Терпеть его не могу!

Мы бредем в сторону торгового центра. Обнимаю Бэкхёна за плечи. - Могу я вернуться к нашему разговору? - К какому? - Ты, ухажеры и Чонин. - А что тут возвращаться? - Мы с ним разные. - Разные и что? Тебя что-то конкретное интересует? Он устремляет на меня взгляд, подозрительно приподнимая бровь. - В чём? - Ну, логично, что на свидания я с ним не ходил, да и не до разговоров нам было. Поэтому сравнивать могу только секс. - Чёрт, зря я спросил. - Представил? Я торможу, ударяя кулаком по воздуху. - Блять, вот теперь представил. Отчетливо ещё так. Зло шиплю, отходя в сторону и скрещивая пальцы на затылке. - Твоя фантазия вряд ли соответствует действительности, - заявляет Бэкхён, выжидая, пока я возьму себя в руки. - И я бы, на твоем месте, не пытался самостоятельно проводить эти сравнения. - Бэкки, у меня перед глазами сейчас такие картинки, что я реально мечтаю закопать мелкого. - И что ты злишься? Ты сам эту тему поднял. Я могу замолчать, но ты ж всё равно будешь спрашивать. Я сгребаю его в охапку. - Солнышко, я сейчас вообще неадекватный. Как представлю... Бэкхён висит в кольце моих рук, болтая руками и ногами и пытаясь сдержать смех. - Не смешно. - Реально неадекватный. Успокойся уже. - Не могу. - Сам сейчас за покупками пойдешь. Ставлю его на место. - Ладно, я спокоен. В чём разница? - Не поверишь, но во всем. - И кто круче? - А я то думаю, зачем тебе это? - толкается Бэкки. - А ты на комплимент напрашиваешься! - Нет, хочу знать. - Тогда так. Со мной Чонин звереет. Скручивает и вбивается. Море кайфа, но ничем ответить не можешь. В итоге я приучил себя быть податливым и послушным. Он не грубый, аккуратный, но это тупой трах на протяжении пары дней. - Я сейчас про Чунмёна подумал. - С Чунмёном все по-другому. Он там и нежный, и заботливый. Это его омега, а я был развлечением. - Хм... Его омега, - задумчиво произношу я. - А со мной как? - Напрашиваешься все-таки, да? - А заслужил? Бэкхён обнимает меня, кокетливо улыбается, прикусывая нижнюю губу. - Да. Целую, мягко прихватывая его сладкие губки. Бэкхён тянется за добавкой, приподнимаясь на носочках. - Ммм, какой ты послушный. Ой, нет, у нас другая тема. Податливый, да? - Далеко не всегда, - проворные пальчики забираются под куртку и легонько щипают. - Знаю, - вытаскивая его руку. - С тобой все иначе. - Нежнее? - Да ты сам все знаешь! Зачем спрашиваешь тогда? - Любопытно. - Любопытно ему. Я вот сейчас тоже спрашивать начну, - и дует щёчки. - Спрашивай. - Викторина какая-то. - Я сам предложил. Готов отвечать. - Надо подумать. Мы, наконец-то, добираемся до входа. Надо отдать нам должное, ибо пальто мы покупаем во втором магазине. В первом мы тявкаемся, потому что мой выбор Бэкхён называет "какой-то хернёй". Он тычет пальчиком в сторону понравившегося пуховика, и теперь "хернёй" обзываюсь я. Омежка обижается, порываясь совсем уйти и причитая, какой я проблемный. Ловлю его на входе и, начихав на всех вокруг, целую и жамкаю - я прощен. В следующем - и последнем - отделе мы ходим очень долго. А ходим потому, что Бэкки вдруг вздумалось вообще меня одеть. Что с одним пальто делать? Так скучно. Надо скупать сразу половину магазина. Эту половину он мне по частям в примерочную и таскал: свитерок, водолазка, пуловер, пара-тройка рубашек и куча разных штанов. Всё я, конечно, покупать не стал, но пуловер и рубашку взял. Выбор пальто проходил уже не так весело. Перерыв кучу вешалок, мы одновременно ткнули в то, что искали - теплое, темно-серое, с меховым воротником и большим капюшоном. В общем, я рад, а Бэкхён так подпрыгивает рядом, что едва макушкой до потолка не достает. Итого, наши мотыляния по магазинам уместились в полтора часа. Понятно, что этим всё не закончилось. Я предложил покушать. Вернее сказать, поставил перед фактом. И не я, а два желудка, известивших нас о своих намерениях пообниматься с позвоночником. Так крепко они там обнимались и урчали от безграничной любви друг к другу, что мы сдались. - Я подумал, - говорит Бэкки, как только мы садимся за столик в кафе. - На тему? - Какие вопросы тебе задать. Или ты отказываешься? - Нет, задавай. Приносят меню, и на три минуты мы заняты разглядыванием картинок с сочным мясом и травяными салатами - кто и что рассматривает, распределите сами, но салаты явно не мои. - Итак, вопрос первый. Чем отличается секс со мной от секса с иной омегой? - Ого, куда тебя понесло. - Отвечай. Заодно можешь вспомнить, сколько их было. Я удивлённо вскидываю бровь. - Много. Точное число не скажу, да и вряд ли оно тебе надо. Отличается... С тобой вообще всё иначе. Вот давай так: какое впечатление производит? - Ммм... Нежно? - Рад. - Хотя с тобой я позволяю быть себе самим собой. - Да уж, после тебя мне Исин вечно царапины мажет какой-то дрянью. - Извини. - Это меня радует, на самом деле. Тешу себя надеждой, что я хорош. Бэкхён широко улыбается. - Интересно, а ты так хорош по какой причине? Мы парные? Или ты просто такой мастер? – интересуется омега. - А два в одном быть не может? - Может, наверное. Я знаю, что я могу быть разным. И это зависит от партнёра. Зачастую послушный, иногда отхожу от этой схемы. - В некоторые моменты я вообще забываю, что ты бываешь покладистым. - Уверен, что в этот момент ты опять внутренне себя похвалил. И я смущенно улыбаюсь. - Ой, вот не надо скромничать. А то я сейчас все твои самодовольные рожи вмиг обломаю. Вот тебе пища для размышлений: а ты уверен, что такой потрясающий секс у тебя со всеми омегами? Может, это только мне так ощущается, а остальные симулируют? - Получишь сейчас по лбу. - А что? Вдруг они перед зеркалом репетируют. - В следующую течку будешь репетировать. У зеркала. Один. - Не больно то и хотелось, - картинно воротит носик Бэкки. - Никто не жаловался. Приносят заказ, и на пару минут мы затыкаемся. - Ой! - вскрикивает Бэкхён. - Сейчас вдруг впервые задался вопросом. - Каким? - А ты уверен, что никакому омежке детей не наделал? Говорил мне папа, что не надо болтать за столом. Я теперь понял, к чему он давал мне эти наставления. Вилку на пол уронил, челюсть рядом припарковал, язык на тарелке рулетиком свернул - нихера себе вопросы у моего солнышка! - Ты нормальный? - А что? Вдруг где-то бегают масенькие Чанёлики? - О, придурок, - бурчу под нос. Бэкхен пинает меня под столом. - А ты уверен, что ты не беременный? - решаю пойти ва-банк. - Совсем идиот?! Я противозачаточные пачками пью. У меня непробиваемая система защиты. - Вот и у меня. Ты таблетки пачками пьешь, а я презервативы пачками таскаю. И у меня больше года нет никого, кроме тебя, кстати. Бэкхён обрывает мою тираду, в какой-то догадке вскидывая руки. - Без резинки, - удивлённо обращается ко мне. - Что? - Ты со мной во время течки ни разу... Подожди, дай, вспомню. Точно. Да, так и есть. - Ну! - Что, ну? Секс у нас с тобой без резинки. - Что я с тобой без презерватива, ты имеешь ввиду? - Да, тупица. - Хм... И правда, ни разу. Слушай, а я и не задумывался никогда. - Вот-вот. Да ладно ты. Рожать-то не тебе. - Не шути так сейчас, - артистично хватаюсь за сердце. - Прости, задумался. А это может влияние парности нашей? Ну, потому что спроси меня кто сейчас, надо или нет, я пошлю. Черт, да я даже не представляю. - Природный инстинкт? - Не умничай. Давай, разберёмся. - Давай. - Первый раз... - Парта. - Да, парта. - Ты сам ноги раздвигал. - Да я их каждый раз сам раздвигаю. И надо сказать, под тобой ноги раздвигать вообще одно сплошное удовольствие. Так что можешь не париться и не мучить свое сомневающееся Чувство Собственной Невъебенности. Симулировать, мне, по крайней мере, не приходилось ни разу. Так что я прекрасно понимаю тех омег, которые не жаловались. Присвистываю. - Ого, какие дифирамбы. - Суть не в этом. Я реально не помню, чтобы мы хоть раз... Стоп! А откуда ты знал, что я не залечу? - Ты моя омега, я про тебя много чего знаю. И про таблетки твои - от Чонина. Про которого я услышал, между прочим, а про себя - нет. Бэкхён задорно показывает язык. - Что-то мы от темы отклонились, - говорит он. - Вернёмся сейчас. - Прямо сейчас и вернёмся, - заявляет Бэкки. - Так каково это, со мной? И кокетливо облизывает губки. Поиграть? Поиграем. Тянусь к нему через стол, томно выдыхая в губы. - Сладко, тесно, до одури хорошо. В сотню раз лучше, чем с другими. - Ммм... - Люблю, когда ты стонешь, выгибаешься подо мной, царапаешься, брыкаешься. Когда подмахиваешь попкой назад, стоя на коленях. Щечки Бэкхена покрываются румянцем, дыхание учащается, он медленно и с удовольствием облизывает свои губки вновь. - А еще когда засыпаешь, мокрый, утомленный. Заворачиваешься во влажную простынь. Люблю, когда не сдерживаешься, когда кричишь, когда сходишь с ума во время сцепки... - Прекрати, - выдавливает из себя Бэкхён. - Интересная перспектива? - У меня до течки месяц, не издевайся. - Я могу скрасить твою тоску, - произношу я, а сам эротично облизываю вилку. - Спасибо, не надо. - А мне вот всегда было интересно, каково оно, быть снизу. - Предлагаешь поменяться? - Эмм... - Чанни, прости, но я не согласен. У нас с тобой разные ощущения и впечатления, и делиться своим кайфом я не согласен. Ты с твоим размером идеален для роли альфы, а мы с моей попкой как-нибудь с принимающей ролью справимся. - Черт возьми, я обожаю говорить с тобой о сексе. - Разговор разговором. - Итак, мы выяснили, что у нас реально охеренный секс. - Тут не поспоришь. - У меня большой член, у тебя аппетитная задница, и ты не симулируешь. - Тут тоже. - Мы ни разу не предохранялись. - Факт. Я бы и сейчас не согласился. - Поделишься? - Чанни, это не объяснить. То ли природа, то ли просто моя чувствительность, но это неповторимое ощущение. Никаких посторонних предметов. Только ты и альфа. Это круто. - Принято. - Всё? - Нет. Ты самый шикарный омега из всех, что я знаю. Нежный и страстный одновременно. У тебя получается доставлять удовольствие, прилагая к этому минимум усилий. Но главным правилом всегда служит: доставить удовольствие тебе. Ты не представляешь, как я кайфую, когда тебе хорошо. - Представляю. Вот смотри. Что тебе больше всего нравится в сексе со мной? - Всё. - Я серьёзно. - И я. Мне действительно нравится всё. Я наслаждаюсь с первой до последней минуты. - Что-то особенное, может? - Не понимаю, чего ты хочешь. - Напоминаю: меня учили быть нежным и ласковым. А еще доставлять удовольствие своему альфе. Так что это разведка. Что тебе нравится? - Я знаю, что нравится тебе. - А ты? - Ты можешь делать всё, что душе угодно. - Хорошо, спрошу напрямую. Минет. - Эм... Говорил уже, что ты мастер. - Но тем не менее, сегодня ты мне не позволил. - Не было необходимости. Могу предложить то же самое? Бэкхён ошарашенно на меня смотрит. - Что, прости? - Мы сегодня в одинаковом положении, стресс один на двоих. Так почему я не могу предложить тебе такой же разрядки. - Чепухи не говори. Альфа, добровольно опускающийся до такого… Пф... - А как же бар? - Исключение из правил. И ты был пьян. - Я сейчас к этому вернусь. Сначала разберемся с моим удовольствием. - Удовольствие, ага... Ты кайфуешь от минета, а я от того, что ты кайфуешь. Мне нравится это делать. Реально. - Не могу не спросить. А Чонин, Сехун и другие... - Делал. Но это, скорее, как должное. Автоматически. Отсосал и забыл. - То есть? - То есть, если я предлагаю, соглашайся. - Так могу я предложить тебе этот же фокус? - Да отстань ты от меня! - У меня такое ощущение складывается, будто ты считаешь, что тебе этого нельзя. Что омега отсасывает и другие приятности делает, а альфа только в задницу долбится. - Привычное видение мира. - И ты до сих пор думаешь, что удовольствие не для тебя? Что его раз в два месяца достаточно? - Если ты опять пытаешься намекнуть на растяжку, секс и тому подобное, можешь затыкаться. Нет. Тогда это было по пьяни. - Но ведь можно кайфовать, не подставляя задницы. - Прости, Чанёль, но для меня это пустой разговор. Я не понимаю, что ты имеешь ввиду. Меня на протяжении долгого времени трахали в период течки. Именно трахали. Так, как считали нужным. Я знаю, что с тобой иначе, но дополнительное удовольствие обычно доставляю я. Нет, не так. За исключением того случая, его всегда доставляю я, - по слогам отчеканивает Бэкки. - Блять! - бросаю в сердцах. - И я пытаюсь еще тебе что-то доказать. - Вот-вот. Чанёль, на данный момент я убежден, что правильный вариант выглядит именно так. И я стараюсь не думать, что бывает иначе, потому что возникает в голове жуткая цепочка подсчетов: как много я упустил или недополучил, подставляясь под каких-то эгоистичных мудаков. - Мне доставит это не меньшее удовольствие, чем тебе твои фокусы. Я не настаиваю, просто прошу запомнить. - Сделано. Я расплачиваюсь, хотя Бэкхён упорно пытался попилить сумму пополам. Пришлось отвлекать: целую омежку, а одной рукой официанту деньги отдаю. Бэкки обижался пару минут, когда просек, но к моменту вызова такси успокоился. Едем домой, развалившись с пакетами на заднем сидении. Ну, как развалившись: я обнимаю Бэкхёна, а Бэкхён спит и обнимает меня и пакеты. Мое чудо, маленькое и озабоченное. Как так выходит, Бэкки, что о сексе мы можем болтать часами, а стоит сказать пару слов о любви, и ты вдруг смущённо краснеешь? Я до сих пор удивляюсь, что не приходится сражаться за тебя с кучей претендентов. Для меня ты самое восхитительное существо на земле. Ты должен щелкать пальцем, и толпа жаждущих внимания будет кидаться к твоим ногам. Знали бы эти кретины, от чего отказывались. Говорит, что ничего не умеет, ничего не знает... А что нужно знать, чтобы согревать своим присутствием? Это не требует навыков. Ласковый, нежный, заботливый - идеальный. И чихать я хотел на чьи-то стандарты. Он так сладко сопит и причмокивает, что у меня рука не поднимается разбудить его по прибытии. Как блаженный, несу свое маленькое чудо по коридорам. Боюсь потревожить и разбудить, поэтому когда он вдруг ворочается и мычит что-то во сне, мягко его целую. Решено не нести его к Кенсу, если можно остаться у меня. Не думаю, что завтра Бэкхён будет сильно возмущаться. Медленно его раздеваю, невесомо касаясь бархатистой кожи. Иногда омежка ворочается на кровати, а порой даже тянется вслед за прикосновением. Раздеваюсь сам и ложусь рядом, кутая нас в одеяло. Бэкхён тут же обнимает и крепко прижимается ко мне всем телом, чмокая в ключицу. Хрупкое сокровище мое. Изображает из себя врединку, а сам настолько беззащитный. Видел бы ты себя во сне, Бен Бэкхён. И как может верить в твою стервозность человек, хоть раз видевший тебя, сопящего в подушку? Вот же слепцы. Надутые щёчки, пухлые губки, и реснички дрожат иногда - солнышко моё. Спи, сладкий.