Capital letters

      Когда Джагхед Джонс посещает Пембрук, он раздавлен. И морально, и физически. Ни какие тёплые (и правильные) слова Бетти Купер, ни какие крепкие (и надёжно-верные) объятия Арчи Эндрюса не могут помочь затянуться огромной чёрной дыре в его груди.       Вероника Лодж выглядит смешно в большом махровом халате, подол которого волочится по полу. Но она не чувствует, что ей смешно.       — Ронни… — миссис Лодж с тревогой осматривает парня, которого лихорадило.       — Пожалуйста, оставь нас, — Вероника даже не смотрит на мать; всё её внимание приковано к загадочному писателю в простоватой и чудаковатой шапке.       — Вероника… — Джагхед спотыкается на середине её имени. Лодж встает на носочки, обхватывает его шею руками и утыкается носом в плечо. У них довольно заметная разница в росте, но сейчас это нисколько не волнует Веронику. Без каблуков, без этих восьми с половиной сантиметров, она, на удивление, не теряет своей решительности и цепкой хватки.       — Я здесь, — она проводит пальцами по затылку Джонса, с удивлением отмечая отсутствие неизменной шапки. В этом мире вечны несколько вещей, и Джагхед Джонс в шапке до этого момента в список входил, — здесь, — повторяет Лодж.       — Отец… — он утыкается носом ей в район уха и жмурится. Вероника с недавнего времени перестала пользоваться духами от «Chanel» и переключилась на нежный и едва уловимый запах от «Dior». — Я не верю, что он мог убить Джейсона… Я не могу и не хочу верить…       — И не надо, просто верь отцу, — Вероника усиливает хватку. Сама говорит, что Джагхеду нужно верить ЭфПи, в то время как её собственный отец продолжает проворачивать авантюры из тюрьмы. Интуиция подсказывает «золотой принцессе», как её окрестили газеты Нью-Йорка, что Хайрем Лодж ещё с большой активностью продолжит свою деятельность, когда выйдет из тюрьмы.       — Ронни…       — Идём.

***

      Она делает ему горячий шоколад. Горячий шоколад — способ Кевина и Вероники успокоиться перед контрольными.       Вероника ставит перед Джагхедом кружку и наклоняется к его уху, обнимая со спины. Её щёка прижимается к его щеке, и Вероника ловит себя на мысли, что они похожи на одну из её любимых парочек в фильме.       Джагхеду нравится её новый абрикосовый гель для душа и мягкость кожи.       В махровом халате и без косметики на лице Вероника знает, как нужно преподнести себя. Для этого ей не нужен жемчуг, не нужны строгие платья, высокие каблуки и хвастовство своим положением. Она прекрасна в пушистом голубом халате.       Вероника вкладывает в объятие всю свою нежность. Она губами касается виска Джагхеда и прикрывает глаза.       — Джагхед, ты справишься. У тебя есть мы, — она целует его в висок. — Есть Арчи, есть Бетти. Я и Кевин всегда рядом. Даже Шерил, она без раздумий примет твою сторону.       — Я…       — Что? Я знаю, что это правда. И ты знаешь.       — Я тебя не заслуживаю, — признаётся ей Джонс. — Ты… Я… За что ты мне?       — Мы оба неудачники — наши отцы считают себя невесть кем, а мы вынуждены принимать весь удар на себя, ведь мы — их дети.       Джагхед разворачивается на стуле, и Вероника садится к нему на колени, придерживая подол халата. Теперь наступает его очередь обнимать её.       В его объятия вложена вся его решимость.       Джагхед Джонс с Вероникой Лодж за спиной никогда не сдаётся.