Терпеть его не могу!

На паре я почти не пишу. Руки трясутся, и голова отказывается работать. Совсем ей туго приходится, когда я получаю сообщение от Бэкхена. "У тебя ведь это последняя пара? Я в расписании смотрел". Хм... Странный вопрос, но я отвечаю утвердительно. Допрос продолжается: "Тренировка через пару?" Опять от меня односложное "да". "После этой пары буду в библиотеке. Готовлюсь к зачету." Тонкий намек, но мне нравится, что он хочет видеть меня, что сам предлагает это. И я обязательно приду. Теперь считаю минуты до конца лекции. И как только звенит звонок, одним из первых вылетаю в коридор. В библиотеке тихо: начались зачетные недели на большинстве факультетов, кто-то сдает хвосты, у других доставляют пропавшие пары, и большинство учит дома. Мне всегда в своей комнате спокойней, не люблю сидеть в читальном зале, если нет острой нужды. А Бэкхену тут нравится. Его желание - закон. Приходится потрудиться, чтобы отыскать его в огромном помещении. Мой соблазнительный спецагент находится в самой жопе этого книжного мира, в секции, куда сами библиотекари раз в три года доходят. Вокруг одни высокие шкафы, под потолок, и всего два больших стола. Знакомая задница мелькает за дальним стеллажом. Омега стоит коленями на лавочке, склонившись над книгой, и что-то выделяет желтым маркером в тетради. Отсюда не видно общий зал, как и это место оттуда для обзора недоступно. Слишком далеко. И это мне на руку. Подхожу сзади и бесцеремонно толкаюсь, притянув к себе за бедра. Ладонь ныряет под его футболку и ведет вдоль позвоночника до шеи. Бэкхен прогибается в спине, по-кошачьи вытягивается поперек стола и оборачивается на меня. - Обойдешься. На дне глаз мелькает озорной огонек. Омега дергается, отстраняясь от меня, и встает с лавки. - Зачет завтра? - спрашиваю я. Обнимает за шею и тянется за поцелуем. Краткое прикосновение к любимым губам, но такое волнительное. - Завтра, но не о нем речь, - нетерпеливо шикает Бэкки и берется стягивать с меня толстовку. Кидает ее на стол и снимает сумку с лавочки. Усаживает меня и устраивается сверху, запуская пальцы в мои отросшие волосы. Целует настойчиво, развязно, бесстыдно елозя на моих коленях. Облокачиваюсь назад, привлекая к себе этого провокатора. А он и рад. Только и делает, что сжимает в кулаке ткань борцовки и играется с моим языком. Этот напор не дает продохнуть, выбивает разумные мысли из головы и подталкивает к определённым ответным действиям. Жамкаю его задницу, толкая на себя. Соприкосновения одного возбужденного члена с другим, пусть и через ткань, - и искры из глаз. Бэкхен тихо стонет мне на ухо, как раз спускаясь губами по моей шее. А я продолжаю. Руки тянутся к его ширинке, и он, кажется, даже не сразу замечает, что сидит с расстегнутыми штанами. Зато у меня появляется возможность спокойно нырнуть рукой в его джинсы и теперь уже прижать ладонь к бархатной коже. Бэкхен замирает, вглядывается в мое лицо и, осознав, что я не собираюсь заходить дальше, возвращается к ласке. Через несколько минут такого сумасшествия омега неторопливо отстраняется, встряхивает головой и сползает с моих коленей, садясь рядом. Встаю, перекидываю одну ногу через лавку и устраиваюсь с максимальным комфортом. Теперь я сижу поперек, упираясь взглядом в худое плечо Бэкхена. Такой расклад его, видимо, не устраивает, потому что, чуть переведя дыхание, он усаживается так же напротив меня. - Что на тебя нашло? Омежка пожимает плечами и прищуривается. - Это важно? Сам же сказал, что хочешь повторить. Улыбаюсь и тяну за руки к себе, закидывая его ноги поверх своих. Бэкхен придвигается совсем близко и почти скрещивает щиколотки за моей спиной. Обнимаю его за плечи и наклоняюсь, соприкасаясь с ним лбом. Омега обнимает в ответ и перебирает в руке тонкую ткань моей майки. - И что мне с тобой делать, инициативный мой? Хихикает и пожимает плечами. Вновь. Мы сидим вот так, соприкасаясь лбами и смешивая два дыхания. Беспричинно улыбаемся, и глаза у Бэкхена отчего-то горят. Тихим и мягким светом, манящим и согревающим. Не знаю, что это, но это заразно, потому что уверен, что смотрю на него так же сейчас. Только у меня еще бабочки в животе и конфети с отъезжающей крыши - полный набор. - Можно я тебя поцелую? - вдруг спрашивает омега. Чуть челюсть на пол не роняю. Нихерашеньки у зайчика вопросы. С чего вдруг такая скромность-то? - Ты чего спрашиваешь? Я аж отстраняюсь, удерживая его за плечи. Вижу, как Бэкхен осторожничает, подбирая слова. - Инициатива бывает наказуема, - наконец выдает он. Он выдает, а я опять зубы лови. Какая мысль вдруг зародилась в этой умной головушке. Да, для тебя опасность этого наказания весьма велика. Возвращаю взлетевшие вверх брови на место, зубы вставляю обратно и, ничего не говоря, припадаю к его губам. Ответ следует незамедлительно - вензеля пальцами по коже и ловкие движения язычка. В этот раз поцелуй нежный. С претензией на продолжение, но какой-то интимно медленный, тягучий. С влажным чмоком отрываюсь от него. Звонко, и омежка неловко прикрывает рот ладошкой, надеясь, что нас не слышали. Беззвучно смеется - только плечи трясутся, - и притягивает меня за шею вновь. - Мы не перебарщиваем? - заговорщицки оглядывается по сторонам. - И это ты мне говоришь? Кто меня сюда позвал и накинулся, а? Бэкхен опускает голову, скрывая за челкой широкую улыбку. - Тебе нравится? - приподнимая его лицо за подбородок. Моментальный кивок. И зачем еще что-то спрашивать? Где-то в соседней секции открыли форточку или окно, теперь прохладный ветер щекочет кожу и заставляет Бэкхена в моих руках чуть вздрагивать. - Замерз? - Немного. Накидываю на него свою толстовку и грею в ладонях любимые пальцы. - Уйдем? - Нет, - решительно отвечает Бэкхен. - Вообще-то, я собирался коварно мстить за вчера. Округляю глаза. - Вот это план. Что ж тебе мешает? - Ты и твоя скромность, - бурчит омежка, ковыряя ногтем шов на шлейке моих джинсов. Приходится быстро заткнуть себе рот кулаком, пока ржач не распугал всех студентов. Тишина ж в библиотеке, помните? - И когда тебя это останавливало? - выдохнув в сторону, уточняю я. Лукавая улыбка, а пальчиковые человечки уже бегут по моему торсу - вниз, к пуговице и замку. Хватает за пояс джинс и с силой тянет на себя, моментально меняясь в лице. Вот теперь верю, что режим активирован. Бесенята в глазах так и норовят пошалить, и хозяин покорно поддается на их уговоры.