Терпеть его не могу!

Будильник поставлен на половину девятого утра, но телефон отчего-то подает признаки жизни в половине седьмого. Бэкхен сопит под боком, перепутав под одеялом ноги и задрав наполовину мою майку. Неописуемое чудо. А вот капитану, видимо, не спится. О чем еще может свидетельствовать смс с текстом "Помнишь про утреннюю разминку? Бежим через полчаса))" И смайлик, сука, поставил! В жопу его себе засунь, чудовище! Но я молча покорно встаю, кутаю своего омежку и иду умываться. На тумбочке оставляю записку - надеюсь, по возвращении он меня не убьет. Бегать морозным утром - то еще удовольствие. Особого желания морозить яйца в семь утра во мне ни разу не просыпалось. В это время в свободное утро, когда рядом спит твоя пара, идти никуда не хочется. Хочется укрыться одеялом потеплее, послать всех нахуй и проволяться до обеда, не шевелясь. А теперь стимул двигаться такой мощный, что зубы стучат. Спасибо тебе, друг, за мотивацию. И чтоб я без тебя делал? Весь ворох мыслей Крис отчетливо прочитал в моем взгляде и, ухмыльнувшись - вот зараза! - погнал нашу "задорную" компанию по территории кампуса. Всего-то четыре круга по морозу. Ровно в восемь с издевательским "Всем спасибо! Удачного дня!" этот садист нас отпускает. Хитрые глазки из-под одеяла следят за тем, как я стаскиваю кроссовки и раздеваюсь по пути в ванну. - Умылся? - кричу я. Слышно угукает и, судя по звукам, вновь закапывается в кровати. Забираюсь к нему в одном полотенце, мокрый после душа и поцарапавшийся бритвой. Бэкхен целует раньше, чем моя нога успевает исчезнуть в недрах одеяла. Ласково гладит по плечам и забирается сверху, седлая бедра. Играется с языком, обсасывая кончик, и сам укладывает мои руки себе на пояс. Жамкаю его и глажу по спине, пока будильник трезвонит положенную половину девятого. Ну что за гадство, а? Бэкхен недовольно выбирается из-под одеяла, жмет на кнопку отмены и возвращается обратно, бубня под нос угрозы в сторону аппарата. Некоторые вариации, куда его всунут или обо что разобьют, если голосистая скотина решится пискнуть еще хоть раз. От меня научился, наверное. Странно, я наивно надеялся, что хорошо на него влияю. Бэкхен позволяет себе расслабиться еще немного, катается со мной по кровати и целует всюду, куда дотягивается. А потом укладывает меня на спину, привычно устраивает голову на плече и без стеснения спихивает с кровати мокрое размотавшееся полотенце. Слегка касается ладонью головки, снимает маленькую капельку смазки и, чуть подтянувшись, чмокает в щеку. - Ну вот, а вчера так спокойно легли, - тяну я. - Компенсировать решил? Бэкхен машет головой и убирает руку, укладываясь обратно. - Не хочется бежать в прачечную на второй день. - Хрен с ней, - бросаю я и получаю по губам. Бэкхен делает вид, что пытается меня покусать, но пока я цел и все части тела на своем месте. Самые важные - точно. Я о ушах и голове, извращенцы! - Тренировка во сколько? - интересуется омега, наглаживая бок. - С часу до четырех. - А посмотреть можно? Я удивленно смотрю на Бэкхена и на автомате поправляю упавшую челку. - Можно, но это не очень интересно, наверное. Бэкки улыбается и чмокает в бок. - Хочу знать, что вы там такого делаете, что так упахиваетесь. Глажу по голове и целую в макушку. - Приходи. Я Криса предупрежу. Бэкхен довольно угукает и, закрыв глаза, поправляет одеяло. - Еще немного полежим. Как скажешь, так и будет. У тебя абсолютно послушный я. Так уж получилось, что голова моего солнышка работает порой в самых неожиданных направлениях. И сегодняшнее утро ничерта не исключение. Пока я расслабленно лежу на кровати, никого не трогаю и веду себя более чем пристойно, эта недюже умная машина что-то продумывает и вычисляет. Неизвестна нам, смертным альфам, формула, по которой голова любимого омеги приходит к решениям вдруг наброситься на вас с поцелуями, отстраниться, подставиться или забраться под одеяло и подарить глубокий минет. Как не известно мне, с чего вдруг рука будто бы спящего Бэкхена медленно передвигается вдоль пояса и останавливается у стратегически важного места. Даже глаз не открываю, когда пальцы накрывают и аккуратно обхватывают ствол. Только спускаю одну ногу на пол и запрокидываю голову. Краткое прикосновение губ к коже, и пальцы двигаются увереннее. Достаточно медленно, чтобы позволить мне думать и пока что анализировать происходящее. - Хочу, чтобы ты расслабился, - шепчет Бэкхен в самое ухо и нежно прикусывает мочку. Язык невольно пробегает по губам - от его слов жарче, чем от движений внизу. Когда лежишь с закрытыми глазами, а твой член ласкают со знанием дела, считать время становится непосильной задачей. С каждым мягким поцелуем в шею и скольжением подушечки большого пальца по уздечке перемножать в голове даже простые числа видится невероятным. Поэтому я лежу, облизываю и кусаю губы и сжимаю талию Бэкхена на особо обалденных моментах. - Придется все-таки в прачечную нести, - тихонько шутит Бэкхен, растирая очередную каплю смазки. - Бэкки, мне сейчас на это глубоко похуй, - все так же не глядя. - Моя голова не об этом думает, и я даже не уверен, что речь о голове. Омега ловит губами мою улыбку, но за ругательство легонько кусает и обещает прекратить, если я скажу подобное еще раз. - Не смей, - шлепая по бедру. Пальцы на секунду сжимают сильнее, но на этом наш спор и заканчивается. - Я предупредил, - шепчет омега. Ощущать, как влажный кончик языка проходится за ухом - неописуемое блаженство. И он знает это, заставляя забывать обо всем снова и снова. Неторопливо он целует меня, острыми клычками оттягивая нижнюю губу. И не скрывает, насколько ему самому нравится это. Я лежу и кайфую под интимные постанывания и причмокивания. На мою попытку открыть глаза, Бэкхен кусает за щеку и недовольно мычит. - Сам решил не смотреть. И мне остается лишь подчиниться. Степенные движения вверх-вниз чередуются проворными поглаживаниями кончиками пальцев. Знание моего тела поражает. Не уверен, что сам смог бы повторить то, что он вытворяет с моим членом рукой. - Я тебе уже говорил, что ты делаешь это фантастически хорошо? Бэкхен целует глубоко и влажно, ладонь сжимает основание и несколько раз несильно дергает вверх. - Бл... - вырывается само. Рука останавливается. - Бу-бу-бу, - медленно выдыхаю я. Бэкхен хихикает - мелкий шантажист. Хихикает и ныряет под одеяло. А потом я блаженно выстанываю его имя, потому что нельзя не благодарить рот, способный так мастерски сводить с ума. Бэкхен ласкает яички, кусает внутреннюю сторону бедра, оставляет засосы и после бесстыдно заглатывает мой член почти целиком. Перед глазами плывет, и я невольно тянусь направить омегу и задать темп. Но потом понимаю, что если сейчас ему помогу, все закончится. А мне хочется еще. Бэкхен не мучает, не оттягивает момент. Он просто методично и качественно отсасывает. Так, как умеет только он. Так, что дышать невозможно и ноги сводит. И оргазм настолько хорош, что не зазорно будет сломать спинку кровати. Он великолепен, неподражаем, восхитителен и еще дохуя комплиментов в сторону этого омеги. Будет мало. Бэкхен поднимается и тычется носом в щеку, поглаживая по плечу. - Можно постирать только пододеяльник, - подмигивает Бэкхен, пока я, сглатывая, убираю пальцем капельку с нижней губы. - И ты очень сильно пахнешь. - Не моя заслуга, - шепотом отвечаю я перед поцелуем. Горьковатый привкус делится на двоих. Бэкки смущенно поджимает губы и опускает взгляд. Убираю прядку за ухо и пробегаюсь пальцами по лицу. - Спасибо. Было хорошо. Бэкхен кивает, выскальзывает из кровати и идет в ванную, где я догоняю его через минуту, с зубной щеткой во рту затаскивая под воду. Брыкается, хохочет, но целуется с удовольствием. И до половины первого я бы ничем больше и не занимался.