Ментоловые сигареты

Зима была снежная. Раскатистая. Бархатистая. Морозная. Было удивительно и то, что снег держался до февраля. Оливер не особо жаловал этот сезон, а Арин вполне был рад морозным денькам. – И все-таки Карибы или, может быть, Бали, мне куда роднее, – устало выдает омежка, выдыхая пар. – А Франция? Мне там понравилось, – говорит Арин, поправляя шапку. – Нет, ты не понял. Франция – как второй дом, я там как дома. А вот если про отдых – то Карибы. Хотя Испания мне, например, тоже очень нравится, – говорит Оливер, подавая руку альфе. – Япония. Мне очень Япония по нраву, – хватаясь за предложенную руку, выдыхает Арин. – Был когда-нибудь? – Только проездом. Просто погулять никогда не удавалось, – пожимает плечами Олли. – Надо бы выкроить несколько дней дня тура, – улыбается Арин, приобнимая омежку за плечи. Они на днях выбрались на горнолыжный курорт в Финляндии. В принципе и средства позволяли и наличие всех «отлично» в зачетной книжке. Проблем с выбором места отдыха тоже не возникало – Арин предложил идею, Олли поддержал ее. – Я, кстати, на днях с родителями разговаривал, – сообщает альфа, опуская голову. – Все еще в ссоре. – Ты переживаешь по этому поводу? – Олли поднимает взгляд на альфу. – Да, наверное, – тяжело выдыхает юноша. – Просто знаешь… живешь, бед не знаешь, потом, как будто, кто-то пальцами щелкнул, и они перестали понимать друг друга. Оливер промолчал. Он не знал, что ответить растерявшемуся альфе. Перед парнями открывался прекрасный вид заснеженных гор и равнин. Вдалеке виднелись небольшие клубы дыма от растапливаемых в деревне печей. По склонам скатывались лыжники и сноубордисты. Канатная дорога привозила новых туристов на склон горы. – Может быть, дело в измене? – предположил омежка, убирая руки в карманы. – Я не знаю, если честно, – неясно пожимает плечами Арин. – Они же не обсуждают это со мной, а просто ставят перед фактами. – Ты бы простил мне измену? – поднимая взгляд, спрашивает омежка. – Но я и так знаю, что ты с кем-то спишь, – хмыкает альфа. – И мы не состоим в официальных отношениях, фактически ты не можешь мне изменить. – Ты ведь спал с Робином? – резонно интересуется омежка, улыбаясь. – Спал, – кивает Арин. – Зачем ты спрашиваешь? И откуда знаешь? – Детка, ты думаешь, если я не выходил из дома три дня, то я выпал из мира что ли? – смеется Оливер. – Если сейчас билеты на самолет можно заказать через телефон, то какая проблема отправить фотографию? – продолжая смеяться, говорит омега. – Отвратительный, к слову, мальчишка, – слегка улыбается в ответ альфа. – И что ты испытал? – В смысле, когда увидел это? – поднял брови Олли. – Не знаю, – пожимает плечами, склоняя голову. – Странные чувства. Не ревность в ее обычном проявлении, а скорее тихое негодование. Ну, как бы я мог многое понять, но серьезно? Робин? – Олли привалился головой на плечо альфы. – Он странный. И взялся из ниоткуда. – Он сказал, что вы с ним похожи. – А мы похожи? – омежка поднимает голову. – Нет, ни капли. – Так ты не ответил. Простил бы измену? – С Робином? Нет, конечно. Это мерзко, – поморщился альфа. – Ну, не с ним, конечно! – смеется Олли. – Он омега, между прочим. С другим альфой? – Смотря, что ты понимаешь под «прощением», – отвечает Арин. – Принять обратно в свою постель или разрешить снова крошить на куски сердце? – Второе, – таинственно выдыхает омежка. – Про сердце. – Ты мне его и без особого на то разрешения ломаешь, так что обломись, – выдает Арин, подтягивая к себе доску. – Поехали. Я замерз. Арин легко оттолкнулся и быстро укатил со склона к подножию горы. Он, как всегда не довел разговор до конца и ушел в самый не подходящий момент. Альфа такой трюк проворачивал часто и Оливера это жутко раздражало. *** Проводить время вместе было до ужаса приятно. Особенно в этих заснеженных равнинах, там, где вокруг холод и снег. Олли ночами замерзал и постоянно прижимался к Арину. Альфу такое положение дел более чем устраивало. – И все-таки, наверное, я бы ответил нет, – омежка забирается с ногами на кровать и жмется к боку Арина. – Это потому что ты ужасно противный, – смеется альфа. – Нет, это потому что я практичный. И хватит называть меня противным, – фырчит омежка, подтягивая к себе одеяло. – Ты сам вечно бурчишь. – Ты живешь у меня в квартире, уважай мои желания! – улыбается альфа. – «Бла-бла, Олли так нельзя делать, бла-бла» – спародировал омега своего сожителя. – Вот. Я же говорю – противный. – Ну, я могу понять, почему нельзя курить в доме, но почему нельзя полотенца из одной ванной в другую носить? – Просто нельзя и все, – пожимает плечами Арин. – Почему тебе вечно нужно оспаривать установленные порядки? – Это странные порядки. – Ладно, хватит. – Арин поправляет подушку. – Давай спать. Оливер фыркает на альфу, но спокойно укладывается рядом с ним. От Арина вкусно пахнет гелем для душа и яблоком, которое он съел перед сном. Почему-то он стал так дорог за последнее время, что хотелось волком выть. Неужто та самая любовь посетила скромное омежье сердце?.. *** Домой путешественники вернулись довольно быстро. Потому что родители Арина требовали его срочного присутствия, на каком-то важном совещании семьи. Оливер, надо заметить, не особенно расстроился, так как холод ему порядком наскучил. – Мне недавно Робин написал, еще помнишь его? – говорит омега, поворачивая голову в сторону Арина. – Да, конечно. Что хотел? Надеюсь, ты помнишь, что измену с ним я не прощу, – смеется парень. – Помню, не переживай. Пишет, что так сильно разочаровался в нас. – В смысле «в нас»? А у него были на нас какие-то надежды? – Я не знаю, – смеется Олли. – Я же предупреждал тебя, что он странный. – Заблокируй, его, пожалуйста, – серьезно говорит альфа. – Он сталкер или маньяк, какой-то. – Попробую разузнать, что в универе говорят. Может что-то интересное про него узнаю. – Будь аккуратен, – улыбается альфа. Юноша наклоняется к Оливеру и целует его, притягивая ближе. – До вечера. – Пока. Парни расходятся в разные стороны. Оливер как бы сильно не хотел, все-таки отправился в университет. – Надо же, как интересно, – хмыкает Оливер, перебирая в руках вэйп. – Мне кажется, он какой-то больной, – сообщает Мишель. – С чего бы такая заинтересованность одним человеком. И я полагаю, через Арина он пытался добраться до тебя. – Мне стоит начать переживать? – Определенно, да, – соглашается омега. – Вы просто каким-то чудом решили уехать именно сейчас, он искал вас. Кто-то растрепал ему, где вы живете. – А кто-то знает? – Кажется да, – кивает парень. – Видели вас с ним, выходящими из подъезда. – Я хочу поговорить с ним, – серьезно сообщает Оливер. – Где его найти? – Не знаю, – пожимает плечами. – Подожди, сейчас напишу кому-нибудь. Оливеру очень сильно не нравилось, какие обороты приобретало это дело. *** Спасибо человечеству за интернет. Так про себя подумал Оливер, когда ждал Робина на заднем дворе, стоя у фонтана. Оказалось, назначить срочную встречу сейчас на раз плюнуть. Благо Робин не успел уйти домой. – Привет, – пренебрежительно бросает Робин, появляясь перед Оливером. – Здравствуй, – тихо, в своей галантной манере здоровается Олли. – Спасибо, что пришел. Робин ничего не отвечает, только нагло ухмыляется. – Прелесть моя, скажи на милость, чем мы тебе не угодили? Я и Арин? – Оу, абсолютно ничем, – скалится парень. – Вы прекрасная пара. – Мы не пара, – прерывает его Оливер. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. – Знаешь, наивно полагать, что вы не пара, – серьезно сказал Робин. – Это как, если бы я сказал тебе, что не являюсь омегой. Ты бы посмеялся, потому что меня банально запах выдаёт, вот и вы. Можешь говорить что угодно, но факт того что вы живёте вместе полгода, выдаёт вас с потрохами. – Это абсолютно точно не тебе решать – пара мы или нет, – резко отвечает Олли. – Я говорил про твое сталкерство. Зачем ты следишь за нами? Что тебе от меня нужно? – Ты, – хитро выдыхает Робин, прикрывая глаза мечтательно. – Мне нужен весь ты. Вся твоя жизнь, твоя слава, твой парень, твои успехи, – парень гнусно ухмыляется, поправляя рукой челку. – Все, абсолютно все. Я не хочу быть просто похожим на тебя, я хочу быть тобой. Оливер явно не ожидал таких красноречивых заявлений и признаний. Юноша был обескуражен и немного сбит с толку. – А Арин, – между тем продолжил Робин. – А он… он достоин большего. Большего, чем просто какой-то несуразный мальчик, который спит со всеми подряд, – в сердцах выдает Робин. – Он же ведь абсолютно прекрасный. Смешной, добрый, милый, как солнышко, – мечтательно выдает омега. – А ты туча! – он указывает пальцем на Олли. – Мерзкая туча на лоне его прекрасного неба! – Как ты можешь так легко рассуждать о нем? – просто интересуется Оливер. – Ты хотя бы разговаривал с ним нормально? – он смеется. – Он вечно бурчит и ноет, как старый дед. А еще совершенно отвратительно поет в душе. И погано, надо заметить, готовит запеченную курицу, хотя сам считает, что это вкусно. С музыкой у этого верзилы тоже проблемы, потому что он слушает какую-то несусветную дичь и если вовремя не слинять из квартиры, то будет слушать на полную громкость, пока уши в трубочку не свернуться. А еще он, знаешь ли, обожает обниматься в кровати, что меня, несомненно, вымораживает, потому что у нас в квартире жарко. Еще он до ужаса отвратительно чихает, знаешь так, что потом от его слюней стены оттираем. – Олли неожиданно замолчал, и со вздохом продолжил. – И у этого кретина целая куча сраных недостатков, которые ты за своей нелепой влюбленностью просто не видишь. Так что я та самая необходимая ему туча, которая остужает пыл этой яркой звезды. Оливер устало прикрывает глаза и отходит от фонтана. Робин внимательно следит за его передвижениями. – Я понимаю эту глупую зависть ко мне, – заключает Оливер. – Но знаешь, тысячи людей как-то мирятся с этим, а тебя это задевает. Почему? – Ты мерзавец, – выплевывает омега. – Даже и не вспоминаешь меня! Ты спал с моим отцом! – резко выдает юноша. – Спал, пока я был в соседней комнате! Стонал во весь голос и, черт побери, умолял его подрочить тебе, – парень прикрывает глаза, понимая, что почти плачет. – Ты знал, что я там, за стеной и все слышу! А, когда однажды утром ты напоролся на меня, то просто обошел и все! – он срывается на крик. – Обогнул, как препятствие на дороге! Ты разрушил нашу семью! Это все ты! Робин зашелся в рыданиях, опускаясь на колени перед Оливером. – Мой папа, он… – всхлипывая, продолжил парень. – Он узнал о тебе. Видел вас вместе с отцом, в каком-то ресторане. – Робин утирает тыльной стороной ладони лицо. – И они даже помирились ненадолго. Но… ты снова и снова оказывался в постели с моим отцом. И самое смешное то, что тебя совершенно не смущало, что он был замужем! Ты… ты так отвратителен мне. – Робин поднимает голову к небу, по щекам скатываются слезы отчаяния. – А потом я решил, что отомщу за отца. Перевелся сюда и делал все тебе назло – старался быть в центре внимания, посещал все вечеринки. Но ты не то чтобы внимания на меня не обращал, ты вообще даже не знал о моем существовании. Тебя не заботило абсолютно ничего, – он осторожно смахивает слезы, качая головой. – Ни слухи, ни откровенная клевета, ничего на тебя не действовало. Тогда я решил отбить у тебя Арина. Как оказалось, и это не было для вас проблемой. – Робин всхлипывает, поднимаясь на ноги. – Этот болван влюблен в тебя до беспамятства, – он отряхивает колени. – Да, и ты в него… Оливер молча дослушал гневную тираду. Не то чтобы это задело его или что-то в этом роде, просто на душе остался неприятный осадок. – Я вспомнил тебя, – неожиданно говорит Олли. – Еще тогда, когда впервые увидел – я вспомнил. И, к сожалению, спешу тебя огорчить, именно твой отец был инициатором наших постоянных встреч. Я предупреждал его, я говорил, что игра с семьей это очень опасно. Но он уверял, что вы для него ничего не значите, что он хочет быть лишь со мной. Оливер подходит ближе к Робину и осматривает его с ног до головы. – Ты настораживаешь Арина, – честно выдает Олли. – Так что держись от меня подальше. И разбирайся со своими проблемами, пожалуйста, сам, меня в это не вмешивай. Омега разворачивается и уходит из университета. Возможно, он и испытывал жалость, но только не к тем, кто считает его в чем-то виноватым. Робин, к сожалению, повел себя очень и очень глупо.