Звездная пыль

      Елла откинулась спиной на кровать, окинув потолок безразличным взглядом. Казалось, внутри всё выгорело, оставив после себя копоть и пепел. Вчера Слава пыталась с ней говорить, наверное, даже наладить отношения или завязать дружбу, но безуспешно. И в этом можно было винить только саму Еллу.        На станции было пусто, так что пересеклись они в общей гостиной. Девушка помнила, как вдруг любое действие, любая фраза дружелюбно настроенного биолога стали казаться ей насмешкой. Стоило опустить глаза вниз или начать что-то рассказывать, как Ярослава начинала презрительно ухмыляться, щуря глаза. Елла помнила, как сорвалась, начала кричать что-то в запале еле сдерживаясь, чтобы не запустить в девушку чем-то тяжёлым. Ярость удушающей волной мешала дышать. Бросив напоследок что-то оскорбительное, Пурье вернулась в свою комнату, торжествующе ухмыляясь. Она достойно ответила! Больше никто не посмеет обращаться с ней так!       А потом гнев схлынул так же, как и появился, и девушка с ужасом схватилась за голову. Что, что опять? Что на неё нашло? Почему так завелась? Она ведь сама хотела наладить отношения с экипажем. Одиночество сводило с ума, оставляло наедине с громкими, слишком громкими мыслями. В ту ночь она еле уснула.       Сейчас же фантомное ощущение пустоты подтачивало и без того расшатанные нервы. Глаза жгло, и она, наверное, растёрла их до красноты, но слёз не было. Может, всё не так плохо? Елла прикрыла лицо локтем и криво усмехнулась. Может, она ещё не всё испортила? Надо было прогуляться, успокоиться, а потом извиниться перед Славой. Да, начать нужно будет с этого. А если выйдет, то завязать коротенький не обременяющий разговор. Да, отличный план. Нужно только успокоиться.       Елла села в постели и, охнув, приложила пальцы к взорвавшимся болью вискам. В голове гудело. Радостные мысли вновь сменились тягучей патокой жалости и презрения к себе. Обхватив себя руками, девушка растерянно окинула комнатёнку взглядом — а может, не надо никуда? Лучше тут полежать…       «Надо. В пустыне будет интересно. Ты ведь хотела пройтись, милая?» — мысль показалась чужой, но лингвист была сейчас не в том состоянии, чтобы обращать на это внимание и прислушиваться к себе.       Сморгнув несколько раз и снова потерев виски, Пурье всё же торопливо переоделась в экспедиционный костюм и вышла из станции. Пустынный пейзаж иррационально успокаивал, словно перекликаясь с пустотой внутри девушки. Синее солнце нависало над горизонтом, а почти в зените мертвенным кладбищенским фонарём зависло лиловое светило, отбрасывая причудливые сиреневые лучи. Она даже улыбнулась, чувствуя, что решение было верным. От станции она отошла недалеко, так, чтобы оставаться в поле зрения, но и не попасться на глаза всем вышедшим. Всё же она нарушила приказ капитана и вышла одна. Но ведь по его словам, Супермозг, или Учитель, дал разрешение свободно посещать любой из своих миров.       Чёрный песок, прогретый за день, был приятно тёплым, и девушка уселась на него, скрестив ноги. Ветер играл с её волосами, закручивал пыль около ладоней. Девушка прикрыла глаза, наслаждаясь полузабытым ощущением покоя. Лилово-белые струйки тумана, охватывающие её ноги, девушка не увидела. Только когда нити тумана обвились вокруг рук, девушка в панике распахнула глаза, дёрнулась и растворилась в тумане с головой.       Мертвенный свет вокруг. Всё тот же туман, но теперь уже стелющийся у ног. И ужас от открывшегося перед ней зрелища: до самого горизонта, куда ни глянь, землю покрывали обнажённые мёртвые тела. Туман стелился, перетекая между ними, то скрывая, то открывая на обозрение это огромное кладбище не похороненных трупов. Возраст у всех был приблизительно один. Елла не могла заставить себя вглядываться, всё её существо немилосердно сотрясала дрожь. Нет, холодно не было, но чувство страха противным узлом свело живот, заставляя кусать губы и затравленно оглядываться. Что это, очередной глюк? Елла зажмурилась, отказываясь верить в реальность происходящего. Нет, нет, она всё ещё в пустыне. Очередной мираж, виденье…       «Нет, милая, это реально», — послышался женский голос где-то на краю сознания.       — Ч-что? — дрожащим голосом спросила она, оглядываясь по сторонам.       «Ты там, где должна быть, — казалось, собеседница усмехнулась. — И сама это знаешь».       — Нет…       «Да. Ты ведь понимаешь, насколько жалко сейчас выглядишь? Тебя отвергли все. Семья, родные, сослали в эту экспедицию, наплевав на твою болезнь. Им пришлось изрядно похлопотать, чтоб избавиться от тебя».       — Нет, они заботились обо мне!       «Так заботились, что не могли позволить себе сделать тебе операцию, которую с легкостью провёл Эван?»       Девушка промолчала.       «Вот видишь, милая. Ты им была не нужна».       — Кто ты?! — выкрикнула девушка. — Исчезни из моей головы!       Голос тягуче рассмеялся.       «Я — это ты. Просто другая, рациональная твоя часть. И я раскрою тебе глаза».       — Нет… Нет! — Елла закрыла уши руками, отчаянно мотая головой.       «Ты и сама знаешь, что от меня ты не сможешь спрятаться», — голос опять усмехнулся.       По спине девушки пробежал холодок. Всё тело тут же покрылось мурашками, лоб покрылся испариной. Она была совершенно одна в этом мёртвом мире, наедине со своим обличителем, не знающим жалости. Помощи ждать было не от кого. Ну почему она вообще вышла из такого надёжного и ставшего родным здания станции? В голове робко шевельнулась мысль, что это было не её желание. Не её самой. Её подталкивали, усиленно выгоняли, чтобы она оказалась здесь. И это была она сама. Какой ужас… Но зачем?!        «С чего бы начать… Родителей мы уже затронули, выявили, что ты стала изгоем в собственной семье… Наверное, вспомним про твою амнезию? Ты помнишь, как каждый день забывала всё и просыпалась от собственного крика? Помнишь? Ты записывала каждый свой день, каждый поступок, мысль, боясь, что когда-то ты не узнаешь никого и ничего. Что память полностью покинет тебя, исчезнет даже воспоминание о собственном имени, и перед тобой будет чистый лист? Что это может случиться не дома, и родные только обрадуются, что их никчёмный член семьи наконец полностью потерял память, и можно не волноваться, что он найдёт дорогу назад, избавляя их от своего присутствия?»       — Это всё в прошлом!       «Но ведь каждый твой день начинается с этого, не так ли? Твоё тело… тебя не слушается. И в любой миг может случиться такое».       — У меня есть чип, — Елла тихо застонала, заставляя тело дёрнуться. — Мне помог Эван!       «О, милочка. Только с помощью шантажа ты смогла этого добиться, иначе бы он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь тебе. Или ты уже забыла, что даже на корабле не стала своей? Тебя никогда никуда не берут, — голос мерно, неумолимо ввинчивался в голову. — Ты обо всём узнаешь последней. Никто не пришёл к тебе, когда было плохо. Они не помнят, что ты есть. Ты им не нужна!»       — Они помнят! Меня поздравили с днём рождения!       «А не так ли ты поздравляла забытых друзей на Земле, когда приходило уведомление? Ты даже не помнила, кто они! Просто приходило оповещение, и ты писала дежурные фразы, не пытаясь выяснить, где вы познакомились и кем они тебе приходятся. И этот наспех сооружённый смешной браслет… С отслеживанием, кстати. На тебя повесили колокольчик, как на блудную овцу. Чтобы не потерялась. Только это не от большой заботы, а просто, чтобы не иметь проблем для себя. Всё время держать под контролем… Тебе не доверяют и держат за ребёнка, которому не только ничего нельзя поручить, но и нельзя оставить без присмотра».       — Нет… — Елла всхлипнула. Всё не может быть так плохо. Просто пока её знания лингвиста не пригодились.       «И не пригодятся…»       — И Слава хотела подружиться…       «Могла бы сделать это и раньше. Ей просто стало скучно. Даже сейчас никто не заметил, что ты ушла. Никто не кинулся искать. Тебя оставят здесь. Обуза… Им будет легче без тебя!»       — Нет… — ей отчаянно не хотелось в это верить, но услышанное было правдой. Слёзы катились по щекам, а сама девушка зажимала рот дрожащими руками, приглушая всхлипы.       «Помнишь, что ты на своём месте? Оглянись, тут только трупы, такие же, как ты. Ты давно умерла душой. Рано или поздно твоя никчёмная жизнь закончится. Никто не заметит… И, если тебе не к кому возвращаться, то зачем тянуть? — казалось, голос даже пожал плечами. — Ты умрёшь здесь! Другой вопрос, как быстро…»       Елла зажмурилась, качая головой, вцепившись ногтями в ладони до крови. Боль отрезвляла, принося иллюзорное облегчение. Девушка осмотрела кровоточащие лунки и решительно выдернула походный нож из голенища. Она отгонит голос. И дождётся помощи!       Плотная ткань рукава комбинезона вспарывалась неохотно, но первая струйка крови прочертила алый след по запястью, заставляя голос притихнуть.       «Думаешь, справишься со мной?»       Боли не было, только тепло крови и торжество, облегчение.       «Я здесь», — ледяная рука сдавила сердце, и оно судорожно заколотилось, пытаясь вырваться из обжигающих холодом оков. В животе зашевелилось, завозилось. Неведомое существо стремилось вырваться, покинуть её тело, освободиться.       Девушка взглянула на себя и увидела, что живот то вспухает, то опадает, как будто кто-то бил его изнутри кулаком. Нет! Она не позволит вырваться на волю этому существу. Она уничтожит его, чего бы это ни стоило. И её жизнь изменится. Это оно мешало ей быть счастливой! Она справится!       Елла трясущимися руками, оставляя кровавые пятна на ткани, рванула застёжку комбинезона. Она торопилась избавиться от одежды, чтобы ударить наверняка. Движения были судорожными, порывистыми, но все же с третьей попытки ей это удалось. Обнажённая, с кровоточащими запястьями и безумным взглядом, девушка выглядела, как восставший труп, которыми была усеяна вся земля, докуда хватало взгляда. Схватившись за нож двумя руками и сжав зубы, она изо всех сил ударила им себя в живот. И ещё раз. И ещё.       Боли не было. Но и существо не желало сдаваться. Оно шевелилось, и Елла с ужасом поняла, что сейчас из кровавого месива, в которое превратился её живот, к горлу потянутся длинные узловатые руки с чёрными кривыми когтями. Они сомкнутся на нежной шее, ломая позвонки, и разорвут артерии, и те повиснут из распоротого горла, как оборванные провода, разбрызгивая фонтанами кровь и лишая её жизненных сил.        Всхлипнув, девушка перехватила рукоятку ножа, ставшую скользкой от крови, поудобнее. Несколькими рваными движениями она распорола себе живот, как самурай, делающий харакири. Тугие кольца кишок вывалились на землю. Той твари, что хотела вырваться, среди них не было. Но и голос в голове, казалось, утих.       — Ты слабеешь! — восторженно закричала лингвист, и голос её тут же перешёл в хрип.       «Как и ты. Забыла, что ты — это я?»       — Нет… — Елла с ужасом оглядела саму себя. Она так хотела выиграть в этой борьбе, выжить! Торжество сменилось паникой. Она сама вспорола себе вены… Сама вскрыла живот. О, Господи. Она упала на колени, пытаясь подобрать вывалившиеся внутренности, но пальцы не слушались. Перед глазами всё плыло, становилось холоднее. Одновременно обрушилась оглушающая по своей силе боль. Ей нужно было просто дождаться помощи… У неё ведь браслет. А она поддалась… Позволила себя обмануть. Кровь текла всё сильнее, толчками вырываясь наружу.       «Поздно, милая, — почти ласково прошептал голос. — Я же сказала, что ты умрёшь здесь. Ты моя умничка, — голос рассмеялся. — Сделала все сама…»       Елла упала набок, пытаясь подобрать под себя ноги, свернуться в клубок, почувствовать себя в утробе матери, где ничего не угрожало, где её любили, но сознание ускользало.       — Но ты всё равно не права… — взгляд мгновенно остекленел, а рука, пытавшаяся зажать раны, безвольно упала на землю. Кровь уже медленной струйкой покидала тело девушки. Она лежала, выделяясь ярким красным пятном на голой серой земле, усеянной телами, постепенно поглощаемая туманом. Тот тянулся ближе и ближе, милосердно скрывая от неё мир и забирая последние крохи жизни.