Терпеть его не могу!

Я чувствую себя жалким, маленьким и беспомощным перед стихийным бедствием, которое сносит и бултыхает меня из стороны в сторону. Мне нужно прийти к какому-то равновесию. Ну хоть к попытке оного, но ничего не выходит, и я снова и снова цепляюсь за попытку подняться на ноги. Даже один день без него невыносим. Он уезжал домой, я летал в командировку с отцом, но тогда все было иначе. Он был моим, и это давало мне сил дождаться момента, когда я увижу его снова. Теперь у меня нет ничего, потому что без него я словно голый и нищий. Крис абсолютно прав. Я не нахожу себе места, и мне страшно вариться в этом адском котле одному. Хочется найти чьего-то понимания и поддержки, чтобы кто-то рядом мог разделить со мной мое горе. Высшая степень эгоизма: создать в своей жизни хаос и погрузить в него все вокруг. А то что я один мучаюсь. Команда расходится, а я сижу в раздевалке до последнего, пока какая-то команда не приходит на тренировку. Завтра на площадке должно пройти две игры, так что все спешат успеть потренироваться сегодня. С утра зал будет закрыт: только подготовка к играм и ничего больше. И так до конца региональных. У всех было время подготовиться. В автомате с кофе покупаю порцию каппучино, высыпаю в стаканчик две порции сахара и старательно перемешиваю. У подоконника прохладно из-за приоткрытого окна, и я позволяю себе остыть после игры. Кофе заканчивается слишком быстро. Мне вдруг хочется с кем-нибудь поговорить. А еще найти Криса. Я не могу оставить наш конфликт нерешенным, не могу потерять еще и лучшего друга из-за своей глупости. И так все в дерьме. Всю дорогу до общаги меня терзают два противоречивых желания: я хочу увидеть его, еще раз запомнить каждую черточку любимого лица и одновременно с тем не хочу сталкиваться с ним вовсе. Больное воображение рисует сюжет, где я позорно падаю ему в ноги и умоляю вернуть все на свои места. А я обещал себе не быть тряпкой. На этажах сравнительно тихо. В некоторых комнатах смеются и громко болтают, где-то по сетке рубятся в стрелялки, и звук автоматной очереди разбавляет крики "Мочи эту тварь!". Я подхожу к нужной двери и думаю, с чего начать свое извинение. Крис сейчас в таком напряжении, что вернуть наши отношения в прежнее русло может оказаться сложнее, чем думается. - Да ты заколебал, блять! - ругается Исин. Наверное, утюг испачкал белоснежный воротник рубашки. Сильно испачкал, раз Исин позволяет себе такие выражения. - Признай это! Просто признай, и многое станет проще! Я хмурюсь, пытаясь понять, что происходит за дверью. - А если я не знаю?! Как ты можешь быть так уверен? От одного звука этого голоса мои пальцы замирают у металлической ручки. Словно парализует в шаге от двери, и несколько секунд я не способен пошевелить ни рукой, ни ногой. - В чем?! - напирает Исин. - В том, что ты жить без него не сможешь? Не знаю, как он, а я то точно не смогу. - Это все чушь какая-то! - продолжает Исин. Слышно, как омега меряет комнату шагами. - Театр абсурда, честное слово. Думаешь, найдешь кого-то получше, что ли? Бэкхен что-то бубнит в ответ. Мне сложно понять, в какую сторону идет разговор. - Да это не тебе решать! - Раздраженный Исин и не думает снижать громкость. - Это бессмысленно, понимаешь? Невозможно переспорить природу! Какие катаклизмы должны произойти, чтоб до тебя дошло наконец?! Бэкхен опять что-то возражает, но на несколько тонов тише. За сердитым фырканьем Исина и нервным постукиванием по столу мне ничего не слышно. - Два дебила, блять! - бросает Исин. - Да, давайте развалим все к чертям, а потом еще по разным концам света разъедемся. Год начаться не успел, а мы его уже похерили. Бубнеж Бэкхена злит Исина еще больше. - А что это тогда, чумная лихорадка, что ли? - и еще через секунду: - Нет, я не понимаю! Не могу понять! Я пришел к Крису сам, сам признал и не занимался подобной ерундой. Прости, Бэкхен, но вся эта борьба с самим собой кажется мне абсолютно бессмысленной. А твои причины... Бэкхен отчаянно пытается вставить хоть слово. Мне надоедает. - Оставь его в покое, - обращаюсь я к Исину, открыв дверь. Бэкхен замирает на вдохе, резко меняется в лице, возмущенно фыркает и вылетает из комнаты, прошмыгнув мимо меня и стараясь ненароком не коснуться плечом. Внутри все изрублено в корявые куски. Я хотел увидеть его, хотел еще раз прикоснуться. У меня ломка, потребность в Бэкхене. Но самому Бэкхену это, кажется, не нужно. Исин кусает губы, а я пустым взглядом смотрю на стул, где только что сидел омега. - Тебя я на это собрание не приглашал. - Исин все еще на взводе. - Крис где? Поговорить нужно, - спрашиваю я, игнорируя его недовольство. Исин выдыхает и садится на все тот же стул. - Чанель, прости, но я его не понимаю. - Исин, нельзя понять того, кто сам себя не понимает. Омега поджимает губы и нехотя кивает. - И что ты будешь делать? Я опускаюсь на пол у его ног и пожимаю плечами. Мягкое прикосновение к макушке должно было бы меня успокоить, но фокус не срабатывает. Исин гладит по голове нежно и заботливо, но он не Бэкхен. А единственный, кто способен принести мне спокойствие - мой омега. - Нес мне тут какую-ту чушь про неверный выбор, что он тебе не подходит, что тебе нужен другой омега, а он поищет чего попроще. Он понимает, что несет? Я только тихонько мотаю головой из стороны в сторону и изучаю длинные ворсинки на ковре. Исин продолжает перебирать пряди на моей макушке. - Я пытался объяснить ему, что не надо сопротивляться, что природу не обманешь, но у него в одно ухо влетает, а в другое вылетает тут же, - недоумевает Исин. - То он не может определиться, что чувствует, то с тем, чего хочет. Он омега! О чем там вообще можно рассуждать?! Исин действительно не понимает, как можно так сопротивляться и отказываться от своего альфы. Исин, который сам нашел своего альфу. Исин, который не может себе представить жизни без Криса. Для него наши отношения представляются ненормальными и дикими. Их история слишком идеальна, и любые шероховатости и неточности в отношениях вокруг бросаются в глаза. А в нашей с Бэкхеном истории шероховатости на каждом шагу. Исин все растерянно рассуждает, и не обижается, что иногда я совсем его не слушаю, погруженный в свои мысли. - Уязвимым это его делает, видите ли. - Я вовремя вновь вникаю в его рассуждения. - Вот это вообще та еще чушь. Бестолковый омега, - и Исин нервно убирает руку с моей головы, принимаясь жамкать свою коленку. - Что у него в голове? - Исин, он имеет право думать, что хочет, - наконец оживаю я. Исин на секунду еще раз прикасается к моим волосам и встает со стула. - Я видимо слишком далек от этого бреда. - Омега пододвигает на середину небольшого стола электрический чайник и, проверив количество воды, нажимает на кнопку. - Тут либо люби, либо не канифоль мозг. Исину бессмысленно объяснять, что все бывает немного сложнее. Он не поймет. Крис открывает дверь, и костыль со стуком опускается на пол. Исин без лишней суеты открывает небольшой шкаф с верхней одеждой и спрятанным мини-холодильником. Всего две полочки, позволяющие не бегать ради каждого куска на общую кухню и не переживать за сохранность еды. Крис расшнуровывает ботинок и шуршит какими-то бумажками, под нос пытаясь напеть популярную песню. Отставив костыль в сторону, он осторожно, едва опираясь на больную ногу, доходит до Исина, достает из-под стола мусорную корзину и выбрасывает кучу помятых чеков и фантиков от закончившейся жвачки. Исин подтягивается на носочках и мягко прикасается к щеке губами. Я хочу смотреть и не могу одновременно. Это слишком сильное напоминание о том, насколько все в моей жизни неправильно. Крис не сразу обращает на меня внимание, а когда наконец отрывается от омеги, который ложкой орудует в стеклянной салатнице, искренне удивляется. Исин неспешно достает три тарелки - Крис пожимает плечами, - нарезает домашние лепешки, которые между прочим печет сам, и еще раз ныряет в холодильник. Я не устану ему удивляться. Иногда Исин бывает очень суетливым и шумным, но при появлении Криса в каждом движении появляется томная неспешность. Словно всем своим видом он говорит, что только рядом с альфой может настолько расслабиться. Исин становится по-домашнему теплым и уютным. Вот и сейчас он старательно накрывает на стол и натирает каждую чашку, избавляясь от засохших капель воды: перфекционизм как семейная черта. И он растягивает в свое удовольствие этот процесс, после каждой чистой кружки глядя на Криса с нескрываемым обожанием. Я поднимаюсь с пола, пододвигаю стул к большому столу, за которым тут учатся и едят, и поправляю завернувшийся край скатерти. Крис опирается на край стола и вслед за мной проводит по ткани: мол, это моя задача, а ты сиди и молчи в тряпочку. - Что забыл? - тихо спрашивает он, чтобы Исин ничего не слышал за шумом бурлящей воды. Омега как раз заглядывает под крышку кастрюли и, прихватив с собой полотенце, выходит из комнаты. Что бы там ни было, греть это лучше на нормальной плите. Дверь за омегой закрывается, и Крис уже громче повторяет свой вопрос. - Хочу поговорить, - прямо признаюсь я и отодвигаю для Криса стул. Друг скептично вздыхает, но опускается на место и вытягивает больную ногу вперед. - Я придурок, - продолжаю я. - Можешь прям так меня и называть. Крис опять вздыхает и только стучит длинными пальцами по столу: еще одна семейная черта, наверное. - Это все? - спрашивает он, и по его выражению лица хрен поймешь, удовлетворен он этим или нет. Я виновато смотрю на него и хочу вернуть назад те вопросы, что задал сегодня. В последние сутки я вообще слишком многое хочу вернуть назад. Если быть честным - все. - Я не должен был тебя провоцировать. Тем более после вчерашней ссоры с Сехуном, - признаюсь я и беру небольшую паузу. - Но я не справлюсь с этим дерьмом один. У меня в голове столько мыслей, что мне нужно хоть с кем-то этим поделиться. Мне необходимо знать, что мои убеждения имеют смысл, что они верные. Потому что то, что им движет, противоречит всему. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, и он может быть прав, а я живу в мире каких-то фантастических иллюзий. - Он ненормальный, - слышится с порога. - Этот? А то я не знаю, - отзывается Крис. Исин, аккуратно придерживая дверь ногой, входит с кастрюлей в руках. Омега передает мне ее вместе с полотенцем, стоит оказаться рядом. - Бэкхен, - поясняет Исин и отодвигает меня от стола, доставая маленький половник. Мы не говорим, пока омега разливает суп и подает мне тарелку за тарелкой. Крис удобней устраивается за столом и смотрит, как перед ним вырастают салатник и солонка, аккуратная подставка с салфетками и стаканы с горячим чаем. - Я пытался с ним поговорить, выяснить, что произошло, но он несет какую-то чушь, про то, что не подходит Чанелю. - Исин опускается на стул и хватает ложку, но не спешит приступать, а наклоняется к Крису, ища внимания. - Еще абсурднее это звучит на фоне его признания, что Чанель его пара, но он, Бэкхен, возможно ему не подходит. Бред сумасшедшего какой-то. Как он может не подходить? Спрашиваю, ты его любишь? Он мне выдает: "Не уверен, что вообще чувствую". И как с ним разговаривать? Крис тихонько кивает на меня, и Исин вдруг поджимает губы: - Ой, прости, Чанель. - Ничего нового ты не сказал, - вздыхаю я и рассматриваю содержимое тарелки. Надо отдать должное мастерству Исина: готовит он прекрасно, и запах супа кажется просто волшебным. Но когда нет аппетита, даже самая вкусная стряпня не способна порадовать вас. Все же я беру ложку и пробую ароматный бульон. Исин пододвигает лепешки и напоминает про салат - цены ему нет. Они еще переглядываются, и Крис рассказывает что-то про правки к диплому, с которыми надо разобраться в ближайшее время. А я позволяю себе - да простит меня Исин! - безразлично проглатывать ложку за ложкой и мысленно возвращаться к Бэкхену. Он сказал Исину все то же самое, что сказал мне. И теперь нет причин сомневаться, что он действительно так думает. Если бы Тао внезапно не ворвался со своим бредовым предложением, как долго сомнения глодали бы Бэкхена изнутри? Полгода? Год? И во что мы бы уперлись тогда? Куча вопросов в моей голове неумолимо растет, но ни одного ответа не видно на горизонте: только его сомнения и мои попытки с ними бороться. И чувство бесконечной боли. И больше ничего. Крису приходится обратиться ко мне несколько раз, пока Исин легко не толкает меня локтем. Я выныриваю из своих мыслей так внезапно, что с перепугу дергаюсь и проливаю последнюю ложку супа прямо на джинсы. Исин подскакивает за салфеткой, бросает мне целую горсть и пару раз интересуется, не обжог ли я ноги. Я неловко извиняюсь, пытаясь хоть немного просушить мокрые штаны. Крис только качает головой, но ничего не говорит. - Да, твоя внимательность сделает нам славу, - наконец изрекает он, устав наблюдать, как мы с Исином спасаем мои штаны. Я помогаю Исину убрать тарелки, когда на столе остается только чай, и по его наводке откапываю в тумбочке печенье и шоколадные конфетки, которые омега держит в холодильнике. Немного неаккуратные, но настолько вкусные, что не остается сомнений - Исин делал их сам, и делал с любовью. - Вытащил раньше, стоило еще подержать, - оправдывается он, заметив, как я рассматриваю конфетку со всех сторон. - Зря переживаешь, очень вкусно, - успокаивает Крис и тянется за сладким поцелуем. Исин скромно улыбается, но все же бросает на шоколадные шарики критичный взгляд. Уютно и тепло, будто я дома. Будто нет никаких проблем, и боль не оглушает меня каждую секунду. Всего каких-то полтора часа в их маленьком мирке, и мне будто становится легче. По крайней мере до момента, пока я не переступлю порог этой комнаты. Мы с Крисом болтаем об игре, о расписании, о любимых приемах, которые успели заметить у противников. А Исин читает рецепт простого торта на упаковке печенья: покрошить, утрамбовать, залить кремом и оставить в холодильнике на несколько часов. Он при нас переписывает рецепт в блокнот и оставляет на видном месте. Хозяйственность этого омеги просто зашкаливает. - Так что ты будешь делать? - вопрос Криса выбрасывает меня из их чудесного и уютного мирка. Порадовался - хватит с тебя. И я опять не знаю, что ему ответить. Пойду помирать? Лягу и буду рыдать, заливая все вокруг? А может, сделаю пересадку сердца, чтоб не болело, а то прихватывает что-то постоянно последние пару дней. И я честно ему говорю: "Не знаю". Исин собирает со стола чашки и заставляет меня сесть обратно, как только я подрываюсь помочь. - Бэкхен одумается, поймет, что неправ и вернется, - рассуждает Крис. - Я не хочу, чтобы он убеждался в том, прав он или нет. Я хочу, чтобы он наконец понял, чего он хочет. Пусть разберется со своими мыслями и чувствами, потому что я за него разобраться не смогу. Не будет никакого толка, если он только ради того, чтобы помириться со мной, откажется от своих убеждений и сделает вид, что со всем согласен. Бэкхен не такой омега. И если я хоть что-то о нем знаю, он так просто не сдастся. - И опять наворотит чего-нибудь, - бурчит Крис себе под нос. - Да почему все уверены, что во всем виноват он? Исин красноречиво приподнимает бровь, убирая у меня из-под руки тарелку с конфетками. - Потому что видно, как ты к нему относишься, - за двоих отвечает Крис. - Ты не делаешь ему больно, а с Бэкхеном все время какие-то проблемы. - Нет с ним проблем! - не выдерживаю я. - Это вы привыкли видеть в Бэкхене проблему. Вы все ждете от него какого-то подвоха. А он совершенно нормальный. Ты не знаешь, сколько потрясающих моментов было между нами, каким он бывает нежным и заботливым. Да, его образ мышления отличается от стандартного. Да, это рождает некоторые трудности, но винить его во всем глупо. Это у тебя есть Исин, и у Исина всегда был только ты. Никто не знает, что было бы с вашими отношениями, не окажись он таким, как есть. У вас идеальные отношения, Крис, и я обожаю вас, правда. Но это не единственный вариант развития событий. У некоторых пар все не так радужно, представляете?! Крис молча отводит глаза в сторону. Исин ошарашенно смотрит на меня и не может сдвинуться с места. Он так и не успел отнести тарелку в холодильник. В тишине она со стуком приземляется на стол, и Исин осторожно наклоняется и обнимает меня. - Ты прав, нам фантастически повезло. Я понял, что он мой, и никогда ни на секунду в этом не сомневался. Ладно, он может думать, о чем угодно, но он причиняет тебе боль своими сомнениями, и вот этого я не понимаю. - Исин садится на стул рядом и берет меня за руку. - Давай будем верить, что все наладится. Альфы лучше тебя ему не найти, я тебе точно говорю. Исин старается меня подбодрить, но воспоминания о Бэкхене уже заполнили мою голову. - Только это не мне решать, - кратко отвечаю я и собираюсь уходить. Исин обещает угостить тортом, как только испробует рецепт, а Крис еще раз уточняет расписание игр. На лестнице я останавливаюсь сделать передышку. Ноги тянут к его комнате, но я изо всех сил сопротивляюсь этому желанию. Мне нужно обнять его, обнять и оставить след на мягких губах. А потом растаять под его взглядом, задорным и кокетливым, делающим из меня пластилиновую кучку, из которой можно лепить, что в голову взбредет. Мне нужны его руки, ласковые и нежные, с родинкой на пальце и круглой ладошкой. Мне нужен он сам, от пахнущей шампунем макушки до аккуратных пальчиков, спрятанных в цветные носочки. Пусть бы он возмущался и вредничал, пусть бы в сотый раз устраивал для меня апокалипсис, но он был бы моим. Он бы у меня был.