По крупицам

      Когда над столицей и областью нависает невыносимая жара, прогулки по величественному лесу становятся хоть каким-то спасением. Даже если в рамках рабочих задач. Даже если в поисках оружия убийства и путей отступления злодея.              Капитаны неспешно бредут по засыпанной хвоей и опавшими, наполовину растоптанными сосновыми шишками песчаной широкой тропе, вглядываясь в черничные заросли и пучки колосящейся травы, окружающие буквально со всех сторон, и вопреки рабочему часу обсуждать предпочитают что-то совершенно отстранённое, то и дело семейное.              Решают сразу же по завершению дела на дачу рвануть. Зря, что ли, столько в предложениях копались и прошлой весной с грудой бумажек и прочих купле-продажных вопросов носились?              С улыбкой припоминают, как едва ли не каждые сентябрьские выходные Никитка вынуждал буквально бабушку ездить за город, поджидая всё, когда же созреет оставшаяся от прошлых хозяев облепиха и можно будет наконец отведать обещанный и так расхваленный ею чай.              Где-то далеко в стороне бьёт по дереву дятел. С берёзы на сосну перепархивают какие-то малютки, то и дело «перечирикивающиеся». А Власова вдруг отскакивает буквально с противоположной стороны тропы, спиной впечатываясь напарнику в бок. Она глаз не сводит откуда-то оттуда, где в стороне от небольшого муравейника словно волной изогнутые сосновые ветки повалены, и напряжения не теряет даже после опустившейся ей на талию Стёпиной ладони.              — Что такое? — его голос звучит обеспокоенно, а взгляд за неимением иного в Ритин профиль вглядывается. Не то эмоций ждёт, не то поворота головы.              — Шуршит.              — Кто шуршит? Рит, мы в лесу, — с лёгкой усмешкой напоминает он возлюбленной, — тут везде шуршит.              — Нет, — машет головой Маргарита, выпутываясь из объятий своего капитана. Делает каких-то шага полтора в сторону, оказываясь с ним почти что плечом к плечу, и всё так же не сводит глаз с окрестностей муравейника.              Откуда-то из травы за поваленными ветками вновь раздаётся шорох, и Данилов, чемоданчик отставив на землю и быстрый взгляд взметнув на возлюбленную, делает уверенный шаг.              Он приседает на корточки, под Ритино: «Осторожно» откладывает в сторону прогнившую ветку, раздвигает пучки высокой травы и буквально расплывается в улыбке. Виновник Ритиного всполошения вызывает у капитана самый настоящий, почти детский восторг, зажигая глаза счастливыми красками.              — Это ёжик. Маленький ещё. Иди сюда, — протягивая Власовой распахнутую ладонь, Стёпа вспархивает на неё взгляд. Вот только вместо разделения собственной радости получает всё ещё с опаской косящийся в его сторону взгляд. — Рит, — поднимается он на ноги, с добродушной улыбкой глядя на любимую. — Ритка, ну, ты чего?              Крепкие и такие заботливые мужские руки оплетают Ритины плечи, прижимают к груди, и в один миг становится по-настоящему спокойно. Стёпа оставляет отпечаток поцелуя у неё на щеке и с пропитанной нежностью заботой проводит ладонью по наконец переставшей быть напряжённой женской спине.              — Бесстрашная ты моя, — улыбается он, губами касаясь её макушки. — Пошли ёжика смотреть.