Терпеть его не могу!

Заезжаю за ним около пяти. Мне все-таки удалось уломать своего омегу на совместное возвращение. Он немного побурчал в телефонную трубку, но потом согласился. Ключевым аргументом стала необходимость покупки еды и банных принадлежностей для Кренделя. Купать же собрались эту мелочь. Бэкхен на крыльце разговаривает с папой, когда мой автомобиль останавливается напротив. Выхожу, здороваюсь, забираю сумку и свое добро. Последнее чмокает в щеку, что-то говорит про таскание чужих тяжестей, получает по носу и поцелуй куда-то в мех капюшона. Так себе на вкус. Бэкхен точно вкуснее. Уже устроившись на месте и пристегнув ремень, омежка заявляет, что для меня завернули гостинец. Вечером, после купания - читать как "попытку утопления" - чай пить будем. В недрах сумки ждет своего часа творожный пирог с грушами. Ох, побыстрей бы Кренделя уто... Упс! Искупать. Не настолько я его не люблю, как кажется. Хождение по супермаркету проходит весьма банально: я носильщиком работаю, а Бэкхен придирчиво разглядывает содержимое полок. Бросает в корзину шампунь для животных и упаковку резиновых перчаток - заботливый мой. Потом останавливается у стеллажа, бубнит что-то себе под нос и отправляет в кучу коробку с краской для волос. - Это кому? - интересуюсь. - Тебе. Опять? То есть рыжие кудряшки ему уже не нужны? - Красить меня будешь? - Да, я мастер тупых вопросов. - Нет, Кренделечка, - язвит омега. - Он же у меня без этого такой страшненький. Аж стопорю посреди торгового зала, пока Бэкки идет дальше. - Стоп! Это что значит? Я страшненький, значит? Этот кусок шерсти милашка, а я без покрашенной шевелюры - кикимора болотная? Бэкхен возвращается с пакетом крекеров и бросает небрежное "ты преувеличиваешь". Что? Бэкхен ловится по пути к кассе и зацеловывается до кондиции "ладно, Чанель, и ты симпатяжка". Ничего, я потом поработаю над внушением идеи "Пак Чанель, самый красивый, лучший и Бен Бэкхену идеально подходящий". А пока порадуюсь и тому, что хоть симпатяжкой признали. Операция по протаскиванию Кренделя в общагу продумывается нами в пути. Машину ставлю в паре кварталов, и Бэкхена отправляю первым. Тот идет с пакетом, приветливо здоровается с консьержем и открывает мою комнату. А мне достается самая страшная задача... Крендель спокойно сопит в коробке, когда я присаживаюсь рядом. Ведет ухом, открывает глазки и кидает на меня взгляд профессионального ниндзя. Загрызет меня здесь сейчас, ляжет обратно, а в моей кончине обвинят кого угодно, только не это милое, невинное чудо. Ладно, я преувеличиваю. Но у меня с животными не особо ладится, а котенок очередное этому подтверждение. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, когда я вытаскиваю его из коробки и засовываю под пальто. Маленькие коготочки вцепляются в мягкий шарф, а хвост жмется к пушистому пузику. Грожу пальчиком - мол, не шуми и не царапай, а то схлопочем. Мимо консьержа, прижав зверюшку к себе и для верности прикрытия громко кашляя, прохожу по первому этажу. А Крендель, как чует, что можно дать себе волю. В комнату я вваливаюсь, сражаясь с этим мелким и перепуганным недоразумением. Бэкхен подлетает, забирая у меня своего питомца, гладит того за ушком и успокаивающе что-то шепчет. Мне тем временем приходится распутываться из затяжек и выдранных ниточек шарфа. - Не засекли? - беспокоится омежка. - Нет, но консьерж наверняка мог подумать, что у меня чахотка, и я почину со дня на день. Так кашлял старательно, что горло запершило. Чай бы заварить. - Умничка, - чмокает Бэкхен. - Заварим. А мне уже и не надо - уже счастливый, согретый и излеченный. Но ему об этом я не скажу. Приступать к процессу никто не спешит. Омега минут двадцать тискает мурчащий комок. За это время как раз и чай заваривается, и пара конфет из запасов съедается, и пирог режется, и стратегия купания продумывается. Ничего не подозревающий Крендель наивно сопит у Бэкхена на коленях, предварительно схомячив пару кусков колбасной нарезки, купленной специально. Джинсы сменяются легкими домашними штанами. Перчатки, шампунь, большое полотенце - готово. Кренделечек начинает подозревать неладное, когда два взрослых парня тащат его в ванную и засовывают в раковину. При этом один предвкушает боевые ранения, а второй неадекватно копошится вокруг и причитает, за кого-то переживая. Кто-то понимает, что он тот самый "кто-то", когда сверху обрушивается поток воды. И вот тогда начинается масштабный пиздец. Орет, мяукает и пытается вырваться. Маленький, но сильный, зараза. И очень верткий. Скользит по гладкому фарфору, падает и скользит вновь - несокрушимая воля к жизни, блин. Бэкхен мылит и моет, пока я борюсь с лапами и зубами маленького пострадавшего. Готов признать, что в тот момент, когда котенок смотрит на меня слезливым взглядом и обреченно мяукает, мне даже становится его жаль. Прости нас, Крендель. Мой любимый инквизитор все это из лучших побуждений выдумал. Благими намерениями, как известно, выложена дорога к одному страшному, жаркому и дурно пахнущему месту - по законам подлости. Руки у меня до локтя исцарапаны, перчатки покоцаны, и мы с Бэкхеном облиты водой с головы до ног. Но зато Крендель чист. Омегу он не тронул. Вся животная ярость малявки ушла на меня. Будь у него возможность, он бы мне еще задней лапой в глаз дал, точно вам говорю. Стоит вытащить его из раковины, вырывается, кувыркается на пол и мчит от нас в комнату. Пусть свыкнется со своей судьбой. Все равно никуда ему не деться. Бэкхен снимает мои перчатки, осматривает царапины и кровящие точки. Смывает несколько капель и осторожно прикладывает полотенце к моей коже. Подтягивается, целует и всовывает между нами другое полотенце. - Спасибо, Чанни. Прижимаю, чмокаю пойманные пальчики и улыбаюсь. - Он убьет нас ночью. - Ничего, отойдет скоро, - улыбается в ответ Бэкхен. Отстраняется и отнимает от моей груди полотенце. Щипит. Опускаю взгляд и понимаю, что попытки убийства меня выглядят весьма убедительно - две длинные царапины. Бэкхен смачивает кончик в холодной воде и ведет поперек пресса. - Достал тебя, - констатирует омега. - Не почувствовал даже, - признаюсь я. Целует, повисая на мне и зарываясь пальцами в волосы. В полной тишине протирает место царапин еще раз, берет с бельевой корзины тюбик заживляющей мази - хорошо, что заранее об этом подумали, - и запрыгивает на меня с ногами. Крепко обхватывает ногами, чмокает за ухом и мягко гладит плечо, пока я несу его до кровати. Крендель сидит у шкафа и зыркает в нашу сторону. Опускаю омегу на одеяло и забираюсь сверху. Ни слова не говоря, Бэкки перекатывается вместе со мной, оказываясь сверху. И следующие пять минут втирает в кожу прохладный состав. Чуть пощипывает. Омежка склоняется надо мной, дует на царапины и несколько раз чмокает в ключицу. Даем себе передохнуть еще минут двадцать. Бэкхен устраивает голову на моем плече и рисует на груди спиральки, а потом идет размешивать краску.