Терпеть его не могу!

Во вторник после пар мы с Крисом допоздна задерживаемся в зале. Желание продемонстрировать на игре что-нибудь эдакое охватывает нас обоих. И мы вспоминаем самые эффектные моменты игр профессиональной лиги, где баскетболисты с мировыми именами проворачивают хитрые маневры. Я устаю настолько, что дома небрежно вываливаю в миску Кренделя порцию корма, мою лоток, бросаю в рот кусок колбасы и просто заваливаюсь на диван. И даже старания кота не приводят меня в чувство. Начало среды ознаменуется упорным прыганьем Кренделя мне на спину: месть за вчерашний игнор, видимо. Он разбегается, всей массой приземляется на меня, видит, что я не реагирую, и повторяет свои действия. И так раз пять. Мне надоедает этот непрошенный массаж, когда в спину вдруг впиваются когти. Я сбрасываю кота с дивана, поднимаю голову и демонстративно зыркаю в сторону двери. Хитрая морда очаровательно мяукает, и котенок, виляя пушистой жопой, бежит на кухню. Такой актер пропадает. Учитывая, что вчера после тренировки моим ужином был лишь кусок колбасы, утром хочется не есть - жрать. Я на скорую руку делаю два бутерброда, где хлеб употребляется исключительно в качестве подложки для объемной начинки. Но этого мне кажется мало, и по пути в универ я покупаю огромный бургер. Со стоянки я иду, вытирая салфеткой майонезные усы и пятно из-под капнувшего помидора, удачно размазавшееся между пуговицами на рубашке. Ладно хоть, что я, как обычно, хожу в обличии капусты, и сверху липкое пятно можно прикрыть толстовкой, а снизу подстраховать майкой. Спасибо, что не белой. А после обеда, как и планировалось, нас ждут в большом зале, где несколько лет назад так удачно установили навороченный экран. Может, какие-то факультеты бывают тут чаще, но я лично вижу этот зал изнутри третий раз. Студенты галдят, спорят за места и долгое время не дают начать сеанс. Я видел две знакомые макушки где-то на верхних рядах, но потом пришел Крис и усадил меня на место. Я оборачивался, искал омегу в толпе, но свет потушили, и верхние ряды потонули в кромешной темноте. - Угомонись. Он способен смотреть на экран без твоей помощи, - одергивает Крис. Экран загорается, и полтора часа с него напомаженные альфы рассказывают свои истории невероятного успеха. А еще показывают молодых бизнесменов, чьи стартапы выстрелили и получили полноценную отдачу. В общем, все как было обещано. В том бизнесе, который мы имеем, все мотивирующие советы обладателей многомиллиардных состояний бессмысленны. Я никогда не буду владельцем личного самолета или двухэтажной яхты. И Крис не будет. И Сехун с Чонином. Сферы не те. Так что президент со скучающим видом обгрызает кончик карандаша и допивает кофе из банки, а я мечтаю о более реальном перекусе, чем показанный в кадре суп с трюфелями. Полтора часа тянутся словно вечность. Но вот на экране начинаются титры, и весь зал, облегченно выдохнув, стремится поскорее сбежать отсюда подальше. Для альфы, который еще недавно хромал с костылем и еле волочил ногу, Крис слишком шустро прощается и скрывается за дверью. Торопиться уже некуда, и я спокойно жду, пока большая часть зала вытолкнет себя самих и соседей в коридор. Хорошо, что сиденья удобные, и подождать пару минут не сложно. Я собираюсь выходить из зала, как замечаю кого-то в конце одного из дальних рядов. Мне требуется сделать всего десяток шагов наверх по ступеням и повернуть в начало ряда, чтобы разглядеть его. Мое чудо спит, компактно свернувшись на сидении и обняв коленки. Он сопит в свободный воротник толстовки и кутается в куртку. Челка спадает на лицо, и губы надуты, как у маленького ребенка. Так я его и забираю, подхватив с пола набитый рюкзак. Мне кажется, будто он еще похудел. Маленький и хрупкий, теперь, когда я обнимаю его, кажется совсем крошечным. Я хочу прижать его крепче. От волос знакомо пахнет шампунем, и аромат молока и ванили потихоньку проникает в нос. Перехватываю его поудобнее, а Бэкхен вдруг улыбается, уткнувшись мне в шею носом. Во сне все проще, во сне все можно. И я иду до его комнаты, стараясь ухватить каждый миг этого прикосновения. Я готов пройти километры, неся его на руках, только бы он и дальше спал вот так спокойно и счастливо. Его улыбка не дает мне покоя. Костяшкой пальца стучать в дверь не очень удобно, да и не слышно почти, но Кенсу пусть не сразу, но открывает и удивленно отступает назад. - Фильм был не очень интересным, да? - Плед достань, - лаконично отзываюсь я и прохожу в комнату. Кенсу шустро поправляет на кровати Бэкхена подушку и идет рыться в шкафу. Хотя чего там рыться, это ж комната омег: вот он, плед, достается с положенного места, аккуратно сложенный и пахнущий ополаскивателем. Я б в своем шкафу его минут пятнадцать искал. Вру, плед комком валяется на диване. Я опускаю Бэкхена на кровать и укрываю. Кенсу наклоняется к самому уху: - Чай будешь? - Только тихо, - почти одними губами отвечаю я. Омега кивает и на цыпочках идет за чашками. А я даю себе волю хотя бы несколько секунд спокойно посмотреть на любимое лицо. - Оригинально, - удивляюсь я находчивости Кенсу, когда нахожу его в ванной с чайником, стоящим на полу. - Тут не так слышно, - объясняет он, втыкая вилку в розетку. - Мы так иногда делаем, особенно когда комендант мимо ходит. Включаешь воду на всю, запихиваешь соседа в ванную и говоришь, что тот моется. Я улыбаюсь, и Кенсу заговорщицки подмигивает. Мы устраиваемся на полу рядом с его кроватью и, стараясь не шуметь, достаем из пакета печеньку за печенькой. - Я видел вас в начале сеанса, - разоблачительным тоном отмечаю я. - Угу, мы там и были, - признается Кенсу и делает глоток чая. - Но потом мне написал Чондэ, что у него появилось время, и я под предлогом выхода в туалет, сбежал. Все равно никто не следил. По факту можно было хоть в самом начале свалить. Но когда я уходил, Бэкхен точно не спал. - У вас с этим Чондэ все продолжается, я смотрю. Кенсу смущенно краснеет, кусает губы и, словно успокаивая себя, прикасается к телефону: - Ты знаешь, я не профи в отношениях. Он нравится мне, но иногда я глупо смущаюсь, теряюсь и даже не знаю, что ему сказать. Я молчу, только взглядом даю понять, что внимательно слушаю. - Мы обычно просто пишем или звоним друг другу, но без камеры. Ну как, зачастую он звонит, потому что я стесняюсь. Мне проще поддержать разговор, чем начать его. Но уже два раза мы болтали через видео-звонок, и... Омега замирает на середине предложения, не находя слов. - Это не то, что ты ожидал? - предполагаю я. - Нет, - громче нужного возражает Кенсу, и тут же, покраснев до кончиков ушей, прижимает руку ко рту. Я бросаю взгляд на кровать Бэкхена, но тот спит. Кенсу делает осторожный глоток чая, набирает воздуха в грудь и продолжает. - Нет, он... Он красивый. Он круче, чем я думал. Но... - В этот раз пауза длится секунды. - В общем мы видим только лица друг друга, и меня в общем-то все устраивает. Но Чондэ недавно предложил обменяться нормальными фотками, желательно в полный рост, и я жутко боюсь. А вдруг я ему не понравлюсь? Он посмотрит и решит, что я ему не так уж и подхожу. - Ты как до такой глупости додумался? - негодую я. Кенсу пожимает плечами. Я осторожно кладу руку ему на колено и заглядываю в глаза. - Я, конечно, понимаю, что соседство с Бэкхеном откладывает отпечаток на мыслительных процессах, но тебе нечего бояться. Вы общаетесь уже несколько месяцев. Если б ты был ему неинтересен, он не стал бы тратить столько времени впустую. Поверь, это я от лица альфы говорю. Омега для развлечения или на одну ночь не стоит таких усилий. И ты ошибаешься, если думаешь, что это только вам все любопытно. Я думаю, он так же хочет знать о тебе больше. И так же волнуется, думая, а вдруг он тебе не понравится. - Но он такой красивый, - вздыхает Кенсу. -А с чего ты решил, что он не думает так же? Смотрит на тебя во время видео-звонка и терзает себя потом: "Как же я заполучу такого красавчика?" Омега смущенно бьет меня по руке и улыбается, пряча за пальцами покрасневшие щеки. - Перестань. - Что? Эй, для нас это так же серьезно. Вы давно не видели друг друга вживую, многое поменялось. Вы даже еще аромат друг друга ни разу не ощущали. И, поверь, его все это волнует не меньше. Кенсу выдыхает, прижимает руки к груди и понимающе кивает. - Отправить ему фотку? - Можешь попросить его прислать первым. Не думаю, что он откажет. Ну или договоритесь отправить одновременно. Кенсу угукает и, задумавшись, принимается собирать чашки. Меня он к мытью посуды не допускает. Пока стираются все следы нашего незапланированного чаепития, я на коленях подползаю к кровати Бэкхена и сажусь в полуметре от своего чуда. Еще хоть минутку посмотреть на него. Омега во сне жамкает край пледа, старательно его комкает и обнимает. Кенсу все так же на цыпочках подходит к краю кровати, наклоняется и из-под плотного одеяла, из самого угла достает знакомый рыжий хвост. Он молча отдает мне игрушку и с нескрываемым выражением сожаления на лице уходит на свою половину комнаты. Он хотел бы сказать мне что-то по поводу всей этой ситуации, но Бэкхен его лучший друг. И я не требую объяснений. Я не знаю, насколько правильно понял Кенсу, но медленно вытягиваю из рук своего омеги смятый плед и подкладываю лисичку. Сердце подпрыгивает и с грохотом падает вниз, потому что Бэкхен в сотый раз удивляет меня. Он вцепляется в этого лисенка пальцами и, блаженно улыбаясь, прижимает к себе коленями. Их не разлучить. Я боюсь даже дышать, наблюдая за тем, как кончик носа утыкается между плюшевых ушей. Мне требуется пара минут, чтобы сбросить оцепенение и начать шевелиться. Чуть дрожащей рукой я подтыкаю плед и позволяю себе мягко поправить непослушную челку. Во сне, ничего не зная о реальности, Бэкхен ластится ко мне и трется щекой о ладонь. Выдыхаю и пододвигаюсь вплотную к кровати. Я даю ему насладиться прикосновением, хотя бы так. Да, мы договорились, что он должен иметь возможность восполнить эту потребность, но как долго ее у него не было? И он прижимается к моей руке, словно пытаясь восполнить все эти полтора месяца. Вот так, прикасаясь ко мне во сне, Бэкхен за одну секунду говорит больше, чем хотел бы. Больше, чем боится. Я не засекаю время. И уже позволяю себе почти невесомо гладить Бэкхена по голове, ласково перебирая волосы на макушке. Но вот он умилительно морщится, и я убираю руку. - Чанель? - он сонно потирает глаза и дует губы. И от этого очарования можно сойти с ума. Я только киваю и ловлю лисенка, который едва не падает с кровати. Бэкхен осматривается, бросает взгляд на игрушку, лежащую рядом, и сосредотачивается на моем лице. - От него просто пахнет кофе, да? - прихожу я на помощь. И Бэкхен, хватаясь за этот спасательный круг, принимается энергично кивать. Пушистый рыжий хвост тут же забрасывается за спину, мол он тут под руку иногда попадается, но это не играет никакой роли. Ему страшно, и омега наверняка сам не чувствует, как всего за пару секунд запах молока и ванили приобретает горьковатые нотки. Их может не улавливать Кенсу, но я могу разложить этот аромат по компонентам. - Ты заснул в зале, - спокойно объясняю я. - Мы тут с Кенсу неплохо поболтали, пока ты спал, но я уже ухожу. Бэкхен вновь теряется, но тут же берет себя в руки. Он желает мне хорошей дороги и просит передать Кренделю привет, как бы невзначай. Я обещаю обязательно выполнить его просьбу. Заботливо поправляю плед, всовываю в руки лисенка и иду к двери прощаться с Кенсу. - Не бойся, все получится, - тихо подбадриваю я омегу. - И это говоришь мне ты, - вздыхает Кенсу и неловко улыбается. - Но все равно спасибо. Я беззвучно смеюсь, надевая куртку. Дверь за мной закрывается, и я вдруг вспоминаю, как был здесь последний раз. Вытряхиваю из головы эти страшные моменты и иду на стоянку. Этого никогда не повторится, потому что второго раза я не переживу. И Бэкхен не переживет. Перед глазами всю дорогу стоит рыжий хвост. И довольная моська омеги, прижимающего нос к игрушке. У него есть всего пара вещей, способных напомнить обо мне. И с одной из них он не расстается во сне. Я захожу в квартиру с улыбкой от уха до уха, и обещаю Кренделю все вкусняшки этого мира, если он будет паинькой и проведет со мной тихий уютный вечер. Котенок мяукает, будто понимая, что я говорю, и запрыгивает на диван. Идеальный сосед.