Терпеть его не могу!

Бег в семь утра не бодрит. Бег в семь утра провоцирует желание убивать. По крайней мере у всей нашей команды на лице были отражены именно садистские мысли. Как бы замуровать капитана в сугробе, что бы сделать с его будильником, и как организовать пропажу приезжающей в скором времени команды противников, чтобы не пришлось тренироваться так изнурительно. Криса я, конечно, люблю, но в те моменты, когда хочется упасть от усталости и замерзнуть под ближайшим каштаном, любовь моя становится не столь очевидна. И пусть не обижается, что я невольно киваю, когда бегущие рядом отзываются о капитане добродушным "вот животное", "беспощадная скотина" и "сам спать не люблю и команде не дам, что ли?". Бег в семь утра сплочает коллектив. Еле волоча ноги - после восьми то кругов! - затаскиваю свою тушку на этаж и мечтаю только о душе. На часах половина девятого. Бэкхен сопел в подушку, единолично замотавшись в одеяло, когда я уходил. Теперь он сидит на столике в углу рядом с закипающим чайником и, хихикая, рассматривает коробку с играми для двоих. Отобранная у меня очередная майка еле прикрывает плечи. С пяточки соблазнительно сползает носочек, и Бэкхен пытается второй ногой поправить ситуацию, но от его стараний носок сползает еще больше. Фетишист во мне умирает от восторга. - Ты что вскочил так рано? - пыхтя, интересуюсь я. Шнурок на одном кроссовке вместо того, чтобы развязываться, путается еще больше. - Подняли. С утра не срамши, цербер ходил, - бурчит омега. - Я прятал чайник и фен. Ничего же не упустил? Кроме того, что встретил цербера в моей комнате, а не у себя? - Нет, у меня тут не магазин электроники, - отшучиваюсь я, наконец скинув кроссовки и подходя ближе. - Откопал, да? - кивнув на коробочку. Бэкхен раздвигает ноги, позволяя мне встать между и придвинуть к себе поближе. Надеюсь, он встречал коменданта в пижаме и не светил своими восхитительными голыми ногами на весь этаж. Не глядя поправляю сползающий носочек, омега поджимает пальчики. Чайник с щелчком замолкает. - Занятный набор для отъявленных извращенцев, - замечает Бэкки. - Не зря Чонину подарил, да? - шучу я. Проворные пальчики уже расстегивают спортивную толстовку, стягивают с плеч и берутся за влажную майку. И в кого он такой шустрый? Но я, естественно, не думаю сопротивляться. - Значит так, я завариваю чай, а ты пока идешь в душ, - командует омега, уперев палец в мою грудь. Подушечки пробегают вниз по обнаженной коже и останавливаются у кромки штанов. - Ну и что мы стоим? - а сам кокетливо улыбается и сжимает меня бедрами. - Иди, а! Обнаженными бедрами! - Вот засранец, - восхищенно выдыхаю я. Чмокаю в щеку свое чудо и скрываюсь за дверью ванной. Омега хихикает вслед. Аромат бергамота окутывает комнату. Бэкхен где-то добыл печенье и шоколадку, омлет, хлеб, две помидорки и печеночный паштет. Весьма приличный для студентов набор. - Чью кухню ограбил? - Если я тебе скажу, придется избавиться от свидетеля, - с хитрой улыбкой отвечает омега. С того момента, как я вернулся с тренировки, аромат ванили и молока следует за мной по пятам. Кокетство и заинтересованные взгляды не могут ускользнуть. Бэкхен заведен, и я завожусь следом. Посмотрим, как долго мы протянем. Омлет опять восхитителен, и мне остается только удивляться, когда омега все успевает. Бэкхен размазывает паштет по кусочку хлеба и по одной таскает печеньки из пакета. - Неужели Исин все-таки простыл? - спрашивает Бэкки, протягивая мне готовый бутерброд. - Нет, Крис издевался над нами из вредности. Омега хмыкает. - И когда приезжают команды? Вы к этим соревнованиям третий месяц готовитесь. - В некоторых универах продлили сессию из-за какого-то карантина. Так что с опозданием через недели полторы их можно ждать. Нас ожидает весёлое начало семестра. - И сколько они тут пробудут? - очередная печенька отправляется в рот. - Достаточно, чтобы всем надоесть, - острю я, забирая с тарелки последний кусочек омлета. Бэкхен придвигает ко мне помидорку. - Ты ничего толком не рассказывал про эти соревнования. Сплошные тренировки только. - Оно тебе надо? - спрашиваю я с надеждой, что Бэкхен интересуется только из вежливости. - Да, вообще-то, - крушит мои надежды чудо. А потом под остывающий чай выслушивает пятнадцатиминутную лекцию о предстоящих региональных. Могли бы это время приятнее провести, хотя омега все так же с хитрицой посматривает на меня и соблазнительно облизывает губы. Маленький провокатор не устает подавать мне сигналы, даже когда я рассказываю про то, каким образом участников распределят по общежитиям и как сместят пары. - Ко мне, кстати, кого-нибудь подселят, - с досадой сообщаю я. Бэкхен вздыхает, поджав губы, но улыбка быстро возвращается на его лицо. - Квартира подоспела вовремя. Киваю. Чай в кружке закончился, а я и не заметил. Домываю тарелки в раковине и слушаю, как мое любопытное чудо, устроившись на кровати, ковыряет коробочку. - Хотел поиграть? Вот тебе квест! - кричит Бэкки после заветного щелчка. - Лучше б они сейфы с такими замками делали! - Это для определения уровня страстности, - шучу я, зайдя в комнату с посудой. - Хочешь - откроешь. - В следующий раз буду просто бить молотком, - решительно заявляет омега. Карты, фишки и кубики образуют кучу на кровати. Сверху не самым изящным образом шлепается цветная клеенка - твистер. - Ну и с чего начнем? - откровенно спрашивает Бэкхен. Я чуть не спотыкаюсь на ровном месте. - Прямо сейчас? - А ты куда-то спешишь? - кокетливо поведя плечом, интересуется омега. Даже если бы я спешил в спасательный бункер, а на горизонте маячил атомный гриб, не дошел бы. - Для твистера у меня еще побаливает нога, - рассуждает Бэкхен, отодвигая клеенку в сторону. - В карты я сразу проиграю, хотя в этом и суть, если подумать. - Упакованная колода присоединяется к отвергнутым вариантам. А я подхожу ближе, думая лишь о том, что снимать полотенце прямо сейчас будет грубо и невежливо, потому что у Бэкхена проснулась жажда прелюдии. - Желания? - предполагаю я, делая последний шаг к кровати. Бэкхен поднимает на меня взгляд и внимательно осматривает. - А смысл? И не говори, что у тебя припасено больше, чем одно, - улыбается омега и еще раз меня оценивает. Ты там уже все видел, и не по одному разу. - Так в этом наборе на то и расчет, - оправдываюсь я. - Тут написано: для развлечения, - Бэкхен тычет пальчиком в текст на коробке, хотя сам едва не ржет. - Видишь? Разв-ле-че-ния. - Тогда бы они положили шахматы, - коротко резюмирую я. Бэкхен беззвучно смеется, зажмурившись, и откладывает коробку в сторону. - Шахматы. Черт, ты победил, - смеясь, выдыхает омега. - Шахматы... Да, именно о них я и думаю, когда речь заходит о развлечении. Ты уверен, что не перепутал меня с Кенсу? Сажусь на пол у его ног и обнимаю любимые коленки. Бэкхен, все еще хохоча, перебирает мои влажные волосы. - Если рассуждать таким образом, то у нас в этой коробке вообще нужды нет, - улыбается Бэкки, наклоняясь ко мне. Железная логика. Поцелуй мягкий и теплый. - Выбирай, что хочешь, - глажу его по щеке. - Мне все равно, каким образом мы это используем, лишь бы с тобой. Его улыбка ни с чем не сравнима. Бэкхен перебирает фишки, карточки с желаниями, потом долго вертит в руках кубики и протягивает мне. - По-моему, это самый быстрый способ. Бросил - и готово. - Отлично, - и я без промедления бросаю кубики рядом с собой. В процессе разберемся. День все равно свободен. Мы внимательно всматриваемся в обозначения. На одной стороне выпадает "тело", на второй - "ласкать". Иных инструкций в этой игре не положено, так что трактовать и исполнять можно, как душе угодно. Ласкать Бэкхена в любом случае мое любимое занятие. - Приступим? - встав на колени, спрашиваю я. Омега кивает и целует в щеку. Оставшееся содержимое коробки летит на пол - потом уберем. Бэкхен теребит майку и ждет, соблазнительно кусая губу. Его запах почти заполняет меня, чувствуется так отчетливо. - Иди-ка сюда, - притянув омегу на самый край кровати. Бэкхен сжимает коленки и ощутимо ерзает на месте, но расслабляется, стоит прикоснуться губами к коже. Майка старая и давно не такая крепкая, как раньше, но фокус с разрыванием ворота все равно выходит эффектным. Бэкхена это подстегивает, он дрожит, опираясь на руки и чуть откидываясь назад. Я покрываю поцелуями оголенное плечо, но этого мало. Помнится, выпало "тело", хотя даже не в кубиках дело. И вот уже Бэкхен спущен с постели ко мне на колени. Майка летит в сторону - омега благодарно целует в губы. Зацеловываю всюду, куда могу дотянуться. Бэкхен извивается от щекочущих движений языка и вцепляется в плечи, если дорожка прикосновений приводит меня к соску. Я крепко держу его за талию, позволяя отклоняться и выгибаться в спине, как ему хочется. И Бэкхен пару раз пользуется этим: ласка становится невыносимо приятной, опасно бесконтрольной, и омега дергается, прерывая контакт. Я рисую на спине завитушки, сжимаю его в объятиях и зацеловываю шею. Бэкхен иногда невольно двигает бедрами, помогая и без того ослабшему узлу на моем полотенце. Мы целуемся в облаке ванили и кофе и никак не можем остановиться. - Еще не все, - с энтузиазмом выдыхаю я, оторвавшись от омеги. Бэкхен переводит дыхание после глубокого поцелуя и ладонью прикрывает еще влажный сосок - словно сигнал "хватит". Дотягиваюсь до подушки и покрывала, бросаю позади себя и укладываю сверху Бэкхена. Пощадим соседа хоть один день. Скрип кровати и бесстыжие стоны скоро будут сниться ему в кошмарах. Омега подозрительно косится на пол, пока я расправляю под ним покрывало. - Да не смотри ты на него так, вечером протирал, - с улыбкой успокаиваю я. - И когда это ты успел? - подозрительно щурится омега. - Много надо, что ли, - отмахиваюсь я, подкладывая ему под голову подушку. - Вот так. - А зачем тогда одеяло? - Чтоб ничего важного не замерзло, - ущипнув за бедро, отвечаю я. - Тогда вот так. - Омега осторожно подхватывает уползающее с меня полотенце и заново наматывает вокруг бедер. Не очень крепко, но хоть как-нибудь. Я зацеловываю его еще раз, но теперь уже нежно и осторожно. Бэкхен тает и улыбается, расслабленно раскинувшись на покрывале и перебирая прядки на моей голове. Он послушно переворачивается на живот, потягиваясь и едва не мурлыча от удовольствия. Аромат молока и ванили становится все более теплым, но не менее насыщенным, словно приобретает новые оттенки. Омега все так же хочет продолжения, но теперь желание получить еще немного ласки берет вверх. Бэкхен подставляется под каждое прикосновение, со светлой улыбкой принимает поцелуй за поцелуем и тихо смеется, ощущая, как по коже разлетаются нарисованные лепестки. По позвонкам, боку и пояснице - я не упускаю ни одного сантиметра. Омега легко двигает бедрами, соблазнительно подсматривает из-за плеча и дразнит меня, кусая подушку. - Хорошая игра, - кокетливо замечает Бэкхен, пока я аккуратно массирую пальцами крестец. Омега прогибается в пояснице и бессовестно выпячивает задницу - это очень приятно. Ну как я могу упустить такой шанс, скажите? Совсем чуть-чуть, на пару сантиметров приспускаю белье и нацеливаюсь на аппетитные булочки. Бэкхен хохочет и дергается, не ожидая, что его покусают за задницу и чмокнут в мягкую половинку. - Эй, это не входит в задание, - хихикает Бэкки. Угукаю и кусаю еще разок - он слишком хорош. - Захочу, воообще всего тебя зацелую, - парирую я и берусь рисовать языком маленькое сердечко. - Чанель! - притворно возмущается чудо и не предпринимает ни единой попытки к освобождению, хотя держу я его некрепко. - И что ты мне сделаешь? Бэкхен, сопротивляясь наслаждению, корчит недовольную мордашку и даже показывает язык, а потом неожиданно натыкается взглядом на брошенные неподалеку кубики. Дотянуться и бросить - дело техники. - А вот что! - победно восклицает мое чудо, когда все замирает. - Кстати, что там? Я хохочу, прислонившись к своему маленькому мстителю, и пододвигаю орудие отомщения поближе. Бэкхен шустро переворачивает меня на спину и берется рассматривать значения. - На одном "гладить", - оповещает омега и следом загадочно вытягивает: - А на втором... У меня перед носом появляется маленький кубик. Надо сказать, слово "член" производит меньшее впечатление, чем крохотный рисуночек сверху. Для самых непонятливых, видимо. - Они знали, что должно выпасть, - улыбается Бэкки, чмокая в щеку. Да уж, ничего более удачного для моего омеги и придумать нельзя. Пока мы неспешно целуемся, Бэкхен разматывает и расправляет полотенце, пробегает пальцами по груди, легко касается одного соска и по-хозяйски кладет руку на низ живота. Я млею от ласковых поцелуев, от череды укусов и от того, как откровенно мой омега утыкается носом в шею, ощущая мой запах. Теплый и мягкий, самый нежный. Сжимаю его крепко-крепко. Когда же придумают этот специальный скотч, а? - Все сразу достань, - шепотом предлагаю я и тут же жалею о своей инициативе. Ему приходится от меня оторваться. Бэкхен угукает и лезет в тумбочку, через несколько неисчислимо долгих секунд бросает рядом пару презервативов и влажные салфетки и наконец возвращается ко мне. Даже самая краткая разлука с ним невыносима. Бэкхен жмурится в моих объятиях, трется носом о щеку и с улыбкой ее зачмокивает. Но с Бэкхеном надо быть бдительным. Он строит умилительную моську и кусает меня за нос, а рукой уже спускается вниз, потихоньку разрисовывая мой живот какими-то кружочками. И вот я пойман - пальчики касаются головки и смахивают каплю смазки. И вот его первая победа - Бэкхен обсасывает собственные пальцы, пригвоздив меня взглядом к полу. Сглатываю и готовлюсь к капитуляции. Для Бэкхена это - как два пальца об асфальт... Два пальца. Блять. Довольный произведенным эффектом, он возвращает руку на место и с энтузиазмом приступает к заданию. Скажу вам, "гладить" это не плохо, это очень даже хорошо. Особенно, когда делают это так умело. Изящные пальчики омеги справляются порой лучше моих собственных. Стоя в душе, не растягиваешь удовольствие - быстро, четко, по стандартной схеме. А Бэкхен подходит к ласке творчески. Я кусаю пальцы, потому что это фантастически приятно, и омега довольно улыбается, слушая мое учащенное дыхание. - Не против, если я чуть усовершенствую это задание? - с соблазнительной улыбочкой интересуется Бэкки, и не дожидаясь ответа, сползает вниз. Будто я могу сказать "нет, что ты, не надо". Не могу. И Бэкхен себе в этом не откажет. Он несколько раз проходится ладонью по члену, распределяет очередную каплю смазки и, аппетитно облизнувшись, касается ствола языком. Все вокруг замирает, я слышу только, как сбивчиво выдыхаю и как омега влажно причмокивает, добравшись до головки. Бэкхену доставляет особое удовольствие видеть мою беспомощность, наблюдать из-под челки за моими попытками совладать с собой и еще старательнее играться языком с уздечкой. Он кайфует, энергично отсасывая и лаская бедра. Меняет темп, щекочет, кусает. А я схожу с ума, погруженный в это удовольствие. - Это тоже не по правилам, - приглушенным голосом замечаю я, когда Бэкки дает мне небольшую передышку и ненавязчиво поглаживает член рукой. - Заткнись. И это точно не грозный тон. Он смеется, выцеловывает на животе звездочки, на один миг дотягивается до моей щеки и возвращается к исполнению задания. - А вдруг он застрянет? - на волне задорного настроения интересуюсь я. Бэкхен хохочет и мычит "вамовти, ивиот", но с занятым ртом у него это не очень внятно выходит. Зато я кайфую от вибрации вокруг ствола - потрясающее ощущение. Он старается, не обделяет вниманием ни один миллиметр. Проворный язычок выписывает что-то похожее на буквы алфавита и играет в крестики-нолики. Ведет вдоль ствола вниз и, доверив ласки члена рукам, переходит к яичкам. Что он делает со мной, не поддается описанию! Я хватаюсь за покрывало и рискую позорно кончить в любой момент. Но Бэкхен играет по своим правилам, и играет профессионально. У меня сводит пальцы, выкручивает поясницу, и сил еле хватает на вдох. И вот, когда я почти дохожу до конца, омега останавливается и осторожно ласкает меня рукой. - Перевернись, - не выдерживаю я, в третий раз не успев кончить. Бэкхен смотрит вопросительно, явно не понимая, чего я от него хочу. Сажусь, с удовольствием целую в губы и потихоньку переворачиваю к себе спиной. Бэкки пожимает плечами, но ничего против не говорит, даже мурчит от благодарного поцелуя в шею. Откидываюсь на подушку, а Бэкхен продолжает. Некоторое время он ненавязчиво гладит меня руками, щекочет бедра ноготочками и даже кусает за коленку, за что получает шлепок по заднице и только сильнее старается. Он ерзает, сидя на моем животе, и медлит. А вот мне не терпится. Хватаю омегу за бедра и дергаю на себя. Бэкхен ойкает и почти успевает возмутиться, но понимающе замолкает, когда я оголяю его задницу и снова берусь кусаться. Шестьдесят девять. Вот это мы еще точно не практиковали, хотя позиция считается одной из самых популярных. И теперь кайфовать могу не только я, что меня несказанно радует. Бэкхен на миг смущается, нервно дергается, хотя он явно не прочь попробовать, но все же решается на эксперимент. Встает, отбрасывает боксеры в сторону и садится обратно. Немного нервничает, все время подсматривает из-за плеча и, видимо, ждет, кто из нас начнет теперь. Не люблю оставаться в долгу. Сжимаю обе половинки, смачно чмокаю и шлепаю Бэкхена еще раз. Долго ждать не приходится: омега охает и склоняется над моим членом. Мне не поспеть за шустрым и умелым Бэкхеном, но судя по тому, как он подставляется и стонет, у меня неплохо получается. Я обсасываю яички, уделяю внимание члену и рисую языком, надавливая на простату. И все это время могу неограниченно жамкать так любимую мною задницу. Бэкхен дергается, трясется и причмокивает, набирая воздуха в грудь. Глажу по бедрам, кусаю и сам стараюсь совладать с собой. Не отвлекаться на собственные ощущения тяжело. А Бэкхен вытворяет что-то немыслимое. Уверен, никогда в жизни моим членом не занимались с таким усердием. Хотя нет, не так. Никогда до Бэкхена, с ним не проделывали такого. Омега отрывается от ласк и мычит, поджав губы. Он не в силах продолжать, пока я вслед за первым ввожу второй палец. Упирается руками в мои колени и прогибается в пояснице. - Все, готов? - сам пытаясь отдышаться, шучу я. Бэкхен смотрит из-за плеча, тяжело дыша и кусая губы, но улыбается. Тепло и нежно, заставляя мое и без того грохочущее сердце стучать еще сильнее. Убираю пальцы и снимаю презерватив, пока Бэкхен стаскивает с кровати одеяло, переворачивается и тут же укладывается сверху - передышка нужна обоим. Мы лежим пару минут, обнимаем друг друга и лениво целуем. - Потрясающе пахнешь, - шепотом признаюсь я, зарывшись носом в любимую макушку. - Можно все время так лежать, а? Я бы лежал. Бэкхен улыбается и щекочет ресничками мое плечо. - И никогда не вставать? - Угу. - Я слишком занят этой мечтой. Омега задумывается. - Холодильник далеко, - и хихикает, прижимаясь крепче. Обожаю его чувство юмора. - Можем лечь на пороге ванной. До чайника рукой подать, и душ будет под боком, - подхватывая его фантазию. Омега приподнимается, целует в щеку и заглядывает в глаза. Есть ли на этом свете что-то прекраснее, чем его довольное лицо? - Я бы согласился. Только с условием, что мы продолжим. Хитрая моська не оставляет мне выбора. - Ты не устал? - Немного, - пожимает плечами Бэкки. - Но я хочу еще. Поцелуй мешает вкусы на языке. Вместе мы звучим совершенно по-новому. Мурашки бегут по коже. Бэкхен сам находит и вскрывает презерватив. И терпеливо ждет, пока я вожусь под одеялом. Он целует меня требовательно, сладко. Ничего не говорит, не дает разрешения. Просто целует и кайфует от самого момента. Не отвлекается, пока я осторожно вхожу, придержав за бедра, и не дает себе волю, пока не отрывается от моих губ. - Мне с тобой слишком хорошо. - Бэкхен ведет пальцами по щеке, а я забываю дышать. - Так иногда хорошо, что это пугает. Он не успевает договорить, а мне одномоментно срывает башню. Мы катаемся по полу и раз за разом останавливаемся, почти достигнув оргазма. Бэкхен, мокрый и трепещущий в моих руках, кажется, из последних сил держится за меня ногами, но через несколько минут уже энергично двигается, устроившись сверху. Я беру его, сжимаю в объятиях и довожу до иступления, а потом он меняет правила и вознаграждает меня не меньшим удовольствием. Соседа бесполезно оберегать. Скрип кровати ничто рядом с тем, как омега извивается и стонет. Все звуки вокруг меркнут. Я слышу только его дыхание, громкое, частое. И ощущаю под руками только его: каждую родинку, каждую каплю, стекающую по напряженной спине. Я дышу им, уже не различая в его аромате собственный, словно Бэкхен поглотил всего меня без остатка. Его запах и вкус, его смех и несдержанный крик. Каждый вдох, еле уловимое слово. И лицо, самое красивое на свете, самое светлое и любимое. От кончиков волос до кончиков пальцев я принадлежу этому маленькому чуду. Бэкхен привычно ютится под боком, отходя от мощнейшего оргазма. Чувствую, как дрожат пяточки, прижимаясь к моим ногам, как чуть потряхивает еще всего Бэкхена. Он лежит с закрытыми глазами, не способный пошевелиться от усталости, и невесомо зацеловывает мой бок. Не знаю, как долго мы лежим, но пульс постепенно приходит в норму. Мне казалось, сердце никогда не вернется к прежнему ритму - слишком часто и громко, словно занимая каждую клеточку. Поправляю одеяло - Бэкхен дремлет на моем плече. Мое маленькое чудо, освещенное ярким обеденным солнцем. Может, и не нужны мне никакие признания? Может, лежать с ним в обнимку до конца своих дней и есть мое счастье? Потому что сейчас я абсолютно счастлив. Слыша, как омега сопит, как аромат ванили и кофе рассеивается, а запах пота и секса еще висит в воздухе. Поглаживая его по спине, перебирая влажные волосы и убирая мокрую челку со лба. Просто любить его. Вот и все. Перекладываю омегу на кровать, бережно кутаю в одеяло и только сейчас замечаю мигающий огонек на экране мобильника. Крис звонил, но я даже не слышал. - Чего? - тихо бубню я, прикрывая дверь в ванную. - Тренировка в четыре, - отстраненно отвечает капитан. На заднем плане слышится голос Исина. - Угу, - выдавливаю я, судорожно соображая,который час. Не четыре точно, иначе меня бы уже волокли за ухо. Крис еще в общаге, Исин гремит посудой - должен успеть. Теплый душ приводит в норму за считанные минуты. Оказалось, уже почти три часа, и мысль о том, сколько времени мы провели на полу, немного шокирует. Сушу голову и собираюсь, стараясь не разбудить сопящего Бэкки. Наклоняюсь поцеловать перед уходом и натыкаюсь на растерянный взгляд. - Куда? - тянет омега, дуя губки. - Тренировка, - кратко отвечаю я и поправляю одеяло. - Вещи из прачечной забрать не забудь. Хотя нет, не забирай. Нет формы - нет тренировки. - Крису пофиг, буду бегать голышом. - Все ты врешь. Вы готовитесь к мировому турниру. - Бэкхен мягко улыбается и подставляет носик для поцелуя. - А голышом, пожалуйста, только рядом со мной. Ухожу в великолепном настроении. Бэкхен засыпает, не успеваю я закрыть дверь. И всю дорогу до зала я вижу перед глазами его улыбку. Да, этого должно быть достаточно. Ну потому что, чего еще может не хватать для счастья?