Терпеть его не могу!

Бэкхен исполняет обещания. И после ужина с тщательностью инспектора осматривает меня с головы до ног, проверяя температуру и горло. - Еще покашляешь, но в целом ты, и правда, в порядке, - удивленно констатирует он, сидя сверху. Бэкхен исполняет обещания, потому что завтра я спокойно смогу вернуться к тренировкам и провести команду через все региональные. И пусть только попробуют отобрать у нас кубок. Крис потом всем накостыляет. Бэкхен награждает меня за успешное выздоровление. Заматывает меня вместе с руками в одеяло, и пользуясь моей беспомощностью, зачмокивает в обе щеки и нос. Мочкам ушей достается самое приятное, и Бэкки не на шутку заигрывается, ерзая на мне и с азартом терзая каждое ухо. У меня глаза закатываются от удовольствия. И Бэкхен подстегивает меня еще больше, когда тихонько стонет и зарывается пальцами в моих волосах. Он оборачивает нас одеялом и позволяет мне нырнуть горячими ладонями под свитер. За дверью несколько раз проходит отец, но нас не беспокоит. Бэкхен словно испытывает меня, все сильнее лаская мочку языком. Это слишком чувствительная зона, и мне действительно все труднее сдерживаться. Хотя омегу это мало волнует. Он бесстыдно двигает задницей, откровенно имитируя секс через одежду. Просто елозит на моем члене и сводит с ума. У Бэкхена вообще с чувством стыда нет проблем. Его свитер летит в сторону, и омега подставляется под руку, пока я веду вверх по его животу. Приподнимается, чтобы мне удобней было облизывать каждый сосок, и прижимает мою голову, чтобы получить максимум удовольствия. Я отыгрываюсь за каждое его движение и ладонью закрываю Бэкхену рот, потому что стонать он умеет очень громко. Движения бедрами все более развязные. Он бы с удовольствием сейчас повторил их с членом внутри. Я совсем забываю о простуде. Словно и не было ничего. Мне ничего не стоит ослабить узел на домашних штанах и, рывком опрокинув Бэкхена на спину, устроиться между ног. Он кусает мою ладонь, царапается, но позволяет зацеловывать сантиметр за сантиметром. Трется об меня, толкает бедрами, а когда терпеть мои ласки становится невыносимо, буквально за уши притягивает к себе. - Ты сумасшедший? - спрашивает Бэкхен прямо в губы. Обхватывает меня ногами и припечатывает к себе. - Почему? - отвечаю я, больше интересуясь зацеловыванием своего омеги. Бэкхену трудно сопротивляться, так что он опять позволяет мне приласкать себя. Правда, теперь только губы и шея - ниже он меня не пускает. - Твои дома, и ты ненормальный, если думаешь, что я буду заниматься этим при них, - шепчет Бэкки, подтягивая сползающие с меня штаны. - Я не извращенец. Отрываюсь от его шеи, чтобы заглянуть в глаза и задать логичный вопрос: "А кто тогда отсасывал мне в библиотеке? А в раздевалке?". - Эй, их там не было. А в душевых вообще не было никого кроме нас. Так что это не считается, - пытается объясниться Бэкхен. И глаза такие честные-честные. - Ну да, а в библиотеке не было никого, кроме нас. И библиотекаря. И еще десятка студентов. Признайся, тебе нравится такой экстрим? Бэкхен кусает за нос и морщится: - Бу на тебя. Даже не рассчитывай, никакие твои приемчики тебе сейчас не помогут. Я не хочу, чтобы они услышали скрип из твоей комнаты и решили, что омега у тебя - чокнутый извращенец. - От того, что я собирался делать, кровать не скрипит, - нескромно улыбаюсь я. Бэкхен почему-то не хочет заражаться моей веселостью. - Угомонись и ляг спокойно, - шипит омега, пытаясь перевернуть меня на спину. Ага, переверни тяжелого альфу против его воли. Но я сдаюсь, потому что это Бэкхен. Правда напоминаю, кто первый это начал, и получаю за это подзатыльник. Бэкхен неумолимо борется с таким хамством. А еще поднимает с пола свой свитер и натягивает обратно, чтобы ни у кого из нас не было возможности соблазнить и соблазниться. Работает этот метод плохо, потому что я слишком хорошо знаю, что скрывается под одеждой. - Несколько дней назад ты бы вообще не думал, что кто-то может нас услышать. А нас услышали, наверняка. Стены в квартире не трехметровой толщины. Тихонько глажу его по руке и наслаждаюсь теплом под боком. - Нашел, что сравнивать, - бурчит Бэкки. - Не способный себя контролировать, я полагаюсь только на чувства и ощущения. Самое уязвимое состояние для омеги, когда все, что с тобой происходит, зависит от альфы. Можно опиться блокаторов и, с трудом, но пережить это время. Но если кто-то уже прикоснулся к тебе... - Бэкхен берет многозначительную паузу. - После первого оргазма пути назад нет. Механизм запущен. Я чмокаю свое чудо в макушку и обнимаю крепче. Бэкхен поднимает на меня взгляд: - Я завишу от тебя в такие дни, и ты должен это понимать. - Тогда ты должен знать, что я позабочусь о тебе, - отвечаю я, и Бэкхен в благодарность чмокает в щеку. Мы еще валяемся на кровати, и Бэкки греет меня своим присутствием. Он недовольно мычит и убирает руку, когда я с придыханием целую мягкую ладошку и один за одним чмокаю аккуратные пальчики. - Не надо, не делай так, - просит Бэкхен, пряча руку под одеялом. - Почему? Я, правда, не понимаю. - Это как-то слишком. Внутреннее ощущение неприятное. Понятнее не стало. Бэкки натыкается на мой недоумевающий взгляд. - Сложно объяснить, но это очень смущает. И это какое-то неправильное смущение. - Я совсем запутался, - бормочу я, подталкивая омегу наверх. Бэкхену приходится нависнуть сверху, чтобы разговаривать лицом к лицу. - Когда я тебе минет делаю, тебя это не смущает. Омега колеблется, но потом все же кивает уверенно. - Логика где? Бэкхен пожимает плечами, а сам уже улыбается. - Не уверен, что смогу внятно объяснить. Выражение моего лица так и говорит: "Ты уж постарайся". Бэкхен смущенно хихикает, ткнувшись носом мне в щеку. - Когда делаешь минет, будто руководишь кем-то, владеешь им в пределах секса. И там это ожидаемо и нормально. Когда я делаю тебе минет, я чувствую то же самое. На это время я хозяин положения, а ты подчиняешься. Когда ты делаешь, подчиняюсь я. - Первая часть объяснения дается Бэкхену не без легкого смущения, но просто. - Поцелуй в запястье воспринимается иначе. Вроде целуешь ты, а ощущение, что владею почему-то я. - Он замолкает на несколько секунд, вглядываясь в мое лицо. - Понимаешь? Слишком интимно, лично. И это не обладание кем-то в сексе, это другое. Будто я совсем тобой владею. А никто не должен владеть кем-то настолько. Черт, да залезть бы хоть раз в твою голову! Что еще ты прячешь ото всех? - Ну вот, загрузил тебя, - смеется Бэкхен. Он смеется, а я думаю о том, что он недалек от правды. Он владеет мной, практически безгранично. - Хорошо, я так больше не буду. Хотя раньше тебя это не смущало. - Обычно ты делаешь это в процессе, или пока ласкаешь меня, - прямо отвечает Бэкки. - Уговорил-уговорил, никаких больше поцелуев ладошки. Бэкхен скептично приподнимает бровь. - Ты уже давал обещание кое-чего не говорить постоянно, но я все так же это слышу. - А, о том, что я люблю тебя? - с расплывающейся улыбкой интересуюсь я. - Ну так я правда стал говорить это реже. - Ты невыносим! - хохочет Бэкки и забирается сверху, чтобы хорошенько подергать меня за шарф, пощипать за бока и искусать щеку. Я хочу заснуть рядом с ним, но Бэкхен не остается с ночевкой, потому что они о чем-то договорились с Чунменом. О чем, я прослушал, потому что засмотрелся на свое чудо. Я могу называть его зайчиком, солнышком, лапушкой - как угодно. Но каждый раз прихожу к выводу, что такой вот Бэкхен, сочетающий в себе столько граней и оттенков, милый и стервозный, вредный и ласковый, точнее всего описывается одним словом - чудо. Он невероятный, не имеющий аналогов в природе. Мой омега - эта недосягаемая вершина. Таких больше нет, и он мой. Представляете, как я счастлив? Засыпать без него не хочется. Я кутаюсь в одеяло и напоследок еще раз обматываюсь шарфом, чтобы завтра уж точно быть здоровым.