо?       — Всем желание сброшу сообщением, когда придумаю — считайте пошёл спать, — вставая оповестил о своём намерении Савада, — было прия…       — Вам нельзя встречаться с Михэлем, — всё также пусто перебивает Дислао Рето, на что Тсуна реагирует только вниманием, встав, как и хотел сделать.       — А кто мне запрещал? — улыбается краем губ актёр, — вернее кто имеет мне право запретить встретиться с работающим на меня человеком?       Хибари Кёя, сильнейший человек в семье (возможно сильнейший Натсу, но он силу не доказал, однако Хибари всё равно ему сейчас подчиняется. Вероятно того верность сложилась не из-за поражения), сказал ему быть Боссом семьи. Действовать как Глава семьи. Подчинённый Такеши, как он и думал, ничего не говорит, не перечит. Тсуна знает, в метрах пяти от него следует за ним, вероятно хотя проверить правду ли он сказал. Актёр сказал правду потому попрощавшись, выйти в тьму коридора, идёт туда куда говорит ему интуиция идти. Не в лазарет правда, как понимается, соседняя комната, что тоже лазарет, но более оборудована. Похоже для тяжёлых травм. В помещении дежурит медбрат, что посмотрел на него, и казалось не пропустит, но в итоге, качнул головой в правую сторону, будто бы он не видит, что занята только одна, шестая, отделёнными шторами, постель с правой стороны. Маттиа Космо подчинённый Сасагавы, как и Рето так и не вошедший в лазарет, за ним к Михэлю не следуют. Тот явно сейчас не сможет с ним поговорить, весь в бинтах, хотя видна только грудь, шея и руки, простыней укрыт по середину груди, одежды верхней на теле нет. Кардиомонитор пиликает символизирует работу сердца, на лице пару пластырей. Тсуна лично думает, что Михэль в коме, почему-то смотря на бледное лицо мужчины появляется такая мысль, но если нет, то так посчитают.       — Мне жаль, — коснувшись кончиками пальцев раненного лица тихо произнёс Савада, этим касанием передавая «книги» о которых попросили бы приди мужчина в сознания и восстановившись достаточно, чтобы телефон в руках держать. Несмотря на то, что Ямамото Такеши мечник Тсуна не думает, что тот наказывая пользовался своим оружием — это было бы очень опасно; судя по состоянию лечение затянется раз не дадут в помощь пламя Солнца, ну и плевать, так даже лучше, а он уж потом позаботится чтобы его вторая пешка была здоровой.       Дислао Рето стоит у входа, как Тсуна и чувствовал, но приличия ради актёр претворился удивлённым, остановившись в движении, а потом сбросив свою же фальшь уверенно продолжил уход. Замерев правда перед мужчиной.       — Не говори своему Боссу о моём знании — я не хочу ругать Такеши, — ведь если были бы недовольны работодателем, то за Такеши никто бы и не следовал, правильно? Михэль Альдо работает в семье пять лет, тот знал, что за ложь с тем сделают, сам говорил «если мне повезёт».       — Вас не беспокоит видимое?       Саваде редко не плевать на чужие страдания. Михэль преступник, коих он ненавидит.       — По-твоему мне стоит отругать Такеши? Если хочешь я это сделаю, — хотя именно Такеши ругать не хочется, что-то тот кажется близок с Гокудерой, влетит ещё.       — Однажды вы можете оказаться наказанным, — весьма интересно звучит безразличная констатация.       — Если я буду наказан — это будет означать, что я не справился, — провалился как Натсу, — Такеши я винить не буду, — он тоже знает какие на него вложены обязанности; после его ответа ничего не говорят и Савада покидает больного и лазарет возвращаясь в темноту коридора. В лазарете был мягкий полумрак.       Время по темноте в коридорах понятно, что ранние, они в конце концов только партию сыграли, но Тсуна всё равно уточняет сколько сейчас время, никак не продемонстрировав досаду. Время только без семнадцати два, Сасагава, сука, точно нежится в его постели. Сообщения, которых оказывает много, показывали, что он полный идиот, двадцать сообщений было от Шоичи разными словами уточняющего как у него дела, почему молчит и последние два просто «Ты в порядке?» и «Тсуна?». Потом сообщение от него и «хорошо» от Шоичи и ещё раз «что с тобой?» на это сообщение Савада отвечает простым «со мной всё хорошо», следом переходя на общие беседы с друзьями и другими знакомыми которым и отвечает идя обратно в игровую комнату, а потом уже сидя у ранее играющим с ним людьми. Сейчас те, соответственно, уже играли.       Ещё минимум двадцать часов нужно потерпеть перед тем как лечь спать — жалко ужин не пропустить, но и встречу отменить не получится, в ней он должен будет встретиться с одним из предателей из семьи Бовино.       — Вы опоздали на пятнадцать минут, синьор Натсу, если хотите влиться к нам в игру как насчёт оставить у себя пять фишек и тогда мы вас впустим — справитесь? — вопрос произнёс Назаро ди Лорент, тот ублюдок, что пригласил его вчера, походу не забыл вчерашний проигрыш.       — Если оставлю шесть фишек справлюсь, пять нет, проиграю, — опустив внимание обратно к телефону отклонил Савада предложение, заметив в этим мимолётном поднятием голове, что люди немного поменялись, Назаро ди Лорент, допустим с ним партию не играл.       — С шестью фишками синьор Натсу нас победит — рискнёте? — не ему задаётся вопрос, явно вызывая смех, что не демонстрируют, сдержались, а вот Савада не сдерживается когда последние фишки забирает у человека Гокудеры, усмехается.       — Назаро ди Лорент, а не хочешь ли ты сыграть со мною в какую-нибудь другую игру, а то мне уже совестно с тобой в карты играть, — везде в зале играют в покер; демонстрируя усмешкой превосходства задал Савада вопрос, явно насмехаясь только над одним, — вы кстати играете только в покер? Скучно же.       Покер, как Тсуна читал игра в которой победителем может стать любой, но всё же! Каждый день играть в одну игру надоедает.       Зубы ди Лорента кажется скрипнули, Савада видит, как напряжённо тело мужчины; ответа на вопрос не следует и, прекратив играть с фишками, актёр разбрасывает их уже вернувшимся оппонентам. Сложив карты в своих руках с теми, что лежат перед ними Тсуна, кинув колоду ди Лоренту, говорит, что сообщением пришлёт желания, следом предлагая поиграть в телефонную игру. Многие же существуют игры где играют один на один.       — Я в любой выбранной тобой игре, карточной, электронной или ещё какой-нибудь не позволю тебе победить, Назаро, — мягко говорит Савада специально раздражая и ди Лорент покупается, в шахматы предлагает сыграть. Игра знакома, актёр иногда играет в неё; много лет назад в шахматы научил играть Тсуну его лучший друг, любил тот с ним играть, когда был немного не в себе, за друзей их считал. В те времена друзьями они не были, лучший друг Савады Тсунаёши, даже не знал, как его собеседник выглядит, общаясь с ним каждый день.       Требуется сто три минуты, чтобы ди Лорент стал проигравшим и то так долго было потому что мужчина много думал, когда сам Савада ходил не думая, сразу как обращал внимание на телефон лежащий на паркете. Присоединился параллельно в ещё одну партейку в покер, соответственно с разрешения своего противника, некогда было думать, да и незачем. Просьба поиграть одновременно в покер не была насмешкой, но подчинённый Хибари, так явно не думал, судя по искрившим в презрении губам (даже не мелкая, а средняя улыбка!) с которой дали разрешение. Играли они на телефоне мужчины. В покере тоже всё прошло хорошо; на часах было четыре часа семь минут, когда партия в покер закончилась, обычно та идёт около полтора часа потому от следующей Савада отказался, получив разрешение сидеть в телефоне. Но возвращаться в комнату было ещё рано (Тсуна хочет вернуться в пять, вдруг Сасагава вновь в пять десять уйдёт?), потому на вызов в шашки актёр соглашается с энтузиазмом. Это занимает семь минут, но только потому что Тсуна просит не тянуть время. На часах становится сорок две минуты.       Следующий вызов был в морской бой для которого Савада скачивает приложение — это игра закончилась через две минуты с несколькими секундами. Минута была на подготовку, установку и расстановку кораблей, ну а остальное на промах ди Лорента (Савада уступил первый ход) и убийство кораблей противника. Смотрели на него с явным недоверием, но Саваде на это было плевать, он лишь демонстративно зевнул спрашивая есть ли ещё что или он пойдёт. Партия в домино (снова скачать нужно было приложения) также заканчивается через пару минуты (сто шестьдесят одну секунду; Тсуна не берёт ни одного домино, со взятыми первоначально заканчивает игру). Уже пятьдесят четыре минуты, пора сваливать.       — И того ты должен мне уже пять желаний, Назаро, — играющие вокруг них в покер, как и другие, частично ушли и Тсуна тоже хочет уйти, потому явно прощается, встаёт, — приготовься каждый день ездить мне за мороженным, — хотя вообще он ещё не решил, что будут делать, всем в принципе сказал, что напишет желания, махает, как бы прощаясь.       — Давайте сыграем в уно, — явно не смирившись и плевав на угрозу, вновь вызывает ди Лоренто, также встав, — на этот раз вы проиграете! — констатация очень милая, ди Лорент так старается одержать победу, что так и хочется его выбесить, что Тсуна и делает, вновь зевая, когда ещё где-то полчаса будет в душе мыться, ибо всё равно спать не будет, а так хоть тёплой водой насладится. Сасагава вряд ли встаёт в пять, какой идиот вообще так рано встаёт?       Возможно Хибари раз в шесть начинается патруль.       — Уже без шести пять, Рёхей, наверное, уже волнуется, потому нет, не могу.       — Синьор Сасагава? — хмурится подчинённый Хибари, тот в пару комнат от них уже не спит и может прийти и всех забить до смерти, — вы играя с нами пренебрегает поездкой к нему?       Сасагава спит в его постели, но как он может это вслух произнести? Легко. Его плохая репутация очерняет Натсу.       — Рёхею неудобно спать у себя потому он спит у меня в комнате, — или Тсуна не понимает какого хрена забыл ублюдок в его комнате; с улыбкой отбрасывает вопрос Савада, — вчера он сказал, что я пришёл поздно, а что он скажет се…?       — Синьор Сасагава уехал вчера утром. — проигнорировав что он спит не один прервал ди Лорент доставая следом карточную колоду из внутреннего кармана пиджака, как бы намекая, что больше его ничего не останавливает, но как это не останавливает если одна сука не предупредив уехала?! Чёрт! Если бы Тсуна это знал его бы здесь давно не было! Он вообще бы сегодня не играл!       Победа в уно занимает шесть минут и это ещё две минуты добавились потому что когда остаётся одна карта нужно говорить не «у меня одна карта», как сказал актёр, а «уно». Слёзы в глазах появились от такой подставы, ведь ди Лорент мог не заметить, что он заканчивает партию со своей то колодою, если бы шестое чувство не сказало о том, что у него осталась одна карта. Тсуна подумал, что это ему так говорят, что дальше делать, ведь всю игру следовал идущим изнутри советам. Он что виноват, что первый раз играет в этот бред?!       — Я напишу тебе сообщения, — вместо прощание говорит Савада, удаляясь, не показывая, что готов бежать, чтобы вернуться в постель, впрочем, людей не было потому Тсуна ускоряется. Четыре минуты принимает душ, две тратит на чистку зубов, туалет и снятие линз и прыгает на постель довольно закутываясь в одеяле вслух прося разбудить себя без пяти восемь. Сегодня утром встреч нет, так что можно спать до последнего.       ______       — Извините, — видя, что он спит, но всё равно открывший размахом, даже без стука, дверь, мужчина входит в комнату, актёр этому очень сильно недоволен, однако ничего не говорит. Продолжает лежать на боку, одеяло повыше подтянул, голову им укрыл из-под своего убежища смотря на вторженца. Вставать рано, будильник ещё не звенел, а он его просил поставить.       Назаро ди Лоренто несмотря на его явное нежелание продолжает к нему идти, именно к постели идти, удивляя. Тсуна хмурится, но всё равно ничего не говорит — ублюдок человек Хибари Кёи, причина наверняка какая-то важная. Ему протягивают какую-то бумажку, которую актёр высунув руку берёт, как и следом ручку.       — Напишите шесть цифр в квадратах, — с явным безразличием сказал мужчина от которого Савада взгляд не отводил, что походу заметили дав подсказку что от него хотят, — от единицы до девяносто, — после этих слов взгляд от него убирают, к сумке удерживаемой рукой обращают внимание, расстёгивают её, и сам Савада опускает взгляд, видя что листок-то, маленький, как какой-то флаер, «СуперЕналото», соответственно на итальянском, звучит заголовок, — и ещё я купил вам мороженное, — продолжает один из самых лучших мужчин, что встретились ему в семье Аллерон — Савада мгновенно решил, приседая, ожидая свою прелесть. От его действия, ди Лорент поднял взгляд, остановил движения, явно уже касаясь пальцами его сокровище, Тсуна слышал шуршание упаковки!       — Сперва напишите цифры, — всё также безразлично звучат слова; Тсуна их секунды за две пишет, какие конкретно же не говорили, так что если это не те сам виноват, а подчинённый Хибари всё продолжал:       — Я не знаю какое вам нравится потому купил виноградное — это не в качестве желания, моя прихоть.       Хотелось конечно настаивать, но Назаро ему ещё пригодится, потому Савада просто говорит «хорошо», передавая листок и ручку, забирая из чужих рук мороженное. На палочке, немного подтаяло, но видно в термосумку бросили льда чтоб довезти или почему оно такое холодное?       — Те цифры? — актёр случайные написал, первые что пришли в голову.       — Те, — мельком посмотрев на листок, согласился Назаро, флаер положив в карман пиджака, закрыл следом сумку, выпрямился, — что-то я могу для вас сделать, синьор Тсунаёши?       Два дня его собеседник отказывался называть как он просил, а сейчас поменял мнение? Обёртка в руках, явно давала намёк как можно ещё поиздеваться над разбудившим его ублюдком, но мороженное — мороженное! Вздохнув Тсуна качнул головой, лёгким движением руки пряча обёртку в иллюзию, потом выбросит.       Савада Тсунаёши не ел уже много дней мороженное, последний кто его им угостил был убит своим работодателем.       — Тогда, прошу меня простить, — сказал Назаро перед тем как развернуться, направится к выходу из комнаты. Савада ему махнул в спину пару раз, тоже в прощании с радостью замечая, что мужчина, когда зашёл, дверь-то закрыл за собой. И мороженное зачем-то ему просто так купил. Думает, что он ему подастся что ли сегодня ночью? Хотя пора завязывать, у него ночью много дел, спать особо не хочется, хоть проспал меньше двух часов сорок четыре минуты, что было время до будильника, но тоже неплохо. Скоро правда завтрак, а там кофе… жаль.       Савада откусил на этот раз мороженное, падая обратно на постель.       Сегодня будет встреча в четырнадцать, то есть в тринадцать нужно будет выехать, встретиться с боссом одной из школ под контролем Аллерон, школы иностранного языка. Взлом показывает, что у Аллерон тех только две, одна в Италии и одна в Японии, соответственно частые её посетители — это члены семьи, однако обучают не языку страны где стоит вторая школа. В обоих английском своих людей со скидкой в шестьдесят процентов, вечером. Утренние и дневные занятия для обычных людей, одним из которых является Этторе Рицио, член семьи Бовино, занятие которого перенесли с сегодня с десяти на четырнадцать, время, когда он будет в школе. Этторе Рицио один из двух сыновей Мео Рицио, тому сейчас девятнадцать, но тем не менее он уже обучается у своего отца. Слухи говорят, что отец в завещании записал обоих сыновей и если того старший сын верен Лорду Бовино, то младший нет. Он раз или четыре на вечеринках высказался весьма грубо в сторону сына Ромео. Ромео Бовино опекун Ламбо Бовино, считай отец; люди из совета Лорда Бовино видно потому что они ранее посещали собрания продолжают на них появляться в то время как семья Аллерон ни разу на них не появлялась, ведь есть не только собрания в Вонголе или Мельфиоре, есть и совместные развлечения. Посидеть в казино, напиться в каком-то ресторане, поспорить в публичном доме (в один из таких часто приходит Лорд Бовино, но как обычный посетитель) и прочие преступные дела. Его задача промыть мозги парнишки, узнать почему тот отказывается от клятвы, что принёс того отец и брат — сам младший Рицио с Ламбо ещё не виделся. По крайней мере из собранной Верде информации, а тот учитель последнего Бовино.       Семья Бовино очень грубо относится к семье Аллерон, даже несмотря на приказ Босса объединится семья Бовино на словах общается вежливо и если попросят, сделает что скажет человек семьи-союзника, но за спиной проклинают. Ни одного человека Ламбо Бовино нет в доме семьи Аллерон, однако, когда тот в поместье приезжал следом за ним приезжало ещё человек двадцать. С этой проблемой актёра тоже попросили разобраться, но он это пока делать не планирует — ему не хочется, чтобы семья Бовино исчезла, как видно хочет сын его бывшего парня.       Проще говоря ему нужно спросить почему Киро Стофоро, директор, языковой школы в которую он поедет, уволил двенадцать учителей два месяца и уже две недели назад. Сейчас с нагрузкой с трудом оставшиеся работники справляются, сами увольняются от тяжёлого труда, который оплачивается также как раньше. Самое удивительное, что уволили только женский пол, даже мадам Акселл Дугно, пятидесяти четырёх лет, специалиста с огромным стажем. Походу какие-то предубеждения против женщин и если это так и мужчина ему не понравится, это место займёт кто-нибудь другой. Сам же Киро Стофоро проработал на своей должности восемь месяцев — чё раньше то не уволил или хоть увольнял бы постепенно? И людей кстати других не ищет, нанял только ещё четверых взамен уволившихся. Очень всё странно. Ему самому сорок восемь, можно понять было бы зачем увольняет мужчин, но женщин? Не гей же в самом деле? Старичка он тоже одного уволил, написав вообще-то очень хорошее рекомендательное письмо.       Так вот, встретиться с взрослым мужчиной и ребёнком ему сегодня нужно, Савада прикусывает палочку от уже съеденного мороженного, смотря на белый потолок с двумя жёлтыми отпечатками большого пальца (сам поставил, ведь белый потолок некрасивый; крем использовал с примесью пасты), думая встать сейчас или позже. Видно из-за того, что прыгал, а не с устойчивой позиции отметины ставил отпечатки выглядят как глаза со стёртой слезой. Или как запятая, но учитывая, что изгибы противоположны, то как слеза. Он хотел, чтобы они выглядели как звёзды, но да плевать. Попытавшись стереть ещё хуже сделает.       Растворив палочку от мороженного только взяв её обратно в руку Тсуна довольно облизывает губы, а после, появившимся платком стирает сладость с губ. Лень было идти умываться, а с рук сладость можно и пламенем уничтожить, что Савада и делает, закутываясь следом вновь под одеяло. Как бы не было светло не стоит воображать и лишаться себя сна: будильник он попросил завезти, а если бы тот не сработал не стоит забывать, что он в чужом доме и завтрак через пять минут после будильника. За ним бы Гокудера зашёл проспи он, разбудил выкинув из постели.       _____       — Ну, а тебе что нужно? — стоило двери вновь распахнуться из-за чего Савада опять мгновенно просыпается — ладно, не постучал, но зачем же дверь с размаху открывать? Могли бы также тихо, как Сасагава пару дней назад зайти, но нет, нужно шум создать сколько не самим, а впусканием шума в комнату. Неудивительно, что голос прозвучал, хоть тихо, но явно недовольно; проговорив слова, снова смотря в глаза вторженца, Тсуна вновь накрылся одеялом с головой. Ремиджио Лоннэ тот, кто стоит в дверях, каплю удивлённый, словно не ожидал его увидеть. Тсуна вот тоже не ожидал того увидеть, когда проснётся, тоже удивлён, но он вот может же удивление скрыть, может продолжить заниматься тем, что делал, так почему же Лоннэ не может уйти, продолжить то, чем занимался до приходу в его комнату?       Савада Тсунаёши не знает сколько прошло времени с момента ухода Назаро, но он знает точно: ещё рано для встречи с вторженцем, его сегодняшним сопровождающим. Человек Хибари пришёл ему мороженное дать, того можно понять, ему бы самому не понравилось шесть раз в дураках остаться, но этот? Они только два раза с ним играли. Вчера мужчина сидел за другим «столиком».       Когда они спят если ночью играют?       — Нам… Вам… — на эту нерешительность бровь приподнимается автоматически, а вторженец, махнув головой, видно для того чтобы сбросить эту эмоцию продолжает уже более уверенным голосом:       — Вы написали зайти за вами в тринадцать часов, синьор Тсунаёши — сейчас тринадцать приблизительно восемь. — что значит время пришло, он проспал, — я не знал где ваша спальня, пришёл в кабинет как мне сказал Эйден, извините, — весьма пусто звучит добавление, — вы сегодня поедите или…?       — Четыре минуты, — резко присев прервал Савада, — подожди меня четыре минуты, за дверью пожалуйста — я соберусь.       Дверь не закрывается или вернее закрывается не сразу, но плевать! На экране телефона было тринадцать часов девять минут, будильника, соответственно пропущенного никакого не было, ведь в его руках не его, похожий на игрушку, телефон, а обычный чёрный. Копия сделанного четыре года назад. Его Натса его лучший друг из рук забрал пригрозив разломать всю аппаратуру в его комнате, если Натс попытается с ним связаться и если не будет слушаться его ублюдочного иллюзиониста. Натс плакал, он тоже, а Мукуро сказал завязывать с этой игрой, пока тот не решил вырвать крылышки его телефону. Они с Натсе начали рыдать сильнее, и ублюдок развернулся, утащил и его меч в одной руке и его гаджет в другой. Может быть из-за того, что он спрашивал остаточное сознание Натса в комнате где тот, вернувшись через минуты Мукуро, и связал его, начал вытаскивать из того созданной иллюзии оружие и всякие клёвые штучки которыми он пользовался. Потом Натс пропал, потерял возможность выходить на связь в его комнате и доме целом, похоже заблокированный, ведь тот искусственный интеллект, а Мукуро Валуа тоже специалист в электронике. Жил, когда её не было даже в планах и смотрел как она развивалась, ведь поклялся над телом принцессы Елены оберегать семью Вонголу. Умереть значит Мукуро не имел право; искусственный интеллект очень опасные создания, но какого чёрта? Тсуна знает, что привык к своему другу, которые другие называют просто «ИИ», что привык к наличию друга почти во всех комнатах дома, но неужто он настолько привык, что забылся? Привязанность слабость; Натса, наверное, тоже мучают, заставляют какие-то подлые штуки любимые Деймоном Спейдом проворачивать.       Нужно забыть, что у него когда-то был Натс сорок шестой версией или даже тридцатой. В его руках Натс двенадцатой версией, без знаний о том, кто тот или, кто он. Без искусственного интеллекта внутри, только с возможностью заряжаться от пламени и работать немного не так, когда применяется пламя. Кстати ещё легко убиваемый, если не использовать пламя.       На грусть о друге тратится секунд десять, ещё столько же тратиться на принятие, что уже двое видели его настоящий цвет глаз, плюс полторы минуты на туалет, умывания и чистку зубов, хоть те и нужно чистить дольше.       Дверь в комнату закрыта, — Тсуна сразу это подмечает, выходя из ванной, а на постели сидит Гокудера. Крик сдержать не было сил, спина больно ударилась о дверь, из-за чего Савада почти упал, ведь та распахивается во внутрь, но работодатель его поймал весьма вовремя, придержал рукой за поясницу, второй придержал за голову, склонил колено.       — Извините, — с явным удивлением в глазах, произнёс подрывник, — я правда не хотел Вас пугать.       Тсуна-то понимает, что не хотел пугать, сидел абсолютно безразличный, но сидел, когда он того проклял раз пятьдесят в ванной: если бы был он нужен Гокудере разве тот бы его не разбудил? Даже на завтрак не позвал, хотя сейчас явно, был дома. Как можно не испугаться, когда человек видение глаз, которого может его убить сидит у тебя на постели? Как можно не удивится присутствие человека, что ты обзывал больше чем минуту? Как чёрт пришёл что ли на проклятия?       — И-извини, — автоматически придержавшись за одежду на груди работодателя попросил Савада в ответ, извиняясь разумеется за крик; всё что было видно — это лицо Гокудеры, так тот близок, навис над ним, удивляя. Он кстати кажется слышал, как звучно ударилось колено работодателя, спешил чтоб помочь ему, — спасибо, что…       — Гокудера, ты…! — не давая договорить прервал голос от выхода из комнаты, Тсуна слышит, как хлопнулась дверь об стену, узнаёт гневный голос, чувствует внимание и теперь уже видит чуточку больше, ведь Гокудера немного приподнялся. Повернулся в сторону приближающему к ним мужчины, нахмурился, но поднять его не спешит, как и дать больше свободы, чтобы он сам встал. Его ноги касаются стопами пола, встать самому мешает только мужчина нависший над ним.       А Такеши всё продолжает злиться, ярость чувствуется убийственным намереньем идущем от того и просто в голосе:       — Ублюдок, не смей лезть к Тсуне среди бело дня! Да и на полу… — от колебания до слов мгновение, сколько и требуется времени, чтобы дойти до них; остальные свои слова Ямамото буквально кричит стоя в полшага от них:       — Ты знаешь, как будет ему больно от твоей грубости?! Не смей трахать его не на постели! — лучше бы Такеши остановил свои слова на первом предложении; дав совет Такеши протянул к нему руку явно пренебрегая своим другом, — пойдём, Тсуна, — улыбнувшись, что выглядит как запугивание с того проецируемой жаждой крови (смерти?), предлагает мечник. Тсуна бы сглотнул, чтобы потом мягко улыбнуться и вежливо отказаться, странное приглашение какое-то, но Гокудера был быстрее, не шокирован был походу только что прозвучавшим бредом и поведением прирождённого убийцы.       — Где я разложу Тсуну тебя не должно касаться, — усмехнулся подрывник и будто бы не поймал его от падения, а действительно на пороге решил разложить руку с поясницы на задницу опустил, сжал. Тсуна чудом сдержался и не вмазал, хотя больше шокирован поступком, чем лапаньем. Извините, но этот мужчина его чуть не разложил в этой комнате пару дней назад, как-то поздно противиться или стесняться.       — Ты… — буквально шипит Такеши, походу поняв, что сделали, и вернув внимание мечнику, Тсуна видит, что рука ладонью, ранее протянутая ему теперь сжалась в кулак, а сам мужчина превратил мягкую улыбку (вообще-то пугающая, но, наверное, хотели успокоить, он ведь кричал) в оскал, подтянулся даже к одежде друга, схватил чуть сбоку от его рук за воротник, — Тсуна отпусти, будь добр, — предложение мягкое и Тсуна бы так поступил, если бы хотел, чтобы человек который ему помог пострадал.       — Такеши, это…!       — Он упадёт, если я отпущу, — на миллисекунду позже начал говорить Гокудера и не прерывался в отличие от Савады задницу которую вновь сжали, явно в желании прервать. Савада прерывается, чувствуя, как рука Гокудеры возвращается на поясницу, а грубое сжатие рубашки на груди работодателя мечником теряет силу, — ведь я в отличие от тебя, — голову кажется отпускают раньше паузы в словах, раз Такеши не увидел опасность, свободную руку работодателя, вновь перенёс своё внимание на него походу оценивая их позу, не успел среагировать, когда того схватили за воротник и Гокудера ударил лбом в нос мужчины. — Просчитываю все свои действия и когда буду с Тсуной трахаться ты точно не сможешь нам помешать!       Такеши отступает за нос схватился видно не ожидавший нападения, а Гокудера приподнимается, тянет его за собой, смотрит в его глаза и мягко улыбается стирая насмешку, явную в глазах и на губах.       — Вы не ушиблись? — с каплей извинения звучат слова, будто бы его не сжимали в тех местах, где вот точно не следовало и точно будто бы не обсуждал с другом как с ним трахаться! Когда сам вообще-то даже поцелуи от него принять не может и это он ещё актёр? Да вот напротив него, тоже неплохо играет.       — Спасибо, что поймал меня, — погасив удивление улыбнулся краем губ Савада, чтобы следом разумеется отпустить пиджак мужчины и сжать запястье руки что ещё сжимает его поясницу. От его действия работодатель удивляется, походу осознав свои поступки, спешно отступает, теряет мягкость с лица, прикрывает рукавом нижнюю часть лица, чтобы похоже он (и Такеши) не увидели отвращения, спешно извиняясь.       «Мне хотелось подразнить придурка» — так звучит оправдание показывающие, что в целом Гокудере на него плевать. Не расценивает тот его как объект своего желания, но будто бы он этого и не знал.       — Ты ни капли меня не задел, — не теряя улыбку с лица от чужой реакции говорит Савада единственные слова которые мог произнести, — всё в порядке.       Разумеется, в порядке, что мужчина который ему нравится и который почти что его трахнул пару дней назад назвал его по имени, что не делал никогда до этого, чтобы подразнить своего друга. И разумеется в порядке, что от простого сжатия его ягодицы ты испытал отвращение — всё прекрасно!       Ничего не произошло, его такой глупостью не ранить или вернее не ранить настолько сильно, чтобы свою обиду кому-то показывать.       — На самом деле я проспал потому, если вы не возвражаете, я начну…       — Что ты делал ночью? — походу убедившись, что нос не сломан, так, пару капель крови на ладони, ещё смотря на свою руку, задаёт вопрос Такеши, не удивляя. Его не застеленная постель и его сонный вид ведь всем виден; он тут вообще кому-то нужен? Вообще никто не зашёл разбудить, что значит никто и не искал его!       — Да, кстати, зачем Вас искал Лорент? Я думал Вы изменили сопровождающего потому он Вас ищет, хоть и удивился как рано он Вас ищет, но раз Лоннэ здесь то… зачем пёс Хибари к Вам приходил?       Время тринадцать часов — тринадцать и никто не зашёл, всем было плевать, кроме тех, кому он был нужен, потому вопросы бесили. Они точно не помешают одеться, чтобы пойти уже к человеку что его ждёт — которому он действительно нужен.       Отсутствия внимание к своей персоне очень сильно обидело потому Савада и не видел ничего странного чтобы ответить на грубость грубостью.       — Ночью я играл с Назаро, он приходил отдать мне мороженное, что я просил в качестве выигрыша.       Вопрос, что один что второй идеально группируются, а ещё точно не мешают одеванию, так решил Савада, отойдя от обоих мужчин, идя к шкафу с одеждой как-то не хотя стоять в одних трусах (опять грёбанные сердечки, хоть и чёрного цвета — что за детское бельё?). Дверь открыта, не закрыл её за собой Такеши, а собеседники оба одеты, и вся эта ситуация немного смущает, что Тсуна не показывает. Внутри преобладает раздражение.       — Вы играли в карты? Нет, то есть… Вы нашли людей которые в доме играют в карты? — да будто в этом поместье хоть кто-то скрывается, но голос у Гокудеры весьма удивлённый, — и кто-то из них пёс Хибари — во он…       — Мы играли в шахматы, — конечно они играли и в карты, но палить остальных пока было рано, те честно исполняют желания потому даже было немного совестно своё лживое внедрение в их клуб. Проснуться от внимания человека, лучше, чем от прихода Гокудеры, которому он похоже понадобился только в час дня, видно хотел дать какое-то задание или ещё что, а может выгнать? — давно я этого не делал, было сложно, — не ему соответственно, — что значит «нашли людей которые играю в доме карты?» У нас что, запрещено играть в карты? Карута, ханафуда или даже железные нервы сложные игры, согласен, что играть в них раздражает, но разве правильно не соглашаться в них играть, если у тебя плохая память? Запрещать это немного… неправильно.       И плевать, что он осознаёт, как неправильно говорит, однако он только проснулся, может себе допустить оплошность. Занят вообще-то одеванием одежды, пуговицы на брюках вот застегнул, осталось только рубашка, пиджак, носки и перчатки. Обувь ещё нужно будет взять, галстук надеть.       — Японские карты? — именно то, что он и хотел звучит вопросом «заставляя» от своей оплошности замереть на пару мгновений, что точно должны заметить.       — Прошу прощение, — спешно извинился Савада, — привык к японским развлечениям, — как вообще-то должен быть привыкшим и Ямамото не задавший вопрос, скорее просто уточнивший о чём он говорит. Ямамото Такеши чистокровный японец вступивший какой-то магией в мафию, а не к якудза. — Скопа, брискола и тресетт, да? Ммм… то же интересные игры — почему в них нельзя играть? Разве на рождество в них не вся страна играет? — хотя азартные игры во многих странах запрещены, но в Италии в названные игры и барах играют, он играл там пару раз, — или мы не празднуем рождество? — Гокудера же говорил, что они не празднуют государственные праздники, да? Поверит значит в его ложь.       Гокудера на его вопрос, смотрит с лёгкой хмуростью, как замешательство, видно не ожидавший его атаки. Тсуна повернулся, как действительно интересующийся вопросом.       — Мы не празднуем рождество, — с тем же лёгким удивлением на лице звучит ответ, — то есть мы не украшаем дом, не собираемся скопом или что ещё там люди делают — мы посещаем людей усыновивших детей, раздаём подарки, поздравляем с праздником. Раздаём игрушки детям на улице. У нас нет выходных.       — Вы работаете без выходные? — будто и так не знал, что мафия не отдыхает, в «шоке» задаёт вопрос Савада, — как от вас ещё люди не…       — Ребята отдыхают два раза в неделю! — спешно махнул руками перед собой Гокудера, явно верующий в его игру, идиот, — я имел ввиду, что мы не отдыхаем — мы основа этой семьи, мы можем в любой день просто не работать. Нас никто не заставляет и потому у нас и нет выходных. — у него нет выходных — вот что важно — он уже вторую неделю работает без отдыха, сегодняшние поздние пробуждение ещё нужно будет отработать. — конечно мы украсим дом, если вы хотите, соблюдём все традиции… — голос в этом предложении стал тише, колеблющим явно вспомнив, что он здесь ненадолго, а тот, с кем хотят провести праздник не присутствует, не празднует похоже, как остальные и он что-то того «ртом» говорит. Его слова слышит человек Гокудеры в коридоре, могут пойти слухи.       — Не нужно ради меня менять свои привычки, — просто сказал Савада вернувшись к застёгиванию пуговиц на рубашке, футболку он надел первым подойдя к шкафу.       — Нет, если Вы хотите…!       — Я праздную только новый год, — перебивает Савада чужие слова, — из государственных праздников я праздную только новый год, — в этот день его семье единственный раз в году собирается в доме, — мне нравится дарить и получать подарки, слышать, как мои друзья рады были провести со мной один год рука об руку, хотят провести следующий год рядом со мной. — а рядом то никого нет, он в своей части дома сидит, болтает с созданным для него искусственным интеллектом, а остальные либо есть дома, но всегда заняты, либо их нет. Большинство вторых.       Печаль от воспоминания в словах разумеется не была слышна, за два года уже одиночество не трогало, было привычно, а ранние времена Савада помнит плохо, чтобы утверждать с кем он проводил праздники.       — Новый год я праздновал с пятнадцатью людьми, остальным я всегда перечисляю деньги на счёт, думаю не будет особой разницы поздравить в восемь раз больше, — в семье Аллерон восемь тысяч человек состоит. Пять тысяч в Италии и три в Японии, тысяча из которых принадлежит его дочери, — но первого я отдыхаю и меня не волнует, что бы там не произошло, — потому что первого января день, который он назвал днём своего рождения, в тот же день как у его названного отца, спасшего его и оберёгшего одновременно. — И на рождество я могу тоже сходить поздравить детишек, я также делал в Японии, для меня эта повседневность привычна.       — Вы поздравляете детей с Жёлтым Драконом? — не проходит и секунды уточняет работодатель, на слух удивлённый, — поздравляете людей Жёлтого Дракона?       — Мне не сложно, — пожал плечом Савада, склоняясь чтобы одеть носки и плевать, что Гокудера говорит о повседневности якудза, о которых он говорит, как о обычных гражданских будней — он в глазах Гокудеры гражданский, — я всё равно редко чем занят, а с её ребятами я не близок, только деньгами поздравил — то есть вообще не напрягался. На тысячу человек вышла конечно существенная сумма, по тысячи то евро, но я богатый человек, для меня эта сумма капля в ванной, а они её друзья. Они помогают ей и когда видят меня всегда склоняясь здороваются — очень вежливые молодые люди, ни капли не жалею, что оплатил им обучение. — ведь многие из них сироты, а дом снимать в Японии дорогое удовольствие, заработок, наверное, только в преступности позволяет им снимать не комнаты, а средние дома или даже квартиры.       — Но Вы не знаете, чем Жёлтый Дракон занимается, я правильно Вас понимаю?       — Нет, — чуть качает головой Савада, одевая уже вторую перчатку, — разумеется я знаю, чем Жёлтый Дракон занимается. Тем же, чем и мы здесь: защищает обычных граждан от преступности. — в костюмах же не только преступники ходят; хочется усмехнуться, но Савада сдерживается, озвучивая убедительные доказательства:       — Кёя, как и его подчинённые, работает с карабинерами — это значит вся семья работает с карабинерами. Мне было непривычно, когда Жёлтый Дракон начала приезжать на машине или, когда к ней приходили люди в костюмах, но несмотря на то, что её люди, как и все в этом доме, напоминают преступников — это не значит, что я глупый человек. Ни она, ни Кёя не скрываю, что работают с правоохранительными органами, — в Японии очень много в полиции людей клана Хибари, не якудза, потому что клан Хибари не преступники, но это вовсе не значит, что собственная мать захочет мешать работе сына даже если выгнала из клана. И-пин люди Затмения знают, помогают, иногда жёстко огрызаются. — мы такие же как Жёлтый Дракон, специальное подразделение полиции, — Тсуна кивает, как бы показывая «я всё знаю», а потом улыбается, подтягиваясь, этим сбрасывая с лица серьёзное выражение, трудно его поддерживать, когда из них троих с глупым выражением смотрят двое. — я вернусь к вечеру, — с улыбкой оповестил Савада перед тем как начать уже застилать постель, оставлять растрёпанной неправильно, что говорится Такеши увидевшему, что он делает и сказавшему, что постель поправят и ему ненужно тратить на это своё время.       — Но пару дней назад ты оставил постель растрёпанной…       — Я покинул постель не последним, — не прерывая своё занятие отвечает актёр, — не я значит должен был застилать, — а Сасагава, потому что он всегда постель застилает, и только врач ещё спит в его постели помимо него; постельное бельё кстати меняют здесь раз в неделю, ему по крайней мере четыре дня назад сменили, а значит через три дня запах Сасагавы пропадёт с его собственности.       Ответ кажется удивляет Такеши или друг работодателя смотрел с этим чувством, когда он того полицейским назвал? Лёгкое удивление граничищееся с изумлением видно в глазах мечника.       Прощается Тсуна лёгким маханием руки, почти сразу как заканчивает с постелью (потратил пару мгновений, чтоб взглянуть на присутствующих в комнате), повторять, когда вернётся нет смысла. Лоннэ, как он и думал, и хотел, ждёт опираясь о стену, руки того скрещены, взгляд поднял на него хмурый, но ничего так и не сказал за опоздание, увидев его сразу же сдвинулся с места. Настроения своего (плохое) не терял даже когда они сели в машину, ехал привычно средне, как остальные, позволяя спокойно сидеть в телефоне.       — Жёлтый Дракон — кто это такая? — стоит пройти пару минутам звучит вопрос, вовсе не удивляя, такой же, наверное, задаёт, Такеши своему другу, его работодателю. О его дочери первым заговорил Гокудера значит он имел право продолжать тему, имеет сейчас право оправдаться, — до приезда сюда вы состояли в другой семье?       Натсу не было два года, как он знает, того многие могли в уме похоронить и много что могли вообразить, допустим эту глупость.       — Жёлтый Дракон — это второй заместитель Кёи, можно считать, что я никогда не покидал семью, просто никогда не пересекался с итальянской частью. Я и с Тетсуей, Железным Кулаком, много виделся, хотя с ним мы не близки, в отличие от Дракона. Я жил на Хонсю, там её территория.       Ответ обычен, даже начни искать ничего не найдут, ведь нужно его имя, а не имя И-пин найти, чтобы его биография открылась потому Савада не беспокоится, от телефона даже глаз не поднимает, испытывая желание послушать музыку. Наушники ему вчера занесли, хотя он просил в течении четырёх дней, ответственно желания исполняют.       Время сейчас тринадцать часов двадцать девять минут, в коридор он вышел в двадцать четыре. Пятнадцать минут заняло его «подожди четыре минуты», но да плевать, на сегодняшнюю встречу можно опаздывать хотя бы потому что он не договаривался об этой встрече, сразу с претензией разговор начнёт и кого волнует, что с запозданием? Их бизнес, он хозяин, а потому может в любой момент заваливаться с проверкой и потому же может неделями не реагировать на происходящие внутри.       — И как давно вы знакомы с Жёлтым Драконом?       Что за глупый вопрос?       — Сколько по-твоему я руковожу этой семьёй, Ремиджио? — не показывая своего удивлением, сказанным задаёт ответный вопрос Савада, — разумеется я знал Жёлтого Дракона с того дня как Кёя подмял её организацию, назначая её заместителем своего заместителя. Кому будет не интересно почему твой весьма принципиальный друг пожалел тринадцатилетнюю девочку? Да я в шоке был узнав, что избить и отобрать всё у малышки у него совести хватило, а отбросить её желание вновь встретиться со своим кумиром нет. Жёлтый Дракон назвала свою организацию на Хонсю также как называется организация, созданная Кёей на Хоккайдо, жила, как мы теперь знаем, в городе в котором он создал свою организацию; она ему в любви дважды признавалась, — заставляя его вздыхать от шока, ведь первый раз призналась во время сражения ещё тринадцатилетним ребёнком, чтобы удивить неожиданной атакой. Хибари Кёя пропустил весьма сильный удар в грудь. И-пин тогда проиграла, но проснувшись, послушав его насмешку о противнике попросила Хибари вылечить, ведь тот в следующий раз сражаться с ней в полную силу не может. Он ублюдка убить хотел, но в итоге, вырубив всю того охрану, добравшись до сидящего, явно ещё мучащего от боли ублюдка, вылечил, а не добил. Грудь была у Хибари полностью перебинтована, как и руки, верхней одежды на мужчине не было, и он конечно знал, что его дочь поступила подло, однако удар принёс радость и даже то, что ублюдок вырубил его малышку следующим ударом, а сам склонил колена задыхаясь в кровавом кашле вот не капли не заставляя своими страданиями того жалеть. Хибари он тогда целовать не стал, что лучшем было бы решением, таблетку бросил сказав выпить, потому что тот должен здоровым появится на следующем сражении, как он тогда произнёс и как ему сказала ещё не его тогда дочь. И-пин он удочерит месяца через четыре, где-то через полтора месяца как Шоичи вступит в семью; Хибари смотрел, хмурился, кулаки с болью сжимал, потом вновь кровью закашлял и на уточнение, что таблетка не Солнца, а Небо из-за чего и оранжевая, с колебанием сглотнул. Он только тогда Хибари оставил, а оказывается то было последние сражение, на следующую встречу в пустыре, что превратилась некогда оживлённая площадка, ублюдок показал документы. И хоть они давно их ждали, думали, что это документы о смены хозяина то были документы о договоре на работу.       — Стань сильнее и защити своё Небо сама, — так сказал тогда Хибари, — я помогу тебе создать город в котором он сможет чувствовать себя в безопасности. — Хибари, наверное, уже забыл тот разговор, более пяти лет назад то это было, но Тсуна ни слова не забыл; И-пин колебалась, прочитала договор и на него, стоящего в стороне с птицей Хибари на плече посмотрела. Птица Хибари всегда к нему прилетала со второго сражения, всего их было восемь; он подошёл, разумеется тоже договор прочитал, искал подводные камни, но их не было. Хибари Кёя просто так, можно сказать, дал И-пин своего заместителя в учителя, территорию что переписал обратно его малышки с парочкой требованиями. Не предавать его, действовать от того лица и защищать соответственно семью Хибари в городе. Пять лет назад клан Хибари был слабым, а Хибари Кёя ещё являлся его частью.       — И-тян, учитель не предупреждал тебя случаем сколько его не будет? — это всё что он тогда спросил закончив читать договор.       Он понимал почему его Фонг бросил (до сих пор не понимает почему его сторонится, когда это он должен так поступать, его же учитель не спас), но почему свою дорогую ученицу? Через ещё два месяца они узнаю, что Фонг не бросил их, возлюбленного своего долго уговаривал встречаться и соответственно с тем уехать. Да и нужно было найти ещё замену Занзасу, однако к тому времени И-пин уже тренировалась с заместителем Хибари и взяла того сестру в ученицы. Учителем отказалась называть, но как спарринг-партнёра и временным Боссом приняла. Потом Хибари уехал, а ещё через два года И-пин вновь призналась Хибари Кёи в любви, в одном из того приездов в Такаоку, где стоит нынешний штаб Дисциплинарного Комитета на Хонсю. Ребята рассказывали; во второй раз И-пин удивить Хибари не смогла, но покалечила значительно своего Босса, показалась Хибари похоже достойной раз тот, после того сражения, повысил её до своего заместителя. Кусакабе тогда покинул Такаоку, а Хару Симонооку, ведь приехала с супругом, но первое время она с супругом жила в Симонооки, как и И-пин, а потом, когда уехала И-пин, Хару решила не уезжать в след за возлюбленным. К нему жить переехала, очень на самом деле обрадовав.       Тсуна думает, что третье признание будет, когда его малышка захочет отбросить помощь Хибари Кёи, вот только он ни разу не помнит, чтобы ему хоть один человек Хибари Кёи помогал. Его же тот назвал Небом И-пин, да?       Кёя солгал и хоть Тетсуя очень много времени был рядом другом тот его не стал в отличие от жены с которой сквозь пальцы позволяет видиться, совсем не ревнует, иногда кажется даже мужчину способного увести у того жену в нём не видит. Но это ладно — нужно ли ему считать, что действия, забота И-пин и Тетсуи, то есть забота в большей части Японии — это исполнение тех слов, что тот обещал его малышке? В Такаоке, где живёт И-пин, очень безопасно, но ему хода туда нет. И-пин всегда к нему в тень человек двадцать направляет, когда он ненавидит людей и когда его преследуют. И-пин значит не считает город безопасным для его присутствия. Или не хочет, чтобы он был рядом с ней. Какой бы не был ответ он предпочитает не покидать Симонаоку, там ждать, когда его дочь придёт, чтобы с ним встретиться.       Хибари Кёя несмотря на свою ложь много лет назад сейчас был единственным на кого Савада не злится из совета Натсу, сам ведь просил к нему не лезть, но на самом деле та ложь вообще ничто не стоит. Поняв, что перед ним Небо Хибари ни разу на него не претендовал, хотя связь с Небом — это наикратчайший путь повысить силу, пусть только и пламенную. За это безразличие Савада Тсунаёши всегда и хвалит своего бывшего префекта, называет хорошим. Не то, чтобы он не был готов к нападению создав таблетку Неба, а не Солнца (специально, чтобы спровоцировать вообще-то так сделал), но само то что сражения не было приятно удивило. Вероятно, у Хибари уже тогда был Натсу, меньше же чем через полгода тогда тот отказался подчинится матери, предать семью Аллерон. И его, Небо какой-то слабой девчонки, не тронул. Такие мелочи изначально показывали невозможность отсутствия Натсу в мире. Как Тсуна хочет, чтобы того сбила машина.       Поездка занимает пятьдесят одну минуту, они опоздали на начало урока уже как десять минут, ведь тот начинается в четырнадцать двадцать, но кого волнует такие мелочи, когда ты за урок заплатил, и преступник? Это явно в его охране, которую не впускаю в здание, просят на приёмной стойке регистрации подождать своего Босса в машине, шокируя судя по удивлению с каким Лоннэ посмотрел на него, но ему Савада мягко улыбнулся говоря, что через час придёт. Из кошелька достал пару купюр сказав разлечься пока его ожидают.       — Босс, это…       — Подожди, — понимая, что хочет от него сопровождающий мягко просит актёр, — Ремиджио, я всего лишь оценю уровень преподавания, сам знаю, что это школа будет такая же дерьмовая как остальные посещаемые мной — час и мы поедим отсюда.       Купюры Савада буквально в грудь толкает, намекая подыграть, но посмотрев ещё с секундой на него Лоннэ становится спокойным, улыбается краем губ, говорит, что того работа его сопровождать. Доплачивать не нужно и уходит как он того просит; ну и ладно. Эти же деньги что в его руках, Тсуна протягивает взрослой женщине лет тридцати двух сидящей за стойкой регистрации прося провести его за эту сумму на любой урок французского языка. Этот язык изучает Этторе Рицио; в данный момент преподавателей французского в школе осталось двое, один вечером и один днём преподаёт. Попадёт он на нужный урок. Взятка в двести евро (в Италии лиры, но Шоичи сказал оплачивать в стране всё евро) приведёт его к нужному человеку и приводит. Лалия Эрнеста, судя по бейджику, говорит что-то преподавателю (Энрико Лиэн, тридцать четыре года, гражданский) перед тем как сказать ему заходить. Класс как в обычном универе, длинные парты в четыре правда ряда, Тсуна садится на вторую, где-то в середине, на одно из пяти свободных. Рядом с парнишкой что смотрит на него с презрением и сразу сказал выбрать другое, преграждая дорогу, но пнув по ноге, мешающей вытащить стул, Тсуна садится туда куда хочет. Разумеется, ничего не пишет, не взял с собой пишущие предметы, что специально попросил не у девушки, сидящей справо, а ублюдка спереди. Этот козёл тот, кто ему нужен, ответственный, добрый, одолжил листок как он попросил и ручку одолжил, когда он того вновь отвлёк. Преподаватель его игнорит, походу тому сказали, что он преступник, что он в целом демонстрирует чёрным официальным костюмом, но пока ехали в машине Тсуна снял галстук и пару пуговиц расстегнул на рубашке, как и расстегнул пиджак, волосы растрепал предав себе достаточно бунтарский внешний вид, для чего угол рубашки из брюк вытащил. Возможно смотря на его преображение Лоннэ понял, что его поездка какая-то неофициальная, отступил.       — Это он, — стоило Этторе Рицио, обернуться, сразу же указал Савада на своего соседа, будто бы сын Мео Рицио идиот и не заметит какая в того бумага уже шесть раз прилетела, точно в серьгу на ухе, жучок определяющий местоположение как ему известно. Наверное, было «больно».       От его обвинения его сосед сразу же встал, схватил за грудки.       — Ты, ублюдок…!       — Микэль успокойся, — твёрдо прервал Энрико Лиэн, их преподаватель, — сядь на место, а ты, — это уже к нему обращаются, — выйди. Более ты на занятие не допущен. Я поговорю, чтобы ты в целом не был допущен.       Учитывая, что Лиэн видел его поведение и проигнорировал, то поступок того только с натяжкой можно назвать правильным, но да плевать, что он хотел он уже сделал. Специально, чтобы о нём не забыли кусок порванного листка и ручку бросил на стол Этторе Рицио, слыша уже на пути к выходу как ломает мелкий ублюдок ручку, с силой комкает после бумагу. Будет прикольно, если ещё искать, его станет, когда он вот имя своё не говорил, собираясь сказать это директору, правда сперва нужно поправить одежду, что он и делает слыша, что за дверями происходит какие-то жаркие события. Вроде кричат, слова не понятны, но что голоса высокие явны.       — Прекрати уже играться и возьмись за ум, Киро! — резко распахнув дверь, громко воскликнула явно женщина. Он облокотился спиной о стену с правой стороны, как раз успел рубашку поправить спешно галстук закидывает вокруг шею, завязывая его, — ты думаешь хозяева этой школы будут вечно закрывать глаза на твой глупый поступок? Ты мешаешь детям обучаться, — здесь вообще-то мало детей обучаются; женщина всё не уходит, стоит в дверях, потому завязав галстук Тсуна возвращается к рубашке, верхнюю пуговицу которой не застигнул.       — Когда меня убьют это будет на твоей совести, Акселл! — кажется не столь то и близко звучат слова похоже директора или кто ещё будет в того кабинете?       — Не смей меня принуждать, — с силой сжав, как он видит, древесину, сказала женщина перед тем как уйти, хлопнув на последок дверью и Тсуна знает кто это, мадам Дугно, бывший преподаватель французского языка в этой школе — что только здесь забыла?       Закрыв дверь мадам Дугно не уходит, замерла. Явно что-то думает, потом поджимает губы и почти уходит его не заметив, но в развороте видно что-то женщине показалось, и та развернулась, его прислонившегося к стенке увидела.       — Там же директор? — на французском, так отличного от итальянского на котором ругались, как-то по инерции спросил Савада, пальцем показав в стену позади себя. Плечи мадам Дугно от его лжи расслабляются.       — Там, — мягко говорит пожилая женщина, хотя на внешний вид не дашь пятидесяти, да и одета совсем не по возрасту, платье тёмно-сизого оттенка, такого же цвета шляпа на её голове, — Киро Стофоро, мсье, его имя, однако он не знает французский. Вам нет смысла к нему заходить без переводчика.       Подтянутся к кошельку во внутреннем кармане тоже поступок, как и приезд сегодня, навеян шестым чувством.       — Я не буду вашим переводчиком, — походу поняв, что он делает, резко отказала женщина перед тем, как развернувшись уйти, звонка стуча каблуками. Наверное, многие женщины в её возрасте хотели бы выглядеть также красиво (больше сорока трёх не дашь) или энергично, учитывая, как быстро ушла.       Постучать в закрытую дверь обычное решение, а вот обратиться на французском к директору уже знание: руководителем школы назначались только те, кто знал минимум три языка которыми они обучают. Киро Стофоро, нынешний директор, знает французский, английский, немецкий и итальянский. Языки близлежащих к Италии стран короче.       — Что-то хотели? — весьма мягко произнёс мужчина, что на глазах подростка из шкафа себе выпить достаёт, — я немного занят так что если это не важно, то не могли бы вы подойти в другое время, молодой человек?       — Без проблем, — тут же согласился Савада видя отраву, что он ненавидит, марка не виски, Тсуна их все знает, а жидкость янтарная, — только могу я уточнить, директор — это наша преподавательница ушла? Она очень хорошо разговаривает на французском, да и итальянский у неё звучал весьма неплохо. Я бы у неё поучился, — а не у его учителя французского, но только потому что его учитель французского убить его пытался и вроде у того даже получилось, и он в ответ того убил. Хрен поймёшь, что тогда было, не с их с Деймоном бессмертными телами. Хотя у хранителя отца бессмертное сознание, а не тело.       — Моя любовь, — покачивая в руке бокал, вроде сужающий сверху — значит коньяк — с напитком как-то безразлично прозвучали слова, — любовь всей жизни. — после этих невероятных слов (Киро Стофоро лично уволил мадам Дугно!), мужчина выпивает всё содержимое бокала и хорошо, что там было на пол мизинца налито, но так тот ещё себе наливает, — иди погуляй, юноша.       Поговорить или продолжать претворяться?       — Она вам отказала? — не входя, продолжая стоять в дверях, за ручку двери держаться вновь спросил Савада, — замужем или…       — Я для неё слишком молод, — шесть лет разницы вообще-то — это достаточно мало. Ему вот допустим мужчина старше его на сто шестьдесят лет нравится — вот это разница, а не шесть лет, — она скоро умрёт, а мне значит осталось ещё пару десятилетий!       — Девушки живут дольше, — не соглашается Савада понимая, что план отчитать не сработает, никто не мешает конечно, но ради любви можно и бред творить. Его бывший парень допустим калечил его другого возлюбленного, чтобы он смотрел на шрамы на чужом теле и вспоминал своего парня — ну не бред ли? А тут всего лишь всех девушек уволил, вероятно никого не нанимая, чтобы оставлять места открытыми. Мадам Дугно, как старшая, наверное, за всех девушек типа отвечает, ответственность возможно чувствовала.       На его вопрос-уточнение Киро Стофоро не отвечает, повернулся к нему и Савада видит в незамутнённом сознании мужчины признание, не как кто он, а как почему пришёл. Походу не обманулся его молодым внешним видом.       — Уже всё? — положив бокал с новой порция алкоголя в шкафчик, спокойно произнёс директор, чтобы следом в его сторону пойти. Тсуна приближение мужчины пахнувшим алкоголем не хотел, потому, раз узнали, прошёл внутрь, закрыл дверь за собой, кратко сказал «да», замерев в середине комнаты. От его движений также замерли, теперь между ними расстояние в четыре шага, два метра и около тридцати шести сантиметров.       — Киро Стофоро вы поступили неправильно, но я думаю вы и сами это знаете, однако раз вы не сексист, как я некоторое время думал, ругать не буду. Все мы идиоты, когда влюбляемся, однако мсье Стофоро, вы находитесь в списке дел, с которыми мне нужно разобраться потому говорю сразу: флиртуйте до работы, в её выходные или после работы, но вовремя занятий нет. Чтоб я не слышал, как вы говорите какие-то сладкие словечки даже на языках которые дети, подростки и взрослые не понимают. Приглашайте её в кабинет и тут уже воркуйте. — Мадам Дугно, скорее всего, недалеко ушла её ещё можно догнать, спросить, но вообще, разве это не мило? Романтика в подростковом возрасте и даже во взрослом часто описывается, а вот манга о людях в пожилом встретилась им только однажды. И однажды он сериал посмотрел, а тут реальность! В пятьдесят всем хочется провести время рядом со своей любовью (кроме его отца-идиота), потому Савада, услышав в чём проблема, сразу же прощает провинившегося, вновь ко внутреннему карману пиджака тянется, доставая из иллюзии лекарство, которое протягивает мужчине. Герб на крышке должен показать, что за жидкость в бутыльке, — это часть моей доли от семейного бизнеса, — сразу чтобы обезопасить себя говорит почти не лживые слова Савада (Шоичи убьёт его если он попросит ещё себе красную жидкость, десять ведь собой взял, а отдав эти два останется пять), — которую вы должны будете сделать вид, что никогда не видели. Я вам никогда ничего не передавал, мсье Стофоро, и если я узнаю, что второй бутылёк передали не мадам Дугно убью, как вы думали мы сделаем. И да, кстати, я не говорю, что мы преступники — я гражданский, — что вообще-то искренняя правда, но загородный дом семьи Аллерон в котором он, работодатель и многие члены семьи проживают во всей Лигурии известно, принадлежит мафии. Мсье Стофоро и того возлюбленная, гражданские, минуту назад (чуть больше) обменялись словами о смерти. Знают значит о том, на кого работают.       Стофоро смотрит на него с каплей удивления или вернее на бутыльки в его руках которые он специально повернул гербом к мужчине смотрит с удивлением. Джотто Нидзи, начавший свой путь с Сицилии, продавать свои лекарства стал пакуя в определённые бутыльки, герб лекарей средневековья который размещал на затворах своих лекарств. Этот герб он кстати перекупил и Мукуро Валуа, того верный подчинённый, в своей больнице тоже им пользуется. На одежде у каждого из приближённых Великому лекарю (их два), как и у самого Нидзи, также герб изображён. Нидзи лекарства давно не изобретает и о том можно было бы забыть, не создавай он чудеса несколько раз в год, вылечивая сотни, детей и взрослых, ночью, когда все должны спать и когда не имел право зайти в больницу. Один или шесть ублюдка (хозяина больниц) подавали в суд за незаконное вторжение на лекаря, за что тех буквально в подворотнях избивали вылеченные в ту ночь матери и отцы. Джотто Нидзи в год официально спасает всего тысячу детей, однако гуляя в различных частях мира случайным образом спасает ещё тысячу, а как бы не больше, ведь и родителей вылечивает и врачей, и всех, кто был ночью в больнице. Все помнят янтарные глаза и яркие жёлтые локоны известного лекаря перед потерей сознания. Иногда лекарь сообщает какую больницу посетит, пишущим ему письма, и отчаянные родители крадут своих детей из больниц, чтобы спрятаться в подвале или на крыше или ещё где в здании в которое лекарь придёт, ведь тот всех находит, всем помогает.       Тсуна очень долго смеялся смотря новости про избитых хозяев больницы, ведь самое забавное, что великий лекарь никогда на камеру не попадал, не работали в те дни камеры в больницах, но люди видели его, а лекарь виновниках тех происшествий обелял. Нанимал известных адвокатов, чтобы смягчить приговоры и ничего не сделал для поправление жертв виновников, причисленный к лику святых в католической церкви ублюдок. Шоичи, организовывающему наём этих адвокатов, смешно не было.       — И почему вы это делаете? — подойдя, взяв лекарство, оценивая внешний вид бутылька и содержимого слухов о которых тысячи и как бы не больше, задаёт вопрос мсье Стофоро не предатель, просто безнадёжно влюблённый бедняга; от Стофоро или вернее от того дыхание, когда открывает мужчина рот, пахнет алкоголем, сдержаться и не поморщиться было сложно, — Я благодарен, я искренне благодарен, но я всё же хочу знать, что вы от меня хотите — что я могу для вас сделать, чтобы отплатить за ваш… подарок?       Подарок, сойдёт, — согласно кивает Савада, отступая, будто бы действительно интересующийся рассматривая кабинет изнутри, а потом и шкаф с документами которые увидел.       — Я тоже хочу пятидесятилетие встретить рядом со своей любовью, — отступив бросает слова Тсуна, понимая почему были такое колебание в словах: стоимость одного бутылька порой достигает сотни тысяч евро или долларов, в зависимости кто покупает. Мармон, смотрящий на торги, как и все нормальные люди, из дома, буквально на деньги облизывался. Тсуна помнит, как парень его учителя, смотрящий первый выпуск (как и все они) молится начал шокировав. Учитель тому звучный подзатыльник отвесил, впечатав лицом в ковёр, попросив следом прощение. Молились ему, ведь он нашёл Шоичи, который как раз лекарство продавал и предложил продавать. Вообще не планировалось, чтобы торги снимались (показывались в интернете), но как же — это ведь известная новость, да и как они иначе найдут покупателей? Богатых, чтобы я мог плавать в деньгах, как кричал Вайпер, камеры устанавливая в их подземелье, откуда Шоичи торги вёл. Все приняли участие в тот день, кто подначивая купить подороже (Мармон), а кто по планам вкалывая (он, абсолютно казалось бесполезный, ведь из семьи знает самое большое количество языков из-за чего досмотреть как раз тот выпуск продлившиеся семь часов не смог, заменив Мукуро, не понявшего язык, а тот потом и не стал возвращаться). Самый дорогой бутылёк был продан в один миллиард долларов, одним из богатеев своему больному чаду. Тот кстати был первым лотом, самый быстрый лот. Возможно из-за этого, во время продажи четвёртого бутылька Мармон и склонил колени перед ним, кто смотрел передачу ожидая, когда с ним свяжется Спаннер, отвечающий за передачу слов переводчику, а от того к Шоичи. Верде после продажи сразу связывался с покупателем, договаривался о передачи лекарств и денег, которые потом разносили их иллюзионисты с другими членами семьи. — Вообще я не ответственный за эту школу, мною по чистой случайности были прочитаны ваши деяния, и я мог о них просто сообщить, но мне нравятся изучение языков, а вы знаете их пять. Мне жаль терять такого человека, — смотря на папки в шкафу, продолжает Савада, думая достаточно ли он сказал о причине или ещё нужно добавить, вспоминая, как его вылавливали каждый год для этих торгов. Не он их организовывал, вообще не планировал помогать, но оказывается без него трудно с некоторыми договорится. Его, передающему лекарства тем, язык который остальные поняли только с переводчиком, перетаскивал хозяин госпиталя принцессы Елены, как назвал свой диспансер Деймон Спейд, в нынешнем веке известный как Мукуро Валуа. Его, Джотто Нидзи и Джотто Вонголы иллюзионист. Впрочем, очень малое количество знают связь между первым Туманом Вонголы и хозяином самого известного психологического диспансера в мире, репутация которого просто ошеломительная. Лекарства Джотто Нидзи все нацелены на тело, разум оно не спасает, а вот подчинённый великого лекаря может любую неврологическую проблему вылечить. Не было ещё ни одного пациента в того больнице который задерживался в больнице больше месяца, даже потери памяти вылечивают, не то, что менее серьёзные болезни вроде расстройства личности или шизофрении. Его когда-нибудь тоже заставят посетить это здание как пациента. — Несколько лет назад изучение и языков было немногим что меня радовало, — а сейчас человека знающих языков больше чем он не сыщешь; Олеандру Ламберте (настоящие имя Деймона Спейда) самому в своём диспансере полежать нужно, болен по более его на голову. Не помнит имени женщины, с которой переспал и с принцессой Еленой, иллюзией своей умершей возлюбленной, псих этот чёртов, таскается и это хозяин психологического диспансера? Самому другу нужно лечь полечиться! — потому меня разгневал ваш поступок. Обычно я сообщаю о приезде, чтобы дать время скрыть ошибки, но в вашем случае я уже даже решил кто займёт ваше место. — Мадам Дугно потому что она тоже знает пять языков, пусть вместо немецкого и португальский плюс была уволена не за что. — вам очень повезло что я услышал вашу ссору, мсье Стофоро. У меня плохое сейчас настроение, однако глупость в любви мною всегда прощалась, и вы неединственный к кому я сюда приехал. Мне есть на кого сорваться, — даже если ему как взрослому должно быть стыдно обижать детей — ему не стыдно.       Важных документов в школе не должно быть, не должен он значит их читать, потому, Савада разворачиваться, вновь встречаясь взглядом с директором заведения в котором они находятся, отдавая приказ:       — Верни всех сотрудниц на свои места в течении двух недель, разбирайся, то есть с любовными проблемами в их присутствии и, доплати нынешним сотрудникам, за повышения нагрузки. Они это заслуживают. — потому что работали в две смены и конечна набавка была, но мелкая, считай никакая; взгляд Стофоро уже не удивлённый, бесстрастный, спокойный даже, готовый похоже к любым его словам и правильно, сколько лет мужчине, чтобы удивляться убийце в своём кабинете, когда в Италии любой прохожий может на самом деле быть преступником? В Италии зародилось слово «мафия» в своём самом негативном контексте. — также я посетил занятие Энрико Лиэна, я специально задирал одного ребёнка, а он видел и не реагировал и может быть ему сказали, лживые слова, о моей принадлежности к преступности, но разве вы не знаете, как опасно нам переходить дорогу? — они преступники, — отчитай его за его халатное поведение и предупреди всех, чтобы за порядок на нашей собственности смотрели внимательнее. В глазах мсье Лиэн я преступник, он будет оправдывать, но мальчишка которого я задирал является как раз мафиози. Он уже убивал, — его шестое чувство не обмануть; сейчас на улице его ждёт охрана парнишки чтоб проучить, а он только кидал бумагу. То есть дразнил, будет забавно встретить мелкого. — Ненавижу сравнивать себя с кем-то, но мы были считай на равных условия — то есть Энрико Лиэн позволил какому-то ублюдку, мне, задирать другого нашего учащегося — намёк понятен?       — Да, — тихо, но утвердительно звучит согласие, от которого появляется довольство. Стофоро может догадываться о работе на преступников, потому что вечером приходят очень много пугающих типов. Но вообще-то с вечерними гостями как раз меньше проблем, чем с утренними, те знают, как опасно шуметь в чужом городе. То, что это школа принадлежит Аллерон сомнительно что знают многие, купив, ведь совсем не изменили, ничего не поменяли кроме как некоторых преподавателей уволили, проверял которых Бовино и Гокудера, как знающие по шесть языков (Гокудера семь, Бовино Ламбо не знает китайский). Они видели, что много людей семьи ходят изучать языки, но вот до взлома ноута Гокудеры понятие кому принадлежит школа не было. В конце концов скидку могли и угрозой выбить.       Ноут Гокудеры Хаято вообще хорошая штука, там можно найти информацию на всё, что касается семьи Аллерон, даже на то, за что отвечает Хибари Кёя, Бовино Ламбо. Не вся конечно информация, но чужих дел процентов около семидесяти Хибари и сорока Бовино, но, а остальные они могут у И-пин, и Верде взять. Такеши кстати действует только по приказу Гокудеры Хаято, то есть только проблемы его работодателя устраняет. Иногда уезжает погулять. А иногда к своей шлюхе.       — Канна Руфель, одна из сотрудниц, которую ты уволил, беременна, — мысли о брате Бьянки и того друге сейчас очень бесили, потому Савада сразу же их отбросил говоря то, что можно было и не говорить, но он обожает детишек и Стофоро тоже должен быть наказан, — она отказалась делать аборт, а её парень отказался брать за своего ребёнка ответственность, кинул её проще говоря — из всех, кого ты уволил я накажу тебя только за неё пусть тогда она и не была беременная. В данный момент мадам Руфель устроилась на работу в школу, обучает детей английскому, может отказаться — ты, в наказание должен оплатить из своего кармана двухмесячную зарплату которую она бы получила не будь ты идиотом, — потому что у них платят больше, чем девушка получает на другом месте работы видно ждала, как и многие, что их вернут. Никто кроме неё работу не искал, и то она начала искать после того как узнала, что беременная и её парень её бросил. В будущие похоже смотря; Стофоро возможно когда увольнял что-то обещал, — предложи ей вернуться, откажет не страшно, но если согласится знай что как только живот у неё станет виден учить она должна перейти только на вечерние смены, — потому что очень редкие преступники тронут женщину, к тому же беременную; вечерние смены лучше оплачиваются, только две женщины в вечернюю смену работали, — её никто не тронет, даже помогут: если кто-нибудь узнает что её бросил парень наши вечерние ученики покажут как плохо обижать женщин. Ты зря боишься разрешать слабому полу обучать вечером, бывают ублюдки, согласен, но вечером нормальные граждане сразу усмирят нахала. Мсье Стофоро, мы можем месяцами не говорить о себе, однако знай, что отчёт об этой школе мы получаем каждый месяц. Не совершай больше глупостей; в следующий раз сюда приеду точно не я. — его контракт длится три месяца и скорее всего ещё два отчёта попадут на его стол, обычный же это бизнес, но лучше припугнуть, чтобы знал своё место.       Лекарство лучше принимать в постели и это Савада бросает последней фразой, перед тем как уже покинуть кабинет, направляясь к тому идиоту, что ждёт его или вернее ждёт отчёт от своей охране о его избитом внешним видом. По пути на первый этаж (в школе три этажа, кабинет директора на третьем) Савада отправляет сообщение Лоннэ, прося не встречать его, прийти к нему после того, как в машину в которую ему помогут сесть, сядет подросток. Минуты через две.       Это важно — именно это отправляет Савада следующим сообщением, вместе с напоминанием, что Лоннэ должен ему ещё одно желание.       Время пятнадцать часов четыре минуты, у него ещё шестнадцать минут, до окончание занятия. Ровно час оно длится.       … — это, три точки, приходит ему в ответ, походу в удивлении или непонимании или ещё чего, но да плевать.       Ты просто не представляешь, чему ты помешаешь выйди ты из машины раньше. Хаято тебя не простит.       В холле были новые учащиеся, было не очень шумно, ниже среднего даже, наверное, потому что это были и дети, и подростки и взрослые. Разные категории, проще говоря.       Выйдя из здание Савада не смотрит на машины, он смотри на дорогу, перейти которую, чтоб по правилам нужно в метрах пятнадцати от входа в здание. Через секунд семнадцать, открывается дверь одной из машин сбоку (вообще открыли вроде две, но шестое чувство говорит, что другие это в школу), через ещё секунды восемь его, идущего неспешным шагов, касаются за плечо, явно привлекая внимание, а потом бью в лицо и, будто в удивлении, бьют по щёкам, придержав от падения. Спрашивая, что с ним случилось, зовут по какому-то левому имени. Поднимают на руки, как действительно важного человека, как беспокоятся, мягко усаживают на заднее сидение и самим сев на место водителя, только сразу же заводят машину и уезжают. Хорошего точно ничего с ним делать не хотят, в нос врезали на пару мгновений помутнив сознание, наверное, самим удивившиеся, что он потерял сознания, как претворился сделал, по щёкам вон не сильно били, но какая на чужое удивление разница? Едут они минуты четыре, потом останавливаются и тогда же Савада «просыпается». Вырубает водителя, пересаживаясь после на передние сидение, на место водителя, толкнув мужчину на соседние, чтоб Рицио видел своего человека в машине. Поездка занимает приблизительно столько же времени обратно и того сейчас пятнадцать часов тринадцать минут       — Что это было? — видно увидев, что теперь он за рулём, припарковался на тоже место, спросил ублюдок сразу как присел на задние место, а не по телефону, урод. Однако удивительно, что из машины не вышел, когда его утащили, походу правильно он того Босса упомянул, — и не лгите мне — вы вырубили ублюдка, а значит…       — Меня похитители и ты этому не помешал, Ремиджио, да — хочешь я сообщу об этом Хаято?       Нос, сука, ударом сломали, Верде ещё за это ему заплатит и плевать, что тот скажет! А как ещё он должен был случайно расправится с пареньком в гражданском месте? Больно, хотя не смертельно, но больно! Даже Хиба… кстати синяк на щеке прошёл, а он как-то и не обратил внимание.       — Теперь я понимаю почему Михэля наказали… — тихо звучат за спиной слова, — что мне дальше нужно делать? — эти слова (вопрос) уже произносится не под нос, для него, смотря на вырубленного мужчину, что он весьма неплохо посадил. Будто бы тот просто сидит немного конечно заваливается и никакие ремни безопасности от этого не спасают, но машина, тонированная. Сбоку истину не увидишь, а Рицио придёт сбоку.       Ремиджио Лоннэ походу смирился, что того накажут или ещё что, но короче забавляет.       — В моих планах ты просто должен сделать вид, что ничего не происходило. Зачем тебе говорить, что меня кто-то ударил? Я никому не скажу, да и кто тебя спросит? — кость так заживёт, а нос он выпрямил и, Хаято плевать на него. Сегодняшнее утро тому доказательство, — Ремиджио, как ты думаешь, сколько раз такое будет происходить? — он надеется этот случай единственный, — Претворись что ничего не было, и мы просто потом поедим домой.       Лоннэ смотрит на него, Тсуна это знает, чувствует, ничего не говорит, размышляет, но время вообще-то тикает. Просьбу выйти из машины в течении трёх минут Савада произносит с лёгким безразличием, понимая, что ему придётся склониться к ногам бессознательно ублюдка чтобы его самого не заметили.       — Я скажу Боссу, что сейчас вижу и что произошло, приняв наказание, если вы сейчас же не объяснитесь, — твёрдо отвечает мужчина, заставляя скривится такому нечестному шантажу, ему то сильнее влетит, но это ладно, ему тоже есть что сказать.       — Я выйду из этой машины минут через шесть-десять, Ремиджио, я объясню тебе всё по дороге домой, хорошо?       — Нет, синь…       — Ремиджио, — перебивает Савада, — второй раз поймать Рицио так мирно может не получиться. Если хочешь я отвезу его в пустырь и твоих глазах изобью сказав всё то зачем мы приехали сегодня сюда.       Как я на это согласился? — смотря как мелкий Рицио подходит к машине, садится на задние сидение, возникает вновь мысль. Сейчас Лоннэ в машине с телохранителем Рицио, тот согнулся к ногам незнакомца потому что он второго человека не видит с водительского места на котором сидит. Машина у него и теперь Лоннэ тонирована, но видно, как мальчишка дёргается стоило второму человеку, подчинённому Гокудера сесть, вероятно заблокировав возможность открывать дверь как он бы сделал, а потом Лоннэ сдвигается, через пару секунд сдвигается машина за которой уже едет он как предложив сделать конечно это Лоннэ.       — Синьор Тсунаёши, позвольте я изобью Рицио для вас, — так сказал Лоннэ минуты назад, ещё в другой машине, шокировав, вовсе не задавая вопросы, как он думал тот задаст, — я не знаю зачем вы хотите это сделать, меня это и не волнует, но раз вы хотите то я не вижу причины почему вы должны сами это делать. Я изобью для вас и убью любого, — слова конечно были шикарными, но они разумеется не очаровали, являлись лживыми — актёр им не поверил.       — Сказав потом Хаято, — вот что сказал Савада и после Лоннэ его и шокировал, сказал то из-за чего сейчас вместо того, чтобы искать пустырь едет за своим телохранителем. Тот вроде ещё пару раз врезал Рицио, слабое дёрганье было видно на заднем сидение и какое-то движение от водителя. Классно конечно, но как он будет это объяснять?       — Я убью Рицио и слова не сказав Боссу, если вы того хотите, синьор Тсунаёши. — вот что сказал Лоннэ смотря на него, — о сегодняшней поездке я скажу только, что мы ездили в школу, и я остался ждать вас на улице, — лжи в словах не было, они шокировали, но обмана шестое чувство не ощутило и это было удивительно и будто бы он что-то плохое делать собрался?       Ремиджио Лоннэ двадцать девять, тот взрослый мужчина конечно, но взрослый ударивший Этторе Рицио, девятнадцатилетнего паренька достаточно сильно, чтобы у того пошла кровь из носа и может рта. Лицо, нижняя часть в значительной крови и сейчас того затащили на какую-то недостроенную площадку потратив на дорогу больше времени, чем хотел потратить человек парнишки. За шею сжимают идя немногим впереди него, а в здании, швырнув о каменный пол, разминая кулаки задают лишь один вопрос, убить или не нужно.       Рицио видит его и того глаза расширяются, признал его, ублюдок, но вместо страха того глаза наполнились ненавистью. Типичное чувство, от него очень сложно избавиться.       — Как ты думаешь, Этторе Рицио, почему ты здесь? — пусто спрашивает Савада, он ненавидит кровь, но это всего-то кровь из носа, ничего считай преступного нет, — почему я начал задирать именно тебя на сегодняшнем уроке и разумеется поче…?       — Потому что ты придурок! — вновь стерев кровь с губ и носа, воскликнул подросток, приподнимаясь, — идиота кусок который… кха!       Стоило парнишки встать, как Лоннэ без какой-то жалости бьёт того кулаком в живот, заставляя вновь упасть на колени. В первый раз Рицио ударили под колени поставив склонится перед ним. Лоннэ так ничего и не произносит, а мальчишка задыхается, из того рта выплеснулась и кровь, и слюна. Походу и в лицо того в машине били.       — Потому что ты слишком много тявкаешь, — не соглашается Савада, — Лорду Бовино плевать на столь мелкую шавку как ты, а мне нет. Я, в отличие от него, не простил грехи людей, что он назвал своей семьёй — твоей семьи грехи не простил.       Ламбо Бовино выжил сам, без поддержки своего совета с одной только поддержки Рокудо Мукуро и того команды, в то время, как Этторе Рицио, паренёк у его ног, жил припеваючи. Жила того семья на деньги доставшиеся от разделения семьи Бовино которую он обещал Тсунаёши спасти.       Рицио, слышит упоминания Ламбо и того глаза расширяются, ублюдок смотрит на него пытаясь возможно вспомнить, кто он и его связь со своим Боссом, но ублюдок ничего не вспомнит. Нет у него связи с Ламбо, виделся то с тем пару раз и то лет пять назад, когда пытался усыновить. Был под иллюзии, его Ламбо даже не узнает.       Мальчишка ничего не произносит, хотя того рот приоткрылся и не в шоке, в желании что-то, что осталось внутри, сказать.       — Что вам, ублюдкам, не хватает? — этот вопрос возник стоило узнать о непослушания приказу последнего Бовино, ещё до приезда сюда, а уж, когда он видел десятки досье в файлах Хибари? — что тебе, Этторе Рицио, не хватает? Ламбо не забрал у вас ничего, он с распахнутой душой принял каждого из вас, а вы, твари, смеете оскорблять его? Ты смеешь говорить, что из тебя вышел бы лучше Босс, чем Ламбо? — как ему написал Верде говорил; ублюдок так сказал на пьянке четыре месяца, в каком-то подпольном казино, проигрывая деньги своей семьи и за это ублюдка не наказал ни брат, ни отец — для них трата в восемьдесят тысяч евро норма. А это равняется годовой зарплате средне статистической семьи, проживающей в Италии. Это деньги Ламбо, который тот не отобрал у семьи Рицио. Ламбо не забрал ни одну свою собственность, только отчисления тому стали платить и конечно пятьдесят процентов кажется много, но Ламбо принадлежит сто. Ни Этторе Рицио, ни того семье, не должно было достаться ни евро.       Хочется ударить, просто причинить боль, но Савада сдерживается, вслух прося ударить ублюдка в голову. Лоннэ исполняет его желание незамедлительно.       Рот Рицио вновь покидает кровь, парнишка падает грудью на пол, вновь вытирая своею футболкой и частично свободно одетой рубашку пыль. Мерзкое зрелище и он совершающие такое тоже мерзкий. На его родине парнишка считался бы ещё ребёнком, его сын старшего этого мелкого идиота.       — Ты дал мне листок бумаги и ручку, Этторе, а я в ответ швырял её в тебя, не причиняя даже боль, максимум раздражая и что сделал ты? Ты приказал меня избить, Этторе, — мелкий поступок не стоит такого, как и за слов избивать, но Рицио сам виноват, — считай в классе ты был Лордом Бовино, а я мелкой шавкой которой ты являешься. Я поступаю с тобой так, как поступил бы ты являясь Лордом Бовино. Думаю, ты понимаешь, что я, являясь тобой, за сравнения тебя со мной, в живых не оставлю. Забей его до смерти, — вот что следом говорит Савада, явно обращаясь к своему телохранителю который действительно беспрекословно начал исполнять приказ, приподнял мелкого за грудь, врезал кулаком в живот, в лицо и подхватив, ещё раза три в живот. Неплохо. Рицио уже потерял сознания, а Лоннэ продолжает удерживать идиота из семьи Бовино за грудь, собираясь вновь ударить. Эту руку Савада сжимает, довольно говоря прекратить. У Этторе Рицио наверняка сильные внутренние гематомы, как бы ещё не сдох от них, но для таких ситуаций у него был маленький бутылёк с красной жидкостью с пипеткой внутри. Трёх капель на язык должно хватить, чтобы жизнь поддержать и столько же хватит как награду на язык телохранителя, что не спросил, что он вливает в того рот. На этом можно считать миссию выполненной, осталось теперь только привезти этих двоих Сасагаве, чтобы избежать вопросов, что он просит Лоннэ сделать и попросить солгать в больнице, о том, что машину просто оставили рядом с больнице незнамо кто.       — То есть вы не хотите, чтобы нас кто-то запомнил? — это единственный вопрос, поняв, что он не хочет смертей задаёт человек Гокудеры, Тсуна кивает, подтягиваясь слыша, как волочёт Лоннэ мальчишку.       — Зачем мне или тебе проблемы, Ремиджио? — мягко задаёт вопрос Савада совсем не испытывая вины за содеянное по его воле, — у меня была идея побить его затылок о стены, чтобы амнезия возникла, но тогда же Рицио забудет, что я ему сказал, а для меня это важно. Всё что я сегодня сделал я сделал для себя. Ламбо скорее всего знает об испытываемых чувствах внутри семьи, негатив его похоже не волнует, а меня это бесит — ты знаешь сколько таких как этот мелкий ублюдок в семье Бовино? Кёя за пятьдесят тремя следит!       — И вы посетите их всех?       Этот вообще-то не был в списке Хибари, не имеет Босс его дочери во многие места доступ. Туда ходят их друзья от которых черпает информацию учитель Лорда Бовино.       — Не сегодня, но да, планирую, — избивать точно большинство не будет, но некоторых точно изобьёт или для него изобьют; Лоннэ бросает мальчишку на заднее сидение, — Ламбо наша семья. Того люди не близки нам, им плевать на нас, значит и они никто для нас — значит они оскорбляют, как этот и некоторые другие, и совершают ещё многих плохих вещей в сторону нашего друга! Ламбо плевать, а мне шакалы, что он принял, не нравятся, я их жалеть не буду! — Скрестив руки на груди Савада хмурится, понимая, как глупо звучал и как глупо им сделанное. — Расскажешь Хаято? — только этот вопрос на самом деле сейчас волнует. Лоннэ конечно очаровал своими словами, но это не значит, что его долго можно дурманить.       — Нет, — точно не обманывая, смотря в его глаза просто ответил человек его работодателя, который должен вообще-то ему мешать — о лжи шестое чувство не предупреждает, а значит её в словах и нет, — мне тоже люди синьора Бовино не нравятся. Всегда высокомерно смотрят, считают себя лучше нас — на самом деле я был бы рад избить ещё парочку, — усмехается мужчина, — приглашайте меня побыть вашим водителем в эти дни, синьор Тсунаёши, я вам помогу.