Терпеть его не могу!

После первой пары я нахожу его у расписания. Смотрит на листы, потом кидает на меня робкий взгляд и тут же отворачивается. Прислоняюсь к нему плечом, мягко касаюсь запястья и ловлю маленькую ладошку. Бэкхён чуть медлит и сжимает пальчики. - Утро доброе, - наклоняясь к его ушку, незаметно для всех целуя. - Ну не при всех же, - шипит омежка и дергает плечом, заставляя отстраниться. При этом руки моей он так и не отпускает. - Мне все равно, - отвечаю я. - Как чувствуешь себя? - После секса плохо не бывает. Если только первый триместр. Я подавился, кажется. Бэкхён хихикает. - Хорошо, Чанни. Я чувствую себя хорошо. Кенсу сказал, что от меня за километр разит крепким кофе, а он его не выносит. Боюсь, он вскоре тебя укокошит. Ночью он сильно ругался, что приходится спать в комнате, провонявшей "этой дрянью". Такой привередливый. Я смеюсь. Плевать я сейчас на всех хотел, поэтому обнимаю его за плечи и веду в сторону нужной аудитории. По пути Бэкхён изучает интереснейший рисунок плитки на полу – важное занятие. На самом деле, он стесняется. И я это чувствую. У двери разворачиваю его к себе. - Чего ты боишься? Расслабься. - Ну... Чанёль, они смотрят, - и прячет умилительно стеснительную мордашку, утыкаясь мне в грудь. - И что? Забей. Как ты там говорил? У тебя я есть. - Вперед паровоза не беги, - поднимает строгий взгляд Бэкхён. - А вообще это странно, да? Я и отношения... - Это нормально. - Хм... Кто-то встречает, до аудитории доводит… - Еще холит, лелеет и целует периодически. Как сейчас, например. Я притягиваю его за воротник и смачно чмокаю в нос. - Пак Чанёль, что ты себе позволяешь?! - возмущается Бэкки, вырываясь. - Имею право, Бэкки. Ты мой, - в приоткрытые губы выдыхаю я и целую, мягко прижимая к себе. Бэкхён мимолетно отвечает и отскакивает в сторону. - Еще нет, Чанёль, - отвечает омежка, показывает язык и скрывается за дверью. Сучонок! Должен быть моим, весь, без остатка. Меньшего мне теперь не надо. Я теперь знаю, каково это – рай со своей любимой омегой. Бреду до нужной аудитории, сажусь на задние ряды, достаю для проформы тетрадь. Через минут десять после звонка не выдерживаю: "Тогда чей?" Бэкхен молчит. "Ты просил помочь тебе с этим. Отношения подразумевают постоянный контакт ;))" Он присылает ответ минут через пять, когда я уже весь извелся. "Мне нужно привыкнуть". "Начинай" - шлю я. "Я тебя ненавидел еще пару месяцев назад. А теперь..." "А что теперь?" Молчок. Да он издевается над моей нервной системой, инквизитор мелкий! "Ну?" - не выдерживаю. И следом: "Не смей говорить, что ты жалеешь". "Нет". "Так что между нами сейчас, Бэкхён?" "Ты напрашиваешься? ))". "Да на что? Мне просто важно знать, что это серьезно для тебя!". "Чанни, я с тобой. Всё. Пишу лекцию". "Пиши =*". "И ты все-таки неисправимый кретин)) С родителями ты кого тогда знакомил? хДд". Ржать я начал прямо на паре, чем заслужил замечание от препода, в итоге выкинувшего меня с этой пары. Счастливый дебил, сижу на подоконнике, напротив дверей аудитории Бэкки и болтаю ногами. Их группу отпускают на десять минут раньше. Бэкхён подходит ко мне, подозрительно хмурит бровки: "Ты что тут делаешь?". - Тебя жду, - беззаботно улыбаюсь я. - Ты на паре был вообще? - Был, пока ржать не начал. - Идиот, - констатирует Бэкки и двигает в сторону лестницы. - Эй, ты куда? - спрыгивая с подоконника и догоняя свою омежку. - Есть, - отвечает Бэкхен. Торможу его на ступенях. - Никого не забыл? А я? - Хочу успеть до звонка, а то потом народу набежит. И ты что сам не дойдёшь? - Никакой романтики, - бурчу я под нос, складывая руки на груди. Но покорно плетусь за ним вниз по лестнице. В столовой мы долго спорим по поводу содержимого подноса, потому что порция салата и крохотная булочка на его тарелке меня вообще не устраивают. В попытках впихнуть ему в руки тарелку с мясом и овощным гарниром, сбиваю с собственного подноса стакан с соком. Бэкхён ржёт, берёт свой салат с булочкой и по пути до столика кричит мне, что я самый неуклюжий альфа на свете. Правда все его покатайки кончаются с моим наигранным «ой!». Да-да, я такой коварный, решил изобразить, что порезался, пока собирал стеклянное крошево от разбитого стакана. И да, вы можете назвать меня бесфантазийным идиотом, ибо… Бэкхён идёт ко мне, обеспокоенно глядя на руку, садится на корточки рядом и трогает за плечо. - Порезался? Так вкрадчиво. А я не отвечаю. Ну что я скажу? Нет, у меня плоское чувство юмора? Ага, сейчас. Так что я только крепче прижимаю руку к груди. Там есть милипиздрическая капелька крови, но след от стекла и царапинкой то не назовёшь. А мне сейчас, чую, будут откручивать голову. Правильно чую. - Дай сюда, - требует омежка. Я мотаю головой. - Сюда! Разве я против него попру? Нет. Против Бэкхёна нет приёма. Осторожно вытягиваю руку, а это чудо, любопытное и вечно во всём подозревающее, начинает крутить мою ладошку у себя перед глазами. Никаких смертельных травм там, естественно, не обнаруживается, и я получаю локтём в бок. - Чанёль, я тебя убью. Я уж думал, - встаёт и идёт обратно за столик. Я только строю умилительную мордашку. - Но ты так запереживал… Мечтательный вдох булькает на полоуслове, когда в голову мне прилетает его шарф, скомканный в большую, пушистую и колючую хрень – обидное какое-то оружие. - Ещё раз так прикольнёшься, сам себя по утрам чмокать будешь. И Бэкхён принимается усердно жевать. Я собираю остатки стакана, дохожу до него. Звонок. Через три минуты на порог столовки вваливается вся наша полоумная братия, с Чонином и Сехуном во главе, орущими попсувую лабудень и пытающимися изобразить балетные па. На месте, где техничка только что вытерла следы от разлитого мною сока, эта парочка, смачно матюкнувшись, поскальзывается и шмякается прямо на задницы. Упс! - Какая скотина?! – орёт Сехун, тут же получая от наклонившегося к нему Лу щелбан. – Ой, какой, говорю, благородный и многоуважаемый человек соизволил здесь так лажануться? - Мы, Се, - отвечает Чонин, поднимаясь на ноги, кряхтя и хватаясь за свой филей. - Это Чанни стакан разбил, - добродушно выдаёт меня Бэкки, заботливо пиная прямо по щиколотке. Вот мелкая зараза! - Ах, Чанни, - тянет Сехун, делая шаг в сторону нашего стола, но его в очередь возвращает взрослая омега. - Поднос держи, герой. - У меня после пар дополнительные занятия, и ещё в библиотеку надо. Я ушёл. Бэкхён встаёт посреди обеда и подхватывает свою сумку. Не то чтобы я не доволен, но… - Бэкки, - зову своё чудо. - Что? - Сюда иди. - Ммм? Я дергаю его за рукав, а потом тяну за воротник, кратко чмокая в уголок губ. - Вот теперь можешь идти. - А без этого я б не дошёл, да? И вообще, ты сегодня врунишка. А я с врунишками не целуюсь, - виляя задницей, этот привереда удаляется с глаз моих долой. Выпендрёжник. - Это что было? – ржёт Крис. - Это у нас личная жизнь налаживается. Четыре дня трахались, а теперь вот характер показываем. - Ну, трахаться всегда легче, - выдаёт Сехун. – А характер… Это ж Бэкхён, не мне тебе про его тараканов рассказывать. Лухан даёт подзатыльник, потом, правда, в висок чмокает. - Ты б молчал, мелкий. - Чую я, Чанни, заботы твои на этих четырёх днях не закончатся. - Чую я, они только начались.