По крупицам

      О чашечке ароматного чая и присоединении к разговорам коллег Рита разве что помечтать успевает, переступив порог буфета. Мобильный в руке оживает куда быстрее, чем развёрнутый к ней лицом Данилов выставляет рядом с собой ещё одну кружку.       — Да, Никит, — с улыбкой произносит капитан в трубку, но буквально через миг озарение это теряет. — А Никита? Дайте ему трубку.       — У него не получится ответить, — не то с обречённостью, не то с обеспокоенностью вперемешку с тревогой отзывается неизвестный голос. Находящиеся в буфете слов этих не слышат, но изменившуюся в лице Риту видят буквально в нескольких шагах от себя. Соколова решает было толкнуть сидящего напротив товарища, но он справляется и без подсказок.       — Рит, — негромко зовёт он супругу, оказаться успевая неумолимо близко. Рукой оплетает за плечи, но в ответ не получает даже поднятых глаз.       — Больница на Стрешникова, я поняла, — кивает невидимому собеседнику Власова, свободной ладонью ухватившись всё же за руку Степана. — Скоро буду. Никита в больнице, — объясняет она, отключившись от звонка. Перепугано-растерянный взгляд поднимает на не выпускающего её из объятий супруга и словно бы понятия не имеет, что в таких случаях делать.       — Что с ним случилось? Серьёзное что-то? Про состояние известно что? — буквально закидывает Риту вопросами Степан, толком не давая ей времени на ответ. Она, правда, не так чтобы спешит отвечать, разве что с лёгким запозданием кивая и качая головой, да не более активно пожимая плечами. — Не волнуйся, — куда-то в висок шепчет капитан. — Если не сказали, — значит ничего страшного нет. Ты сейчас только ужасов всяких себе напридумываешь. Не надо.       — Правда, Рит, — успев оказаться рядом, подхватывает друга Соколова. Она приободрительно касается Ритиного плеча ладошкой, в глаза ей заглянуть старается. — Не накручивай себя. В твоём положении это вредно вдвойне. А в больнице на Стрешникова вообще травмпункт, это точно, я Лёнину маму в декабре подвозила. Никита наверняка там и ничего с ним серьёзного не произошло. Давайте, езжайте, я Рогозиной сама всё объясню, — добавляет Юля, буквально подталкивая друзей к выходу.

--

      Минут через пятнадцать после приезда по адресу и правда оказывается, что ничего страшного и серьёзного с Никитой не произошло. Не относить же в самом деле закрытый перелом руки без всяких смещений и осколков к чему-то подобному. Никита вот только на миг даже пожалеть об этом успевает.       Маргарита, выслушав вердикт врача и окинув своего пятнадцатилетнего ребёнка взглядом, успевает заметно подрастерять отчасти в прямом смысле слова кружившие голову переживания и ещё минуту назад буквально пылавший во взгляде страх. По почти что видимым искоркам в её глазах становится точно понятно — сухим из воды Власову не выйти. В воздухе повисает лёгкое напряжение, скорее ожиданием и неизвестностью вызванное, но разрядить его выходит даже ничего не подразумевающему врачу, оформления документов за дверью подождать попросившему.       — Ну, и? — негромко, но всё же с командными нотками бросает Рита, когда сын размещается на банкетке возле окна. Но старательно не встречается с матерью взглядом и искоса поглядывает на замершего в стороне Степана. — Давай, рассказывай. И правду, а не какие-нибудь сказки про случайное падение через бордюр.       — Да мы с ребятами после школы зависаем. Помните, я рассказывал про площадку с полосой препятствий? — всё же подняв глаза и поочерёдно взглянув на обоих взрослых, спрашивает Никита. Он утвердительно кивает в ответ на уточнение, что это через две дороги от школы, и вновь тупит взгляд в пол. — Поспорили с Яриком, что получится пройти её с завязанными глазами. Не на скорость, так просто, на результат. Мне первым выпало проходить, — беззаботно, но в то же время с слышимыми в голосе нотками обречённости продолжает парень, пожав плечами. — С лабиринтом я справился…       — Только не говори мне, что ты с «разрушенного моста» свалился, — с вновь вспыхнувшим ужасом прерывает сына Рита, когда в голове её рисуется элемент полосы препятствий в виде нескольких раздельных, изогнутых в разные стороны брусьев высотой порядка двух метров. Ладонь машинально опускается на едва округлившийся живот, а в глазах на какой-то миг всё плывёт. «Мам» и «Рит» словно сливаются в одно, и капитан буквально осознать ничего не успевает, как оказывается уже усажена на банкетку и обмахнута рассекающими воздух ладонями. — Нормально. Нормально, — бросает она своим заволновавшимся мужчинам. На какой-то миг прикрывает глаза. А после вновь интересуется, что же произошло.       — Мам, да я бы не полез ни на «мост», ни на «лестницу» с завязанными глазами! Что я, самоубийца, что ли? А бревно невысокое. Чего там будет? — буквально выпаливает фразу за фразой Никита, продолжая здоровой рукой рассекать воздух. — Я так думал, — резонно отмечает он, быстрый взгляд бросив на Данилова, буквально на пару шагов отходящего к кулеру с водой. — Ногой вроде нащупал, куда дальше ступать… а потом вниз полетел. Но там не очень высоко. Правда!       — Думал он, — качает головой Стёпа, присев на корточки перед супругой и с осторожностью сжав ладонью её пальцы. — Довёл мать. Ты почему сам не позвонил? Что это за представление с другом было?       Власов словно дырку стремится проковырять в оплетающем левую руку гипсе. Не переводит взгляд ни на мать, ни на Степана и уже раз в тысячный мысленно сам себя ругает за недавнюю задумку, казалось бы, не способную привести к каким-нибудь проблемам.       — Я сам не знал как рассказать, а если бы врач звонил, мне показалось, мама разволновалась бы сильно, а это вредно. Попросил Ярика позвонить. Я ведь не знал, что от этого не лучше будет!       Без лишних слов Рита в ответ спешит обнять сына, волновавшегося не меньше её же самой, рукой проводит пару раз по его отросшим волосам, взлохмачивая пуще прежнего, вспархивает на поднявшегося в полный рост Степана глаза и только спустя время начинает всё же речь про заставившую волноваться неизвестность, про то, что ей куда спокойнее было бы услышать если не его, то кого-нибудь из медиков, не ставших так необдуманно говорить про невозможность ответить, про то, что впредь ему стоит получше думать о возможных последствиях, про что-то ещё и про то, что она в любом случае будет за него переживать.