Терпеть его не могу!

Уезжаю в понедельник. Отсиживаю две пары и сваливаю домой. Бэкхена отловил где-то на полпути к выходу, чмокнул в щеку, сказал, что позвоню, как разберусь с делами, и попросил извиниться перед Кренделем: утром это пушистое нечто сперва попалось мне под ноги, шмякнувшись с кровати, а потом и вовсе чуть не было превращено в оладушек, когда мы с Бэкки плюхнулись на кровать. Бедный кошак. Вечно ему достается. Не то имя ему омежка дал. Стоило этого счастливчика назвать в честь соседа - До Кенсу. Тогда бы наши недопонимания и объяснять не пришлось. В среду не выдерживаю. Стоит сотрудникам освободить кабинет, а отцу устало откинуться в кресле, набираю сообщение: "S.O.S. Свободен?" Ответ приходит почти моментально: "Да, жду ребят в зале." Он берет трубку сразу. - От чего тебя спасать? - Соскучился, - откровенно признаюсь я, стягивая пиджак и плюхаясь на диван в кабинете. Отец приоткрывает один глаз и машет рукой. - Тебе от отца привет. Бэкки улыбается в трубку. Слышу это. - Ему тоже. Вы в работе, да? - Да. Только закончили. Кофе ждем. Омега хмыкает, а в трубке раздается звук хлопающей двери и топот ног. Компания шумно что-то обсуждает, накидывается на Бэкхена с какими-то вопросами, но тот шикает и выходит в коридор. Попутно сообщается, что они невнимательные бестолочи и получат сейчас ведь "не видно, что я по телефону разговариваю, что ли?". - Зачет утром сдал, - чуть бодрее произносит омежка. Называю его умничкой, чтобы получить в ответ небрежное "знаю". - Скромный мой. Завтра приеду, и мы могли бы посидеть после пар где-нибудь. - Согласен, - говорит Бэкхен, и после непродолжительной паузы тихо добавляет. - И я по тебе. - Это такой ответ на мое признание? Отец заинтересованно смотрит, наклонив голову. - Ну хоть на одно, - смеется омега. И я с радостью поддерживаю его, помогая перевести сказанное в шутку. Немного горько, и не только мне, судя по интонации. Хотя я, возможно, опять принимаю желаемое за действительное. - Так, у меня зачет четвертой парой. Как сдам, напишу. - Позвони. Я закончу к тому времени, - сообщает Бэкки. - Хорошо. Иди этих оболдуев воспитывать. - Пойду, - вздыхает омежка. - До завтра. После краткого "целую" кладу трубку. Вечером он желает спокойной ночи и обещает завтра рассказать о какой-то их грандиозной задумке. На заднем плане страдальчески воет Кенсу. Думаю, вскоре этот парень придет к решению съехать. Или однажды, уютным, зимним вечером втащит ко мне все вещи Бэкхена, самого Бэкхена и доплату в виде мясного пирога - мол, все, что захочешь, только забери его и никогда больше не появляйся в поле моего зрения! У До Кенсу никого нет, и не припомню, чтобы кто-то был. Я ни разу не слышал о отношениях с его участием, интрижках или хотя бы свиданиях. Ничего. До Кенсу по представлению общественности должен быть чист и невинен, словно младенец. И будь я на месте этого омеги, и будь у меня такой шебутной сосед с альфой, еще вопрос, продержался бы я в подобной обстановочке столь долго. Тешу себя надеждой, что, возможно - только возможно, - этот парень подобреет ко мне, встретив свою пару. Мы ни разу не говорили об этом с Бэкки, но Кенсу все же не просто вечно недовольный сосед, а друг. Не могу оценить, насколько они близки, как много значат для Бэкхена их отношения, но что-то значат точно. Во всей сложившейся ситуации напрягает то, что у моего "вредного" омеги вышло влиться в нашу компанию, забронировать там себе место и подружиться с моими друзьями. А мне никак не удается наладить отношения с одним его другом. И это бесит. Хотя я и не старался особо, если честно. И это бесит вдвойне. Нужно поднять этот вопрос. Давно перевалило за полночь, а мысли всё кутят в моей голове. Прогнать их удается, лишь вспомнив о том, что завтра меня ждет встреча с Бэкхеном, а сонный и с кругами под глазами я вряд ли неотразим. Да и препод не оценит мои зевки на зачете. Досчитав до двадцать восьмой кучерявой и пухленькой овцы, кое-как перевалившейся через заборчик, проваливаюсь в сон. Худейте, дорогуша.