***
Я не знала который был час, когда пришла в себя в одной из комнат, но это волновало меня меньше всего. Всё ещё чувствуя чужие руки на своём теле, я переместилась прямо к Киоко, чтобы эту боль ощутил и он. Он ощутил моё присутствие и, открыв глаза, уставился прямо на меня. Его взгляд остановился на моих глазах, и я легко ощутила его страх, потому что Киоко понял, зачем я пришла. А пришла я за его болью. — Я не думала о мести, когда очнулась в больнице после месячного заточения чёрт знает где. Я думала лишь о Ханаби, — проговорила я, подходя к нему ближе. — И не думала о мести, когда получила новые глаза, потому что снова думала о сестре. Я думала о ней, когда во мне пробуждались новые, неизведанные, но подвластные только мне силы, — активировав режим Тенсейгана, я призвала шары истины и вытянула их в толстую цепь, которой стала медленно обвязывать напряжённую шею Киоко. — Я задумалась о мести, когда воспоминания стали приходить ко мне во сне. И чем хуже был сон, тем сильнее я хотела получить новости о ваших смертях, — я медленно затягивала цепь. — Но вы не умирали, а я становилась всё жёстче, потому что сны становились страшнее и, когда я наконец приняла то, что не успокоюсь, пока не убью вас двоих, то стала размышлять о том, как я это сделаю. Сначала я пугалась своих мыслей, мне было не по себе от того, что я всем сердцем хочу заставить тебя страдать. Боялась своих желаний, но, когда каждое утро я просыпалась от собственных криков, я перестала их бояться, а приняла, — резко дернув цепью, я уловила болезненный вздох Киоко и ещё сильнее затянула цепь на его шее. — Я думала, что могла бы мгновенно убить вас, но вы не достойны скорой смерти. — голова Киоко упала на грудь, когда я ослабила цепь. — Я хочу, чтобы вы страдали, — совсем тихо прошептала я, резко затягивая на его шее цепь. Он застонал от боли, но мне этого мало. Мне нужны его крики, мольбы о смерти. — Ты убил меня, Киоко, — я удивилась, как спокойно звучит мой голос. — Ты морально уничтожил меня. Теперь я хочу уничтожить тебя. — Я выполнял своё обещание, — заговорил он сквозь боль. — Хината-сама, я обещал Вашей матери, что спасу вас с сестрой любой ценой, но, давая обещание сохранить жизни последних из Ооцуцуки, я не мог представить, что цена будет таковой. — Как ты смеешь говорить о том, что выполнил своё обещание, когда измывался надо мной?! — закричала я, изо всех сил натягивая цепь на его покрасневшей шее. — Я должен был подготовить Вас к грядущему. — Замолчи! Где второй ублюдок? — спросила я, дёрнув Киоко вперёд. Я чувствую, как напряжено его тело, но мне этого мало. — Вы не помните? — О чём? — Вы сказали, что память возвращается. Вы не вспомнили, что с ним стало? — Где второй? — снова спросила я. — Вы правда не помните, — просипел Киоко под моим руками. — Забудьте о нём. — Где второй?! — я стянула цепь и потянула его на себя. Киоко, стиснув зубы, со всех сил пытается сдержать стоны боли. Его лицо покраснело, вены на шее вздулись, но мне всё ещё мало. — Он уже два года мёртв, — ответил Киоко, закрыв глаза. — Кто его убил? — Вы, — с трудом открыв глаза, он взглянул на меня. — Вы сами его убили, Хината-сама. Чушь! Этого не может быть, прежняя «я» не была способна на убийства. — Ложь. — Вы перерезали ему глотку. Я хотел проверить Вашу готовность и в тайне от Вас оставил в камере камень. Был риск, что вы убьёте себя, но Вы убили Арая. Твёрдой рукой перерезали ему глотку. Он не лжёт. Я правда убила второго собственными руками? — Кто приказал напасть на нас? — я задала очередной вопрос, отключив режим чакры Тенсейгана. — Это был Данзо. — Зачем? — какое ему до клана Хьюга? — Или он знал, что я и Ханаби последние из Главной Семьи Ооцуцуки? — Объединение кланов было его идеей, Хината-сама, — хрипло пояснил Киоко, обессилено опустив голову на грудь. — Хиаши-сама знал об этом, поэтому в последний момент отменил слияние. Он не хотел давать Данзо силу над собой и своим кланом. — Ему не нужны Хьюга, ему нужны Ооцуцуки. — Хьюга ничто в сравнении с Ооцуцуки. — Решение Хиаши-сама его не устроило. Данзо-сама решил проучить Вашего отца и проверить силы Хикэри-сама. Этим поступком Данзо-сама лишь усугубил ситуацию. Хиаши-сама озлобился на советника и не смог простить ему смерть жены. — отец правда не знал, что мама жива? — Но Данзо-сама нужны были Ооцуцуки, и я не знаю зачем, Хината—сама. Но чтобы это ни было, его надо остановить. — Чего ж ты сам его не остановил? — У меня нет таких сил, как у Вас, Хината-сама. Нет таких сил. А у кого-нибудь они есть? — Данзо знал, что у господина Ооцуцуки есть тенсейган для пересадки? — это то, что я должна была спросить сразу. — Данзо напал на нас специально для этого? Чтобы обеспечить клан Ооцуцуки кем-то из главной семьи? — Всё верно, — едва слышно ответил Киоко. — Данзо-сама пытался договориться с Хиаши-сама, чтобы он пожертвовал одной дочерью на благо деревни, но тот не согласился. — Ему нужна была Ханаби. — если бы Данзо нужна была я, отец бы с лёгкостью от меня отказался. — Я ведь права? — Да. Я снова следовала чьему-то плану. Будто бы всё уже предрешено, и я не могу никак на это повлиять. Это то, что Неджи назвал бы судьбой. Это то, над чем у меня нет силы. Чтобы я ни пыталась сделать, у меня ничего не выходит. Я хочу остановить это колесо, но оно несётся на меня и мне нечем его остановить. А его вообще возможно остановить? Мне надо остановить его или научиться бежать рядом с ним? Хватит! Мне нельзя опускать руки и поддаваться жалости, у меня слишком много дел для того, чтобы распускать нюни. Оставив Киоко одного, я переместилась в комнату Саске. Заметив меня за своей спиной, тот испуганно дёрнулся и смачно выругался. Я не могу показать Киоко Саске, он должен остаться тайной так долго, как это возможно, а это значит, что придется предложить сделку дьяволу, чтобы остановить это колесо. Я не стану бежать наравне, я его уничтожу, пока оно не уничтожило меня. Смахнув волосы с лица, я подошла к Саске: — Есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, Саске. — тот, недоверчиво сощурившись, окинул меня изучающим взглядом и ожидал продолжения. — Но это зависит от того, веришь ты Итачи или нет. В такое трудно поверить сразу. — нам для осознания понадобилось несколько дней. — А ты бы поверила? — Хотя бы попыталась, — ответила я, вспоминая новости о смерти своей мамы. Точнее о том, что она жива. — Саске, я понимаю твоё желание отомстить за смерть своей семьи, — и за свою жизнь, — но разве не должен умереть виновный, а не узник обстоятельств? — Саске промолчал. — Умереть должен Данзо. — Предлагаешь мне его убить? — Я предлагаю убить его вместе, — Саске едва заметно усмехнулся. — Боишься, что тебе сил не хватит? — Совершенно нет, я убью его раньше, чем он успеет сказать «война». — я убиваю тихо и быстро. — Только что ты будешь чувствовать, когда поймёшь, что упустил свой единственный шанс отомстить? Данзо умрёт, с твоей помощью или нет, подумай об этом. Оставив Саске размышлять над моим предложением, я спустилась на кухню и удивилась, встретив там Аи-сама, с которой я хотела поговорить. Заметив меня на пороге, женщина сдержанно улыбнулась и закрыла холодильник. — Аи-сама, в ближайшие десять дней отца отключат от аппаратуры. — Это неожиданно, Хината-сама, — она поставила на стол чашку чая и обернулась ко мне. — Сожалею, что Хиаши-сама не пришёл в себя. — я ничего не ответила, как должна бы. Что-то вроде: «Мне тоже, но на то воля божья». Но мне плевать. Сейчас уже плевать и Аи-сама не глупая, прекрасно это понимает. — Спасибо за предупреждение, я начну собираться. — Это не всё, — Аи-сама хороший медик, с которой я сотрудничаю достаточно, чтобы не сомневаться в её квалификации. — В деревне Ооцуцуки не хватает медперсонала. Сейчас в домах остаются люди в возрасте, и им как никогда кстати нужен хороший медик. Я предлагаю вам новую работу, Аи-сама. — Какаши-сан сказал, что клан Ооцуцуки перебирается в Коноху. — Как я уже сказала, не все. — с чего вдруг Какаши-сенсей такой разговорчивый? — Некоторые жители уже в возрасте, и они не готовы менять свой привычный уклад жизни. — Аи-сама понимающе кивнула. — Первое время придётся пожить в общежитии, но когда освободится подходящий дом, Вы сможете переехать в него и заниматься снадобьями, выращивая нужные ингредиенты. Я знаю, что ей некуда идти. Знаю, что у неё никого нет. — Это интересное предложение, — не очень уверенно ответила она, отводя взгляд. — Разумеется, Аи-сама, я не могу принудить Вас принять моё предложение. Обдумайте всё и дайте мне ответ. — Спасибо, — она взяла чашку и вышла, оставив меня одну, наедине с тяжёлыми мыслями. Все снова идёт не так, и я не знаю, что мне делать. Слишком много всего для меня одной. Голова кругом и в мыслях полный кавардак. То, что Данзо в этом замешан, я стала подозревать, когда Ханаби сказала, что он посещает тайные клановые собрания. Наверное по этой причине я не сильно удивилась, когда узнала от Киоко, что этот старый хмырь не единожды нападал на нашу семью. И ему не нужны Хьюга. Ему нужны Ооцуцуки, и я хочу знать для чего именно. Может поговорить с Итачи с глазу на глаз? Возможно у него есть какие-то мысли о делишках Данзо.***
Окинув взглядом составленный план из выписанных на бумагу заметок последних событий, я снова пробежалась по пунктам. Первым пунктом всё ещё были поиски секретаря. Это до сих пор было первостепенной задачей, с которой я не справилась. Даже если Ханаби согласилась попробовать, я не могу повесить на неё тяжёлые обязанности, нужен кто-то ещё. Вторым пунктом было формирование отряда Ооцуцуки. Кандидатов я уже отобрала, осталось убедиться в их преданности. Третьим пунктом стало решение нанять людей для расследования дела советника Домо в клане. Я должна знать в лицо предателей. Вообще я планировала навестить клан Хьюга после важного объявления о своём временном назначении, но из-за миссии с братьями Учиха планы снова изменились, и мне надо подумать, как заставить людей уважать себя. Четвёртый пункт относился прямо к отряду Ооцуцуки, потому, для выполнения моего задания, мне нужны надежные уши. За Данзо надо следить, а я не могу сама этим заняться, у меня и без того слишком много дел. И пятым пунктом был Киоко Ооцуцуки. Я сказала Саске, что должен умереть виновный, а не узник событий. Говоря это я думала об Итачи, но это подходит и к Киоко. Тихо выругавшись, я сложила бумаги на коленях и, подняв глаза, замерла, встретившись с изучающим взглядом Учиха Итачи. Я не заметила, что он пришёл в себя. — Ты Мангецу, — сказал он, оглядывая меня тяжёлым взглядом. — Я запомнил твои глаза. Я могла бы это отрицать, если бы не была единственной из Ооцуцуки, у которой сформировался тенсейган. Господина Ооцуцуки, в силу возраста, в счёт не беру. — Не думаю, что мы встречались Итачи-сан, — ответила я, не спеша поднимаясь на ноги. — Мы точно встречались, возможно ты этого не запомнила. — Может быть и так. — я не за этим сюда пришла. — Я хотела поговорить о Данзо. У меня всего один вопрос. — Итачи ничего не ответил, и его молчание я восприняла как согласие. — Известно тебе что-то о планах Данзо на клан Ооцуцуки? — С чего ты взяла, что мне это известно? — Ты давно с ним работаешь, так сказать. Давно о нём знаешь, и я подумала, что ты мог бы знать о его планах, — объяснила я, сейчас уже понимая, что зря надеялась. — Так знаешь что-то? — Сожалею, но нет, — он заинтересованно меня оглядел и закрыл глаза, медленно опускаясь на подушки. — Я бы рад тебе помочь… — Только нечем, а жаль. — это было простым решением. — Ты ради этого просидела здесь несколько часов? Что? Как давно он пришёл в себя? — Да. — мне нужен был только этот ответ. — Я пойду, Сакура скоро вернётся, — сказала я перед тем, как перместиться в свою комнату. Оставив бумаги на кровати, я выглянула в окно и, почувствовав Канаме не далеко от дворца, бездумно переместилась к нему. Тот, заметив меня, спикировал вниз, приземлившись с привычным грохотом. Вцепившись когтями в землю, он остановился напротив меня и, взмахнув крыльями, обдал холодным воздухом. — Господин Ооцуцуки знал, что Данзо всему виной? — я не знала, понял ли Канаме, о чём я говорила. Прижавшись лбом к его твердой чешуе, я тихо выдохнула. — Он знал, что Данзо стоял за разрушением моей жизни? — А ты как думаешь, дитя Хикэри? Я думаю, что начинаю его ненавидеть.