Научиться жить заново

Когда Артем в первый раз приходит в себя, то видит потрескавшейся выбеленный потолок. До этого последним воспоминанием были огни и груда искореженного металла. Мелькание кровавых картинок в голове заставляет его инстинктивно съежиться, насколько возможно. Движения сковывают тугие кожаные жгуты, тянущиеся от каркаса кровати. Тут-то парень и понимает, где оказался. Все дни как один - тошнотворно похожи. Обед, ужин, завтрак и так по кругу. В туалет — под конвоем. Гулять — под конвоем. Стоять, сидеть, лежать — все под присмотром и с уколами. Тело ломило от однообразия поз. И вправду начинаешь сходить с ума. В пору писать мемуары, да вот природа его не одарила красивым слогом и богатой фантазией. С того времени, когда Тема действительно пришел в себя, не было ни одного рецидива. Но он понимал, его никуда не отпустят. Сбежать не удастся, военная дурка охраняется лучше кортежа министра. Мерить шагами палату и читать библиотечные книги оставалось единственным развлечением, пока однажды пациенту не сообщили о нежданном госте. Его друзей сюда не пускали, хоть те и пытались прорваться чуть ли не штурмом. На пороге стоял Валентин Юрьевич в гражданке, с накинутым на плечи белоснежным халатом. Вот так неожиданность. Встречи стали регулярным. Нет-нет, да раз в неделю Лебедев навещал Артема. Начиналось все с получаса, а потом уже засиживались допоздна. Общие темы находились сами. Разговору неплохо способствовали прочитанные книги. Парень был даже удивлен, когда полковник принес пакет с вещами и скомандовал «На выход». Амнистия, бесспорно, приятно порадовала, а вот целый список противопоказаний несколько омрачал этот момент. Хотя это намного лучше, чем заточение в клетке 3 на 3. В первый раз Тема понял, что перестает контролировать себя, после выпитого у друга в гараже. Возвращение в родные пенаты обернулось погромом, и утро встретило его в багажнике старой девятки. Еще неделю красные следы от веревки не сходили с рук. Синяки тоже активно напоминали о произошедшем. Пацаны ни разу не поднимали тему, только Рус обмолвился, что пить тому не стоит. Но, как на зло, после этого хочется нажраться в мясо еще больше. Вроде, вот она, свобода, свежий воздух, а ощущение безысходности больше, чем под присмотром персонала психушки. Завалиться к Валентину Юрьевичу за полночь, пробубнить невнятный рассказ о несчастных отношениях с водкой и попросить остановить, если снова накроет с головой. Лебедев сонно хмурит брови, но не возражает. Ведет с ним те же разговоры, смотрит с такой же призрачной заботой. Артему достаточно и этого, хоть не выкидывает одного на улицу. «С друзьями праздники мне теперь заказаны», — он пытается закурить, но мужчина выхватывает пачку и откидывает на другой край стола. Дальше они еще пьют, и сознание к парню приходит, когда рассвет встречает затекшими ногами и мокрой тряпкой во рту. Оставшуюся неделю стыдно, однако Тема удачно маскирует все под ухмылкой и крепким рукопожатием. Он видит, что полковника немного кривит от ситуации, но время вспять уже не повернуть. И вновь как магнитом ноги несут его к знакомому подъезду. Сейчас парень уже обрел контроль над собой и не набирается до зеленых чертей. Мозг отчетливо помнит, как его буйную натуру пристегивали к батарее. Вроде, не наркоман, не колется, не принимает препараты, даже назначенные врачом. Тогда почему испытывает ощущение полного спокойствия и удовлетворенности, когда сильные руки скручивают его в бараний рог у себя на кухне. Раз за разом Артем уверяется в своих ощущениях, особенно, когда на краю сознания чувствует твердое плечо, а после мягкий диван. Надо заметить, он намного удобнее, чем у него в квартире. И пахнет чистотой, а не скоплением пыли. Сегодня пацан особенно трезв. Ему удается схватить Валю за руку и дернуть на себя. Легкая возня приводит к тому, что Лебедев тыкает Тему в подушку и уходит спать в другую комнату. «А ведь почти получилось», — еле шипит он и проваливается в сон.