По крупицам

      Распахивая входную дверь, Никита на медлит — буквально уже через миг забирая сумку с продуктами у мамы из рук и только после этого предоставляя ей полноценную возможность оказаться наконец в привычно окутанной полумглой прихожей.       — Ты б написала, что в магазин пойдёшь, — вставляет парень совершенно серьёзным для пятнадцати лет тоном.       — Знаю я тебя, — отмахивается Рита, звякая молнией. — Сначала ты в магазин увяжешься, а потом: «Ой, что-то домашка по математике не выполнилась». Как она, кстати?       — Да решил я уже всё, — хмурится в недовольстве Никита. — И то что на тот раз было задано. Чего теперь, всю жизнь мне об этом напоминать?       — Не сердись, — приобняв сына за плечи, лёгкой улыбкой одаривает его Власова. — Просто нужно делать всё вовремя, тогда не будет никаких ненужных проблем. Математика не стоит какой-то предвзятости в твой адрес, — продолжает она и, пока открывший рот подросток не успевает дополнить своё возмущение, так и читаемое во взгляде, отмечает: — я уже поняла, что ты всё осознал. И нет — всю жизнь припоминать не буду. Иди разбирай сумку. И не маши ты ей так опасно — там яйца.       — Сразу надо было предупреждать, — бросает негромко Никита, уже щёлкая кухонным выключателем.       На протяжении не одной минуты шуршат упаковки, негромко хлопает холодильник, слышатся какие-то неразборчивые, исключительно себе под нос брошенные комментарии парня, и когда Маргарита появляется в кухне, успевшая уже облачиться во всё домашнее, продукты уже оказываются практически разложены каждый по своим местам. Никита откладывает на полку пачку риса и, переведя на маму серьёзный взгляд, без всяких хождений вокруг да около спрашивает:       — Мам, а ты как относишься к пословице: «Муж и жена — одна сатана»?       — С чего это вдруг ты спросить решил? — вскидывая в изумлении бровь, спрашивает Рита, не отводя от сына глаз.       — А с того, что Стёпа тоже в магазин заходил, — охотно отзывается парень, складывая сумку в псевдо аккуратный прямоугольник. — Купил яблок, — отмечает он, указывая на пакет краснобоких фруктов, принесённых мамой, и уже через миг кивнув в сторону широкобокой вазы, наполненной жёлто-зелёными яблоками. — Сыра и печенья овсяного. Он правда без шоколадной крошки взял, но это не столь принципиально.       Власова на какой-то миг удивляется, качает головой и, словно бы не веря, что такое в действительности может быть, заглядывает в холодильник. На лице появляется сияющая улыбка, и она, вновь вспорхнув взгляд на Никиту, отмечает:       — Ну, хотя бы другой. Сырное ассорти получилось.       — Ассорти «Два сыра», — усмехается в ответ парень.       — А где моя вторая часть сатаны? — разведя руками, Власова наконец получает возможность узнать давно вертящееся на языке. — Где у нас вообще все?       — Варя в комнате, рисует что-то. Я не понял, что именно. А Стёпа к соседям пошёл. Бабу Стешу у подъезда встретил, и она сказала, что в квартире над ней опять с ночи то музыка, то крики какие-то, то дети носятся. Вот он и пошёл поговорить с ними, — выкладывая на старательно разложенное полотенце мытые яблоки, объясняется Власов. — Думаю, вернуться уже должен. Сестрёныш! — выкрикивает он вдруг куда-то вглубь квартиры.       И через несколько мгновений до кухни уже отчётливо доносятся шаги. Они становятся всё громче и ближе, и ещё через миг на глаза Рите с Никитой выходит малышка четырёх лет, оправляя рукой растрепавшиеся волосы и второй сжимая за край старательно покрытый красками альбомный листок. Она вытирает перепачканную ладошку прямиком об и без того щедро заляпанную футболку, вскидывает взгляд на брата и всё же первым делом отправляется к маме.       — Красивый букет? — спрашивает она, чмокнув маму в ответ, и выставляет ещё не высохшую картину на откровенно предвзятый суд.       — Очень красивый. Вот эти синие цветочки такие интересные получились. Научишь меня потом рисовать такие? — спрашивает у дочки Рита и, сходу получив утвердительный кивок, вновь расплывается в улыбке. — А пока на полочку рисунок положи, чтобы он высох, а то, смотри, краски вот тут жидкие и они сплывают вниз.       — Хорошо, — кивает Варя. Не спеша убежать в комнату, она вновь поднимает глаза на Никиту. — Чего ты звал? — с перевешивающим интерес любопытством спрашивает девочка, не отводя от брата глаз.       — Яблоко будешь?       — Я скушала уже. Вот такое, — привстав на мысочки, отмечает она, указывая на наполненную яблоками вазочку, — жёлтенькое. Мне папа порезал.       — А ты ещё одно возьми, — пожимает плечами Никита, покручивая в руках одно из покрывшихся водными каплями яблок. — Красненькое теперь. Они, смотри, если цвета разного — значит и вкус отличается. Точно тебе говорю. Сравнишь и скажешь, чем отличаются.       — Я тебе что, кролик, что ли? — с отдалённо угадывающимися нотками недовольства в голосе буквально тут же бросает в ответ Варя. — Не хочу я только яблоками питаться.