***
Коноха, утро того же дня
В темной комнате стояла полная тишина, нарушаемая только звуком часов. Секундная стрелка размеренно тикала под взглядом пустых голубых глаз. На кровати сидел молодой парень и молча смотрел, как идет время на часах. Пять утра… Рановато, конечно, но он больше не мог спать. Проснувшись еще час назад, он пытался уснуть обратно, прибегнув к классической стратегии переворота на другой бок и смены стороны подушки, но этот маневр успехом не блеснул, так что с бессонницей парню пришлось смириться. Он не шевелился — просто сидел в позе лотоса и смотрел на часы, желая, чтобы день закончился, не начинаясь. Это был самый его нелюбимый день в году. Удивительно, но на него выпало довольно много событий… Слишком много. «И чего мне не спится? Проспал бы весь день, избежал бы всего этого, — думал он. — Ни туристов, ни поклонников, ни жалости, ни смеха… Праздник, мать твою… Ни хрена это не праздник…» «Да ну тебя, — раздался у него в голове низкий мужской голос. — Отомри уже, хватит сидеть тут и в никуда глядеть!» Парень мотнул взлохмаченной блондинистой головой, собирая мысли в кучку, но в долгу не остался. «Мешок с хвостами проснулся, гляньте-ка! — саркастично пропел он. — Иди глазки протри сначала, а потом уже меня доставай, коврик шерстяной!» «То есть вот так? — обиженно буркнули в ответ. — Значит, я — коврик?» «Ну прости, Ку, — парень опустил взгляд вниз, извиняясь перед собеседником. — Конечно, ты не коврик. Ты мой друг, » — он понимал, что перегнул палку и обидел товарища внутри своей головы, так что чувствовал себя в какой-то степени виноватым. «Черт с тобой, — пробурчал в ответ тот. — Но серьезно, вставай давай. Негоже в такой день унынию предаваться…» «Серьезно?! — возмутился блондин. — Курама, вот ты…» «Да, Наруто, я вполне серьезно. Это праздник. Будь добр, соответствуй людским ожиданиям…» «Да плевать я хотел на их ожидания! Все, что я знаю: сегодня восемнадцать лет, как ты убил моих родителей, и год, как погибло множество моих друзей, знакомых и просто шиноби. Год, как я навсегда попрощался с отцом. Мой день рождения… Так что не пойду я никуда! Если только на кладбище, — после этих слов парень задумался. — И потом, как будто для тебя это — праздник. Уж хоть мне не ври.» Курама тяжело вздохнул. Не думал он, что мальчишка догадается. Да он даже не рассчитывал, что тот вообще задумается о его чувствах. «Ну да… — вынужденно согласился он. — Девятихвостый, Девятихвостый! Демон-Лис! — передразнил Курама испуганные, но злые голоса людей. — А как войну выиграли, так сразу шелковые все… Ни одному не верю.» «И правильно делаешь, — кивнул Наруто. — Лицемеры. Все все видели, но ведь никто, кроме близких, не полез. Где они были, когда я в них нуждался? Вот и сейчас пусть будут где угодно, но не рядом.» Лис долго не отвечал, задумавшись. Его друг был прав: в основном за дверью их ждут лицемеры и трусы… Но ведь не выйди, и сюда Цунаде явится, а у бабки силушка та еще. Кураму передернуло, когда он представил последствия, и дальше сомнений уже не было. «Наруто, но мы действительно должны выйти. Знаешь же, что, если ты будешь сидеть здесь…» «Придет Цунаде, » — перебил его парень, вставая с кровати и неспешно шествуя на кухню. «И тебя это не пугает?» — с интересом спросил девятихвостый. «Пусть приходит, — пожал плечами Наруто. — Обсудим все, что захочет, кроме праздника. Не захочет — никто тут не держит.» «Она тебя побьет и ты все равно выйдешь, » — с удовольствием ответил Курама, наслаждаясь общением с таким рассудительным другом. Всего год, как он перестал пороть горячку, а лис уже привык к такому Наруто. По началу, конечно, до ужаса странно было видеть и слышать замкнутого в себе Узумаки, которого раньше было не унять, не остановить, не заткнуть — вечный поток позитива, однако Курама быстро привык, поняв, чем именно вызваны такие перемены в характере. «Я бы на это посмотрел, » — хмыкнул парень, косо ухмыльнувшись, и налил себе чай. Лис промолчал, наблюдая за своим другом, забравшимся на подоконник с большой кружкой ароматного горячего напитка. «Я не шучу, Ку, — спустя несколько минут взаимного молчания сказал Наруто. — Я не хочу никуда идти, кроме могилы родителей. Туда я обязательно схожу…» «Хорошо… Но с Пятой будешь сам разбираться, » — тихо согласился девятихвостый. Ему совершенно не хотелось вступать в спор с Цунаде. Иногда лису даже казалось, что если Хокаге ударит Наруто чуть сильнее, то он просто вылетит из своего джинчурики. Да, это невозможно, но определенные страхи кулаки женщины внушали даже Кураме. Узумаки лишь пожал плечами, показывая, что ему все равно: хоть с Цунаде, хоть с Мадарой, хоть с Кагуей — со всеми разберется, если встанут на пути его сегодняшней цели — одиночества. Обычно он не был один, рядом кружили люди. Не только друзья, но и толпа фанатов, каждый день преследующая парня по пятам. Наруто их тихо ненавидел и презирал, однако держал свое мнение при себе. Да, эти люди вели себя лицемерно, сначала унижая и оскорбляя его, а после войны резко зауважав и проникшись любовью. Ну не бывает ведь так. Тяжело вздохнув, Наруто собрался и выглянул в окно, проверяя, не собрались ли там уже фанаты, от которых придется убегать. Как только он увидел пустынную улицу, будто камень с души упал: одной проблемой меньше. Хотя, это вполне логично: слишком рано для простых людей, не шиноби. Быстро схватив купленные вчера цветы и натянув на лицо ставшую привычной за год маску, парень выскочил из квартиры и побежал в сторону кладбища окольными дорогами, чтобы в случае чего остаться незамеченным. Долго бежать, правда, все равно не пришлось — через несколько минут он уже стоял перед могильной плитой. — Привет, пап, привет, мам, — тихо прошептал он, поставив букет в вазу. — Отвратительный день, не правда ли?.. Иногда я хочу оказаться на вашем месте, знаете. К вам приходят все эти люди, но разве вы их слышите? Я не верю, что вы слышите меня, так с чего бы мне верить, что вы слышите их? — Узумаки задумался, опустившись на землю рядом с могилой. Тишина кладбища обладала особенной атмосферой и как-то плавно и незримо давала странное ощущение. Обычно после посещения могил Наруто становилось спокойнее, появлялось чувство правильности жизни и собственных действий, но в этот раз все было иначе. Не было того покоя, что обычно незаметно появлялся и потом продолжительное время держал на плаву, — было лишь желание взлететь высоко-высоко, чтобы сразу же с максимальной скоростью упасть обратно. Разбиться, лишь бы эта брешь, огромная черная дыра в груди, перестала рвать все внутри и обжигать. Узумаки казалось, что гореть там уже нечему, но он жестоко ошибался: с каждым вдохом и выдохом жгло так, как никогда раньше. — Спасибо… — еле слышно прошептал парень на выдохе, легко касаясь надгробия и отворачиваясь. Неспешно двигаясь к выходу, Наруто смотрел вверх на затянутое тучами небо, окрашиваемое грязно-оранжевыми тонами в лучах встающего солнца. Это был не тот оранжевый, что так ему нравился, потому что никто в здравом уме не будет испытывать теплые чувства к цвету, напоминающему нечто среднее между морковным соком, смешанным с результатами кошачьего отравления, и томатным, в котором растворили болотную жижу. Немного подумав, парень начал двигаться в сторону, противоположную дому, уходя за пределы деревни. Кивнув извечным постовым, он молча зашагал куда-то в лес. — Что же с ним стало… — тихо прошептал один из них напарнику. Наруто сделал вид, что не услышал, и продолжил идти своей дорогой. Хотя своей дороги, как таковой, он и не имел: просто брел куда подальше. «Эй, парень, ты куда это?» — поинтересовался лис. «Подумать. В тишине посидеть, » — отрезал он, и Курама решил, что пусть идет, куда хочет, главное, чтобы вернулся. Далеко от деревни он не ушел, присев в паре сотен метров от границы, чуть обогнув ее. Постепенно сползая по стволу дерева, парень в скором времени оказался в лежачем положении и, закинув руки за голову, стал смотреть на небо сквозь верхушки деревьев. Противный оттенок быстро менялся на светло-голубой с позолотой. Наруто хмыкнул и отвернулся от солнечных лучей, разглядывая древесную кору. Небо, словно почувствовав, что его отвергли, вдруг помрачнело, а спустя всего несколько минут начался ливень, но джинчурики даже не пошевелился. «Ты какого хрена тут разлегся?! — возопил лис. Если бы он мог сейчас пнуть своего беспечного друга — с удовольствием бы это сделал. — Совсем без мозгов остаться хочешь?» «Эй, успокойся, — беспристрастно ответил Узумаки. — Я не заболею. А если и заболею — мне же лучше. Ко мне никого не пустят.» Оглушающее молчание вынудило парня вздохнуть и подняться с земли, но никуда — ни в Коноху, ни глубже в лес — он не пошел, лишь встал под старым дубом, прислонившись к нему спиной. «Что я должен делать?» — вдруг спросил мохнатого друга Наруто. «Ты о чем?» — не понял лис. «Я больше не нужен, Ку, — пояснил он. — Война закончилась год назад. Ну одолели мы с тобой врагов, ну помогли отстроить все заново после военных действий… И что теперь? Мне нечего делать здесь. Не к чему стремиться…» «А как же мечта стать Хокаге?» — попытался воззвать к детским стремлениям друга Курама. «Это лишь вопрос времени, — с тоской ответил Наруто. — Бабулька скоро на пенсию уйдет, после нее пост займет Какаши-сенсей, он ведь еще после Данзо был назначен. Только сенсей слишком не любит шум и беспокойство, ему покой подавай, так что долго он Хокаге не будет. Кого ставить после него?» «Тебя, » — понимающе вздохнул Девятихвостый. «Кандидатов больше нет, Ку.» Разговор навеял густое чувство пустоты и незнания, поэтому оба замолчали. Тишина не нарушалась добрые полчаса за исключением звуков дождя, эхом отдающихся в голове. Неизвестно, сколько бы еще она длилась, если бы ее не прервал лис коротким сообщением, в котором, в прочем, нужды не было. «Наруто, рядом двое шиноби. И чакра смутно знакомая.» Он и так чувствовал эту парочку справа от себя. Откуда только взялись в такую погоду — не ясно. Узумаки медленно повернулся к ним лицом и застыл. «Гендзюцу? Хенге? Курама!» «Человек, хватит кричать! Это не гендзюцу точно… И веди себя спокойно!» — осадил его Девятихвостый. Перед ним стоял блондин, весь в крови, держащий на руках женщину, закутанную в простынь. Впрочем, женский пол угадывался только по высовывающимся из ткани тонким рукам, слабо обвивающимся вокруг мужской шеи. Наруто не надо было гадать, как выглядит эта женщина. Он знал. Знал, что порыв ветра подхватит тонкую ткань, знал, что она зашевелится, поднимаясь… Знал, что алые длинные волосы тут же зазмеятся вокруг лица. Но не подал вида, что это хоть как-то его волнует. — Кто вы? Назовитесь! — потребовал парень, сжав кулаки. Пара молчала. Вдруг мужчина упал на колени и забормотал: — Я ничего не понимаю… не понимаю… где… дом… где… Наруто удивился, но сохранил внешнее спокойствие и подошел чуть ближе, все еще оставаясь на более-менее безопасном расстоянии. — Кто вы и что здесь делаете? — повторил он вопрос чуть громче и более требовательно. Блондин поднял голову и посмотрел ему в глаза. После секундного ступора во взгляде появилась паника, за ней последовало отчаяние. — Куши…на… Ан…бу… — с трудом проговорил он так тихо, что парень еле услышал. Ткань зашевелилась сильнее, женщина посмотрела на Узумаки и замерла. — Беги!..