Письма для Кадзекаге

Долгие и мучительные две недели ожидания опустошили Гаару. В какой-то момент полёт его фантазий подошёл к апогею, и яркая картинка его встречи с Кори сменилась эпизодом с их объятиями, после чего Кадзекаге бросило в жар, и он нашёл отвлечение в работе. Благо, этого всегда было в достатке. Он выжидал, каждую ночь ходил к пустующему дому на окраине и проверял почтовый ящик, нет ли там письма на имя Фумея. Его всё не было. Последние два дня прошли в полном равнодушии ко всему происходящему вокруг. Гаару не волновали мелкие проблемы Старейшин, которых всегда что-то не устраивало, не тревожило и то, что он провёл прошлую ночь в Резиденции, до головной боли просидев за распределением средств на нужды деревни. Утром к нему пришла Шиджима, принесла завтрак и свою ободряющую улыбку, а затем ушла на миссию. Канкуро даже не заглянул. И вот, день снова подходит к концу. Очередной день в неизвестности и с чувством того, что его отвергли. Он поплатился за свою ложь. Жалкое оправдание «у меня сейчас нет подходящего фото» было нелепым. -…и вот так мы его поймали, — закончил свой доклад шиноби. — Хорошая работа, — Гаара улыбнулся, потирая глаза. — Что насчёт других? — Эх… Мертвы. Шиджима-сан попала под взрывную волну. — Что?.. Врачи и пациенты расступались, забывая кланяться вслед несущемуся по коридору Кадзекаге. За ним быстро перебирал ногами шиноби, который за десять минут до этого принёс весть о том, что Шиджима пострадала при задержании взрывателей-самоучек. Жаль, только один остался в живых. Гаара не дал бы им так легко умереть. — В сторону, в сторону, — шиноби махнул рукой на медсестёр. — Кадзекаге-сама! — девушки залепетали. Гаара их не слышал и не видел. Он вошёл в открытую дверь палаты и увидел Шиджиму. Её голова была плотно обмотана бинтами, а глаза закрыты. — Можете быть свободны, — тихо проговорил он, обернувшись к столпившимся в коридоре людям. — Ну, чего встали? Идёмте. Дверь закрылась. Шиджима никак не отреагировала на шум. Гаара медленно подошёл к больничной койке и посмотрел на мерно гудящие приборы, потом на трубки и провода, которыми была обвита девушка. — Шиджима. Её веки дрогнули. Девушка сделала глубокий вдох и зашевелила губами: — Гаара, это ты? — Да. Не говори ничего. Отдыхай. — Я пока что плохо вижу. И соображаю, — подобие вымученной улыбки появилось на её сухих губах. — Ты скоро поправишься. Наши ирьёнины сделают всё, что в их силах. Просто отдыхай. — Прости, что так вышло. — Я не успел поблагодарить тебя за омлет. Ты так быстро ушла. Было очень вкусно, как и всегда. — Я рада, — Шиджима кашлянула, и её рука упала с груди на белую простынь. — Мне позвать врача? — Не надо. Просто… возьми меня за руку. Странная просьба, не свойственная всегда отстранённой Шиджиме, удивила Гаару, но он сел на стул рядом с кроватью и осторожно накрыл руку девушки ладонью. Кончики её пальцев были ледяными. — Такая горячая… — девушка слабо улыбнулась, не открыв глаз. — Ради такого стоило попасть под осколки. — Что ты такое говоришь, Шиджима? — Помнишь, как мы пили чай в пустыне? — Конечно, разве такое можно забыть? — Гаара, даже понимая, что Шиджима не увидит, улыбнулся. — То было началом нашей дружбы. Неожиданно по её щеке поползла слеза. Гаара напрягся, не выпуская руку Шиджимы, и оглянулся на дверь, в любой момент готовый позвать на помощь. Кардиомонитор стал пищать чаще. — Тебе больно? Она не ответила, только мотнула головой. Гаара сжал губы, не зная, что сказать. Может, она всё ещё переживала момент взрыва, ведь, судя по её виду, это было страшно. Сейчас ей нужен покой и тишина, время на восстановление. — Ты уже в безопасности. — Я знаю, — Шиджима сжала его руку. Время в тишине тянулось медленно. Гаара молча смотрел на неподвижное лицо девушки и слушал её тихое дыхание. Она стала засыпать, пальцы на его руке расслабились. Судя по сократившемуся числу звуков кардиомонитора, её сердце наконец-то успокоилось. Гаара бережно уложил руку Шиджимы на её живот и встал. Неприятный осадок медленно опускался и обволакивал сердце. Запах больницы сменился холодным ночным воздухом. Улицы уже пустовали. В памяти стояло лицо Шиджимы с закрытыми глазами. Надо будет завтра принести ей букет цветов, чтобы хоть что-то живое находилось рядом с ней. Но тут Гаара вспомнил, что Шиджима не любит цветы. Зато она любит сладкое. Её порадует какое-нибудь пирожное, если только, конечно, врачи разрешат. А после выписки он даст ей отгул. Дом «Фумея» находился в самой северной части деревни, ограждённый высоким забором. Почтовый ящик, покосившийся и облезлый, не привлекал внимания, и ребятня вряд ли стала бы туда лезть. Да и соседей можно было по пальцам пересчитать, дома находились в аварийном состоянии, район под снос. То, что нужно было Гааре. Схема простая, но надёжная. Почтальона мало волновало, обитает ли кто-то в доме со сорванным ветром шифером, он просто небрежно пихал в ящик письмо и шёл дальше. И опять Гаара бредёт по этим знакомым пустым улицам, угнетаемый мыслью о том, что не доглядел за Шиджимой. Если бы она погибла, он бы этого не вынес. Ему тяжело было видеть её страдания, раны и бледные губы. Тем более — слёзы. Столько раз она приходила к нему посреди рабочего дня и организовывала незапланированные перерывы, почти силой вытаскивая из-за стола и заставляя хотя бы пройтись по кабинету. Говорила, что надо следить за осанкой и здоровьем спины. Она заботилась о нём. Наверное, даже Темари не уделяла ему столько внимания. С другими Шиджима была не так улыбчива и открыта, как с Гаарой. Чем-то в этом она походила на Канкуро, но тот просто вечно всем недоволен. Взгляд упал на ставший родным почтовый ящик с отваливающейся дверцей. Дыхание на секунду перехватило от внезапной необъятной радости и надежды. Письмо. Там было письмо. Гаара едва смог совладать с собой, чтобы не ломануться к нему.

***

Аккуратно вскрыв конверт, Гаара ещё раз прислушался и, удостоверившись, что Канкуро слишком занят просмотром фильма, достал содержимое. Улыбка невольно расползлась по губам. Помимо письма в его руке оказалась фотография. Сердце билось слишком быстро. От волнения его даже немного трясло. Сейчас он увидит человека, с которым переписывался больше, чем полгода, с которым делился самым сокровенным. Но сначала он решил прочитать письмо. Отложив фотографию, перевёрнутую изображением к столу, Гаара развернул листок. «…понимаю, не переживай. Это не так уж и важно, простой человеческий интерес. Не знаю, будет ли тебе интересно, как выгляжу я, но я всё-таки приложу фотографию. Она практически новая, сделала в прошлом месяце. В день, когда отец подарил мне ключи от нового дома. Да, он нечастый гость, предпочитает откупаться от нас с мамой, но за этот подарок я ему искренне благодарна. Вообще, изначально планировалось, что мы с сестрой будем жить в нём вместе, но недавно она внезапно вышла замуж. И теперь всё обустройство дома на мне. Мама сказала, что пора начинать взрослеть. А это тяжело, как оказалось.» Гаара не выдержал и схватил фотографию, не моргая уставившись на неё. Теперь сердце защемило от тёплого чувства умиления и радости, что ему выпала невероятная удача познакомиться с такой прекрасной девушкой. С фотографии на него смотрела и улыбалась Кори, окружённая какими-то еловыми ветками и тремя воронами. Один крупный ворон сидел на её плече, а два других — рядом на подоконнике. В левой руке девушка сжимала ключ с брелоком. Гаара не мог оторвать взгляд от её лица. Он склонился к фотографии, внимательно разглядывая Кори. Непонятно почему, но щёки горели. У неё было необычное и интересное лицо. Под низкими изогнутыми бровями блестел счастьем ясный взгляд светлых глаз. Непослушные волосы, почти белые, но с золотым отливом, разметались по плечам, и ворон, замерший в движении, задел их своим крылом, придавая фотографии ещё больше жизни. Облизав губы, Гаара понял, что сопит. В груди трепетало. Он будто оказался рядом с Кори. Интересно, чувствовала бы она то же, увидь его? — Гаара, ты ещё не спишь? Канкуро решил проведать его как нельзя некстати. Душу только начал обволакивать блаженный покой и отрешённость. С другой стороны, интересно будет узнать, что брат думает о Кори. — Нет, — Гаара спрятал конверт и письмо под стопку книг, оставив только фотографию. — Я тут документальный фильм посмотрел, хотел… Ты чего опять красный? — Устал. И Шиджима… — Да ладно тебе, выкарабкается. Что это у тебя? — Канкуро кивнул на фотографию. — Очередной провинившийся? — Почти. Что думаешь? — Гаара протянул ему фотографию, затаив дыхание. Первым делом Канкуро пробрал смех, и он с трудом сдержался, заткнув рот рукой. Щёки надулись, на глазах выступили слёзы. Прыснув, он ещё раз посмотрел на фотографию и рассмеялся. Тяжёлый и в то же время наивный взгляд, растрёпанные волосы, какие-то птицы вокруг, ёлка, глупая улыбка. Ворон на плече, запутавшийся крылом в волосах девушки, похоже, и сам уже жалел, что решил сесть к ней на плечо. Незнакомка явно была слегка не в себе. Гаара тоже улыбался, а значит, можно и посмеяться. — Что смешного? — вдруг тихо спросил он. — Помнишь… помнишь мужчину, который лет шесть назад говорил, что внутри луны живут пришельцы, а все над ним смеялись и считали дурачком? Это не его родственница? — вытирая слёзы, Канкуро отдышался. — Это… — Нет, не показывай больше, — Канкуро снова засмеялся. — Где ты её взял? Давно я так не смеялся. Кто она? Ох, аж слезу прошибло. Гаара больше не улыбался. Канкуро понял, что что-то не так. Его младший брат положил фотографию на стол и посмотрел на него исподлобья, храня молчание. — Что? Кто это? Выдохнув носом, Гаара сжал губы, проведя рукой по фотографии, не сводя глаз с брата. Канкуро тоже стало не смешно. Когда Гаара был недоволен или пытался подавить вспышку злости, он начинал постукивать указательным пальцем. Сейчас он быстро постукивал пальцем по столу. Он был чем-то недоволен. Или взбешён. Канкуро заметил край конверта, выглядывавший из-под книг. Цепочка мгновенно сложилась в голове, и его пробило холодным потом. — Это твоя подруга из Страны Снега? — Кори. Канкуро поднёс руку к лицу. Пальцы прошлись по всё ещё влажным глазам и сжались на переносице. Стоять с закрытыми глазами было очень удобно, но рано или поздно их всё равно придётся открыть и увидеть каменное лицо Гаары. — Ну… симпатичная, — кашлянул Канкуро в жалких потугах сгладить ситуацию. — Сво…своеобразная. Гробовая тишина. Лишь Гаара продолжал стучать пальцем по столу. Канкуро редко смеялся над внешностью людей, но эта девушка, и правда, выглядела смешно и сумасшедше, он просто не смог сдержаться. — А почему… почему у неё… ну… вороны? — Я не знаю. — Значит, она всё-таки прислала ответ? — Да. — Эх… хах… Я же не знал, — Канкуро развёл руками. — Понимаю. Мне нужно всё обдумать. Спокойной ночи. — Гаара, только не обижайся. Она, правда, не… — Спокойной ночи, Канкуро.