***
— Каору-сан, смотрите! — Кори жестом позвала парня, который со скучающим видом пинал носком землю чуть вдалеке. — Она живая? Ух ты, это же… — Гусеница. Пусть ползёт по своим делам. Мы тоже должны идти, если не хотим опоздать. Пропустим начало ярмарки. — Но ведь Танабата через несколько дней, — девушка обернулась к Каору, удивлённо подняв брови. — Почему так рано? — Так принято, — парень кашлянул и стиснул зубы. Общение не задалось с самого начала. Тогда как он быстро перешёл на «ты», Кори упорно продолжала обращаться к нему на «вы». У неё было слишком много вопросов, чуть меньше, чем у четырёхлетней племянницы Каору. Ещё она находила забавным, что их имена немного созвучны, и периодически напоминала об этом. — Может, тогда задержимся здесь немного дольше? Хочу увидеть день праздника. А оазис подождёт. Я ещё не налюбовалась на всю эту зелень, пустыня мне не очень интересна. Наверное, там как дома, только вместо снега песок. — Я думал, ты хотела попасть в Страну Песка до праздника. — Да, но… раз у Кадзекаге неотложные дела и его там всё равно нет, то уж лучше здесь, — Кори выпрямилась и шумно вдохнула. — Какой здесь воздух! Всё никак не привыкну, что пахнет летом. Вот уж точно Страна Травы! Каору работал с торговцами, с шиноби, помогал перевозить грузы и людей, но никогда не делал этого один и ему никогда не приходилось с ними разговаривать, а тем более развлекать. Почему для этого задания был выбран именно он ему было не совсем понятно. Он никогда не отличался особым обаянием или красноречием, да и с девушками отродясь не ладилось. — Каору-сан, — Кори упёрла руки в бока и проводила взглядом парочку, в которой девушка была в широкой соломенной шляпе, — кажется, мне нужна шляпа от солнца. С широкими полями. И они побрели в сторону рынка. Кори всю дорогу восхищалась украшенными улицами и то и дело толкала понурого и уставшего от её болтовни Каору в плечо, чтобы он тоже посмотрел. И вдруг её взгляд остановился на витрине. Прекрасная белая шляпа, широкополая, с голубой лентой. Ещё на манекене было белое платье в голубой цветочек с запахом на груди, лёгкое, струящееся по пластмассовым бёдрам. Кори опустила взгляд на свои чёрные штаны, в которых было невыносимо жарко. А это была самая лёгкая вещь из гардероба, который был у неё с собой. Да и её футболка с изображением белого медведя, конечно, уступала белому платью на витрине. Девушка медленно отклонилась от курса на ярмарку и повернула к витрине, будто зачарованная. — Эй! — Каору окликнул её. — Мы же шли на… — Каору-сан, зайдём? Ой, тут и туфли есть! Причитая и чертыхаясь, шиноби зашёл в бутик следом за своей спутницей. Тут же к ним подошла приветливая продавщица. Кори внимательно выслушала приветствие и сразу перешла к делу, указав на манекен на витрине. Когда Каору услышал цену комплекта, он попытался вразумить Кори, уговорить дойти до ярмарки и там купить то же самое, но в три раза дешевле. Голос разума не был услышан. Когда Кори вышла из примерочной в новом наряде, она тут же направилась к кассе, доставая из своего рюкзака толстую пачку денег. Заботливый отец незаметно подсунул, когда Кори сходила с корабля, чтобы начать своё приключение. Капитан Миягава будто чувствовал, что они пригодятся его дочери. Конечно, когда Кори обнаружила такой «подарок», она сначала возмутилась, но потом хитро улыбнулась и припрятала деньги в потайной карман рюкзака. — Как гостье нашей деревни мы сделаем вам скидку, — продавщица улыбнулась, — и комплимент от магазина. Теперь на Каору болталась не только ответственность за девушку, но и её рюкзак на плече. Сама Кори шла с довольным видом, в новом наряде и с новой маленькой белой сумочкой в руках. — Ты прям как на похороны собралась, — хмыкнул Каору. — Что? Почему? — Кори остановилась и оглядела себя. — Ах да, точно… У нас в стране, да и на всём континенте, думаю, белый цвет — это цвет траура. Ещё монахи его носят. — Странно. У нас траурный цвет чёрный. Белый цвет надевают на праздники. — Ну, у нас и черный… — Как у вас всё угрюмо! — Северяне… Чёрт! Под ноги смотри! — Каору чуть не был сбит с ног какой-то девушкой, которая со всей дури влетела в него и, даже не извинившись, пробежала мимо. — Наверное, она тоже спешит на ярмарку. И нам надо поторопиться, не то опоздаем на церемонию открытия, — Кори посмотрела вслед удаляющейся фигуре. — Интересно, из-за кого. Каору начинало напрягать, что люди вокруг оглядываются на Кори. Лишнего внимания им точно не требовалось, а в её новом наряде она выглядела, как модель, сбежавшая с обложки журнала. Она возвышалась над толпой, мельтеша своей белой шляпой из стороны в сторону, потому что всё время вертела головой, разглядывая улицу. Что за отношения могли связывать Кадзекаге и эту девушку? Каору покосился на Кори и прищурился. Но был приказ не болтать с ней о Каге и ничего не выспрашивать.***
На секунду Канкуро показалось, что всё происходящее — просто дурной сон. Ну не мог на него взвалиться такой груз ответственности. Однако письмо в его руках говорило об обратном. Писал Шикамару. «…и Темари отправилась по следу. Я пытался её отговорить, но ты её знаешь лучше меня — я был бессилен. Когда я буду уверен, что Шикадай в безопасности, я присоединюсь…» Похоже, теперь всё семейство будет участвовать в разгребании того, что произошло из-за беспечности Канкуро. Тела погибших девочек с официальными извинениями отправили на родину, уровень угрозы в деревне понизили до жёлтого, и Канкуро дал добро на празднование Танабаты. Он понимал, что может ещё пожалеть об этом решении, но обстановка и так была напряжённая, людям нужно было отвлечься. А тут ещё Баки-сенсей, как коршун, то и дело витал над головой Канкуро и клевал его по поводу Гаары, который не выходил на связь с самого отбытия в Страну Водопада. Но мучиться Канкуро оставалось недолго — сегодня вечером Баки уходит из деревни на миссию. — Канкуро, — дверь в кабинет Кадзекаге открылась без стука, — второй отряд вернулся. Момоко осталась с ним, не пошла на поиски беглянки. И отчасти он был ей благодарен, она держала его в сознании, не давала раскиснуть окончательно. Канкуро с надеждой поднял на неё взгляд: — И? — Ничего. Но… Шиджима пропала. — В каком смысле «пропала»? — Она не вернулась. Канкуро про себя обругал Гаару и его женщин. В очередной раз. Если бы не то дурацкое письмо, которое он ему подсунул, не захотев участвовать в программе знакомства людей из разных стран. Если бы он просто смял и выбросил конверт, не открывая. Все были бы сейчас на своих местах, эмоционально стабильные и довольные положением дел. Но нет, вместо этого младший брат на крыльях любви унёсся к прекрасной незнакомке, Курохасу в этот момент решили забуянить, племянника чуть не грохнул огромный удав, Темари в ярости рванула мстить, а Шиджима вообще выпала из повествования. — Плохо. Мне нужно быть там. А не просиживать… — Ты не просиживаешь штаны, а выполняешь обязанности Кадзекаге. Что тебе важнее: безопасность деревни или твоя уязвлённая гордость? — Теаши подошла к столу, за которым сидел Канкуро, и испытующе посмотрела на него. — При чём тут моя гордость? Её вообще после встречи с тобой не осталось. Это просто не моё место. Почему пока Гаара в деревне, всё в порядке, а как только он за порог, так все несчастья мира обрушиваются на Суну? И разбираться с этим должен я. — Как же ты не любишь ответственность. — А кто в здравом уме её любит? Вот ты, например, почему гоняешь всех в лаборатории? Потому что не хочешь получить по шее, если твои подчинённые что-нибудь не так сделают. Просто тебя это не обременяет. А я терпеть не могу принимать решения за других. Кому куда пойти, что кому говорить. — Но, тем не менее, ты неплохо справляешься. Какой же ты… — Момоко улыбнулась и, подойдя к Канкуро вплотную, положила ладони на его щёки, поднимая хмурый взгляд на себя. — Да-да, я знаю, что тебя заводит, когда у меня неприятности. — Нет, мне просто нравится, когда ты такой серьёзный и сосредоточенный. Папа недавно говорил о тебе. Сказал, что ты хороший лидер. — Что-то не похоже на меня, — Канкуро фыркнул и мотнул головой, пытаясь убрать руки девушки с лица. — Баки-сама сказал, что уходит сегодня. И как же ты без него? — Да уж не знаю. Придётся это как-то пережить. Надеюсь, Гаара скоро вернётся.***
Огромный веер, наполненный чакрой, разрезал воздух, сметя нескольких мужчин к стене заброшенного здания. Эхо от удара разнеслось по пустым комнатам с высокими потолками, и крыша угрожающе заскрипела. Темари подошла к одному из бандитов и подняла его за воротник: — Где ваш главный? У меня к нему разговор. И не вздумай мне рассказывать, что вы ничего не знаете. Ваши друзья говорили точно так же. Перед смертью. — Его здесь нет, — мужчина старался не смотреть в глаза Темари. — Стой, где стоишь, иначе я оторву твою тупую башку, — Темари сказала куда-то за спину, бандиту, который пытался подкрасться к ней. — Я могу сохранить вам жизнь. Но только если вы будете мне полезны. А пока что вы — самое бесполезное дерьмо, которое я встречала. — Мы, правда, не знаем, — откликнулся мужчина за её спиной. — У нас было задание, но… — Какое? Как вы его получили? — Темари отшвырнула бандита обратно к стене и, облокотившись на веер, обернулась. — От кого? Говори, пока у тебя язык на месте. — Мы… мы… — Хватит мычать. — Ну… Мы… Мы ничего не скажем, — мужчина выпрямился и вытянул кунай перед собой. — Очевидно, что ты нас убьёшь в любом случае. — Нобу, ты в своём уме?! — бандит у стены закашлялся. — Помолчи. А ты, великая и грозная Темари, можешь поцеловать мой зад. Думаешь, твоё имя ещё хоть что-то значит? — Я убью твоих подружек, — Темари обвела взглядом мужчин у стены, — а тебя оставлю. Ты тут, видно, самый разговорчивый. Сначала бандит ухмыльнулся, но уже спустя несколько мгновений, когда его последний товарищ издал предсмертный стон, попятился, запнулся об обломок стены и упал, ударившись затылком об пол. — Думаешь, я шучу? — Темари неспеша подошла к нему и приставила веер к его горлу. — У меня нет времени на уговоры. Если тебе дорога твоя жизнь, то лучше тебе мне всё рассказать, а потом свалить отсюда, желательно на другой конец континента, чтобы свои же тебя не убили. Если я не найду их раньше. А это я тебе обещаю — я найду каждого. — Я не стану тебе помогать. Вся ваша семейка заслужила смерти, — Нобу вцепился дрожащими руками в веер. — Мы вас всех перебьём. За преступления вашего отца и твоего брата. — Да? Что ж, ты этого точно не увидишь, — веер впился в шею мужчины. — Я даю тебе последний шанс. Говори и уходи. — Я нукенин. Меня всё равно убьют. — Тебе когда-нибудь отрубали голову? — Это были не мы. Это не мы! — О чём ты? — Темари наступила на грудь Нобу. — Что это значит? — Я… я знаю, почему ты здесь. Ты здесь из-за сына. — Ну вот, другой разговор. Кто это сделал? — Это Эва! Это была она! Мы вообще с парнями в Страну Огня не заходили! — Какой ты молодец. А главное — как вовремя решил обо всём рассказать. Уверена, твои друзья тебе благодарны. Может, расскажешь ещё, где я могу её найти? Я была бы безмерно благодарна. Видишь ли, я очень устала с дороги, да и времени у меня не так много. — Просто убей меня… — Как думаешь, что будет, если я верну тебя в Сунагакуре и отдам под суд? Ах да, точно. Сначала тебя будут пытать. У нас работают отличные специалисты в Отделе дознания. — Ничего не поменялось, — мужчина ухмыльнулся. — Сунагакуре был и остаётся оплотом лицемерия. А как же человечные законы? Как же закон о запрете пыток? — А ты человек? Давай я устрою тебе пробную версию того, что тебя ждёт после возвращения домой, — Темари присела на корточки и достала из сумки кунай. — Сначала неглубокие порезы, калечить сразу это дурной тон. От твоего лица останутся только ошмётки, но ты будешь жив. Возможно, без носа и одного глаза, но жив. Я даже отпущу тебя. Но одну руку придётся отрубить, чтобы ты больше не мог себя плохо вести. На улице пели птицы, рядом шумел ручей, играя с солнечными бликами, порывы ветра заставляли листья на деревьях ласково перешёптываться. Из заброшенного здания раздался нечеловеческий вопль, переходящий в рыдания. Затем рыдания превратились в обессиленный стон. Потом ещё раз крик и мольба остановиться. — У тебя есть дети? — Темари с отвращением вытерла кунай краем одежды Нобу. — К чему это… Нет! Нет, нет, нет! — мужчина начал отползать от Темари, которая потянулась к его ширинке, приставив к его паху кунай. Нукенин плохо видел, что происходит вокруг, потому что кровь попала в глаза и сознание было помутнено от боли, которой было охвачено всё его изрезанное лицо. Темари села ему на грудь, спиной к его голове, прижав руки сопротивляющегося мужчины коленями к полу. — Говорят, что после такого некоторые мужчины всё равно умудрялись завести детей. Ты прости, обработать инструмент нечем. Но я… — Темари? Повисла мёртвая тишина. Темари оглянулась через плечо в дверной проём. — Гаара?