Зимняя пора

— Нет… нет… нет… я не готов!!! — в такт мощным раскатам грома вскочил я с постели, жадно хватая воздух.       На улице за окном шел сильный дождь. Кошмар, который я увидел словно наяву все еще мелькал перед глазами, иногда вырисовываясь на периферии, когда комната освещалась миллисекундными вспышками молний откуда-то из-за горизонта.       Потирая лоб и виски, я пытался впитать стекающий с меня ручьями холодный пот и унять сильный тремор, из-за которого пальцы дрожали в такт падающим на стекло каплям.       Дотянувший до тумблера на столе, я включил небольшую лампу и тут же забился обратно в угол, когда увидел знакомый стол, интерьер, большую люстру и… белый лист со странной незаконченной надписью… — Нет… нет… нет… — начал я ходить вдоль комнаты. — Этого не может быть… я не мог… черт!!! — пнул я ногой стул, который тут же отскочил и упал боком на пол.       Добежав до кухни, я посмотрел на часы, которые застыли на числах «4:44». И сколько бы я на них не смотрел, те и не думали идти дальше.       Сквозь густое водное полотно за окном можно было видеть тусклые огни города, машины, свет в домах напротив. И хоть и было раннее утро, тишина помимо сильного дождя стояла такая, словно меня оставили один на один с этим миром. — Флитфут!!! — закричал я, выйдя на балкон. — Фли-и-и-и-т-фут!!!       Неожиданно из зала начали доноситься короткие гудки стационарного телефона. В этом полубреде я ватными ногами поплелся обратно и, даже не дойдя до деревянного комода, я жадно сорвал трубку, пытаясь отдышаться. — …да, я все помню! — крикнул я. — Слышите меня! Я все помню!!! — Э-э-м, Джеймс? — донесся по ту сторону провода знакомый мужской голос. Словно сменив маску на повседневно-привычную, я вполне спокойно переспросил: — Георг, ты? — Да, прости, Джеймс, что звоню тебе так рано, но у нас проблемы… — глубоко вздохнул собеседник. — Что случилось? — потер я виски, выпрямив спину. — Джон… он… пропал. Мы потеряли с ним связь. — Что? Где? — В Нью-Йорке. Он отбыл в отель Марипоза после Генеральной Ассамблеи, чтобы встретиться… — В Виктором Паалем… департамент по снижению юридических рисков… — протянул я, ощущая полную растерянность от услышанного. — Думаешь, нас подставили? — Нет, я полагаю, это было дело рук наших. В правительстве знают о ваших попытках выкроить для себя время, чтобы найти доказательства своей непричастности… — Но… — Послушай, меня убьют, если узнают об этом телефонном разговоре, — поторопился Кудрин. — Действовать нужно быстро. — Что нужно делать? — сглотнул я, стараясь не выдать дрожащий голос. — Американцы послали нам ноту, в которой указали, что при отсутствии неопровержимых доказательств непричастности правительства к этому проекту, по нам нанесут превентивный удар. — Мы ведь члены НАТО, они не пойдут на это! — Да всему миру уже конец: что на ближнем востоке, что в Азии, что на постсоветских территория. Все сейчас по очереди отхватывают самую вкусную часть пирога! — перешел на высокие тона Георг. — Послушай, Джеймс… наши попытаются тебя убрать при любом варианте. Формально по бумагам ты ответственен за этот проект, поэтому твоя смерть станет счастливым концом для всех. — И зачем тебе это? — тише спросил я. — Спасти меня и обречь мир на войну, чем просто позволить убрать и избежать войны. Какой смысл? Несколько секунд Кудрин молчал, лишь тяжело дыша в трубку. — Мы… они… все уже давно мертвы… это самое малое, что я могу сделать… — …что ты предлагаешь? –спросил я, прикрыв глаза. — Планы не изменились. Ричард Гренелл через три дня будет проездом в Гамбурге, он тебе поможет. — Как? — При Джоне в Нью-Йорке был кейс, который тот должен был передать. Он с тобой? — Он… — осмотрев зал, снова прислонил я трубку к уху. — Он… остался в офисе. Зачем он нужен? — В нем что-то важное. Может ваши наработки, может планы. Я без понятия. Но Джон был на связи с кем-то из американского посольства в Гамбурге и был тот, видимо, готов к крайним мерам на случай, если прижмут сильно к стенке. — Это тот самый момент? — Да, — коротко ответил Кудрин. — Тебе вместе с ним нужно попасть в американское посольство. Но, если сунешься туда без Гренелла, тебя просто арестуют и… — Да, я знаю. Как тогда быть? — Через три дня я с тобой свяжусь. Тебе нужно обязательно быть вместе с кейсом. Он твой билет отсюда. — Объясни, — облокотился я о комод. — Американцы готовы пойти с тобой на сделку и вывезти на материк, если ты предоставишь им важные сведения, касающиеся всех подводных камней этих штампов. Но еще раз говорю, что этот трюк защитит только тебя… не их… — Вот как, — нахально ухмыльнулся я. — И как давно ты работаешь по обе стороны… Георг? — Я просто по старой дружбе даю тебе возможность еще немного пожить, — съязвил он. — Через три дня я с тобой свяжусь и, Джеймс, — прервался он, глубоко вздохнув, — будь осторожен… — Спасибо, Георг, до связи, — положил я телефон на блок, ощутив неимоверную усталость.       Дождь так и не планировал утихать, поэтому я так и остался стоять на месте, стараясь не обращать внимания на раскаты грома и ноющую боль в висках. Пазл был почти сложен, но в нем все еще не хватало некоторых хоть маленьких, но очень важных деталей.       С этой мыслью я двинулся обратно на кухню. Время как и было 4:44, так и осталось, но меня это уже не сильно волновало. Выйдя на балкон, я приметил на подоконнике знакомую пачку сигарет, в которой еще оставалось семь папиросок. Не дожидаясь очередного подвоха, я спешно вытащил одну и с удовольствием закурил, выпуская дым на улицу.       Дождь был проливной, словно лили прямо из ведра. Но, выставив руку вперед, я даже не удивился, когда заметил, как капли словно через прозрачную дымку проходят прямо насквозь. Я вертел рукой в разные стороны, пытаясь поймать хотя бы одну каплю, но… тщетно. — Не спится? — послышался с кухни добрый женский голос. Я даже не удивился. Просто сильнее затянулся, глядя на тусклые городские огни за горизонтом. — …я ведь уже умер? Послышались странные приближающиеся шаги, которые больше напоминали легкие постукивания. — …мертвые не могут видеть снов, — так же ласково продолжил голос. — Значит я сплю? — посмотрев в стекло, увидел я в обратном отражении чью-то размытую темно-синюю фигуру. — А ты уверен, что сможешь проснуться?       Услышав эту фразу, я прислонил тлеющий окурок к ладони, но, ощутив острую боль, быстро выкинул его в окно. — Тогда что со мной? — сложил я вместе ладони, продолжая любоваться дождем. — Ты ведь уже знаешь… — грустно сказала собеседница. — Да…знаю, — опустил я голову, изо всех сил борясь с комком, застрявшим в горле. — Люме де Вис — это не просто мир снов, — сказала она, подойдя еще ближе. — Это место, где обитают все мысли абсолютно всех существ. — Я не в Эквестрии, Принцесса, — не оборачиваясь, грустно улыбнулся я. — И то, что происходит здесь я всегда предпочитаю оставлять здесь, забирая лишь то, что я могу позволить себе знать. — В любом случае придет момент, когда тебе придется смириться… — подошла она почти вплотную ко мне и я стал различать вкусный ванильный аромат. — Даже короткое мгновение перед смертью может превратиться в целую жизнь… — безразлично выставил я ладонь вперед, пытаясь поймать хотя бы одну каплю. — И я еще не закончил… — Тебе пора вспомнить… — почти эхом пронесся ее голос, прежде чем я развернулся.       Никого не было. Пустая кухня, стол, кружка с недопитым кофе, остановившиеся часы. Закрыв окно, я побрел обратно в комнату, четко представляя себе дальнейший план действий.       Стол, заваленный канцелярскими принадлежностями, книги, ручки без колпачков. Разбросанные документы и… лежащий прямо по центру лист с одним только предложением, заканчивающимся на словах «как вдруг вдалеке я замечаю что-то…» Присев и, взяв шариковую ручку, я принялся писать, не обращая внимания на то, как грозовые тучи рассеялись, а за ними проявилось яркое декабрьское солнце…