Терпеть его не могу!

Почти засыпаю, когда Бэкки, мокрый после душа, забирается под одеяло. Свежий аромат любимого тела окутывает. И мне показалось, или мое чудо в одном полотенце? Бэкхен обнимает меня сзади, устраивая руку на моей груди. Накрываю тонкие пальчики своими и ощущаю трепетное прикосновение губ к спине. Слишком чувственное для простого чмока на ночь. Еще одно, и другое - влажное, интимное. Чувствую, как раскрытая ладонь медленно скользит по боку и ныряет вниз. Ведет по низу живота, рисует у самой кромки уже сползшего полотенца и откровенно кладет руку на прикрытый тканью член. - Мы, кажется, обо всем договорились, помнишь? - хриплю сквозь дрему. - За последствия отвечаешь сам. Бэкхен поворачивает к себе лицом и просовывает колено между моих ног. - Отвечу, - и после небольшой паузы, - я хочу тебя. - Тихо и вкрадчиво, словно пугаясь своего желания. Здесь могла быть шутка о том, как я роняю челюсть или счастливый подпрыгиваю под потолок, пробивая люк между этажами, но не до шуток как-то. Меня бросает в дрожь. Смотрю на него внимательно, не в силах ничего сказать. - Ого, - выдыхаю я и заправляю влажную прядь на его лице, нависая сверху. Омежка прижимается всем телом и пальцами вновь касается кромки полотенца. Такой растерянный. Реснички трепещут, а щеки покрыты легким румянцем. - Не представляешь, как тяжело мне это даё... Намеренно растягиваю первое прикосновение к его губам. Бэкхен благодарно отвечает на поцелуй и осторожно раздвигает ноги. Не тороплюсь, а даю возможность омеге сполна насладиться каждым прикосновением. Оставляю на месте наши полотенца и ему не позволяю стягивать эти куски ткани раньше времени. Красивый секс не терпит спешки. Поцелуи тягучие, ленивые. Бэкхен запрокидывает голову, давая доступ к белоснежной шее и позволяя делать все, что заблагорассудится. Заставляю тонуть в ласке, отключить голову и слушаться только инстинкты.Это выходит у него прекрасно, потому что тело не обманешь. И если оно хочет, оно выдает себя с головой. Не оставляю ни единого нетронутого места на лице, шее, плечах. Помечаю кончиком языка впадинку между ключицами, мажу вокруг соска, оставляя влажный след, и почти съедаю его аппетитное, восхитительное ушко. Бэкхену не хватает воздуха, и он судорожно цепляется за мою спину, шепотом благославляя каждое из моих прикосновений. Словно пьяный. Не уверен, что он вспомнит о своих словах утром. Но я рисовал на его теле, а он почти называл меня своим Богом. Умирал рядом с ним, поглощенный своим безграничным счастьем. И старался вложить всю свою любовь, заботу и нежность, сплетаясь с ним в клубок и целуя до одурения. Когда приходит время распрощаться с его полотенцем, притягиваю к себе его бедра. Бэкхен охотно приподнимается и позволяет оценить, насколько велико его желание. Сжимает ноги и ерзает на простыни. Тяжелый запах кофе и ванили стелется по комнате. Глажу его, целую, обнимаю, иногда слегка щекочу. Мое полотенце он довольно стягивает сам и откровенно облизывается, кидая взгляды на член. Пару раз проходится рукой, а потом как-то забывает об этом, стоит прикусить кожу на ребрах и поставить маленький засос у пупка. Сегодня ты будешь получать, а не дарить. Самый красивый, самый желанный. Я шепчу ему о том, насколько он прекрасен сейчас, и подкрепляю каждое слово легкими поцелуями. Бэкки улыбается, прикрыв глаза, и еле заметно кивает. - Не могу молчать, - тяжело выдыхаю я. - Люблю тебя. Он выгибается подо мной, сладко стонет и уже готовится обхватить ногами. - Чанни, я... - рвано выдыхает омега. Глаза в глаза, а у меня почти останавливается сердце. На остаток фразы его не хватает. Он замирает, завороженно наблюдая за моими действиями. Облизываю пальцы, не сводя с него глаз, и веду вниз по груди, как раз касаясь головки. Бэкхен вздрагивает даже от этого секундного касания. Его трясет: то ли от волнения, то ли от возбуждения. И он вновь тянется за поцелуем, обволакивая меня убийственной нежностью. Страстность каждого движения сочетается с непередаваемой невесомостью прикосновений. Я тону в нем, иду ко дну с головой, когда подушечкой пальца сминает мои губы, а сам смотрит с такой нежностью и восхищением, что дрожать начинаю я. А мне нельзя. Я должен быть уверенным в каждом действии. Маленькое, хрупкое мое чудо рассчитывает на меня, и сейчас моя способность быть большим и сильным, быть его опорой и вести за собой, нужна, как никогда. Я несу огромную ответственность за все, что происходит с этим телом, и безграничную - за то, что происходит с его душой. Сейчас он доверчиво на меня смотрит, и мне нельзя его подвести. Поэтому я собираюсь с мыслями и целую, нащупывая в верхнем ящике маленький шелестящий квадратик. Бэкхен углубляет поцелуй и шире раздвигает ноги...