***
Наверное, случись Ремусу познакомиться с Фенриром в другое время, он бы повёл себя иначе. Но сейчас, растерянный и оглушённый случившимся (особенно напрягал тот факт, что он как-то оказался в одной постели с мужчиной — с мужчиной, черт бы его подрал!), Ремус просто предпочёл уступить право принятия решений тому, кто хоть что-то понимает в происходящем. И хотя он сорвался, когда речь зашла об Ордене Феникса, в остальном предпочёл молчать и соглашаться, отслеживая реакцию Фенрира и стараясь не испортить с ним отношений — кто знает, когда это может пригодиться. Учитывая, что на прощание они вполне дружелюбно пожали друг другу руки, а Фенрир пообещал написать, Ремус посчитал, что всё вполне получилось. Он так же молча и послушно двигался за своей провожатой, когда его наконец отправили домой… Хотя на самом деле очень хотелось что-нибудь сломать или просто выругаться в своё удовольствие, охарактеризовав нецензурными эпитетами всю ситуацию, в которой он оказался. Память подкидывала не самые приятные картинки, поэтому молчать с каждой минутой становилось всё труднее. Зоэ что-то радостно щебетала, крутя педали далеко не нового спортивного велосипеда (одолжить у кого-нибудь в стае велосипеды велел Фенрир), но Ремус не вслушивался в её трескотню. Его больше занимали попытки восстановить хоть что-то из того времени, когда он был волком. Кое-что восстанавливалось, но это кое-что совсем не радовало. — А если у детишек с оборотом проблемы, то мы всегда обращаемся к сэру Мэлори, он, конечно, сам-то сквиб, но зато в оборотнях разбирается как никто другой и все странности мигом вылечит. Вот тут был недавно такой случай — у Камиллы сын застрял, прям как ты, почти на полную луну, ну его… — Повтори, — Ремус, краем уха всё же улавливавший, что рассказывает Зоэ, почувствовал себя охотничьей собакой, вставшей на след. — А? — девушка удивлённо обернулась к нему, но увидев серьёзно нахмуренные брови послушно повторила: — У Камиллы сын застрял, прям как ты, почти на полную луну. — Я не про это! — нетерпеливо перебил её Ремус. — Повтори то, что ты раньше сказала, про сквиба. — А-а-а, это! — Зоэ улыбнулась, — Сэр Томас Мэлори, сквайр, живёт на берегу озера Лох-Морар. У него имя совсем как у маггла, записавшего легенды о Короле Артуре, правда здорово? Конечно, Шотландия далековато от нас, но уж позвонить-то не сложно! А если чего серьёзное случится, то он портал к своему дому пришлёт, да и поездом маггловским добраться можно, чай мы в их деньгах разбираемся. Это, похоже, было его шансом. Сама того не подозревая, болтушка Зоэ дала Ремусу возможность выйти сухим из воды: одновременно разобраться со своими проблемами и не обращаться для этого к Фенриру, который после их столкновения насчёт Дамблдора не казался хорошим кандидатом на роль эксперта по оборотням. Ремус улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок и предложил: — Зоэ, а не хотите ли выпить чаю после дороги? Вы наверняка устанете, а моя матушка печёт просто невероятные пироги… Заодно расскажете мне побольше про сэра Мэлори, уж очень интересно это всё звучит, я даже не предполагал, что кто-то серьёзно занимается изучением оборотней… Когда хотел, он умел быть убедительным.***
Фенрир стоял перед дверью обычной маггловской квартиры и отчаянно трусил, несмотря даже на то, что стоящий рядом Гил искренне пытался его поддержать, держа за руку. Какой-то древний, на подкорке мозга отпечатавшийся страх перед учителем не позволял ему просто взять и нажать кнопку звонка, упорно нашёптывая желание сбежать отсюда куда подальше и соврать наставнику, что не сумел прийти. Иррациональное ожидание того, что стоит ему признаться учителю в своём очередном провале, как тот достанет розги, было куда сильнее понимания, что те самые розги не появлялись в зоне видимости ни разу за последние десять лет. Наконец, видимо, Уоллеру надоело ждать, когда же ученичок соберётся с мыслями, и дверь распахнулась сама собой, едва не заехав Фенриру по носу и заставив его резко дёрнуть назад Гила, не обладавшего реакцией оборотней. Ему, правда, ничего особенного не угрожало, но Фенрир защищал щенка инстинктивно, без участия разума, так что не обратил на это никакого внимания. — Ну здравствуй, вредитель. За прошедшее время ничего не изменилось: Уоллер был всё так же сед, космат и суров, его глаза смотрели из-под насупленных кустистых бровей как прежде остро, а костыль, заканчивающийся волчьей лапой, был всё так же отполирован до блеска. И даже распахнутая волчья пасть из бронзы, венчавшая его вместо набалдашника, ничуть не переменилась. — Здравствуйте, мастер, — Фенрир сглотнул, вспомнив, сколько раз этот самый костыль оказывался на его спине, и невольно отступил на шаг назад. — Вот, позвольте представить, Галахад Грейбэк, мой ученик. — Здравствуйте, мистер Холл, — вежливо кивнул Гил, крутя головой как маленький совёнок, чтобы побольше всего рассмотреть вокруг. Уоллер окинул Фенрира взглядом, а затем решительно махнул рукой внутрь квартиры: — Нечего тут стоять, заходите внутрь, будем разбираться. Ничего не оставалось, кроме как последовать указанию и пройти в квартиру. Она тоже ничуть не изменилась с того момента, как Фенрир последний раз был здесь — те же потрёпанные и подранные в разных местах обои, неказистая, но крепкая мебель, привинченная к полу огромными болтами, запертые на замки железные лабораторные шкафы и минимум всего, что может упасть, разбиться, сломаться, погнуться, быть порвано, поцарапано или покусано. Фенрир понимал, почему всё здесь именно так, а не иначе, и всё же каждый раз ему было немного не по себе, когда он вспоминал эту квартиру. Уоллер прошёл к своему любимому месту у окна, встал опираясь на подоконник, достал из кармана трубку, набил её табаком и закурил. Фенрир подтолкнул Гила к ближайшему креслу и сам опустился в первое попавшееся, но разговор начинать не спешил. — Ну? Так и будем играть в молчанку? — вскинул брови учитель, выпуская из трубки одно за другим четыре дымных кольца и пуская их гоняться друг за другом вокруг люстры. Фенрир вздохнул, но вынужденно принялся за рассказ: — Видите ли, я столкнулся с весьма необычным явлением… Ему потребовалось около часа, чтобы чётко и подробно пересказать всё, что он успел выяснить про Волчьих Пастырей и про Гила, при этом учитель слушал не перебивая, лишь изредка качал головой и делал какие-то пометки в блокноте, который достал из кармана. Гил тоже помалкивал, не влезая в разговоры взрослых, и просто рассматривал окружающую обстановку — как Фенрир уже замечал прежде, он был довольно нетребовательным ребёнком. Наконец рассказ подошёл к концу и Фенриру удалось перевести дух. С минуту в комнате висело молчание, затем Уоллер тяжело вздохнул и сказал: — Думаю, тебе лучше будет обратиться к кое-кому другому. Если бы Фенрир в этот момент не сидел, он бы точно навернулся, потому что вот чего-чего, а этого он от учителя никак не ожидал. — Но почему?! — взвыл он, уверенный, что лучше Уоллера Холла оборотней не знает никто. И получил исчерпывающий ответ: — Потому что я никогда не занимался теорией, как ты знаешь, так что все эти странности не по моей части. Но я знаю того, кто непременно согласится тебе помочь, — Уоллер хмыкнул. — Да ты и сам знаешь, просто как всегда не стараешься думать головой. Отправляйтесь к Томасу Мэлори, уверен, он быстро определит, что не так с твоим волчонком, а мне некогда тратить на всякую ерунду время. После этих слов Фенриру пришлось взять Гила и поспешно ретироваться, поскольку он отлично знал, что ерундой Уоллер называет всё то, о чём не желает разговаривать, и добиваться каких-либо слов от него, если он сказал «ерунда» попросту бесполезно. Впереди их с Гилом ждал дом Томаса Мэлори.***
Говорят, что дети похожи на своих родителей. Яблочко от яблоньки и всё такое… Да как бы не так! Ремус на своей шкуре прочувствовал, как сильно могут расходиться мнения и мировоззрения родителей и ребёнка (даже если ему двадцать пять лет он для них всё ещё малыш). Ему пришлось ругаться с ними из-за желания изучить подробнее своё неправильное оборотничество! Да Ремус и представить себе не мог, что простое желание посетить сквиба по имени Томас Мэлори, собирающего информацию об оборотнях давным давно и при этом с готовностью делящегося ею, может привести к скандалу! Он наивно полагал, что отец обрадуется возможности дополнить исследования и сравнить с чужими, а оказалось… Нет, сначала-то всё было хорошо: родители безумно обрадовались его возвращению, мать залила слезами выделенную ему Фенриром рубашку, отец чуть не переломал рёбра — так крепки были его объятия. Да и Зоэ приняли достаточно благосклонно, напоили чаем, выслушали, Ремус тщательно записал адрес сэра Мэлори, затем проводили до парка, откуда уже Зоэ уехала в лес, увозя в кармане уменьшенную отцом Ремуса одежду Фенрира и такой же уменьшенный велосипед. А вот когда вернулись… Стоило только Ремусу заикнуться про то, что он собирается завтра же посетить сэра Мэлори, как отец велел ему сжечь бумагу с адресом в камине и больше никогда не упоминать об этом. Слово за слово, но в итоге выяснилось, что Лайел Люпин был прекрасно осведомлён и о наличии других, «правильных», оборотней, и о том, что Мэлори занимается неполными превращениями и изучает их, и даже о том, что община оборотней есть совсем рядом с их домом. Но вот только сказать об этом сыну почему-то забыл. Пожалуй это был первый раз в жизни Ремуса, когда ему хотелось наорать на собственного отца, а то и сделать что-то похуже (например показать ему, что традиционное английское увлечение боксом не обошло и его сына). Однако вместо этого Ремус просто собрал свои вещи, прихватил палатку с расширением пространства, и сбежал из дома в первую же ночь — никогда прежде он бы не решился даже подумать об этом, но сейчас, после того как целую неделю провёл в волчьем обличье, понял, что просто не сможет остаться. У него было ощущение, что теперь он не только (и не столько) человек, сколько волк, а где это видано, чтобы волки слушались человеческих требований? Так что Ремус просто сел на маггловский поезд до Морара и отправился в путь. Впереди его ждал дом Томаса Мэлори…***
Путешествовать с мамой оказалось до ужаса интересно. Гил разглядывал в окно поезда проносящиеся мимо холмы, деревья, реки и никак не мог оторваться: он не помнил точно, брали ли его прежде куда-то родственники, но вот то, что смотреть в окно ему раньше не доводилось, он помнил совершенно отчётливо. Они побывали с мамой у её учителя, который оказался очень здоровским, по мнению Гила — у него имелась трость с головой волка и он курил трубку, а кольца дыма, выдуваемые им, не развеивались через минуту, как кольца от сигар дяди, но красиво кружились в воздухе. Гилу определённо нравился этот человек. Куда они отправились теперь, Гил не очень понял, но решил, что раз первое путешествие было таким интересным, то и второе должно быть не хуже. Поэтому когда поезд, в котором они ехали, прибыл на станцию, Гил послушно двинулся за мамой по перрону. Они прошли насквозь здание вокзала, обветшалое, но пока ещё крепкое, затем спустились по улице, и наконец добрались до стоянки автобусов. Гилу пришлось подождать, пока мама возьмёт для них билеты, а затем они погрузились в синюю, слегка помятую машину. Кроме них там было не больше десятка пассажиров, отчего длинный автобусный салон казался пустым. Мама молчала почти всю поездку, не отвечая на вопросы, и Гилу пришлось отстать от неё, хотя он и не мог понять, отчего она такая мрачная и задумчивая. Впрочем, он был вполне доволен тем, что снова мог смотреть в окно: когда они садились мама предложила ему выбрать, какое место он хочет занять. Наконец автобус добрался до нужной им остановки и мама встрепенулась: — Идём, приехали. Ты не устал? — Неа, совсем нет! — заверил её Гил, радостно улыбаясь. — А мы скоро придём? — Да, уже скоро, — мама вздохнула и подхватила его на руки. — Не ври мне, ты всё-таки устал. Гил засмеялся и вцепился в её куртку — никогда раньше, даже в далёком детстве его не носили на руках. — Здорово, ты такая сильная! — Такой, — устало поправила его мама. И размеренно зашагала по тропинке, ведущей куда-то в холмы. Гил отчего-то вспомнил легенды, которые ему рассказывала Зоэ: про Благой и Неблагой дворы, которые спрятаны как раз внутри вот таких холмов, где-то далеко в Шотландии. Пытаясь разглядеть хоть одного фэйри, Гил принялся вертеть головой, так что всё путешествие крутился из стороны в сторону. Увы, фэйри ему не встретились, но он был уверен, что рассмотрел огонёк их крыльев, и если бы мама шла не так быстро — непременно познакомился бы с ними! Впрочем, все мысли о фэйри вылетели у него из головы, когда он увидел совершенно невероятный, удивительный, волшебный, сказочный дом! Да нет, пожалуй, даже и не дом — назвать это строение домом мог бы только совершенный глупец, потому что на самом деле это был настоящий замок, с десятком башен, подвесным мостом и стягами на стенах. Расположенный на вершине утёса, вдающегося в озеро, он горделиво возвышался, пронзая шпилями небо, словно сошёл со средневековой гравюры! Мама спустила Гила на землю, и он чуть ли не бегом промчался к огромным воротам из тёмного дерева, распахнувшимся перед ним. За ними, к неожиданному разочарованию Гила, оказалась обыкновенная прихожая обыкновенного дома, на пороге которой стоял… — Люпин?! — поражённо выдохнула мама. — Кхм, добрый день, мистер Грейбэк… Какая неожиданная встреча… Они замерли напротив друг друга, и Гилу показалось, что обе стоящих перед ним фигуры окутаны каким-то светлым маревом, сквозь которое медленно проступает волчий силуэт. — Мама, а почему твой волк розовый?..