Последняя из Ооцуцуки

      Резко выхватив катану, я вовремя успела блокировать удар противника и не дать ему меня ранить, но от такого сильного удара чуть не потеряла равновесие. Однако с ловкостью, выработанной усердными тренировками, мне удалось устоять на ногах, сохранив равновесие. Изворачиваясь от быстрых и точных ударов противника, я спрыгнула с ветки и, перевернувшись в воздухе, тут же оттолкнулась от дерева, бросившись на недруга, который, немедля выхватив вторую вакидзаси* из-за спины, наступал на меня, угрожающе размахивая лезвием.       Пригнувшись я прошла под лезвием меча, буквально проскальзывая ему за спину, и нанесла удар рукоятью своего меча. Расчёт был на то, что противник потеряет равновесие, однако неприятель своими навыками мне совершенно не уступал: молниеносно среагировав, он сгруппировался, упал на бок и вновь поднялся на ноги, готовясь к нападению. Он хорошо управлял своим оружием, а движения были быстры и неумолимы, не давая так просто приблизиться к нему.       — Тц. — Прокрутив катану в своей руке, я перехватила её двумя руками, резко выставляя перед своим лицом. Блокируя напористый удар, мне пришлось прикрыть глаза, чтобы в них не попали искры от столкновения наших клинков. Со всей силой он давил на оружие, тем самым контролируя мою катану и отталкивая назад. Я оказалась в неудачном положении, ведь, блокировав моё оружие, он с лёгкостью мог предсказать любое движение и вовремя на него отреагировать. У него же было явное преимущество: две вакидзаси на одну катану, которая, казалось, вот-вот треснет, удачное стечение обстоятельств и разница в физической силе.       Так. За спиной дерево, а под ногами слишком мягкая почва. Возможности уйти в бок нет, потому что с разворота он попадет в район жизненно важных органов. Уйти вниз тоже не вариант, что ж, придётся сдаваться. Скорее всего именно так он и думает, не имея ни малейшего понятия, с какими силами столкнулся.       Чуть расслабив руки, я позволила ему толкнуть себя назад, и, активировав глаза, мгновенно выстроила перед собой чёрную стену из Шаров Поиска Истины, которой и оттолкнула противника.       — Вы задержаны, — проговорила я запыхавшись, пока чёрная сфера медленно обволакивала его запястья за спиной. — За подозрение в шпионаже до разъяснения обстоятельств. И я буду благодарна, если встанете и пойдете сами. — Мужчина был выше и явно тяжелее меня.       Завалившись на живот, неприятель пытался подняться на ноги, однако у него с трудом получилось встать на колени. Я решила ему помочь подняться, подхватив под локоть. Но стоило мне слегка коснуться его, как он, встрепенувшись, снова упал на живот, и, повернув голову, с ненавистью смотрел на меня. Однако кроме глаз он ничего не мог увидеть, ведь моё лицо защищала маска, скрывая от посторонних глаз черты лица. Он запомнит меня, и если ему удастся освободиться в будущем, то в каждом встречном будет искать мои глаза.       — Мангетсу. — За моей спиной приземлился шиноби деревни Скрытого Песка, Юширо-сан. — Хорошая работа.       — Спасибо. — Благодарно кивнув ему, я отошла к своей катане.        — Прости, что так поздно. — Заметив след преступника, я успела подать сигнал, прежде чем принялась его преследовать.       — Ты вовремя. Он сам идти не собирается. — Конечно, я могла бы переместиться с ним сразу в центр допроса, но мои силы — секрет, известный немногим. Это разумно, когда мир шиноби знает о тебе меньше, чем есть на самом деле.       — В этом можете положиться на меня. — Подхватив шиноби на руки, он забросил его себе на плечо и пошёл в направлении деревни. — Вы не идете?       — Я прогуляюсь перед сном. — Убрав клинок в ножны, я отошла в сторону. —Спасибо. Спокойной ночи!       — Увидимся. — Махнув на прощание, Юширо-сан исчез в кроне деревьев, которые были редкостью для песочной деревни.       Шли десятые сутки моего пребывания в этой деревне, и каждый день был настолько однотипным, что смешались для меня в одно непонятное временное пятно, в котором временами появлялось солнце, почти мгновенно сменяясь белоснежной луной. Я не спала ночами. Не могла уснуть.       — Кошмары, — я тихо пробормотала, идя в обратном направлении от деревни.       Ужасные сны мучают меня изо дня в день, и, просыпаясь от боли, я ярко чувствовала, как сводит мышцы. Пытаясь выбраться из ловушки сновидений, я поняла, что проще не спать вовсе, чем во снах видеть то, что скорее всего является воспоминаниями, которые не стоит помнить.       Про тот призрачный месяц.       Я была рада, что не помню ничего из того, что происходило тогда, но теперь… Эти сны… Они отвратительны. Эти сны не только мешают мне спать, но и странно действуют, влияя даже на мысли, не говоря уже о поведении. Странными отголосками они следуют за каждой моей мыслью тёмной тенью, выворачивая всё наизнанку.       Мне просто страшно от того, что я правда могу всё вспомнить, и это сломит меня.       Обычно сны разные, отличающиеся друг от друга, но в последнее время один повторяется несколько раз подряд.       В нём я ничего не видела, только слышала и чувствовала. По ощущениям там довольно сыро, зябко и холодно. Настолько, что зуб на зуб не попадал и начинало трясти: то ли от не прекращающейся на на миг боли, то ли от ощущения собственной никчёмности. Повсюду давящая на разум тишина, временами разрушаемая громкими шагами где-то неподалёку. Скорее всего за дверью, потому что они были довольно приглушены, и становились громче после характерного противного скрипа. И как только эти звуки доносились до истерзанного разума, меня тут же бросало в дрожь. Но не от страха или боли, а от отчаянной радости скорой смерти. Всеми фибрами души я ощущала это тянущее сердце желание умереть.       — Хината. — Этот голос я узнаю из тысячи, как и его обладателя. — Сегодня вы тоже хотите умереть?       — Ко-кун, — еле слышно сказала я. Челюсть неимоверно болит, а язык от боли распух так, что уже практически не помещается во рту. В душе поселилось чёткое чувство, что ещё немного и я умру сама, без их помощи. — Пожалуйста. — Не знаю, о чём я молила его: чтобы освободили, и этот кошмар закончился, или поскорее убили, и мне не пришлось больше мучиться.       — Ещё не время. — До ушей вновь донёсся звук шагов, после которых я ощутила теплоту его кожи, отчего тут же встрепенулась. Мне страшно, страшно до смерти. Сердце от ужаса, поглотившего меня полностью, зашлось в бешеном галопе, врезаясь в грудную клетку. Через секунду что-то обхватило мою шею, и в тот же миг я вздрогнула. По ощущениям это была полоска какого-то материла, слабо обтягивающая шею, но дышать уже было невероятно трудно. — Когда придёт ваш час, то всё закончится. Клянусь.       — Зачем, — еле прошептала я из последних сил, ощущая на губах вкус собственных слёз, скатывающихся по моим щекам.       — Затем, чтобы сделать вас сильной. — Ткань принялась понемногу затягиваться. — Вы должны понять одну истину. — Когда она затянулась столь сильно, что дышать стало просто невозможно, я принялась лихорадочно хвататься пальцами за каменный пол. — В этом мире каждый сам за себя. Когда же вы это поймёте…       — Нет… — Всхлип сорвался с моих губ. — Не правда…       — Вы не глупы, но ведёте себя сейчас, как дура, Хината. — Он чуть ослабил хватку, и моё сердце замерло. — Всё ещё ждёте кого-то? Зачем так мучить себя? Ведь проще принять истину, потому что только зря переживаете. Никто не придёт. Почему? Ведь никто не ищет.       Мне хотелось кричать в ответ со всей силы, что это не правда, что меня не могут не искать. Ведь такого не может быть! Они ведь должны были заметить мою пропажу и начать что-то делать. Должны ведь…       Наруто-кун бы помог!       — Никто не придёт. — Вновь раздался голос, и эта чёртова ткань сдавила горло. Воздуха катастрофически не хватало, и я начала задыхаться. Внутри всё горело, и хотелось кричать от отчаяния и страха. Да просто хотелось кричать во всё горло, ведь это невыносимо и нет сил больше терпеть эти чувства. Не хочу! Мне до полусмерти страшно и ужасно больно. Так хотелось покончить со всеми муками и спокойно умереть, оказаться где-то далеко, не ощущать заполняющей разум боли, отчаяния и безысходности, но ведь знаю, что смерть не заберёт меня сейчас. Для него это просто игра, цель которой мне не понятна. Больно… Невыносимо больно… В немом крике я тщетно пыталась вырваться из его тисков, цепляясь пальцами за камень подо мной, медленно сдирая кожу о грубый камень и оставляя капли крови на полу. — Никто за вами не придет. Никому верить.       — Нет! Нет!       Он убивал не меня, а мою веру.       — Да…       Выхватив катану, покоящуюся у меня за спиной, я резко обернулась, устремив холодное лезвие на человека за моей спиной, и схватила его за протянутую ко мне руку.       Вот оно. То, о чём я думала. Кошмары влияют не только на мои сны.       — Хината-сама. — Неджи настороженно смотрел мне прямо в глаза, пока я твёрдой хваткой держала катану у его шеи. — Уберите. Я не враг, всё в порядке. — Он аккуратно выдернул свою руку и медленно положил поверх моей ладони, после чего также аккуратно опустил её вниз, не прекращая смотреть на меня. — Всё в порядке.       — Прости, Неджи-сан. — Судорожно втянув воздух, я отвернулась от него, убирая клинок на место и стягивая маску с лица. — Задумалась.       — Вы неважно выглядите. — Я нехотя обернулась и посмотрела на брата, который с нескрываемой тревогой во взгляде смотрел на меня. На мгновение мне даже стало интересно, какие выводы он сделал, что заметил, а что пропустил.       Могу ли я ему верить?..       — С приездом. — Как можно более искренне я улыбнулась ему. Не хочу говорить с ним о своём состоянии. — Как ты узнал, что я здесь?       — Спасибо, — он склонил голову. — Как обычно. — Глупая! У него ведь бьякуган, понятно же как он меня нашёл. — Не собираетесь возвращаться в деревню? Уже поздно.       — Нет. — Не сейчас. — Думаю прогуляться.       — Тогда я составлю вам компанию.       — Неджи… — Я остановилась рядом с ним и взглянула в его преданные, по крайней мере сейчас, глаза. — Почему ты здесь?       Почему он в Суне? Мне была нужна правда. Настоящая, а не официальная.       — Ханаби-сама будет присутствовать на экзамене, как наследница клана Хьюго. — Значит, мне надо будет покинуть деревню к её приезду. — Причин достаточно, чтобы я был в Суне.       — Назови хотя бы основную. — Мне не особо верилось в его слова.       — Остановить Вас. — Неджи отвернулся и не спеша пошёл прямо. — Когда начнутся провокации со стороны клана.       Со стороны может показаться, что брат заботится о сестре. Отчасти так оно есть на самом деле. Но я ведь знаю, что дела клана для него важнее, чем жизнь родственника. Особенно такого, как я.       Грех жаловаться, радует и то, что после всего связанного с нашими отцами, вся ненависть к нам сошла на нет. Это уже победа, а большего желать неправильно с моей стороны. Но вот есть ещё кое-что: даже ему я не могу доверять. Довериться? Да. Могу рассказать, обсудить всё, что моей душе угодно, но большего доверия у меня к нему нет. Но когда что-то касается моей жизни, собственной безопасности, то доверяю я только себе. Другим попросту не могу.       — Старейшины настояли?       — Да. Они всё ещё уверены, что мы с вами не общаемся.       — Так лучше. — Для меня, а особенно для него. — Я всё ещё надеюсь, что отец когда-нибудь придёт в сознание. Конечно, глупо надеяться на улучшение в нашем-то положении, да, Неджи-сан?       — Надежда — это всё, что у нас есть в безвыходной ситуации, — отрешённо ответил он. — Ответьте мне на один вопрос, Хината-сама. — Резко остановившись, Неджи-сан внимательно взглянул на меня своими полупрозрачными глазами. — Если отберут надежду, что будете делать?       — Мне не очень ясен твой вопрос. — Иногда я не могу понять, что он хочет сказать. Будто пытается подтолкнуть меня к решению, которого я не вижу или просто не хочу видеть. В любом случае, я не всегда могу понять своего брата. — Хотя поняла. — В этот раз удалось, тут было проще: он спрашивал о том, как я буду жить, если моя последняя надежда умрёт. Смогу ли я жить дальше, зная, что ничего не смогу поменять или мне больше нечего ждать. Что будет, если всё останется так, как есть. — В детстве я хотела быть, как мама. После её смерти, я мечтала сочетать мамину доброту и силу отца, но позже, узнав о тяготах главы клана, изменила себе в решении. — Никто не знает о том, что я сделала тогда. — Помнишь тот поединок с Ханаби? Который стал решающим в наших жизнях? — Неджи кивнул. Видимо, он был удивлен тем, что делюсь с ним, ведь это бывает достаточно редко в наших с ним беседах. — Я поддалась. — Его глаза тут же расширились от удивления.— В последний момент специально пропустила её удар. Можешь считать это слабым и трусливым поступком, но на тот момент решение мне казалось правильным. Всего один удар, и после него моя жизнь стала обычной. Хоть отец всё так же напоминал о том, что я никчемна и недостойна быть наследницей, уже тогда всё было решено. А потом, когда меня зачислили в команду номер 8, он сказал Куренай-сенсей, что может делать со мной, что хочет, словно я для него никто. Уже тогда я жила без надежды. — На его вопрос легко не ответишь, потому что просто сказать, что смогла бы, довольно трудно, а его надо убедить в том, что я говорю правду. — Однажды обретя её и утратив вновь после того происшествия с отцом, мной и Ханаби, моей единственной надеждой остается пришедший в себя отец. Скорее всего это лишь мечта или желание. Особой веры в это у меня нет, так что я уже живу без надежды, пусть это сложно. Очень. Каждый день — это пытка надо мной. Находиться в окружении людей, которых не подпускаешь то же самое, что мыльный пузырь среди хвойных веток. Чуть задел, и он лопнул.       — Знаю. Меня волнуют ваши планы на будущее Ваши стремления и мечты.       — Ничего нет, — я выдохнула и развернулась в сторону деревни. — Ни мечтаний, ни желаний, ни планов.       — Когда Вас держали в плену, вы ведь держались за какую-то мысль, которая давала…       — Смерть. — Те мысли вновь всплыли в моей голове. — Поскорее умереть.       — Хм, — он лишь грустно усмехнулся и пошёл вперёд. — Вы и сейчас ее желаете. ______________________________________ *Вакидзаси (яп. 脇差) — короткий традиционный японский меч