Терпеть его не могу!

Чувство дежавю - я стою под его дверью. Кенсу отворяет, недоуменно на меня глядя. - Бэкхён нужен. - А его нет. - Эмм... Когда будет? - Я откуда знаю? - Ты его сосед. - А ты его альфа. Уел, сука. Опять по больному. Кружок садистов вокруг меня, что ли? - Поищи по аудиториям. Здесь его точно нет. На дворе уже темно, и я думаю, с какого перепугу Бэкки быть в учебном корпусе в такое время. Но не найдя его в общаге, все же решаюсь поискать на улице - мало ли, погулять пошел. В голову крадётся противная мыслишка - свидание. Все равно подожду, минут двадцать. Забегаю в комнату, накидываю куртку, пихаю в карман бумажник, телефон и плеер. На улице откровенно холодно, и даже шарф не спасает. Наушники леденеют, пока я распутываю провода. Приходится греть, прежде чем включить плеер. Поудобней устраиваюсь на деревянной лавочке - что я самоубийца, яйца о бетонную морозить? Холод упорно пробирается под куртку. А через минут десять поднимается резкий ветер, и первые крупные капли падают на асфальт. Двадцать минут, я сам так сказал. Встаю под навес на крыльцо, грея руки дыханием. Пара знакомых проскальзывает мимо, в общагу. Здороваюсь, пожимаю руки и продолжаю всматриваться в темноту. За следующие десять минут я решаюсь даже позвонить Исину, чтобы узнать номер этой пропажи. Да, у нас до сих пор нет номеров друг друга. И вот последние три минуты я выслушиваю длиннющие гудки - не отвечает. Возьми трубку, просто скажи, что с тобой все хорошо. Свидание. Наверное, оно. Уж лучше так, чем картинки мировых катастроф, транслируемые воображением. По крайней мере, течка у него прошла недели полторы назад, и на этот раз ни в чью кровать это чудо не прыгало, обходилось, по словам Чунмёна, кучей блокаторов. Наконец-то. Я уже собираюсь зайти, когда взгляд выцепляет бесформенное нечто, бредущее по усыпанному листьями газону под моросящим дождиком. Радует, что не ливень, капает еле-еле, но ветер почти ураганный, слышно, как трещат хрупкие веточки в кронах деревьев. Вглядываюсь, пытаясь понять, кто там так старательно воюет с выворачивающимся зонтиком, пока не слышу знакомые ругательства, обидные, сердитые, но по-детски милые. Уникальный ты мой! Срываюсь с крыльца, едва не зажевав шарф. Бэкхен, еле удерживая на плече сползающую сумку, пытается совладать с ломающимися спицами. Шапка съехала, шарфик мешается, а эта прелесть, скорчив рожицу, обзывает зонтик то "безмозглой палкой", а то и вовсе безапелляционным "дурак". Мы сталкиваемся, когда натянувшаяся ткань тянет омежку в очередной круговорот. Я ловлю его за плечи, разворачивая в свою сторону. Без лишних слов выхватываю из его рук бесполезную конструкцию, хватаю ладошку и тащу по траве в сторону общаги. Бэкхён спотыкается, чертыхается и хрипит, пытаясь на ходу поправить сумку. Потом спотыкается опять, и еще раз, в итоге заваливаясь на меня - достало. - Вякни только, - и я взваливаю его на плечо. Дождь усиливается, и когда мы выходим на асфальтированную площадку у крыльца, мой ёжик промокает окончательно, а куртка Бэкки заметно влажная. Пресекая любые писклявые возражения, засовываю развороченный каркас зонтика в урну и поднимаюсь на крыльцо. Здесь Бэкхён ставится на ноги и впихивается в дверь. - Дебильная погода, - бурчит он под нос, пока я торможу его, подвожу к стене и, перекинув доставучую сумку себе на плечо, принимаюсь разматывать шарф. - Погода? Ты какого черта в такую темень шляешься?! Шарф стягивается и вешается на плечо. Бёкхен только сейчас поднимает на меня взгляд: - Ой! - Ойкает он. Откуда шёл? - Из библиотеки, - жалобным голоском оправдывается Бэкки. А я берусь расстегивать кнопочки на его куртке. - Ты там заночевать решил, что ли? - Почти, - накидывая свой шарф мне с плеч на голову и чуть ероша мои волосы. - Сидел до закрытия. - Во профессор! - одолеваю последнюю кнопочку и тяну за собачку замка. Бэкхён тем временем копошится в моем обмундировании, пытаясь вытащить из-под ворота куртки старательно запиханные туда концы теперь уже моего шарфа. Через минуту стоим друг напротив друга, с расстегнутыми куртками и взъерошенными шевелюрами. Бэкки как-то печально смотрит в сторону крыльца. - Новый зонтик покупать придется, - и недовольно дует губки, и морщит носик, и бровки сдвигает. Я сдохну в этой луже кавая. - Ой, а сумка где? - Держи. - Мне звонил кто-то, но этот грёбанный зонтик и шарф... - Это я звонил. Бэкхён прекращает рыскать в недрах почтальонки. - А? - Я, говорю, звонил. Хотел узнать, где ты лазаешь в этот ураган, все ли в порядке, да и дело к тебе есть. - Дело? - Да. - Какое? - любопытствует омежка, заглядывая мне в лицо. - Пойдем, по дороге расскажу. Но до дверей его комнаты мы доходим в тишине. И я уже тянусь к ручке двери, как это чудо строит умилительную мордочку и выдает: - Тебе пятнадцать минут на приведение себя в порядок хватит? А то, если дело вдруг важное, я с тобой, таким мокрым и лохматым, говорить отказываюсь. В общем, через пятнадцать минут у меня, и куртку сушиться повесь. Дверь хлопает прямо перед моим носом. А у меня фейерверк в голове. И минуты через три я выхожу из ступора, и срываюсь по коридору, думая, как за такой коротенький промежуток времени успеть сделать из обезьяны человека. Из очень красивой обезьяны, все так же умной и по-королевски скромной...