Омега-тайфун

Итак, ему было семнадцать лет, когда были закончены его первые, обещавшие быть серьезными, отношения. Куда идти? Что делать? - Ты должен получить достойную профессию учителя или врача, - между репетицией новой роли и скандалом с отцом разъяснил Милену папа. Мил вспомнил покойного завуча, мурашки побежали у него по спине, и он со всех ног помчался подавать документы в мединститут. Смазливого вида работник из приемной комиссии учебного заведения оглядел его поверх очков и строго спросил: - Почему вы хотите стать врачом? - Чтобы помогать людям, - без запинки отчеканил Милен, пытаясь смотреть с искрящимся задором во взгляде. - У вас призвание? Или родители тоже врачи? - Да! Да! Призвание, - радостно закивал омега. - И родители тоже… помогают людям. Папа лечит души людей… - Он психотерапевт? - Нет, он актер, а отец… - Лайс запнулся, так как отца в то время уже выгнали из театра из-за пьянства и он работал на кладбище, изготавливал гробы. - Ну, так что у нас с отцом? - напомнил очкарик. - О! Отец… он тоже помогает людям… у последней черты, так сказать. - Почему у вас нет характеристики? - Я ее потерял, - честно глядя в глаза, ответил блондин. - Восстановите ее в школе. На большие голубые глаза Милена навернулись слезы, видимо проявился талант папы. - Мой любимый учитель, мой классный руководитель, мой, можно сказать, второй папа, недавно умер. Неизвестно, что сыграло свою роль - трогательный вид омежки, длинная коса или костюмчик темно-синего цвета в мелкий белый горошек, больше напоминающий платье, но документы у него приняли, порекомендовав походить на месячные подготовительные курсы. Вечером он объявил эту новость дома, на что пьяный отец расхохотался: - С ума сошел! Тебе ни в жизнь туда не поступить. Иди дворником, вас с метлой не отличить - обе палки лохматые. Милена это очень разозлило, и он решил поступить назло отцу во что бы то ни стало. На следующий день он взял с собой своего друга Анэстаса Смита и пошел на подготовительные курсы с ним за компанию. Первым пришел физик, что очень насторожило Милена, так как единственной формулой, что он знал, была: путь равен скорости, умноженной на время. Анэстас тоже округлил и без того круглые карие глаза: - А зачем в мединституте физика? - Наверное, чтобы правильно дать разряд, - уверенно произнес Мил. - Какой разряд? - ошарашенно спросил Анэстас. - Чтобы сердце запустить, я в кино видел. Между тем к доске рвались абитуриенты, щелкали какие-то немыслимые сложные задачки, где были кубы с гранями из разных металлов и следовало узнать, по какой грани быстрее дойдет ток. Всю дорогу от института Милен был мрачнее тучи, в глазах стояли кубы из задач по физике. Анэстас, такой же, как и Лайс, высокий и худой, успокаивал его как мог. Сам Смит собирался учиться в Аттилане на юридическом факультете, так как был отличником, красавцем, спортсменом и просто хорошим омегой. С Миленом они дружили всю жизнь, их звали не иначе как две глисты или два гвоздя. - Не тушуйся, Мил. Я завтра уезжаю в Аттилан, а ты обязательно походи на курсы, и все будет хорошо. Милен рассеянно кивал головой, на самом деле он не появился на курсах больше ни разу. Тем не менее случай и анатомическая особенность Мила (в виде длинной шеи) позволили ему списать физику у впереди сидящего парня, что-то про изохоры и изобары, и поступить в институт. Через пять лет Лайс получил специальность врача-стоматолога. Первые два года учебы отнимали много сил и внимания, так что Милену было не до личной жизни. На третьем курсе он позволил себе оторваться от учебников и посмотреть по сторонам. Взгляд его синих глаз остановился на студенте политехнического института, который часто захаживал к однокурснику Милена, Кертису. То, что их считали парой женихов, ничуть не смущало Мила, так как он не собирался за него замуж, он просто безмолвно им восхищался. Видимо, сказалось, что первый парень был хлюпиком, а этот был красавец, альфа, по нему можно было изучать анатомию. С накачанными бицепсами и трицепсами, он занимался культуризмом, тяжелой атлетикой и другими видами спорта (когда у него только хватало времени на учебу). Он был высокий, поэтому Милен не сразу заметил начинающуюся плешь на кучерявой, коротко стриженной голове, имел выразительные, телячьи глаза и к тому же был старше омеги на десять лет. Почему он в таком возрасте все еще учился, Милен тогда не задумывался… а зря. Звали его, по иронии судьбы, Стивеном. Когда он все-таки вышел из учебного заведения, то занялся бизнесом. Именно тогда к профессору-медику обратился преподаватель из политеха с просьбой исследовать аспекты влияния чрезмерного поднятия тяжестей на умственные способности человека. Интересно, кого он имел в виду? Бизнес, как ни странно, у Стивена пошел хорошо. Дело, думаю, не в его уме, а в его угрожающем виде. При взгляде на его мускулатуру ему отдал бы последние деньги и нищий, и Папа Римский, не говоря уже о партнерах по бизнесу и конкурентах. Он переехал жить в Аттилан, приезжал к Кертису на иномарке, сорил деньгами и по-прежнему был немногословным парнем. То ли за пять лет ему надоел бета Кертис, то ли приглянулись длинные, высветленные волосы Милена, но в Атталин он увез его. Мил боялся дышать, чтобы не спугнуть неожиданное счастье, когда альфа признался ему в любви. Одно не давало омеге покоя: Кертис. Но узнав, что тот вовсе и не расстроен, а называет любимого «толстый, безмозглый баран», Милен обиделся и решил, что Кертис его недостоин. В тот же день синеглазый омега ответил альфе взаимностью. На следующей неделе Мил представил новую пассию родителям. Папа сказал, шевеля крыльями стрекозы из новой роли: - Колоритный тип! Отец, окинув мутным взглядом Стивена, туманно изрек: - Ого! Много бы ушло сосны… Не став уточнять, что имел в виду отец, пара влюбленных уехала в шикарную квартиру Стивена в Аттилане. Работать Милен не пошел, так как у него все было, и Стивен этого тоже не хотел. Сам он целыми днями пропадал на работе, торгуя принадлежностями для машин и лелея мечту торговать новыми «Мерседесами». Денег становилось все больше и больше, а отношения все хуже и хуже. Он ходил словно зомби, с долларами в каждом глазу, Милен не мог вытащить любимого ни в театр, ни в отпуск, никуда вообще. Это превращалось в какой-то кошмар. Бросив заниматься спортом, он обрюзг, а плешь увеличилась. К тому же он не хотел детей. В общем, застав его с молоденьким секретарем за занятием по физической подготовке, Милен расторг помолвку и ушел. После расставания с Милом Стивен продал свою квартиру в Аттилане, загородный коттедж, свое дело и поехал за границу попытать счастье на Западе. Не смог он продать только еще один полуразрушенный деревянный дом за пределами столицы, так как желающих приобрести его просто не было. Эта развалина досталась ему от двоюродного дяди. Его-то Стивен и отдал Милену в пользование, словно в насмешку. Омеге ничего не оставалось, как переехать в этот сарай и научиться жить в нем. Не ехать же с позором к родителям? Когда Лайс уходил, альфа не отдал ему даже одежду, самодовольно заявив, что все куплено на его деньги. - Зачем ему мое белье? - удивился Мил. - А у вас размеры одинаковые, только задница у него побольше будет! И да, он ею пользуется! - гоготал Стивен, упрекая омегу в том, что тот так и не удовлетворял его. Милен обломал двух Стивенов. Двоих Стивенов бросил и не подпустил к себе, продолжая мучиться в течки в полном одиночестве. Уехав за границу, альфа быстро открыл там две автозаправки и один автопарк подержанных машин. В общем, он стремительно приближался к своей мечте - торговле «Мерседесами», в то время как Милен летел в пропасть...