Терпеть его не могу!

Понедельник посвящаю подготовке к экзаменам, сидению в библиотеке и стирке. В общажной прачечной почти пусто, и мне без проблем удается и почитать, и подождать, пока машинка закончит свою работу. Вечером выбираюсь в город: подарок Бэкхену все-таки надо найти. И, о чудо, а именно оно причастно, мне попадается подходящая вещь. Подарки для отца и папы даются легче, с ними я так голову не ломаю. На ночь пишу своему чуду сообщение: как скучаю, как постирал белую майку с цветными носками, и почему так не люблю одного из библиотекарей в нашей альма матер. Бэкхен перезванивает и хохочет в трубку, а потом предупреждает, что и завтрашним вечером его приватизируют. Теперь они идут в кино с Кенсу, потому что давно вдвоем никуда не выбирались. Грустно вздыхаю и смиряюсь со своей участью. Зато среда и четверг - мои и репетиционные. В среду генеральная репетиция, на которой мне, отвечающему за все мероприятие, вообще-то, не помешало бы поприсутствовать. А в четверг они с командой гениев и активистов будут "латать дыры и устаканивать организационные моменты". В пятницу выступление и праздничная вечеринка, и все должно пройти идеально. В общем, да, четверг и пятница - репетиционные. Счастлив ужасно. Во вторник меня будит пожелание доброго утра и целующий смайлик. Лучше б сам приехал и чмокнул, я б не отказался. Сперва заглядываю в зал, где мы с тренером и Крисом уточняем график работы команды после праздников. В середине января съедутся команды, и нас ждет страшное мочилово. И вот, чтобы мы, а не нас, Крис готов ввести военное положение и всеобщую мобилизацию. Кубок отдавать никто не собирается. Его два года назад выиграли, вот пусть у нас и стоит. Друг предупреждает, что на днях я вновь могу ему понадобиться, а я согласно киваю и иду искать свое маленькое вредное чудо. Фортит через минуту. Выхожу из-за угла и натыкаюсь на потрясающее зрелище. Толстовка мешком висит на хрупком теле, и серая ткань соблазнительно сползает с плеча. Моя толстовка. Бэкхен ведет оживленную беседу с одногруппником и даже не догадывается, как я на расстоянии нескольких метров давлюсь слюной, впившись взглядом в участок белоснежной кожи. Медленно подхожу, обнимаю своего омегу со спины и нежно прикасаюсь губами к обнаженному плечу. Бэкхен наклоняет голову, довольно улыбается и прижимается спиной, накрывая мою руку своей. - Ты такой предсказуемый, - и щекочет мое запястье. - Ты тоже. - Я еще здесь, - тактично напоминает бета, хмыкая и шелестя тетрадными листами. Омежка дергается в моих руках, но тут же расслабляется вновь. - Извини, он так больше не будет. Я выглядываю из-за Бэкхена и виновато поджимаю губы. - Постараюсь. Взгляд беты полон любопытства. Он прижимает к себе тетрадь и рассматривает нас: альфу, который сжимает в руках, и омегу, который в этих руках тает. Странное, наверное, зрелище, если учесть, что ничего особенного я не делаю, просто бережно обнимаю. Но Бэкки дышит чуть чаще, и щеки его розовеют. Чувствую, как на долю процента усиливается сладкий запах. А бета все наблюдает. - Для тебя это все странно, да? - решаюсь спросить я. Парень задумчиво хмурит брови. - Да. Мне не понять, каково это. - Парень есть? Бета кивает. А Бэкхен едва не мурлычет, греясь в моих руках. Ластится и бессовестно пользуется моим присутствием, пока я разговариваю. Подхватываю его сумку с подоконника, обнимаю и, кивнув бете, веду в сторону аудитории. Бэкхен только обнимает меня и молчит. - У вас же консультация сейчас, да? - Перед праздниками и выходом в сессию, да, - подтверждает парень. Молчим пару секунд, а он вдруг уточняет. - Мы довольно давно вместе. И мне не на что жаловаться. - Тогда просто не думай об этом. - Сложно, когда наблюдаешь подобное ежедневно. Мы ищем среди толпы того, кто нам подходит. Ошибаемся и ищем дальше. А вы не ошибаетесь. Недавно читал статью о том, как в очередной раз проводили исследование о разнице между бетой и омегой. С виду одинаковые, но различий так много, оказывается. Сплошная концентрация нервных окончаний и рецепторов. Запах для них ярче, каждое прикосновение... - Ощутимей, - подсказывает Бэкки, обнимая меня. - Мы практически чувствуем кожей. Это еще на биологии в школе проходят. Иное устройство половой и нервных систем. Эмоционально нестабильные, впечатлительные. И ты не в состоянии контролировать это. Незавидное положение. Бета поджимает губы, а потом выдает. - Ты можешь иметь детей. Бэкхен останавливается и внимательно смотрит на одногруппника. - Тебе так этого хочется? - Моему парню хотелось бы, я знаю. И он многое бы отдал за возможность когда-нибудь завести ребенка. Сейчас рано об этом думать, мы слишком молоды, и не факт, что мы еще будем вместе, но я встречал много бет, желавших бы иметь полноценную семью. - Но природа распорядилась иначе, - подвожу я итог. - Именно. Иногда даже завидно. Она создает одну половинку и в пару к ней создает вторую, идеально подходящую. И лучше никого не найдешь, нет места сомнениям, страхам. Словно все вокруг создано для вас: семья, любовь, счастье. Даже простая радость от прикосновения. Я обнимаю кого-то или здороваюсь за руку, а сам думаю, насколько оно полно. Сколько процентов от возможных ощущений мне не дано постичь. Бэкхен ласково обнимает мою руку. - Каково это - чувствовать кого-то настолько полно? - продолжает бета. - Едва заметное изменение запаха - а вы уже знаете друг о друге все. - Мы так же, как и вы, знакомимся и привыкаем. Но вот у вас выбор есть, а у нас его нет, - поджимает губы Бэкки. - Фокус в том, что ваш выбор верен по определению. То есть ты в любом случае получаешь полный пакет: и семью, и детей, и любовь. Да, пусть предусмотренную, но гарантированную. От этого не уйдешь. И что скрывать, даже она у вас кажется ярче и полнее. На каком-то непостижимом для нас уровне. Нечто настолько полное, пронизывающее вас с головы до ног. Мы лишены ваших ощущений и, боюсь, не способны испытывать и половины тех эмоций, что даны вам. Словно бракованные. Я при всем желании не научусь быть с кем-то, чтобы дышать этими отношениями, жить ими и всем нутром посвящать себя этому. Бэкхен молчит, сжимая мою руку. Задумчиво хмурит брови и кусает губу. - Я не думал об этом. - А я вот думаю. И чем дальше, тем чаще. Ладно, пойдем. Бета поправляет сумку и шагает дальше. Руки сами тянутся обнять свое чудо - "предусмотренное, но гарантированное". Эту гарантию еще заслужить надо. Прямо-таки заработать потом и кровью. Хотя об ощущениях и чувствах он, наверное, прав. Омега обнимает в ответ и крепко-крепко сжимает в кулаке ткань моего пиджака. - Пойдем, а то опоздаешь, - шепчу я, а Бэкхен лишь сильнее прижимается ко мне. Забирается руками под пиджак и утыкается носом в грудь. Приподнимаю любимое лицо и мягко прикасаюсь к губам. Омежка вжимается всем телом и вытягивается струной, почти повисая на мне. Сладкий, желанный и отчего-то чрезмерно взволнованный. Он отчаянно цепляется за меня, словно я его спасение. И хрен поймешь, от кого: то ли от чудовищ, то ли от мыслей. - Что случилось? Этот разговор расстроил тебя? - спрашиваю я, вытирая пальцем его губы. - Не представлял, что их это так волнует. Бракованные. Страшное слово. - Да, особенно, если представить, что мы могли бы родиться бетами, - с грустью рассуждаю я. - Ты не вздрагивал бы от каждого прикосновения, но пару бы себе нашел такую, какую хочешь. А я бы не чувствовал, как меняется твой запах при моем приближении, и как ты трепещешь, стоит провести ладонью по спине. - Кому из нас нужна возможность завести нормальную пару, так это тебе, - бубнит Бэкки. - Да что ты говоришь? - смеюсь я. - И чтоб я без твоей гениальной идеи делал-то? Все, пойду искать. Отлепляю его от себя и, решительно вздернув подбородок, двигаюсь по коридору. Омега тут же догоняет и обнимает сзади. - Обойдешься. Я вредный и противный. И мне нравится трепать тебе нервы, так что ты остаешься. Разворачиваюсь,перекидываю через плечо и несу хохочущий "мешок картошки" в сторону аудитории, а то точно опоздает. Ставлю у двери, вручаю сумку и чмокаю в щеку. - Ни за какие коврижки не променял бы тебя на кого бы то ни было. Нам сказочно повезло родиться теми, кто мы есть. - Думается, будь я бетой, тебе по ушам доставалось бы не меньше, - хитро улыбается Бэкки. - В этом я даже не сомневаюсь. Но все равно повезло, - поглаживая его ладошку. - Ну тебе легко рассуждать. Рожать-то придется не тебе. Я ж тебя прокляну, - показывает он язык и открывает дверь. А я, поднимая упавшую челюсть и собирая вмиг развалившиеся мозги в кучу, могу только спросить. - Понял, что сейчас сказал? Бэкхен пожимает плечами, пряча лукавую улыбку, и закрывает за собой дверь. Блять! Блять! Блять! Крыша, стоять! Мы оттрахаем его потом. А будет выебываться, детей заделаю прям через три недели.