Мы выиграли джек-пот, господа!

Для реабилитации Розалинды потребовалось много времени. Прошло месяца три. Девушка все еще была способна обучаться, но в заочной форме. Завир приносил ей в лазарет задания и проводил с ней времени гораздо больше, чем с Мирабэллой. Это уже было зимнее время. Завир же шел с немкой рядом, под руку, и успокаивал ее. И правда: только блондин был способен вылечить своей заботой девушку. Кариеглазая краснела и отводила взгляд, так как стеснялась. С тех пор, как Ковальский обратил внимание на нее, многое изменилось в ее жизни. Все наладилось. И теперь не с Бэллой он читал книги и проводил время, а с ней. - Завир, это очень благородно для слизеринца. - сказала она парню, улыбаясь, - Почему ты не в Гриффиндоре? - Этим вопросом многие задаются, - усмехнулся он, - Но главное, что я здесь и с тобой, - говорил он. Не только дружба появилась между этими двоими, но и какие-то высочие чувства. Оба понимали, что между ними, но сказать друг другу не могли. Блондины чувствовали друг друга, как никто другой. Мирабэлла, собственно, и не возражала против такого поворота событий: Розалинде действительно нужна была забота и любовь больше, чем ей. Она так же дружила между ними и восхищалась их любовью. Эрик по-прежнему был возле нее, очаровывая голубоглазую собой. Она приручила француза. И она тоже была счастлива. - Эрик, это что...совенок? - спросила она, смотря на птенца в руках рыжеволосого, - Это мне? - Да. Я знал, как ты его хотела, - сказал парень, давая девушке в руку птицу, - Это тебе. - Боже, это...это очень мило! - восхитилась она, запрыгав на месте от радости, - Я благодарна тебе... - Ты можешь меня отблагодарить, - сказал зеленоглазый, подойдя ближе, - Мы можем сегодня прогуляться. - Но ты каждый раз этого просишь, - улыбнулась она, поглаживая птенца, - Неужели другого не хочешь? - Нет. - засмеялся он своим красивым басом. *** Третий курс прошел гладко. Практически незаметно. Гриффиндор вновь набрал высший бал, и начались каникулы. Завир твердо решил познакомиться с Розой поближе и с ее семьей. А родителями блондинки были магглы. Они ехали в одном поезде обратно на платформу 9 и 3/4. Сидели вместе. Рядом с ними ехала еще Богом забытая Рена. Ей было тяжело от того, что ее никто не замечал. Японка сильно загонялась по этому поводу. Но, разумеется, она никому не рассказывала, даже Мире. Какое было дело ей до чужих проблем?... Завир и Роза вышли и вместе куда-то направились, а Кисава, не попрощавшись, вышла в неизвестном направлении. В течении последних лет у нее наблюдалась тяжелая депрессия. Она каждый день думала о том, как бы покончить с собой. Даже то, что она волшебница, больше не радовало ее. По характеру Рены внешне не было заметно ее проблем. Она зашла в магазин на обочине и купила на последние деньги веревку. Девушка была легкой, поэтому повеситься ей не стоило никакого труда. В это время она не думала о своих богатеньких родителях, которые не любили ее и взяли из приюта. Да, у нее было все, но не было понимания. Дойдя до леса, она отошла вглубь и стала лезть на дерево. - Гоменосай... - шептала она, привязав веревку к ветке, а затем стала скручивать петлю, - Больше никому не будет плохо. Она накинулв петлю на шею и стала плакать. Ей было тяжело на душе и больно. Наконец, она было собиралась спрыгнуть, как какой-то голос снизу остановил ее: - Глупая девчонка, что ты делаешь?! Это был голос лесничего. В лесу был его дом, и он из окна смог разглядеть девушку. Лесничий представлял из себя старика, возле которого была его собака. - Слезай отсюда немедленно! - Мне не зачем жить, - сказала она, всхлипывая, - Простите, сэр... Лесничий вынул волшебную палочку и снял несчастную с петли и с ветки. - Ты тоже ведь волшебница? Маггл бы не забрел сюда. - Да. Мне негде жить, и нет денег...Я сирота. Мои родители на другом континенте.