По крупицам

      — Хорошо, зайду, — кивает невидимой собеседнице Власов, на ходу уже вытаскивая из шкафа джинсовку. — Какую резинку взять? Обычную? Клубника или малина, — словно бы повторяя услышанное ещё кому-то, негромко произносит он следом. — Понял.       Мобильный перекочёвывает в карман, а Никита наконец переступает порог кухни, перестав не так чтобы с особым смыслом топтаться в коридоре. Почти что с размаху отправляет перегоревшую лампочку в мусорное ведро и переводит взгляд на поджидающего вскипячённую воду Данилова.       — Всё, Стёп, принимай работу, — взмахивает он рукой в сторону выхода. — Свет в ванной снова есть.       — Молодец. Собрался куда? — спрашивает не то на услышанный кусок разговора ориентируясь, не то на ещё не зашнурованные на ногах подростка кроссовки. Никита, конечно, — не маленький мальчик, но примерность его планов знать всё равно не помешает. Так спокойнее как-то.       — К Ульянке, — без всякого смятения отзывается парень, пожав плечами. Ничего противозаконного всё-таки не замышляет да и запретов никаких неоправданных не от Стёпы, не от мамы не получает. Взаимоотношения у них от того и хорошие, что доверительные. — В гости. К ужину вернусь.       Степан кивает, в подробности времяпрепровождения не вдаваясь (личное это всё-таки дело), но спустя какой-то миг внутренних терзаний всё же вмешаться решает нужным в окружающие подростковую встречу обстоятельства. Кто, в самом деле, если не он сам, даст пацану простые, казалось бы, но всё же ценные советы?       — Ты прости, я услышал твои слова, — начинает капитан с объяснения. — Немного совсем. Никит, я понимаю, конечно, что всегда внимание важно, а не то, с чем ты на свидание пришёл, но не до такой же степени. Ты девочке вместо резинок конфет бы лучше купил. Шоколадку какую-нибудь.       — Стёп, ты чего? — вскидывает бровь Никита, как будто бы вопросительным знаком её скрутить полагая. Не отводит от Данилова глаз, словно бы прочитать в нём намереваясь, что это он так шутит, непонимание умело разыгрывая. И с абсолютной уверенностью, лёгкой улыбкой дополненной, заключает: — то, для чего резинки, куда лучше конфет и самого вкусного шоколада.       — В каком смысле? — вгоняемый словами Власова в ещё большее недоумение, только и находится, что спросить Степан. Не отводит от Никиты взгляда и где-то в глубине пожалеть успевает, что влез вообще со своей попыткой дать совет — только увяз в чём-то совершенно неразборчивом. Или это бессонная ночь, дополненная сумасшедшим утром, даёт так о себе знать?       — В прямом. Ты что, между сексом и шоколадом выбрал бы второе?       Не став тратить время впустую, Никита с ходу обращается к тяжёлой артиллерии, в этом конкретном случае представленной незавуалированным вопросом прямо в лоб. И тактика помогает. Капитан на миг словно бы не успевает даже мимолётно подумать, размышлять полагая (как создаётся впечатление во всяком случае) буквально на ходу:       — Я бы… Погоди, — осекает Стёпа сам же себя. Встряхивает головой и какой-то совершенно по-иному непонимающий взгляд устремляет на парня. — Каким сексом? Я думал, вы про жевательную резинку. С клубникой там, с малиной, — припоминая обрывки услышанного разговора, не то складывает два и два капитан, не то оправдаться пытается. Перед кем не понятно вот только.       Тяжело вздохнув, покачав головой и при всём этой закатив глаза, Власов выдаёт таким тоном, как будто бы Степан какой-то пущей ерунды не понимает (на подобии включения электрочайника или забивания гвоздя):       — Клинический случай. Это отдушки презервативов такие, — любезно всё-таки объясняет парень, ни капли смущения не испытывая от неожиданно затронутой темы. — Вообще-то.       — Презервативы, значит, — куда больше походя на размышляющего вслух человека, нежели на продолжающего диалог, отмечает вполголоса капитан. Вскипевший чайник не привлекает никакого внимания, а мысли в голове так и бегают по невидимым ступенькам. — Кхм, — качнув головой, поднимает куда-то в пол опущенный взгляд. — Неожиданно.       — А ты думаешь, я вас с мамой внуками обеспечить спешу? — всё с той же беззаботностью и как будто бы самой собой разумеющестью продолжает Никита. Опускается на колено, паузу на осознание Степану выделяя, а через пару мгновений ловко разобравшись со шнурками, вскидывает на него взгляд, буквально вырастая перед капитаном в полный рост. — Эн нет, — встряхивает он головой. — В семнадцать лет рановато ещё как-то. А если вы поняньчиться с кем хотите — брата или сестрёнку мне подарите. Вообще-то ещё не поздно.       Никита заявляет с полным знанием дела и словно бы даже заранее взвешенными словами. Расплывается в ослепительной улыбке, уже натягивая на плечи джинсовку, и как будто бы на слабо берёт Данилова этим своим предложением. Степану в ответ остаётся лишь усмехаться, в который раз ловя себя на мысли, что мальчишка вырос. И вырос уж явно абсолютно смышлёным.       — Иди уже, великий советчик, — похлопав Власова по плечу, улыбается капитан. — Но логика, конечно, правильная. До детей вам ещё самим дорасти нужно.