Терпеть его не могу!

Чем прилежные студенты занимаются на паре по одному из второстепенных предметов? Кто-то слушает музыку, иным давай развлечение помасштабней - кино на планшете смотрят, особо прилежные готовят семинар на предмет первостепенный, часть ржет над преподом и обсуждает сплетни, но большинство - и я сегодня в их числе - мечтает продлить блаженное время сна. Я искренне пытался призвать на помощь Морфея, и мне казалось, что вот-вот все получится. Ох, как жестоко я ошибался! По всем законам комедийного жанра помешал мне кратко вибрирующий в кармане телефон. И каким надо быть кретином, чтоб на беззвучный режим не поставить? Правильно, надо быть мной. Заверив седовласого преподавателя, что это тяжелая ручка с шумом прокатилась по столу, лезу читать сообщение. "После четвертой пары жду в актовом зале" - Бэкхен. Допрос с пристрастием ни к чему не приводит: мой любимый партизан профессионально скрывает все подробности. Единственное, что удалось выяснить, - он будет ждать не один. На большой перемене я пропадаю в спортзале, и Крис хохочет, извиняясь за подставу от своей половинки и умоляя оставить горе-мстителя в живых. Обещаю подумать. Еще две сдвоенные пары - предмета первостепенного - проходят в каком-то трудовом угаре. Строчим много, болтаем мало, не отвлекаемся вообще. Профессора затянули пространные рассуждения на заявленную тему, совпавшее с желанием надиктовать нам сегодня весь возможный материал. А мы отдувайся. Надо было захватить запасную ручку. И тетрадь. И руку. В актовый зал иду полный надежды, что дело сдвинулось с мертвой точки. Хоть бы кто-нибудь нашелся. Этих самых "кто-нибудь" оказывается почти двадцать человек. Замираю на пороге и наблюдаю, как моя омега, заикаясь от смеха, улепетывает от какого-то беты, грозящего проломить Бэкхену черепушку какой-то тетрадью. В шутку, конечно. Хотя зная мое солнышко... - Хорошо, не в Гринча мы тебя оденем! - кричит Бэкки, лавируя меж кресел. - В главного оленя, так и быть! Рудольфом будешь! И дает деру. Словно не замечая меня, вся компания местных, собранных Бэкхеном талантов, умирает от хохота, подбадривает каждую из сторон и скандирует весьма оригинальные лозунги. Враг нагоняет, когда омежка замечает впереди меня. Пискнув что-то о вселенской справедливости и едва не перекувыркнувшись попутно через два ряда, он запрыгивает на меня с ногами. - Спасите, убивают! Бета тормозит неподалеку, в сердцах бросает на пол скрученную в орудие тетрадь и драматично падает на колени, якобы заливаясь слезами - шквал аплодисментов, просьбы повторить и всеобщее ликование. - Это и покажем, - предлагает кто-то. - А назовем как? - интересуется второй голос. - Смертоносный карнавал в Лапландии, судя по всему, - решаю пробасить я, поудобней перехватывая омегу под задницей. Иду в сторону сцены и успеваю получить незаметный чмок в щеку. Бэкхен слезает, ставит меня на ступеньки и важно начинает объяснять, кто тут и зачем. Компания разномастная, но веселая, полезная и на выдумки способная - энтузиасты, в общем. - Нам не привыкать такие мероприятия организовывать, - поясняет мне кто-то. - Да, только пинать вас надо, разгильдяи, - замечает Бэкки. - Я пинаю жестко, так что лучше самим, - отмечаю я. - Поняли, - отвечает группа. В следующие полчаса выслушиваю предложения по поводу организации, предполагаемой программы и номеров. Все, что касается музыкальных номеров, согласовывается с Бэкхеном. Основные моменты решены, и мы всем скопом покидаем зал. Бэкхен закрывает на ключ, обнимает мою руку. Спускаемся ржущим потоком на первый этаж, отдаем на вахту ключи, одеваемся в гардеробе и расходимся, договорившись об очередной встрече в субботу. - Не на машине? - спрашивает омежка, когда мы идем к воротам. - Дома поставил пока, - обнимаю за плечи. - Гололед начинается, да и кидать ее где-то тут на улице - не лучший выход. На днях пойду к ректору заявление писать. - Какое заявление? - всовывая пальцы в мой карман. - На парковочное место. Сейчас пока не срочно, но со следующего года будет необходимо. Капитанские обязанности переходят ко мне, да и в бизнес к отцу вольюсь посерьезней, чем сейчас. Придется много кататься. Омега понимающе мычит, а когда спускаемся вниз по улице, сам предлагает место, где можно спокойно посидеть и выпить по кружечке горячего чая. И поесть, что немаловажно. Он обедал бисквитной печенькой из автомата, а я не ел со вчерашнего обеда. Слона себе закажу, в подливе и с тазом гарнира. Мое чудо будет салат, наверняка. И как его ветром не сдувает? Пешая прогулка превращается в марафонский забег, когда с неба хлопьями начинает валить снег. И я уже не удивляюсь подобному раскладу. Мы ж гуляем, а у нас без приключений никуда.