По крупицам

      — Он нас опять сделал? — осторожно не то спрашивает, не то констатирует Воеводин, взгляд взметнув на хмурого напарника.       Ещё бы не хмуриться — серийник, игру с ФЭС не просто задумавший, но и ведущий на данный момент вполне успешно, обвёл их вокруг пальца, ловко ускользнул из виду, как яблочко на блюдечке с золотой каёмочкой подкинув им предварительно информацию о месте и времени, где и когда будет присматривать новую жертву. И они повелись. Сорвались, примчались, едва ли не просканировать решили книжный магазинчик на окраине города… а он понагнал целую кучу ничего не подразумевающих подростков, буквально до отказа набивших небольшое помещение и, не ведая того, перекрывших собой и своим гулом Библиотекаря.       Так прозвали его с лёгкой руки кого-то из журналистов.       И он соответствует прозвищу по всем фронтам — присматривает жертву в книжном, на теле оставляет свеженькую книжку, ловко утащенную из того же магазина, и совершенно не шумит. Словно и вовсе перемещается по воздуху, ни звуков не издавая, ни следов не оставляя.       — Товарищ капитан, вот, — коротко отрапортовывает местный лейтенант и, передав в руки вырванный из книги листок, спешит удалиться.       — «Когда Облонский спросил у Левина…» — зачитывает начало первой строки Данилов и практически тут же отдаёт обрывок напарнику. — Библиотека у нас лаборатории пополнится Толстым. Чёрт! Должен же он оступиться, — сквозь зубы процеживает капитан, уже через миг разворачиваясь на месте и удаляясь в сторону выхода.       Нужно сообщить о результатах Рогозиной и ждать, когда поступит сообщение о новом теле. При наличии уже четырёх трупов сомневаться не приходится — адрес им предоставят в течение получаса.       — Я вызвал наших, — забираясь в машину, сообщает Воеводин. — Пускай сами следы ищут, чтобы потом не сомневаться, что мы с тобой могли что-то упустить. Мы когда сюда ехали, сквер проезжали. Вполне вероятно, что тело с томиком Толстого может оказаться там. Может, съездим да посмотрим? — предлагает старлей, и Данилов согласно кивает. Чем чёрт не шутит, может, и правда, повезёт. Олег защёлкивает уже ремень безопасности, устремляет взгляд вдаль… но машина так и не трогается с места. — Стёп! Так мы поедем? — спрашивает, вырвав капитана из раздумий. Но помогает не надолго — Данилов уже в следующий же миг переводит взгляд обратно в сторону микроавтобуса, возле которого выстраивают выведенных из магазинчика подростков и постепенно, следя, чтобы никто не улизнул, усаживают в салон. — Чего тебя так привлекло? Наверняка они ничего не знают. А если и знают — Рогозина разговорит. Поехали!       Он почти что как Гагарин взмахивает рукой, но исполнить команду товарищ капитан не спешит. Даже и не собирается. Вместо этого тянет за рычажок на дверце, и через какие-то несколько секунд Воеводину только и остаётся, что наблюдать за тем, как напарник останавливается возле кучи ребят, перебрасывается парой фраз с одним из ответственных за доставку пацанов и девчонок в ФЭС и, на сей раз уже окончательно лишая Олега понимания ситуации, из всей этой кучи-малы вытягивает парня в ярко-оранжевой куртке. Буквально за шкирку.       Парень несколько раз дёргается, пытаясь вывернуться из крепкой хватки капитана, но тот держит, как кажется Олегу из машины, даже сильнее необходимого. И невольный участник массовки всё же сдаётся, поникает и послушно плетётся рядом с не произносящим ни слова Степаном.       — Залезай, — бросает он всё так же недобрым тоном, распахивая заднюю дверцу служебного авто. — Давай-давай.       На несколько минут повисает тишина. Давящая. Звенящая буквально. Приглушённым гулом с улицы совершенно не разбавляемая.       — И какого чёрта ты здесь делаешь? — строго спрашивает Данилов, глядя на парня через зеркало заднего вида. Не поднимая головы, тот в ответ только лишь молчит. Ни звука не издаёт и ничего не понимающий Воеводин. Так, на всякий случай. Старается даже полувзгляда в сторону напарника не бросать, ориентируясь на ощущения и едва заметные отражения. — Ты язык проглотил, я не понимаю? Пять минут назад ты как-то поактивнее был, вырваться из оцепления пытаясь. Я повторяю: что ты здесь делал?       — Гулял, — выдаёт он едва слышное, глазами продолжая ковырять дырку у себя под ногами.       — В книжном магазине?! — всё так же не оборачиваясь и не сбавляя напора, продолжает капитан. Ответить парень не успевает. Да и не собирается по большому счёту. Возразить о том, что гулять вполне себе можно и в книжном, не успевает и Воеводин. Сам не знает почему вообще подумать успевает об этом. Словно это его самого почти что отчитывает чересчур рассерженный и напряжённый капитан. — Во время учебного дня?! — продолжает он, крутанувшись на месте и теперь уже просверливая парня взглядом без всяких посредников. — Давай ещё, расскажи, что раньше отпустили, от класса отправили, само как-то так получилось… На кой чёрт тебе говорили пока подальше от книжных держаться?!       — Обещали автограф-сессию молодого популярного писателя, — выдаёт всё же парень. — Здесь, в три часа. Первым десяти пришедшим — бесплатно новую книгу автора. За неделю до старта продаж, — заключает он и всё же поднимает взгляд на не сводящего с него глаз капитана. — Закрепин очень крутой!       Воеводин почти что не дышит, опасаясь как будто бы самое главное пропустить, разгадку не понять, отвлечась на что-то стороннее. Искоса наблюдает за глаз друг с друга не сводящих напарника и неизвестного ему подростка и повисшее в салоне молчание так и желает перемотать вперёд, совсем как видео. И это как будто бы происходит.       — Перед матерью сам объясняться будешь, — вгоняя напарника в ещё большее непонимание, нарушает тишину капитан. — И про крутого писателя расскажешь. И про школьные прогулы. И про неумение прислушаться к тому, что тебе говорят…       Капитана словно бы отпускает. Голос звучит в разы спокойнее, звон улетучивается, как будто бы и не было раньше, и даже излучаемое им напряжение, салон автомобиля так и наполнявшее с лихвой, потихоньку сходит на нет.       — Мама мне голову оторвёт.       — И правильно сделает, — разворачиваясь обратно лицом к лобовому стеклу, резюмирует капитан, не замечая как будто бы ноток надежды, мелькнувших у парня в голосе. — В следующий раз думать будешь, прежде чем что-то сделать.       — А мне, может быть, кто-нибудь наконец объяснит, что здесь происходит? — когда пауза вновь немного затягивается, решается наконец спросить Воеводин. Почти что не отводит от напарника пристального взгляда, а когда наступают всё же эти мгновения, «почти» в определение вставляющие, косится на хмурого подростка, обречённо сопящего на заднем сидение.       — Это Никита, — не тянет с объяснениями капитан. — Ритин сын. И обычно он куда более общительный. Пока не вляпается куда-нибудь.