Письма для Кадзекаге

Телевизор тихонько шумел в углу кухни. Канкуро, подперев щёки кулаками, пустым взглядом наблюдал за меняющимися изображениями, а его мысли были в его разрушенной мастерской, в которую ему вскоре придётся идти и разгребать завалы. Ночная прогулка с сестрой, безусловно, помогла ему отвлечься, но не настолько, чтобы полностью забыть о погроме. Темари сняла с плиты кастрюлю и слила воду в раковину. У неё на сердце тоже было неспокойно. Завтра она уйдёт, направится на юг, к Баки-сенсею. Она была единственной, с кем он связался. Точнее, она просто не передавала Гааре его весточки, чтобы лишний раз не напоминать о том, что их учитель сделал, а решила разобраться со всем сама. — Чёрт, опять песчаная буря будет, — недовольно протянул Канкуро, — и похолодание. — Так расстроился, — Темари достала из шкафа четыре тарелки, — будто куда-то собрался. Главное, чтобы я успела уйти. — Доброе утро. В кухню вошёл Гаара. Он уже был в рабочей одежде. Канкуро сжал губы и ухмыльнулся, хитро прищурившись. Темари расставила тарелки на стол и кивнула. Гаара сел рядом с братом и взял пульт, чтобы пощёлкать каналы. — Как спалось? — Канкуро покосился в сторону Гаары, непринуждённо потянувшись. — Как обычно, — невозмутимо ответил тот. — Не думал, что вы так поздно будете ещё дома. — М-м, — многозначительно промычал кукловод, не сводя глаз с брата. Гаара был в образе Кадзекаге. Непроницаемый, холодный, сдержанный. Его идеально прямая спина и безразличное лицо не выдавали ни одного намёка на то, что Канкуро сможет его уколоть. — Кори спустится на завтрак? — Темари закончила накрывать стол и села вместе с братьями. Губы Гаары дрогнули, но он быстро вернул самообладание. В кухне повисла напряжённая тишина. Канкуро, подперев щёку рукой, развернулся к Гааре, взял со стола кувшин и налил ему воды в стакан. — Спасибо. — Не за что, — Канкуро смотрел прямо на напряжённый профиль брата. — Кори ещё спит, — Гаара отпил немного воды и поставил стакан ровно на то же место, откуда взял. — А мне надо идти в Резиденцию. — Мы передадим ей, когда она проснётся, — Канкуро был похож на противного змея с ехидной улыбкой и шипящим голосом. — Да перестань ты. Гаара, ешь, пока не остыло, — Темари сама едва сдерживала улыбку, переглядываясь к Канкуро. — Или, если хочешь, я сложу тебе всё в контейнер, возьмёшь на работу. — Спасибо, Темари. Я поем, — Гаара чувствовал, что взгляд Канкуро следит за каждым его движением. Лестница в коридоре несколько раз скрипнула под лёгкими шагами. Двое уставились в дверной проём, Гаара же, наоборот, оцепенел. Кори нерешительно заглянула в кухню. — Доброе утро… Вы простите, что мы вас не предупредили, что я… — Кори, садись, вот твоё место, — Темари приподнялась и указала жестом на стул рядом с собой. Канкуро было странно видеть, как лицо его брата изменилось в одно мгновение. Напряжённые губы Гаары расплылись в улыбке. Похоже, он вообще себя не контролировал. Такое доброе лицо Канкуро в последний раз видел, когда Гаара впервые вдрызг напился с Узумаки и ввалился домой под утро. — Кори, я разбудил тебя? — и голос Гаары тоже будто не принадлежал ему. — Нет. По правде сказать, я проснулась вместе с тобой. Темари и Канкуро в очередной раз переглянулись с хитрой улыбкой. Гаара не обратил на них никакого внимания. Он тепло улыбнулся девушке и покачал головой: — Вот как? А я боялся, что не дам тебе выспаться. У Канкуро по этому поводу тут же появилось несколько шуток, однако он решил придержать их для более удобного случая. Эти двое смотрели друг на друга такими влюблёнными глазами, что он не хотел портить момент раскрытия его брата с новой стороны. Прошло десять минут с начала семейного завтрака, и Канкуро начинало понемногу тошнить от того, как его брат разговаривал со своей пассией, ухмылка спала с его лица. Настолько по-доброму, настолько ласково, с отвратительными «милыми» словами, что Канкуро поёжился. — Мы бы могли сегодня вечером сходить в ресторан все вместе, проводить Темари, — Гаара доел и отодвинул тарелку от себя. Темари одобряюще кивнула и стала вставать из-за стола, чтобы убрать тарелки, но Кори опередила её и взяла тарелку Гаары: — Я помогу. — Ох, Кори, не стоит, — Гаара поймал её за руку и улыбнулся, — я и сам могу. Из-за меня ты не выспалась, не трать силы. Прости, что так громко поднимался. — Но Гаара… Канкуро ясно помнил, что его брата раздражало мытьё посуды и при любой возможности он пытался свалить это дело на кого-нибудь другого. Создавалось ощущение, что сейчас эти двое набросятся друг на друга прямо здесь и начнут лизаться, как ночью. Если между Канкуро и Момоко постоянно летали кунаи, молнии и сюрекены, то между Гаарой и Кори были сердечки, блёсточки и мыльные пузырьки. — Тогда давай вместе помоем посуду? — Я хотела предложить то же самое! Канкуро большим усилием подавил позыв срочно бежать в туалет и блевать, а потом рыдать от отвращения и умывать лицо холодной водой, чтобы забыть эту мерзость. А Темари, похоже, только умилялась подобному зрелищу. — Ну, раз так, то я пойду, мне ещё нужно закупиться перед уходом. Канкуро тоже собирался уходить, — Темари довольно сложила ладони и улыбнулась. — Спасибо за помощь, Кори! — Канкуро, зайдёшь ко мне после обеда, — Гаара посмотрел на брата через плечо, и его тон разительно отличался от того, которым он обратился к Кори секунду назад. — Разумеется, — Канкуро поспешил покинуть зону поражения и почти что выбежал в коридор. Темари молча накинула плащ и взяла со стула сумку. Канкуро обменялся с ней взглядами и тихо прошептал: — Ты это видела? — И что? — Гаара много отвратительных вещей в жизни делал, но это… — Завидуй молча. Пошли. Сначала заглянем в Лабораторию, заберём мой заказ. — Какой ещё заказ? Канкуро не планировал идти туда, потому что была высокая вероятность встретить Момо-разрушителя и испортить себе настроение. Но долгий тяжёлый взгляд сестры ему всё объяснил.

***

Валик с щедро набранной бежевой краской прокатился по выравненной стене. Несколько капель упали на плёнку, расстеленную по всему полу. Мальчишка устало выдохнул. В помещении было невыносимо душно. — Так, Амаги, не отдыхаем. Наноси краску ровным слоем. Одна стена осталась. — Так то-очно, — мальчик принялся водить валиком по стене. — Держи стенку прямо, иначе я и твои пальцы прикручу, — Момоко поправила руки ещё одного мальчика, который помогал ей собирать стол. — Так, теперь деталь номер шесть. Нет, номер шесть. Ты в Академии не учился, что ли? — Теаши-сама, но это же номер девять… — Я тебе дам номер девять. Переверни! Работы в мастерской шли полным ходом с четырёх утра. Амаги уже успел очень сильно пожалеть, что наворотил дел со своими двумя друзьями неделю назад и был неудачно пойман Теаши-сан прямо на месте преступления. Они просто хотели посмотреть на «блестящий» яд, а там оказались и блестящие, и цветные, и меняющие цвет. Конечно, они не удержались и влезли в закрытый отсек. После поимки они слёзно клялись, что больше так не будут, но Теаши-сан грозила расправой не только им, но и их капитану — Канкуро. Все трое написали объяснительную, были отруганы, а потом Теаши-сан отпустила их, загадочно бросив на прощание «пока что». К удивлению мальчишек, выдернутых прямо из постелей посреди ночи, Теаши-сан привела их не в Отдел дознания и не на эшафот. Они пришли к почему-то разрушенной мастерской их капитана. Сначала они вынесли весь хлам, потом долго выравнивали стены, драили пол. А теперь собирают новенькую мебель и докрашивают стены. — Я же сказала не ставить стеллаж вплотную к стене, ещё ничего не высохло! — Момоко бросила боковую стенку стола, и та прищемила руку мальчику. — Отодвигай! Скоро кресло и полки принесут, а вы и с этим справиться не можете! Амаги с ужасом смотрел, как эта женщина одной рукой подняла тяжеленный высокий стеллаж, а второй раздражённо оттолкнула его напарника в сторону. Он начал усиленно водить валиком по стене, чтобы побыстрее закончился этот кошмар. — Нато! Прикрепи уже эту проклятую стенку! Момоко раздала указания мальчикам и выглянула в окно. Солнце почти закончило восходить, а у них ещё полно работы. Ей придётся задержаться, она пропустит утреннюю планёрку. Это её раздражало. — Теаши-сама, я закончил, — Амаги обессиленно опустился на пол, отбросив валик в сторону. — Нет, ты только начал. Бери Нато и тащите шкаф с улицы. Только осторожно, стёкла в последнюю очередь. Я сама соберу.

***

— А где эта?.. — тихо спросил Канкуро у девушки на входе, пока Темари разговаривала с рабочими. В Лаборатории было подозрительно спокойно, все перемещались неспешным шагом, а не бегом. — Не знаю, Канкуро-сан, — девушка пожала плечами и ушла. — Канкуро, подойди, — Темари подозвала его. Она держала в руках свой веер. Как выяснилось, по пути домой, когда Темари искала обидчиков семьи, её оружие слегка потрепалось. Сейчас веер выглядел как новенький, а сверху поблёскивало едва заметное лезвие. — Сможешь отнести домой? Ты ведь всё равно пойдёшь в мастерскую, тебе по пути, — она вручила брату веер. — Я пока побуду здесь, а потом за покупками. Спасибо. Как мило, Темари даже поблагодарила его, не дождавшись, правда, согласия. Канкуро вздохнул, закинул веер на плечо и поплёлся к выходу. Торопиться ему было некуда, в мастерской была целая куча работы, которой хватит на неделю, а то и больше. Но заворачивать домой кукловод не стал, решил, что до завтра Темари веер всё равно не пригодится, а потому сразу пошёл в мастерскую. Уже на подходе к знакомому переулку Канкуро заметил что-то странное. Прохожие с интересом заглядывали за угол, за которым находилась его мастерская. — Вот сюда, выровняй вправо… Вправо! Ты знаешь, где лево, а где право, бестолковый?! Сначала Канкуро подумал, что ему послышалось. Из-за настежь открытой двери его мастерской раздавался злой голос Момоко. — Знаю, простите… — проблеял также знакомый Канкуро голос Амаги. Когда в дверях мастерской появился Канкуро с веером на перевес, уперев свободную руку в бок, Момоко как раз закончила крепить полку к стене. — Канкуро-тайчо! — мальчишки побросали инструменты. Момоко медленно оглянулась. Канкуро бегло осмотрел свою мастерскую. Теперь у него было искреннее желание разнести здесь всё без сожаления. Бежевый цвет визуально увеличил пространство, было слишком много полок, новый стол был слишком большим, а кресло… Это было кресло, а не его любимый стул. — Ну-ка, дуйте отсюда, — Канкуро кивнул своим подчинённым на выход, но они не сдвинулись с места, обернувшись на Момоко. — Идите, — она кивнула, и парней как ветром сдуло. Канкуро медленно зашёл внутрь и поставил веер у стены. Момоко начала нервно заламывать руки, внимательно наблюдая за реакцией хозяина помещения. Он кашлянул и провёл рукой по железному стеллажу в углу. — Мы…немного не успели… Плотно закрыв дверь, Канкуро снова развернулся к Момоко. Новые часы тикали прямо у него над головой. Они тикали, и это бесило. Здесь должна быть абсолютная тишина, чтобы не мешать ему. Всё в комнате было раздражающе новым. Даже крюки для его кукол в потолке переливались на солнце, у них было новое крепление. Момоко вымыла окно и заменила створки, одну из которых Канкуро сорвал с петель в пылу ссоры, на жалюзи. — Канкуро… — девушка не поднимала глаз от пола, устеленного плёнкой. Канкуро понял, что если сейчас не уйдёт, то запачкает новую мебель её кровью. Он придушит её и будет смотреть ей прямо в краснеющие глаза, пока она будет задыхаться. Но он не мог сдвинуться с места, его парализовало, он был разъярён. — Сюрприз! — как-то грустно и напряжённо протянула Момоко, разведя руками. Кукловод закрыл глаза, сжав челюсти на глубоком вдохе носом. — Тебе не нравится? — Кто тебя просил? — Я просто подумала… — Оставь меня. И это всё забери. На хрен забирай, — Канкуро со злостью пнул банку краски, и та опрокинулась, заливая плёнку, — и больше не суйся сюда. — То есть всё точно кончено? — Момоко выпрямилась, подняв бровь. Громко сопя, Канкуро посмотрел на девушку. Она сделала это для него, не спала всю ночь, наверняка сама таскала всю мебель. Продумала, что и куда поставит. С точки зрения функциональности его мастерская теперь была в разы лучше. Ещё бы — её спланировала глава Лаборатории. Но он об этом не просил. — Я думал, мы это выяснили вчера, — жёстко проговорил Канкуро. Момоко потратила своё время и силы на то, что вообще не было для неё важно. Канкуро точно знал, что она выбирала цвет стен очень долго — видел пару раз, как Момо выбирала цвет блузки несколько часов. И всё это время она думала о нём? То есть без злости, не имея в мыслях ничего плохого? — Ясно. Инструкции по сборке вон там, — Момоко швырнула молоток, который был у неё в руках, на новый стол, в кучу бумаг, — на случай, если ты не такой тупой неблагодарный ишак, как я думаю. И она просто стала уходить, подбирая с пола свою куртку и сумку. Сегодня в Лаборатории точно будет жаркий денёк. Теаши-сан оторвётся на своих подчинённых. Канкуро проводил её взглядом и в последний момент окликнул по имени. Она обернулась, украдкой вытирая слёзы. — У меня опять кисти болят после вчерашнего. Наверное, снова придётся идти в госпиталь. — Так тебе и надо, козёл. — Ты прости меня… — едва слышно выдавил из себя Канкуро. Выпустив сумку из рук, Момоко обессиленно осела на пол и опустила голову. Канкуро подошёл и сел рядом. Они сидели в молчании, прижавшись друг к другу плечами. — Не понравился цвет? — Момо нарушила тишину. — Мне всё нравится. Просто непривычно. Неожиданно. — Мы друг друга уничтожаем, Канкуро. Каждая наша встреча заканчивается руганью. Я устала. У меня больше нет сил злиться на тебя. Вообще нет сил, чтобы что-то чувствовать. Я просто сгорела. — Момо, что ты такое говоришь? — У тебя очень много проблем. В твоей тупой башке. Прошло много месяцев с тех пор, когда я в последний раз чувствовала, что важна тебе. Поход к моим родителям был последней отчаянной попыткой что-то изменить. Глупо, конечно. Ты никогда не держался за меня. — Мы просто… — Да, мы просто потрахались. Пару месяцев. Не худший исход, но такой унизительный для меня, ведь я это позволяла. — Да что за херню ты несёшь? — Канкуро развернул Момоко к себе и поднял её лицо за подбородок. — Я кто по-твоему? — Уже не знаю. У неё в глазах стояли слёзы. Их было столько, что она ничего перед собой не видела, только размытое сплошное пятно. Сердце разрывалось от боли, хотелось кричать, но не было сил. — Момо, хватит уже, нашла из-за кого плакать, — Канкуро прижал девушку к себе и погладил по затылку. Ткань на плече кофты быстро намокла от слёз Момоко. Она всхлипывала, обхватив Канкуро руками и вцепившись в его спину. Он положил подбородок на её голову и продолжил поглаживать, глядя на бежевую стену перед собой. — Мне на работу надо, а я сижу тут… — Переживут, — Канкуро ещё крепче прижал Момоко к себе. — Возьмёшь отгул. — Канкуро, пожалуйста, отпусти… — Теаши-сан попыталась быть строгой и отстранилась от него. — Нет. Момоко зарыдала с новой силой, прекратив сопротивляться. Она упала в объятия кукловода, прильнув к его груди. Все их больные отношения проносились у Канкуро перед глазами. Всё это время Канкуро считал себя жертвой, а Момоко была агрессором. Но почему-то сейчас именно она плачет, она «сгорела», а он боится, что это правда. Он не злится на неё, не считает плохой, не хочет, чтобы она уходила и исчезала из его жизни. Если надо, он готов валяться у неё в ногах и умолять, чтобы она его не бросала. Канкуро было страшно от одной мысли о том, что всё закончится. Он впервые видел Момоко настолько слабой и беспомощной. Она рыдала у него на груди от боли, которую он ей причинил. Постоянные оскорбления, неуместные шутки, напускное безразличие даже в моменты, когда девушка пыталась разговаривать с ним нормально. Он сам доводил её до белого каления, вытягивал из неё эмоции, которые казались ему забавными. — Я просто… хотела, чтобы ты тоже меня любил… — Момоко шмыгнула носом, судорожно сглотнула и опять попыталась встать. В этот раз у неё тоже ничего не вышло. Канкуро зарылся носом в её волосы и вдохнул запах, до боли знакомый и привычный, который он ни с чем никогда не перепутает. Он любил эту девушку, но эта любовь отличалась от всего, что было раньше. Это точно не было похоже на любовь к родственникам или своим творениям. Его с Момоко не связывало ни кровное родство, ни отношения создателя и творения. Когда он видел Момоко, когда они соприкасались, ему будто врезали по башке кувалдой, но было так хорошо и приятно. Те эмоции и ощущения, которые она ему давала, нельзя было объяснить словами, только прочувствовать. Она была чужой, из другой семьи, со своей собственной историей. Таким людям Канкуро не доверял всю свою жизнь и не стремился сблизиться. Чтобы не произошло, как тогда, в Академии, когда девочка по имени Саги использовала его, а потом, насмехаясь, выбросила. Но ведь Момоко не такая. — Ладно, давай эту полку докрутим, а потом я провожу тебя. А то как же они там без тебя, — Канкуро поцеловал Момоко в макушку, — два плюс два сложат? — Уж побыстрее, чем ты полку соберёшь. Дебил безмозглый. Урод. — Спасибо, — Канкуро кивнул и рассмеялся, — ты красноречива, как и всегда. — Хм! — Момоко отвернула голову вбок. — Я люблю тебя. — Ты козёл! Не мог раньше сказать?! Опять довёл меня! Лицо Момоко исказилось в гримасе боли, и она, смешно приоткрыв рот, застонала и опять заплакала. Волосы спутались, щёки раскраснелись и на них чернели разводы туши. Канкуро внезапно ощутил то самое чувство, которое у него было в их первую ночь вместе. Он поцеловал Момоко, и её стон заглушился. У них явно есть серьёзные проблемы в отношениях и не только. С такой страстью они в последний раз целовались ещё задолго до того, как Канкуро загремел в госпиталь с вывихом запястий. Они кусали друг друга за губы, стягивая одежду друг с друга, толкались, пока не упали на пол совсем рядом с разлитой краской. Замок на юбке Момоко не поддавался, поэтому Канкуро плюнул на всё, задрал юбку и подтянул девушку к себе. Она дрожала от нетерпения, протягивая к нему руки. Нависнув над Момоко, Канкуро ощутил её пальцы на своём затылке. Сколько времени назад такое было в последний раз? Он скучал по этому чувству. — Ох… Канкуро… Момоко шёпотом повторяла его имя, коротко выдыхала и охала. Он смотрел ей в глаза, на то, как её брови жалобно-напряжённо сдвинулись. Она шептала про то, как любит, когда они вместе, как любит чувствовать его внутри себя. Это сводило Канкуро с ума, но это именно то, что он хотел слышать. — Момо… По…помолчи… Краска затекла под стол и запачкала ножку, которую с таким трудом и руганью приладила час назад слаженная команда. Момоко лежала с умиротворённым лицом, смотрела в потолок и играла с волосами Канкуро, который лежал между ног на её груди, весь в поту и со сбитым дыханием. — Интересно, что на это сказали бы твои родители? — он усмехнулся. — Заткнись, — девушка отвесила ему слабую оплеуху и улыбнулась. — Поможешь мне сегодня в Лаборатории, когда закончим здесь. — Предлагаю вернуться сюда позже. У меня после обеда встреча с Гаарой. — Кстати, как он? — Можешь считать, что он подал мне пример. — Что ты имеешь в виду? — Вставай. Пора идти, пока нас не хватились.