Терпеть его не могу!

Обедали неполной компанией, потому что Лухан занят со студентами, а Кенсу встречается в городе с папой. И если тема дня рождения Чонина всплыла пару раз, то о его поездке завтра никто не сказал ни слова, хотя по переглядываниям я понял, что Сехун и Исин в курсе. Остаток дня надо посвятить подготовке к экзамену, а о завтрашней кампании будем думать позже. С Бэкхеном мы неплохо справляемся с первым пунктом, рассевшись на моей кровати. Омега сидит напротив, засунув пяточки под плед, брошеный между нами посреди кровати. Это граница, за которую нельзя заходить, пока не будет выучен последний билет. Можете погордиться, у нас обоих успешно выходит соблюдать это условие. Только Бэкхен иногда затевает ленивую борьбу под пледом, щипая меня за ногу и щекоча пятку. А потом возмущенно пищит, когда я сгибаюсь и своей длинной рукой ловлю его пальчики под покрывалом. На несколько минут Бэкхен поджимает ноги, внимательно вчитывается в конспект, но потом вновь засовывает пяточки под плед - мерзнет. Нападение на меня всегда совершается в самый неожиданный момент. Часов в восемь вечера звонит хозяин квартиры, и я оставляю Бэкхена наедине с конспектами. За время ожидания у ворот успеваю чуть подмерзнуть, но в машине тепло, и я быстро отогреваюсь. Альфа получает свои деньги, а я получаю ключи от нашего "клоповника". Дело сделано, и мне с трудом верится, что теперь есть угол, где никто не сможет помешать. Я пытаюсь осознать это, шагая по территории, подходя к крыльцу и поднимаясь на этаж. Выходит с трудом, но ощущение важности произошедшего накрепко оседает в голове. Или не в ней. Бэкхен откровенно ржет, валяясь на моей кровати и болтая ногами. Вешаю пальто, снимаю ботинки и плюхаюсь рядом с чудом, сгребая в охапку. - Лопнешь сейчас. А омега хохочет и жамкает плед. Ему стоит больших усилий успокоиться. - Над чем угораешь? - поправляя помятую челку. Бэкхен шмыгает носом, набирает воздуха в грудь и... - Застрял, представляешь? Ахахахаха! Бедненький, он же сейчас живот надорвет. Еще несколько минут я наблюдаю, как омега, хохоча, крутится у меня под боком и держится за живот - точно лопнет сейчас. Я прям начинаю переживать! Но вот он собирается с силами, деловито усаживается у стенки и обещает, что развеселит меня, как никогда раньше. - История такая, - начинает Бэкхен. - Романтический вечер. Ну там, омега, альфа, свечи и большая кровать... Надо запомнить. - И вот в один момент омега решает сделать своему парню приятное, - с соответствующей интонацией произносит Бэкки. - Он опускается на колени, - это звучит чересчур томно. - Открывает рот... - Ну?! - не выдерживаю я. Потому что этот паразит описывает все с таким лицом, словно отсасывать сейчас будет сам, и это перед моим членом открытый рот ждет-не дождется. Бэкхен поджимает губы, пытаясь сдержать улыбку - знает, что делает со мной. - В общем, все идет по плану. И альфа наслаждается минетом... - Я тебя сейчас... - Пока от перевозбуждения в основании члена не завязывается узел и омега не застревает с инструментом во рту, - эффектно выпаливает Бэкки. Как я ржал! До слез, серьезно. Бэкхен хохотал рядом и пытался удержать меня от падения с кровати. Член. Во рту. Представляете лица бригады скорой помощи? - И где ты это вычитал? - спрашиваю я минут через десять, переведя дух и обняв Бэкхена покрепче. - Вообще-то, это прислал Кенсу, - и после неловкой паузы. - С пометкой "будь осторожен"... Мой хохот слышал весь этаж, наверное. Я опять смеюсь до слез, прижимая к себе Бэкхена, и никак не могу остановиться. Черт возьми, До Кенсу, я тебя обожаю!.. Просыпаемся мы в половине двенадцатого, замотавшиеся в кулек из пледа, одеяла и моей стянутой вязаной кофты. Замотавшиеся и проспавшие несколько часов подготовки. Бэкхен ругается, вскакивает с кровати и бежит в душ, пока я поправляю постель и вспоминаю, на каком вопросе остановился. За окном в кромешной темноте мерцают танцующие снежинки. И почти во всех окнах общаги на нашей стороне горит свет. Последние экзамены заставляют сидеть за книгами до последнего. До трех ночи Бэкхен старается не клевать носом и вчитывается в учебник. К половине четвертого уже заваливается на мое плечо и просит впихнуть в его голову пару оставшихся вопросов. Можно прямо в ухо, можно даже ногой. Под его ворчание я отказываюсь. Уставшие и убитые заворачиваемся в одеяло, а на утро такие же уставшие и убитые встаем. Бэкхен молит о пощаде, проклинает будильник и его создателя, но на время экзамена это никак не влияет. После душа приходится впихнуть свое чудо в джинсы, засунуть в кофточку, обуть, застегнуть, замотать в шарф и дотащить прямо до аудитории. В этот момент я представляю собой не менее сонный кочан капусты, с невразумительно завязанными шнурками, беспорядком на голове и тоской во взгляде. Если профессор при взгляде на меня не превратит "полуавтомат" в "отлично, иди спать", я с чистой совестью назову его бездушной машиной. "Я не сдвинусь с места, пока не посплю!" - в ультимативной форме сообщает Бэкки, прислав сообщение. С начала экзамена прошло уже часа полтора, и я сижу в аудитории и жду своей очереди, разглядывая пометки на листе и пытаясь соотнести прочитанное и усвоенное с самим вопросом. Ощущение, будто из-за недосыпа я путаю вообще все. Бэкхен отвечает следующим и, судя по его настроению, не горит желанием делать что-либо в принципе. Сейчас все сдадим и пойдем спать. "У нас есть время до вечера. С меня кровать, одеяло и подушка" - предлагаю я. "С меня обнимашки" - присылает Бэкхен. Умилительный смайлик в конце предложения прямо-таки толкает на подвиги. Держитесь, профессор. Я обязан отработать свой полуавтомат и уйти спать. Иначе и быть не может.